Мой "венок свободных сонетов"
Я сплёл эту свою поэтическую гирлянду несколько лет назад ради творческого эксперимента, а вспомнил о ней на днях случайно, с подачи одного из френдов. Сейчас так уже не пишется... да и вообще никак, если честно. Верно сказано, что неприлично сочинять стихи после тридцати лет - а мне уже немножко больше. Кроме того, к сожалению: "С гибелью советской власти поэзия потеряла смысл и ценность" - эпатажник Пелевин не так уж и далёк от истины.
Посвящается Юко Итихара (Ichihara Yuuko) - колдунье Дальнего Востока, повелительнице Пространственных Измерений
01
Подкралась ночь, как дикий чёрный кот,
По чердакам легко, неторопливо...
Я ожидал. А кто её не ждёт,
Когда с полудня душно и тоскливо?
Но мне трудней. Я к холоду привык −
И дух, и тело с ним отменно ладит.
Зимой порядка больше. Чистовик:
Следами пишем, но метель разгладит!
Сейчас жара и пыльно, как в глуши
На кочевой дороге перекатной.
Но потемнело − выходи, дыши,
Следи, как гном, за полосой закатной.
И вот звезда − за ней скользит другая...
Легли на крышу; смотрят, не мигая.
02
Легли на крышу. Смотрят, не мигая.
Как с этим жить, когда вокруг песок
В обнимку с грязью? Рытвины? От грая
Пятнавших ткань небес ворон, сорок
Шумит в ушах, как на колхозном рынке.
И без конца гуляки там и тут...
Щебёнка. Хлам. Пустые четвертинки,
Стеклом сверкая, из земли растут.
Как с этим жить? Легко! Подобно свинке,
Вверх не глядеть. Забыть глагол "цветут".
В земле копаться молча, по старинке,
А отвечать лишь в рифму к слову "труд"...
Пусть Млечный Путь романтиков зовёт,
А я внизу. Уставший от забот.
03
А я внизу, уставший от забот
Предельно мелких. Впрочем, у животных
Иных и быть не может! Поворот
Напра-налево; выпадов охотных,
Защитных блоков шустрый хоровод
И суета иных движений потных
Что у рабов, что типа у господ −
Вот весь набор возможностей расчётных.
Кто рассчитал? Природа, c'est la vie!
Возможно, бес, но уж никак не боже.
Как изначально не было любви,
Так и теперь и близко не похоже.
Я безнадёжно далеко от рая
На старой даче, прямо возле гая.
04
На старой даче прямо возле гая,
На поводке желанной темноты
Я коротаю время, ожидая
Шального чуда. Дикие цветы
В объятья клумб влюбились, как в оковы.
Вверху луны дрожит неровный срез,
Свежо и тихо. Мир как будто новый,
Ему неведом суетный прогресс
С приставкой "техно". Это от лукавых,
Которых много! Демонов, людей −
Без уточнений. И на левых-правых
Делить не стоит − поровну гостей.
И всё равно: умны или тупы,
Туда ни шагу. Не люблю толпы.
05
Туда ни шагу. Не люблю толпы,
(Из хомо в хамы). Всё, что свыше пары,
Внушает страх. Поднятие стопы,
О мостовую гулкие удары,
Без переводов ясное "ура!" −
И чахнет ум, рефлексом зарастая.
А там, где воля, обух топора
За кушаком. Оскал! В итоге стая.
Но и деревьев грубая кора
Пугает тоже. Армия лесная
Древней людской. Для них "сейчас", "вчера" −
Ничтожный срок, история смешная.
Чащобы жизнь вне Бога. Вне закона.
Да и Селены лик скрывает крона.
06
Да. И Селены лик скрывает крона.
Но волчье солнце вспыхивает вдруг,
Роняя свет зловещего фасона,
Как одуванчик стряхивает пух,
Куда попало. Призраки девона
То там, то здесь. Жужжанье хищных мух,
Шипенье змей... Накат ночного звона
Стреножит волю. Отключает слух.
Природа-мать? Одно воспроизводство!
Пусть для жрецов божественный сигнал,
Но что нам разум, коль ликует скотство
В любых раскладах? Ну, а я сбежал
Не из-за страха, что вокруг шипы,
А от холодной дождевой крупы.
07
А от холодной дождевой крупы,
Когда за сорок, очень неуютно.
И сразу ливень! Нет уже тропы,
Бежит ручей, вскипая поминутно;
Блестят повсюду капелек глаза,
Дрожат листвы глухие переборы
В стаккато струй... Короткая гроза
В бока небес вонзает молний шпоры.
Сырая ночь. Наутро духота,
И будет кровь в висках давить на вены.
День в полумраке спальни... Ах, тщета
Пустых надежд, что завтра перемены!
Нет, не успею к лесенке с балкона.
Спасут навес и конус капюшона.
