Арбат в конце ХVI - начале ХVII веков: как улица становится знаменитой
Прекрасный пост! Хочу Вас познакомить с одним из очерков моей френдессы eho_2013
Оригинал взят у eho_2013 в Арбат в конце ХVI - начале ХVII веков: как улица становится знаменитой
В 16 веке Москва так разрослась, что ни стены Кремля, ни стены Китай-города не спасали горожан в дни военной опасности. В 1586 году, в правление сына Ивана Грозного Федора Иоанновича, было решено приступить к сооружению каменной крепости, опоясавшей Москву по линии нынешнего Бульварного кольца, дабы защититься от набегов крымских татар. Это решение, вероятно, было подсказано царю Федору Борисом Годуновым, являвшимся на правах близкого родственника соправителем болезненного и далекого от мирских забот царя.
(Федор был женат на сестре Годунова Ирине. Царский шурин Годунов занимал особое положение при дворе и заправлял по-свойски государственными делами.)
Царь Федор Иоаннович
Из 29 башен новой крепостной стены 9 были с воротами, причем Арбатские ворота считались наиболее важными. Большинство башен, как и Арбатскую, венчали пирамидальные кровли, а их стены имели зубцы. Известно, что строителем крепости был выдающийся русский зодчий Федор Конь. Он же строил Смоленский кремль и каменные укрепления в Астрахани.
Стены Белого города Москвы, защищающие Кремль с западной стороны
(Из альбома А. Мейерберга)
Строительство Белого города, который назывался современниками "Царев град", еще не было завершено, когда на Москву летом 1591 года снова обрушились крымские татары. Благодаря срочным мерам, принятым Годуновым, войска Казы-Гирея были отброшены. И в том же 1591 году москвичи приступили к строительству четвертой после Кремля, Китай-города и Белого города линии укреплений - по маршруту современного Садового кольца. Новая крепость должна была опоясать столицу сплошным кольцом на протяжении без малого 15-ти верст. Сооружать каменные укрепления на таком пространстве было бы слишком хлопотно, долго и дорого. Поэтому решено было насыпать земляной вал, а перед ним провести глубокий ров. На валу поставили деревянную крепость с башнями. В некоторых башнях были устроены проездные ворота. Арбат, проходивший от ворот одной крепости к воротам другой, соединил два оборонительных рубежа.
Апполинарий Васнецов. Оборона города
Из-за быстроты постройки новую крепость прозвали Скородомом - все работы были завершены уже в 1592 году. С этого времени Арбат перестал быть предместьем и вошел в состав Москвы. Иностранцы, посещавшие столицу России в тот период, находили, что город, замкнутый последовательно несколькими рядами крепостей, имевших в общей сложности 120 башен, выглядит очень величественно и живописно.
Царь Федор делает правителем России Бориса Годунова
Говоря об этом периоде московской истории, невозможно не упомянуть еще об одном трагическом событии - в 1591 году случился страшный пожар, надолго оставшийся в памяти современников. Это произошло в конце мая , вскоре после таинственной гибели царевича Дмитрия в Угличе. 1591 год оказался поистине несчастливым для России. Пожар начался в полдень, 24 мая, на Колымажном дворе в Чертолье, по соседству с Арбатом. Там располагались мастерские, где делали повозки и экипажи, рядом с ними стояли сараи для хранения готовой продукции, деревянные дома мастеров - все это, конечно же, было очень подходящей пищей для огня.
Пламя перекидывалось от дома к дому, быстро охватило Арбат, распространилось по Никитской, Тверской, Петровке...
Арбат, застроенный преимущественно деревянными домами, с бревенчатой мостовой, выгорел почти полностью. Москвичам, как всегда, захотелось найти виновных. Недавняя смерть Дмитрия и последовавшие за ней казни в Угличе заставили искать связь между этими событиями и опустошительным пожаром.
Сергей Блинков. Царевич Дмитрий
Правительство Годунова официально обвинило в поджоге столицы Нагих. Мария Нагая была последней из пяти венчаных (не считая невенчаных) жен Ивана Грозного и матерью Дмитрия. Клан Нагих, мечтавших о власти, находился в оппозиции Годунову. Враги Бориса распространяли по Москве слухи, будто это сам правитель подстроил пожар, чтобы отвлечь внимание общества от гибели царевича и помешать Федору лично отправиться в Углич для следствия.
Домыслы и слухи были обычным для России делом, однако этот пожар вошел в историю еще и по необычному для нашей страны поводу - был зафиксирован первый случай оказания пострадавшим государственной помощи. По распоряжению Годунова погорельцам раздавались деньги из казны на строительство. Это были, говоря современным языком, беспроцентные кредиты, а порой и безвозвратные ссуды.
В 1598 году со смертью бездетного Федора Ивановича прекратилась старая царствующая династия Рюриковичей. На Земском Соборе был утвержден новый царь. Преобладание на Соборе дворянства предопределило победу Бориса Годунова. Представители родовитого боярства были не слишком довольны этим выбором - многие из них мысленно сами примеряли царский венец, считая себя и более родовитыми, и более достойными встать во главе государства. Приближалось страшное Смутное время...
Борис Годунов - царь
Годунов много делал для благоустройства Москвы. При нем в городе началось активное каменное строительство. Было возведено множество церквей, новых общественных зданий, приглашались иностранные архитекторы. Первое каменное здание одной из самых знаменитых арбатских церквей - Николы Явленного, уничтоженной в начале 30-х годов ХХ века, было выстроено по приказу Бориса Годунова. Об этом писал побывавший в Москве в конце ХVI в. епископ Элассонский Арсений, на которого произвела сильное впечатление величественная каменная церковь, возникшая на месте прежней деревянной.
