(no subject)
Рождённый в семьдесят втором,
когда в Союз приехал Никсон,
а те, что были за бугром,
везли музон, бухло и джинсы.
И каждый, словно на посту,
и все равны, как будто в бане,
и Бродский в аэропорту
сидел верхом на чемодане.
Рождённый именно тогда,
хотя кому всё это надо -
и потускневшая звезда,
и суперсерия с Канадой.
Но сорок восемь лет спустя,
и сам покрывшись слоем гари,
ты всё такое же дитя,
ты улыбнёшься, как Гагарин.
И вспомнив старенький стишок,
душой, наверное, оттаешь,
и станешь ближе на шажок
к тому, чего и сам не знаешь.
И что бы ни произошло -
прими за чистую монету.
Пусть по усам текло-текло,
хотя самих усов и нету.
когда в Союз приехал Никсон,
а те, что были за бугром,
везли музон, бухло и джинсы.
И каждый, словно на посту,
и все равны, как будто в бане,
и Бродский в аэропорту
сидел верхом на чемодане.
Рождённый именно тогда,
хотя кому всё это надо -
и потускневшая звезда,
и суперсерия с Канадой.
Но сорок восемь лет спустя,
и сам покрывшись слоем гари,
ты всё такое же дитя,
ты улыбнёшься, как Гагарин.
И вспомнив старенький стишок,
душой, наверное, оттаешь,
и станешь ближе на шажок
к тому, чего и сам не знаешь.
И что бы ни произошло -
прими за чистую монету.
Пусть по усам текло-текло,
хотя самих усов и нету.