08
Спасут навес и конус капюшона,
Хотя ногам достанется, ахти.
Вновь дискомфорт. И нет почти резона
Его терпеть на каверзном пути
Из тьмы во тьму. Забраться в башню, в бочку,
(Смотря по средствам), и лелеять бок,
А также спинку, ножку, ручку, щёчку...
Конечно, в меру. Ибо мир жесток.
Сначала нам слепили оболочку,
А дух потом проник за вороток,
Тревожа тело. И ложатся в строчку
Слова "страдай!", "терпи!" К чему, дружок?
Лицо приятно. И рука сильна.
А если в полночь вдруг придёт Она...
09
А если в полночь вдруг придёт Она?
Без уточнений, кто. Вакханка, фея,
Колдунья, кукла... Вздрогнет тишина
В её шагах − и вновь в ночи аллея
Так безмятежна, словно ото сна
Не пробуждалась. Фрейя ли, Медея?
Изольда, Ху? Приятеля жена?
Без уточнений в духе Галилея,
Прошу тайком. Кого? Себя опять!
На языке так вертятся два слова,
Но паспорт вымок: фото и печать,
А вместо "данных" мутная основа...
Без уточнений. Просто незнакомка
В цветном халате с пояском из шёлка.
10
В цветном халате. С пояском из шёлка.
В осенних гэта. Зонтик длинных спиц
Из алой ткани. Сложная заколка
Среди густых волос. Крыло ресниц,
Их редкий взмах, как при скольженьи птица
В струе воздушной... Как сверкнувший нож,
Усмешка-призрак! Ведьма? Или жрица?
Перебираю, словно невтерпёж.
Пройдёт виденьем около беседки,
Где мокну я. Уйдёт за дерева,
Не замечая ни капели с ветки,
Ни липкой глины. Будто не жива.
Уже возникла! У сосны. Одна.
Я притаюсь у битого окна.
11
Я притаюсь у битого окна,
Потусторонний соглядатай старый.
На стороне моей лежит страна,
Где обитают спорщики. И сварой
Там начинают и кончают ход
Из мглы во мрак. Отнюдь не на латыни,
Гусиным гвалтом! Изреки "народ" −
И сразу вкус во рту, как от полыни.
А у Неё что день, что целый год
И даже век − песчинкою в пустыне.
И ни сравненья не нужны, ни счёт,
Ни даже сущность. Ни к чему богине.
А человек? Глядит в стекло без толка,
А в нём луны печальной два осколка.
12
А? В нём луны печальной два осколка,
И пополам разрезанный простор.
Шьёт метеор − небесная иголка −
По черноте сверкающий узор.
Дождь за стеной бормочет втихомолку,
Ведёт с листвой невнятный разговор,
А ночь сквозь стекла жёлтую двустволку
Опять наводит на меня в упор...
Она стоит под зонтиком спокойно.
Восточный сфинкс. Прощание сквозь мрак:
"Настало время − уходи достойно!"
А это как? Нет, правда, это как?
Я вспомнил имя! "Yuuko!" − позову.
Не замечает. Смотрит в синеву.
13
Не замечает. Смотрит в синеву.
Там, в высоте, заметно посветлело.
Прохладный ветер мне щекочет тело...
Она стоит. Как будто наяву.
Она − мечты. И памяти посланье
Из прошлых жизней. Видно, было в них
Вне всякой меры авантюр лихих,
Поскольку в этой только созерцанье.
Но почему я создал это чудо?
Вообразил. С похмелья ли, с тоски?
Глаза. Усмешку. Властный жест руки.
Так не бывает! Значит, Боги всюду?
Сова над нею... Не спугнуть сову.
Как не жива! Но разве я живу?
14
Как не жива... Но разве я живу?
Досадно? Да. Обидно? Нет. Немного.
Смешно, когда мужчина − недотрога,
Ещё смешней волк, щиплющий траву.
И так, и этак − радости навалом!
Альтернатива: хищник и боец
(Рычанье. Хруст. Прыжок. Удар. Конец...)
Всё это было в прошлом и немало.
А что сейчас? Дурное лето. Волгло.
И духота − с людьми или один.
Все в заводной играют апельсин
Под ником "Гея". Может, и надолго.
Пустырь. Цикорий. Мусорка. Осот.
Подкралась ночь, как дикий чёрный кот.
15 (магистрал)
Подкралась ночь, как дикий чёрный кот.
Легла на крышу, смотрит, не мигая.
А я внизу, уставший от забот,
На старой даче прямо возле гая.
Туда ни шагу − не люблю толпы.
Да и Селены лик скрывает крона.
А от холодной дождевой крупы
Спасут навес и конус капюшона.
А если в полночь вдруг придёт Она
В цветном халате, с пояском из шёлка,
Я притаюсь у битого окна,
А в нём луны печальной два осколка...
Не замечает. Смотрит в синеву.
Как не жива! Но разве я живу?