Начало ХVII века принесло страшные бедствия - из-за неурожаев начался голод. Летом 1601 года более двух месяцев шли непрерывные дожди, потом очень рано, в середине августа, ударили морозы и выпал снег. Урожай погиб. Цены на хлеб возросли в несколько раз, началась спекуляция зерном. Одним из главных очагов спекулятивной торговли стал Смоленский рынок, находившийся в конце Арбата. Недалеко от Смоленских ворот, выходивших к рынку, на Арбате, называвшемся в то время Большой Смоленской улицей, появились дома и лавки разбогатевших хлеботорговцев.
В следующем 1602 году посевы озимых не дали всходов и снова наступили ранние холода. Цены на хлеб выросли уже более чем в 100 раз. В Москве ели собак, кошек, кору деревьев. Начались массовые эпидемии.
Годунов организовал общественные работы, давая возможность москвичам и нахлынувшим в столицу беженцам заработать себе на еду, раздавал нуждающимся хлеб из государственных закромов. Но эти меры не имели успеха. Многие считали свалившиеся на столицу несчастья наказанием Божьим за грехи Годунова, получившего власть в нарушение порядка престолонаследия. Поэтому, когда появился человек, выдававший себя за царевича Дмитрия Ивановича, чудом спасшегося наследника престола, многие его искренне поддержали - и бояре, и крестьяне, и даже войска во главе с воеводами Петром Басмановым и князем Голицыным.
Шимон Богуш. Дмитрий Иоаннович (Лжедмитрий I)
После смерти Годунова в 1605 году, Лжедмитрий триумфально вступил по Смоленской дороге и Арбату в столицу, обосновался в Кремле и был провозглашен царем. 1 июня 1605 года Москва присягнула Самозванцу. Но вскоре простой народ разуверился в нем. Особенно раздражало православных москвичей католическое окружение молодого царя - попытки ввести "латинство" на Руси скоро поставят Самозванцу в вину. В мае 1606 году в городе вспыхнуло восстание против Лжедмитрия и приведших его к власти поляков.
Не чувствовавший опасности Лжедмитрий весной 1606 года готовился к свадьбе - полгода назад он в Кракове обручился с дочерью сандомирского воеводы Юрия Мнишека Мариной. В Москве ожидали приезда невесты. Марина с пышной свитой должна была въехать в русскую столицу по Смоленской дороге, торжественная встреча будущей царицы готовилась на Арбате. Якобы ради безопасности царя и его невесты из своих домов на Арбате и в сопредельном Чертолье выселили часть жителей, включая духовенство. В столицу со всей округи подвозили съестные припасы, вина, сено для лошадей. 1 мая Марина прибыла в Москву, но, не въезжая в город, остановилась в версте от столицы в специально для нее разбитом шатровом городке.
Шимон Богуш. Марина Мнишек
На следующее утро польская красавица торжественно въехала по Арбату в столицу Русского царства. Сохранились сведения об этих торжествах, записанные современником Лжедмитрия: "Рано утром по всей Москве было объявлено бирючами, чтобы все князья, бояре, дьяки, дворяне и дети боярские, купцы и все прочие нарядились в самые богатые одежды и оставили всякую работу и торговлю, ибо надлежит встретить царицу. И всем, у кого были лошади, было велено выехать верхом в два часа утра, что и было все исполнено по тому повелению с большим торжеством".
Подобных торжеств Арбат не помнил, но что-то в этой пышности не просто раздражало москвичей, но и вызывало опасения. Сторонник Лжедмитрия Конрад Буссов, бывший в те дни в Москве, вспоминал о появлении Марины так: "Впереди шли 300 гайдуков, которых она привезла с собой из Польши, со своими дудами и барабанами. За ними следовали в полном вооружении старые польские конники Димитрия, служившие ему раньше в походах, в каждом ряду по 10 человек с барабанами и литаврами, за ними 12 верховых коней, высланных невесте, после них ехала царская невеста, по обеим сторонам кареты ехала конная сотня копейщиков, а 200 немецких алебардников шли пешком рядом с ее каретой... В тот день многие московиты были опечалены тем, что у них появилось столько иноземных гостей, дивились закованным в латы конникам и спрашивали живших у них в стране немцев, есть ли в их стране такой обычай приезжать на свадьбу в полном вооружении и латах. Они начали подозревать в этом опасность, особенно когда увидели, как из польских полковых фур вместе с другими вещами выносят по 5, по 6 и больше ружей..."
Это было слишком похоже на военную интервенцию, и среди горожан пополз глухой ропот недовольства Дмитрием, и без того быстро терявшем популярность в народе.
К.Ф. Лебедев. Вступление войска Лжедмитрия в Москву
Венчание молодого царя и польской панны состоялось 8 мая в Успенском соборе Кремля. Причем у кремлевских ворот стояла стража и допускала внутрь только иноземцев, а из москвичей лишь родовитых бояр и высшие дворянские чины. Простой народ впервые в московской истории в Кремль допущен не был. Глухое недовольство среди москвичей сменилось открытым негодованием. Подгулявшие на свадьбе поляки решили показать москвичам, кто теперь хозяева города. По свидетельству Конрада Буссова, "поляки на радостях так перепились, что при разъезде, направляясь на свои квартиры, сильно бесчинствовали. Они порубили и поранили саблями московитов, встретившихся им на улицах. Жен знатных князей и бояр они повытаскивали насильно из карет и вдоволь поиздевались над ними..." В гудевшей от возмущения Москве открыто заговорили об измене молодого царя и усомнились в истинности его права на престол. Еще неделя прошла в жарких спорах, пока стихия народного бунта не охватила город...
