Все, что нас не убивает, делает наши мемуары длиннее.
Воздух на станции заполнен то ли дымом, то ли смесью из густого тумана с взвесью каких-то неведомых серых частиц. В любом случае это трудно определить, потому как запах стоит типично привокзальный: коктейль из сырости и запаха дешевого пива. Небо затянуто, и сверху сыпется что-то наподобие мелких капель.
Лес сменяется подобием леса, называемым лесополосой. За ним начинаются бараки, бетонки - одноэтажные агломерации Великого (имею право иронизировать) Шлака. Далее проплывают заводы, пугающие внушительными размерами своих дочерей-труб. Сам Шлак мало отличается от пригорода. Его преимущество состоит только лишь в том, что улицы названы именами предпринимателей, основавших когда-то эту промышленную дыру, а не номерами вроде "N-ая улица южной деревни".
Я не то что бы не ощущаю себя в данный момент там, где нахожусь на самом деле, мне просто нет дела до всего этого. Сторонний созерцатель, и все. Как бы не старалась безжалостная и гнетущая атмосфера расстегнуть молнию на куртке, проникнуть под свитер, овладеть моим настроением - ничего у нее не выходит. Она никак не влияет на меня. Я здесь проездом, и сей до раздражения угрюмый пейзаж не грозит остаться надолго в моей памяти.
Наблюдение за общественностью и вяло протекающим видом за стеклом лишь отчасти занимает мои мысли. Эдакий штрих-пунктир. На самом деле я думаю об очередных превратностях судьбы.
Положим, что за все свои жизненные огрехи человеку приходится платить. Так каков шанс, что человек, всю свою жизнь считавший ложь своим единственным серьезным недостатком, попадется сам в этот капкан? Сама возможность такого исхода пугает. Оказаться на месте обманутых. Поплатиться за доверчивость.
А после, как следствие, обещать самому себе завязывать с враньем. Если и есть в нашей Вселенной справедливость, то ты никогда не будешь наказан за то, в чем неповинен.
Лес сменяется подобием леса, называемым лесополосой. За ним начинаются бараки, бетонки - одноэтажные агломерации Великого (имею право иронизировать) Шлака. Далее проплывают заводы, пугающие внушительными размерами своих дочерей-труб. Сам Шлак мало отличается от пригорода. Его преимущество состоит только лишь в том, что улицы названы именами предпринимателей, основавших когда-то эту промышленную дыру, а не номерами вроде "N-ая улица южной деревни".
Я не то что бы не ощущаю себя в данный момент там, где нахожусь на самом деле, мне просто нет дела до всего этого. Сторонний созерцатель, и все. Как бы не старалась безжалостная и гнетущая атмосфера расстегнуть молнию на куртке, проникнуть под свитер, овладеть моим настроением - ничего у нее не выходит. Она никак не влияет на меня. Я здесь проездом, и сей до раздражения угрюмый пейзаж не грозит остаться надолго в моей памяти.
Наблюдение за общественностью и вяло протекающим видом за стеклом лишь отчасти занимает мои мысли. Эдакий штрих-пунктир. На самом деле я думаю об очередных превратностях судьбы.
Положим, что за все свои жизненные огрехи человеку приходится платить. Так каков шанс, что человек, всю свою жизнь считавший ложь своим единственным серьезным недостатком, попадется сам в этот капкан? Сама возможность такого исхода пугает. Оказаться на месте обманутых. Поплатиться за доверчивость.
А после, как следствие, обещать самому себе завязывать с враньем. Если и есть в нашей Вселенной справедливость, то ты никогда не будешь наказан за то, в чем неповинен.