Рано утром 17 мая 1606 года в Москве ударили набатные колокола и толпы народа устремились к Кремлю и домам поляков.
Смерть Лжедмитрия I
Более тысячи семисот поляков из окружения молодого царя было перебито; остальных, избитых и ограбленных, выслали из Москвы. Лжедмитрий, преследуемый восставшими, выпрыгнул из окна Кремлевского дворца, но все же был настигнут и убит. Труп его, подвергшийся надруганию, по прошествии времени был сожжен, прах заложили в пушку и выстрелили в ту сторону, откуда пришел самозванец.
Но беды Смутного времени еще не кончились - Москве предстояло перенести бездарное правление Василия Шуйского, крестьянское восстание под предводительством Болотникова, появление второго Лжедмитрия, окрытую интервенцию со стороны Речи Посполитой, "семибоярщину", битвы русского ополчения с войсками короля Сигизмунда на московских улицах и пожары, организованные предателями...
Поляки в Москве, кадр из фильма "1612".
Иностранцы, оказавшиеся в то время в Москве, полагали, что русская столица погибла - после подобных бедствий город не должен был возродиться. "Таков был страшный и грозный конец знаменитого города Москвы", - писал шведский купец Петрей Эрлезунд (Ерлезунда) в 1611 году. В Москве бушевали пожары, разливавшиеся волнами по всему городу, и поглощавшие деревянную столицу.
Но сами русские не считали, что Москвы больше нет. Второе ополчение, созданное по призыву нижегородского старосты Козьмы Минина и возглавляемое князем Пожарским, летом 1612 года. подошло к столице со стороны Арбатских ворот. Одновременно по Можайской дороге к Арбату подходило неприятельское войско под командованием гетмана Ходкевича. Он шел на помощь полякам, засевшим в Кремле. Пожарский двинулся навстречу Ходкевичу. У Арбатских ворот Пожарский устроил укрепленный лагерь стрельцов, имея надежный резерв. Неподалеку от Арбата, в начале современного Смоленского бульвара у Зубовской площади, где в то время находились Чертольские ворота Земляного города, 22 августа 1612 года поляки были разбиты в сражении. Их заставили отступить на Поклонную гору. В этом сражении отличился стрелецкий полковник Иван Зубов, возглавлявший размещавшийся у Чертольских ворот "приказ" стрельцов. По имени Зубова и названы эти места.
Преподобный Дионисий благословляет князя Пожарского и гражданина Минина на освобождение Москвы от поляков, скульптурная композиция, украшавшая Храм Христа Спасителя; уничтожена вместе с Храмом при его сносе
26 октября 1612 года польский гарнизон в Кремле, так и не дождавшись помощи, сдался. 1 ноября, в ближайший после освобождения воскресный день, в столице были устроены торжества. Полки Пожарского "парадным маршем" вступили в город и шли по Арбату, по местам недавних боев, к Центру. Летописцы так описывали этот парад: войска "с победными песнопениями тихими стопами вступили в Кремль. За войсками шло великое множество народа в великой радости и веселии". С другой стороны города, от Покровских ворот, также торжественно двигались полки князя Трубецкого, соратника Пожарского.
А.М. Смолин. Минин и Пожарский въезжают в Москву
В 1613 году на Земском Соборе в Москве был выбран новый русский царь - шестнадцатилетний Михаил Романов, внучатый племянник первой любимой жены Ивана Грозного Анастасии. Бояре считали его подходящим кандидатом, так как "Миша де Романов молод, умом не дошел и нам будет поваден". Однако, скоро государственная власть оказалась в руках отца Михаила, сделавшего к тому времени церковную карьеру - патриарха Филарета (Федора Никитича Романова). В свое время он сам был реальным претендентом на царский престол.
Михаил Романов
Вернувшись в 1619 г. из польского плена, Федор Никитич Романов принимает патриарший сан с титулом "великого государя" и становится фактическим правителем страны вплоть до своей смерти в 1633 г. Как говорили современники, он "всеми делами царскими и ратными владел" при молодом сыне-царе.
Патриарх Филарет (Федор Романов)
Как ни странно, к 1620 году Москва уже вполне восстановилась после страшной разрухи Смутного времени. В этом году была проведена городская перепись, учитывающая всех горожан, имевших в Москве двор, плативших подати и налоги. Это был учет домовладельцев, а не погорельцев, потерявших все и оставшихся на пепелище. За несколько лет москвичи восстановили дома, улицы, церкви, общественные здания. Все осталось в границах прежних городских планов. Если хозяин даже и не успел отстроить новый дом, земля все равно считалась его собственностью. Но большинство горожан уже возродили и свое жилье, и хозяйство.
Многие домовладельцы содержали в хозяйстве оружие на случай военной опасности. И такие запасливые москвичи тоже были учтены переписью.
А ратные дела в Москве, и особо на Арбате, продолжались. Еще до возвращения будущего патриарха Филарета из польского плена по Смоленской дороге вновь подошли к столице войска неприятеля. Польский королевич Владислав в 1617-1618 годах организовал военный поход на Москву и дошел до Арбатских ворот.
Королевич Владислав
Владислав давно мечтал о русском престоле. Еще в 1610 году, во времена "семибоярщины", московские бояре заключили договор с королем Сигизмундом о призвании королевича Владислава в русские цари и впустили в Москву польские войска. И вдруг выясняется , что большинство русских не хочет такого царя - они собирают одно ополчение, другое, с позором изгоняют поляков из своей столицы и царский венец, доступный и соблазнительный, ускользает из рук Владислава. Королевичу не верится, что все потеряно. На Соборе 1613 года он - один из главных конкурентов Михаила Романова в борьбе за престол. И опять неудача! Странные русские предпочли прекрасному королевичу своего "умом не дошедшего" Мишу. Владислав окончательно обиделся. Он силой заставит уважать себя и Речь Посполитую!
В октябре 1618 года Владислав уже командовал польскими войсками на подступах к Москве. К нему присоединились и украинские казаки во главе с гетманом П. Конашевичем-Сагайдачным. Оборону Москвы возглавил хорошо знакомый полякам воевода князь Дмитрий Пожарский. Казаки, решившие что их обманули, бросив Владислава, отправились домой. Поляки были отбиты. Однако по условиям перемирия, заключенного в селе Деулино близ Троице-Сергиева монастыря, смоленские и черниговские земли остались за Речью Посполитой.
Только в 1634 году Владислав, ставший наконец польским королем, окончательно отказался от претензий на русский престол.
После всех бурных военных событий московские крепости нуждались в серьезном ремонте, особенно в местах недавних боев, например, у Арбатских ворот. В 30-е гг. ХVII в. укрепления Белого города починили, а на четырех воротах, включая Арбатские, установили новые, специально изготовленные кованые решетки.
Западный участок Белого города. Слева от реки идут - Семиверхая башня (примерно на месте Храма Христа Спасителя), Чертольская башня, Арбатские ворота
После того, как Смоленск отошел к Речи Посполитой, опять возросло значение Арбата как конечного пункта стратегически важной Смоленской дороги, соединяющей Москву с Западом. Польская война приняла затяжной характер. Не раз по Смоленской дороге с Арбата отправлялись русские войска на битвы. В 1632 году русские сделали попытку вернуть Смоленск. Однако, осада города закончилась неудачей - русским войскам пришлось отступить, потеряв артиллерию и обоз.
Военное оживление на Смоленской дороге способствовало и оживлению здесь торговли - Смоленский рынок, раскинувшийся у стен Земляного города, незаметно перетек внутрь крепости и стал растекаться по Арбату. В то время здешние места уже были полностью застроены, но застройка носила хаотичный и бессистемный характер. Дома стояли вразнобой, улицы были то слишком узкими, то кривыми и извилистыми. Земельные наделы под застройку были совсем невелики, особенно у простых горожан - не больше двух нынешних соток. На таком клочке размещались и дом, и огород, и хозяйственные постройки. Конечно, существовали богатые боярские усадьбы с просторными хоромами, службами, садами, дворовыми церквями. Арбат в те времена, впрочем, как и всегда, был улицей контрастов. Огород князя Волконского возле Арбата занимал в современных мерках около 3 га - огромный кусок незастроенной земли среди небольших домишек, скученных на крошечных наделах. Жилище рядового жителя слободы или посада - рубленый дом размером примерно 4 на 4 метра, а случалось и 3 на 4. Да еще много места в таком помещении занимала традиционная русская печь - около 4 кв. метров.
Борис Ольшанский. Городская улица, 17 век
Строили москвичи легко и быстро. Деревянные дома на Арбате обходились без фундамента, сруб заглублялся в песок (почвы в этом районе песчаные). Иностранцев поражало, что во всей России применялся единый, как мы сказали бы теперь, строительный модуль. Прируб, купленный в северных городах идеально подходил к московскому дому.
На рисунках иностранных художников, посещавших Москву в то время, дома горожан выглядят как узкие высокие башенки с мелкими окошечками. Борьба с сыростью и холодом заставляла строителей высоко поднимать уровень пола, вытягивать сруб в высоту. Между жилым помещением и землей образовывался глухой подклет. Там в прохладе хранились съестные припасы.
Москвичи воспринимали жизнь в таких условиях как дело вполне естественное - историками не зафиксированы никакие жалобы тех времен на тесноту. Впрочем, теснота жилых помещений и узость улиц характерна для всех средневековых городов, включая европейские столицы.
Если учесть, что в те времена каждые 20-30 лет от грандиозных пожаров район Арбата, а то и вообще вся Москва выгорали почти полностью, пристрастие арбатских жителей к деревянной застройке кажется непонятным. Кирпичные дома обошлись бы москвичам не в такую уж астрономическую сумму по сравнению с деревянными - во второй половине ХVII в. жженый кирпич стоил 18 - 20 копеек за 100 штук, в то время как трехсаженное бревно обходилось в 13 копеек, а четырехсаженное в 20. Да еще сколько скобяного товара - гвоздей, скоб нужно на деревянный дом, стоило это тоже недешево. Но то ли неэтичным считали простые горожане строить себе господские каменные хоромы, то ли просто теплее и уютнее казались им рубленые дома-башенки, но Арбат продолжал оставаться преимущественно деревянным и регулярно выгорал. После чего так же регулярно восстанавливался на прежних пепелищах. Хозяева-погорельцы откапывали зарытую в огороде на черный день кубышку с монетами, покупали сруб и вскоре уже обживались в новом доме.
Полый глиняный изразец 17 века, служивший "сейфом" для клада
Небогатые клады, некогда припрятанные запасливыми москвичами, до сих пор находят в арбатской земле при прокладке теплосетей, канализационных и других земляных работах. Уже в ХIХ в. на эти клады стали обращать внимание, сведения о подобных находках попадали даже в отчеты московского обер-полицмейстера. А для нас арбатские клады, большинство которых датируется ХVII веком, временем царствования Михаила Федоровича, поистине бесценны.
Оригинал взят у eho_2013 в Арбат в конце ХVI - начале ХVII веков: как улица становится знаменитой
В 16 веке Москва так разрослась, что ни стены Кремля, ни стены Китай-города не спасали горожан в дни военной опасности. В 1586 году, в правление сына Ивана Грозного Федора Иоанновича, было решено приступить к сооружению каменной крепости, опоясавшей Москву по линии нынешнего Бульварного кольца, дабы защититься от набегов крымских татар. Это решение, вероятно, было подсказано царю Федору Борисом Годуновым, являвшимся на правах близкого родственника соправителем болезненного и далекого от мирских забот царя.
(Федор был женат на сестре Годунова Ирине. Царский шурин Годунов занимал особое положение при дворе и заправлял по-свойски государственными делами.)
Царь Федор Иоаннович
Из 29 башен новой крепостной стены 9 были с воротами, причем Арбатские ворота считались наиболее важными. Большинство башен, как и Арбатскую, венчали пирамидальные кровли, а их стены имели зубцы. Известно, что строителем крепости был выдающийся русский зодчий Федор Конь. Он же строил Смоленский кремль и каменные укрепления в Астрахани.
Стены Белого города Москвы, защищающие Кремль с западной стороны
(Из альбома А. Мейерберга)
Строительство Белого города, который назывался современниками "Царев град", еще не было завершено, когда на Москву летом 1591 года снова обрушились крымские татары. Благодаря срочным мерам, принятым Годуновым, войска Казы-Гирея были отброшены. И в том же 1591 году москвичи приступили к строительству четвертой после Кремля, Китай-города и Белого города линии укреплений - по маршруту современного Садового кольца. Новая крепость должна была опоясать столицу сплошным кольцом на протяжении без малого 15-ти верст. Сооружать каменные укрепления на таком пространстве было бы слишком хлопотно, долго и дорого. Поэтому решено было насыпать земляной вал, а перед ним провести глубокий ров. На валу поставили деревянную крепость с башнями. В некоторых башнях были устроены проездные ворота. Арбат, проходивший от ворот одной крепости к воротам другой, соединил два оборонительных рубежа.
Апполинарий Васнецов. Оборона города
Из-за быстроты постройки новую крепость прозвали Скородомом - все работы были завершены уже в 1592 году. С этого времени Арбат перестал быть предместьем и вошел в состав Москвы. Иностранцы, посещавшие столицу России в тот период, находили, что город, замкнутый последовательно несколькими рядами крепостей, имевших в общей сложности 120 башен, выглядит очень величественно и живописно.
Царь Федор делает правителем России Бориса Годунова
Говоря об этом периоде московской истории, невозможно не упомянуть еще об одном трагическом событии - в 1591 году случился страшный пожар, надолго оставшийся в памяти современников. Это произошло в конце мая , вскоре после таинственной гибели царевича Дмитрия в Угличе. 1591 год оказался поистине несчастливым для России. Пожар начался в полдень, 24 мая, на Колымажном дворе в Чертолье, по соседству с Арбатом. Там располагались мастерские, где делали повозки и экипажи, рядом с ними стояли сараи для хранения готовой продукции, деревянные дома мастеров - все это, конечно же, было очень подходящей пищей для огня.
Пламя перекидывалось от дома к дому, быстро охватило Арбат, распространилось по Никитской, Тверской, Петровке...
Арбат, застроенный преимущественно деревянными домами, с бревенчатой мостовой, выгорел почти полностью. Москвичам, как всегда, захотелось найти виновных. Недавняя смерть Дмитрия и последовавшие за ней казни в Угличе заставили искать связь между этими событиями и опустошительным пожаром.
Сергей Блинков. Царевич Дмитрий
Правительство Годунова официально обвинило в поджоге столицы Нагих. Мария Нагая была последней из пяти венчаных (не считая невенчаных) жен Ивана Грозного и матерью Дмитрия. Клан Нагих, мечтавших о власти, находился в оппозиции Годунову. Враги Бориса распространяли по Москве слухи, будто это сам правитель подстроил пожар, чтобы отвлечь внимание общества от гибели царевича и помешать Федору лично отправиться в Углич для следствия.
Домыслы и слухи были обычным для России делом, однако этот пожар вошел в историю еще и по необычному для нашей страны поводу - был зафиксирован первый случай оказания пострадавшим государственной помощи. По распоряжению Годунова погорельцам раздавались деньги из казны на строительство. Это были, говоря современным языком, беспроцентные кредиты, а порой и безвозвратные ссуды.
В 1598 году со смертью бездетного Федора Ивановича прекратилась старая царствующая династия Рюриковичей. На Земском Соборе был утвержден новый царь. Преобладание на Соборе дворянства предопределило победу Бориса Годунова. Представители родовитого боярства были не слишком довольны этим выбором - многие из них мысленно сами примеряли царский венец, считая себя и более родовитыми, и более достойными встать во главе государства. Приближалось страшное Смутное время...
Борис Годунов - царь
Годунов много делал для благоустройства Москвы. При нем в городе началось активное каменное строительство. Было возведено множество церквей, новых общественных зданий, приглашались иностранные архитекторы. Первое каменное здание одной из самых знаменитых арбатских церквей - Николы Явленного, уничтоженной в начале 30-х годов ХХ века, было выстроено по приказу Бориса Годунова. Об этом писал побывавший в Москве в конце ХVI в. епископ Элассонский Арсений, на которого произвела сильное впечатление величественная каменная церковь, возникшая на месте прежней деревянной.
Начало ХVII века принесло страшные бедствия - из-за неурожаев начался голод. Летом 1601 года более двух месяцев шли непрерывные дожди, потом очень рано, в середине августа, ударили морозы и выпал снег. Урожай погиб. Цены на хлеб возросли в несколько раз, началась спекуляция зерном. Одним из главных очагов спекулятивной торговли стал Смоленский рынок, находившийся в конце Арбата. Недалеко от Смоленских ворот, выходивших к рынку, на Арбате, называвшемся в то время Большой Смоленской улицей, появились дома и лавки разбогатевших хлеботорговцев.
В следующем 1602 году посевы озимых не дали всходов и снова наступили ранние холода. Цены на хлеб выросли уже более чем в 100 раз. В Москве ели собак, кошек, кору деревьев. Начались массовые эпидемии.
Годунов организовал общественные работы, давая возможность москвичам и нахлынувшим в столицу беженцам заработать себе на еду, раздавал нуждающимся хлеб из государственных закромов. Но эти меры не имели успеха. Многие считали свалившиеся на столицу несчастья наказанием Божьим за грехи Годунова, получившего власть в нарушение порядка престолонаследия. Поэтому, когда появился человек, выдававший себя за царевича Дмитрия Ивановича, чудом спасшегося наследника престола, многие его искренне поддержали - и бояре, и крестьяне, и даже войска во главе с воеводами Петром Басмановым и князем Голицыным.
Шимон Богуш. Дмитрий Иоаннович (Лжедмитрий I)
После смерти Годунова в 1605 году, Лжедмитрий триумфально вступил по Смоленской дороге и Арбату в столицу, обосновался в Кремле и был провозглашен царем. 1 июня 1605 года Москва присягнула Самозванцу. Но вскоре простой народ разуверился в нем. Особенно раздражало православных москвичей католическое окружение молодого царя - попытки ввести "латинство" на Руси скоро поставят Самозванцу в вину. В мае 1606 году в городе вспыхнуло восстание против Лжедмитрия и приведших его к власти поляков.
Не чувствовавший опасности Лжедмитрий весной 1606 года готовился к свадьбе - полгода назад он в Кракове обручился с дочерью сандомирского воеводы Юрия Мнишека Мариной. В Москве ожидали приезда невесты. Марина с пышной свитой должна была въехать в русскую столицу по Смоленской дороге, торжественная встреча будущей царицы готовилась на Арбате. Якобы ради безопасности царя и его невесты из своих домов на Арбате и в сопредельном Чертолье выселили часть жителей, включая духовенство. В столицу со всей округи подвозили съестные припасы, вина, сено для лошадей. 1 мая Марина прибыла в Москву, но, не въезжая в город, остановилась в версте от столицы в специально для нее разбитом шатровом городке.
Шимон Богуш. Марина Мнишек
На следующее утро польская красавица торжественно въехала по Арбату в столицу Русского царства. Сохранились сведения об этих торжествах, записанные современником Лжедмитрия: "Рано утром по всей Москве было объявлено бирючами, чтобы все князья, бояре, дьяки, дворяне и дети боярские, купцы и все прочие нарядились в самые богатые одежды и оставили всякую работу и торговлю, ибо надлежит встретить царицу. И всем, у кого были лошади, было велено выехать верхом в два часа утра, что и было все исполнено по тому повелению с большим торжеством".
Подобных торжеств Арбат не помнил, но что-то в этой пышности не просто раздражало москвичей, но и вызывало опасения. Сторонник Лжедмитрия Конрад Буссов, бывший в те дни в Москве, вспоминал о появлении Марины так: "Впереди шли 300 гайдуков, которых она привезла с собой из Польши, со своими дудами и барабанами. За ними следовали в полном вооружении старые польские конники Димитрия, служившие ему раньше в походах, в каждом ряду по 10 человек с барабанами и литаврами, за ними 12 верховых коней, высланных невесте, после них ехала царская невеста, по обеим сторонам кареты ехала конная сотня копейщиков, а 200 немецких алебардников шли пешком рядом с ее каретой... В тот день многие московиты были опечалены тем, что у них появилось столько иноземных гостей, дивились закованным в латы конникам и спрашивали живших у них в стране немцев, есть ли в их стране такой обычай приезжать на свадьбу в полном вооружении и латах. Они начали подозревать в этом опасность, особенно когда увидели, как из польских полковых фур вместе с другими вещами выносят по 5, по 6 и больше ружей..."
Это было слишком похоже на военную интервенцию, и среди горожан пополз глухой ропот недовольства Дмитрием, и без того быстро терявшем популярность в народе.
К.Ф. Лебедев. Вступление войска Лжедмитрия в Москву
Венчание молодого царя и польской панны состоялось 8 мая в Успенском соборе Кремля. Причем у кремлевских ворот стояла стража и допускала внутрь только иноземцев, а из москвичей лишь родовитых бояр и высшие дворянские чины. Простой народ впервые в московской истории в Кремль допущен не был. Глухое недовольство среди москвичей сменилось открытым негодованием. Подгулявшие на свадьбе поляки решили показать москвичам, кто теперь хозяева города. По свидетельству Конрада Буссова, "поляки на радостях так перепились, что при разъезде, направляясь на свои квартиры, сильно бесчинствовали. Они порубили и поранили саблями московитов, встретившихся им на улицах. Жен знатных князей и бояр они повытаскивали насильно из карет и вдоволь поиздевались над ними..." В гудевшей от возмущения Москве открыто заговорили об измене молодого царя и усомнились в истинности его права на престол. Еще неделя прошла в жарких спорах, пока стихия народного бунта не охватила город...
Рано утром 17 мая 1606 года в Москве ударили набатные колокола и толпы народа устремились к Кремлю и домам поляков.
Смерть Лжедмитрия I
Более тысячи семисот поляков из окружения молодого царя было перебито; остальных, избитых и ограбленных, выслали из Москвы. Лжедмитрий, преследуемый восставшими, выпрыгнул из окна Кремлевского дворца, но все же был настигнут и убит. Труп его, подвергшийся надруганию, по прошествии времени был сожжен, прах заложили в пушку и выстрелили в ту сторону, откуда пришел самозванец.
Но беды Смутного времени еще не кончились - Москве предстояло перенести бездарное правление Василия Шуйского, крестьянское восстание под предводительством Болотникова, появление второго Лжедмитрия, окрытую интервенцию со стороны Речи Посполитой, "семибоярщину", битвы русского ополчения с войсками короля Сигизмунда на московских улицах и пожары, организованные предателями...
Поляки в Москве, кадр из фильма "1612".
Иностранцы, оказавшиеся в то время в Москве, полагали, что русская столица погибла - после подобных бедствий город не должен был возродиться. "Таков был страшный и грозный конец знаменитого города Москвы", - писал шведский купец Петрей Эрлезунд (Ерлезунда) в 1611 году. В Москве бушевали пожары, разливавшиеся волнами по всему городу, и поглощавшие деревянную столицу.
Но сами русские не считали, что Москвы больше нет. Второе ополчение, созданное по призыву нижегородского старосты Козьмы Минина и возглавляемое князем Пожарским, летом 1612 года. подошло к столице со стороны Арбатских ворот. Одновременно по Можайской дороге к Арбату подходило неприятельское войско под командованием гетмана Ходкевича. Он шел на помощь полякам, засевшим в Кремле. Пожарский двинулся навстречу Ходкевичу. У Арбатских ворот Пожарский устроил укрепленный лагерь стрельцов, имея надежный резерв. Неподалеку от Арбата, в начале современного Смоленского бульвара у Зубовской площади, где в то время находились Чертольские ворота Земляного города, 22 августа 1612 года поляки были разбиты в сражении. Их заставили отступить на Поклонную гору. В этом сражении отличился стрелецкий полковник Иван Зубов, возглавлявший размещавшийся у Чертольских ворот "приказ" стрельцов. По имени Зубова и названы эти места.
Преподобный Дионисий благословляет князя Пожарского и гражданина Минина на освобождение Москвы от поляков, скульптурная композиция, украшавшая Храм Христа Спасителя; уничтожена вместе с Храмом при его сносе
26 октября 1612 года польский гарнизон в Кремле, так и не дождавшись помощи, сдался. 1 ноября, в ближайший после освобождения воскресный день, в столице были устроены торжества. Полки Пожарского "парадным маршем" вступили в город и шли по Арбату, по местам недавних боев, к Центру. Летописцы так описывали этот парад: войска "с победными песнопениями тихими стопами вступили в Кремль. За войсками шло великое множество народа в великой радости и веселии". С другой стороны города, от Покровских ворот, также торжественно двигались полки князя Трубецкого, соратника Пожарского.
А.М. Смолин. Минин и Пожарский въезжают в Москву
В 1613 году на Земском Соборе в Москве был выбран новый русский царь - шестнадцатилетний Михаил Романов, внучатый племянник первой любимой жены Ивана Грозного Анастасии. Бояре считали его подходящим кандидатом, так как "Миша де Романов молод, умом не дошел и нам будет поваден". Однако, скоро государственная власть оказалась в руках отца Михаила, сделавшего к тому времени церковную карьеру - патриарха Филарета (Федора Никитича Романова). В свое время он сам был реальным претендентом на царский престол.
Михаил Романов
Вернувшись в 1619 г. из польского плена, Федор Никитич Романов принимает патриарший сан с титулом "великого государя" и становится фактическим правителем страны вплоть до своей смерти в 1633 г. Как говорили современники, он "всеми делами царскими и ратными владел" при молодом сыне-царе.
Патриарх Филарет (Федор Романов)
Как ни странно, к 1620 году Москва уже вполне восстановилась после страшной разрухи Смутного времени. В этом году была проведена городская перепись, учитывающая всех горожан, имевших в Москве двор, плативших подати и налоги. Это был учет домовладельцев, а не погорельцев, потерявших все и оставшихся на пепелище. За несколько лет москвичи восстановили дома, улицы, церкви, общественные здания. Все осталось в границах прежних городских планов. Если хозяин даже и не успел отстроить новый дом, земля все равно считалась его собственностью. Но большинство горожан уже возродили и свое жилье, и хозяйство.
Многие домовладельцы содержали в хозяйстве оружие на случай военной опасности. И такие запасливые москвичи тоже были учтены переписью.
А ратные дела в Москве, и особо на Арбате, продолжались. Еще до возвращения будущего патриарха Филарета из польского плена по Смоленской дороге вновь подошли к столице войска неприятеля. Польский королевич Владислав в 1617-1618 годах организовал военный поход на Москву и дошел до Арбатских ворот.
Королевич Владислав
Владислав давно мечтал о русском престоле. Еще в 1610 году, во времена "семибоярщины", московские бояре заключили договор с королем Сигизмундом о призвании королевича Владислава в русские цари и впустили в Москву польские войска. И вдруг выясняется , что большинство русских не хочет такого царя - они собирают одно ополчение, другое, с позором изгоняют поляков из своей столицы и царский венец, доступный и соблазнительный, ускользает из рук Владислава. Королевичу не верится, что все потеряно. На Соборе 1613 года он - один из главных конкурентов Михаила Романова в борьбе за престол. И опять неудача! Странные русские предпочли прекрасному королевичу своего "умом не дошедшего" Мишу. Владислав окончательно обиделся. Он силой заставит уважать себя и Речь Посполитую!
В октябре 1618 года Владислав уже командовал польскими войсками на подступах к Москве. К нему присоединились и украинские казаки во главе с гетманом П. Конашевичем-Сагайдачным. Оборону Москвы возглавил хорошо знакомый полякам воевода князь Дмитрий Пожарский. Казаки, решившие что их обманули, бросив Владислава, отправились домой. Поляки были отбиты. Однако по условиям перемирия, заключенного в селе Деулино близ Троице-Сергиева монастыря, смоленские и черниговские земли остались за Речью Посполитой.
Только в 1634 году Владислав, ставший наконец польским королем, окончательно отказался от претензий на русский престол.
После всех бурных военных событий московские крепости нуждались в серьезном ремонте, особенно в местах недавних боев, например, у Арбатских ворот. В 30-е гг. ХVII в. укрепления Белого города починили, а на четырех воротах, включая Арбатские, установили новые, специально изготовленные кованые решетки.
Западный участок Белого города. Слева от реки идут - Семиверхая башня (примерно на месте Храма Христа Спасителя), Чертольская башня, Арбатские ворота
После того, как Смоленск отошел к Речи Посполитой, опять возросло значение Арбата как конечного пункта стратегически важной Смоленской дороги, соединяющей Москву с Западом. Польская война приняла затяжной характер. Не раз по Смоленской дороге с Арбата отправлялись русские войска на битвы. В 1632 году русские сделали попытку вернуть Смоленск. Однако, осада города закончилась неудачей - русским войскам пришлось отступить, потеряв артиллерию и обоз.
Военное оживление на Смоленской дороге способствовало и оживлению здесь торговли - Смоленский рынок, раскинувшийся у стен Земляного города, незаметно перетек внутрь крепости и стал растекаться по Арбату. В то время здешние места уже были полностью застроены, но застройка носила хаотичный и бессистемный характер. Дома стояли вразнобой, улицы были то слишком узкими, то кривыми и извилистыми. Земельные наделы под застройку были совсем невелики, особенно у простых горожан - не больше двух нынешних соток. На таком клочке размещались и дом, и огород, и хозяйственные постройки. Конечно, существовали богатые боярские усадьбы с просторными хоромами, службами, садами, дворовыми церквями. Арбат в те времена, впрочем, как и всегда, был улицей контрастов. Огород князя Волконского возле Арбата занимал в современных мерках около 3 га - огромный кусок незастроенной земли среди небольших домишек, скученных на крошечных наделах. Жилище рядового жителя слободы или посада - рубленый дом размером примерно 4 на 4 метра, а случалось и 3 на 4. Да еще много места в таком помещении занимала традиционная русская печь - около 4 кв. метров.
Борис Ольшанский. Городская улица, 17 век
Строили москвичи легко и быстро. Деревянные дома на Арбате обходились без фундамента, сруб заглублялся в песок (почвы в этом районе песчаные). Иностранцев поражало, что во всей России применялся единый, как мы сказали бы теперь, строительный модуль. Прируб, купленный в северных городах идеально подходил к московскому дому.
На рисунках иностранных художников, посещавших Москву в то время, дома горожан выглядят как узкие высокие башенки с мелкими окошечками. Борьба с сыростью и холодом заставляла строителей высоко поднимать уровень пола, вытягивать сруб в высоту. Между жилым помещением и землей образовывался глухой подклет. Там в прохладе хранились съестные припасы.
Москвичи воспринимали жизнь в таких условиях как дело вполне естественное - историками не зафиксированы никакие жалобы тех времен на тесноту. Впрочем, теснота жилых помещений и узость улиц характерна для всех средневековых городов, включая европейские столицы.
Если учесть, что в те времена каждые 20-30 лет от грандиозных пожаров район Арбата, а то и вообще вся Москва выгорали почти полностью, пристрастие арбатских жителей к деревянной застройке кажется непонятным. Кирпичные дома обошлись бы москвичам не в такую уж астрономическую сумму по сравнению с деревянными - во второй половине ХVII в. жженый кирпич стоил 18 - 20 копеек за 100 штук, в то время как трехсаженное бревно обходилось в 13 копеек, а четырехсаженное в 20. Да еще сколько скобяного товара - гвоздей, скоб нужно на деревянный дом, стоило это тоже недешево. Но то ли неэтичным считали простые горожане строить себе господские каменные хоромы, то ли просто теплее и уютнее казались им рубленые дома-башенки, но Арбат продолжал оставаться преимущественно деревянным и регулярно выгорал. После чего так же регулярно восстанавливался на прежних пепелищах. Хозяева-погорельцы откапывали зарытую в огороде на черный день кубышку с монетами, покупали сруб и вскоре уже обживались в новом доме.
Полый глиняный изразец 17 века, служивший "сейфом" для клада
Небогатые клады, некогда припрятанные запасливыми москвичами, до сих пор находят в арбатской земле при прокладке теплосетей, канализационных и других земляных работах. Уже в ХIХ в. на эти клады стали обращать внимание, сведения о подобных находках попадали даже в отчеты московского обер-полицмейстера. А для нас арбатские клады, большинство которых датируется ХVII веком, временем царствования Михаила Федоровича, поистине бесценны.