Приключения чёрного кота Лапченко, описанные им самим.
12. Тайна Петренко
Я было уже примостился на куртке профессора, которую он снял из-за наступившей жары, как на дамбе, отделяюшей пруд от канала, появился незнакомый человек.
- Что вам здесь нужно? - сурово спросил его директор хозяйства.
- А что разве здесь запрещено ходить? - нагло ответил тот. Действительно, ходить здесь не запрещается, и наш директор только неприязненно кинул:
- А зачем ходить?
- Посмотреть...
Незнакомец алчно поглядывал на рыбу, которая блестела золотистой чешуёй на солнце, волнующе трепетала в волоке или вдруг подпрыгивала на полметра над переносной ванной. Это был явно подозрительный тип, и я полностью понимал неприязнь к нему нашего директора.
Неожиданно я заметил как глаза незнакомца широко раскрылись. Я проследил за его вглядом и увидел, что он остановился на нашем Петровиче. Тот случайно тоже глянул на него, минуту смотрел, вдруг побледнел и затем испуганно опустил глаза.
"Ага! - сказал я сам себе.- Тут что-то есть!"
Неожиданные возгласы восхищения отвлекли моё внимание от незнакомца. Я бросился к волоку и остолбенел. Рыбаки держали в подсаке огромного карпа. Я не знаю с чем можно сравнить этого великана, так как жизненные представления у меня очень ограничены, как и у каждого, кто провёл почти всю свою жизнь в четырёх стенах квартиры.
- Вот это карп!
- На карп, а целый кабан!!!
- Акула!
- Телёнок!
Эти возгласы звучали со всех сторон и расширили мои представления об окружающем мире. Я же никогда не видел ни живого кабана, ни живого телёнка, ни акулы. Теперь я мог вообразить какие они есть - такие как этот карпище.
Рыбину взвесили, выкупали и посадили в отдельный пруд. Ненароком я взглянул на незнакомого типа. Он не сводил глаз с карпа и, услышав, что его вес шестнадцать килограммов, аж затанцевал на месте. "Ага!"- снова сказал я себе и на всякий случай подошёл к нему поближе, чтобы поняхать и запомнить его запах. Как я потом хвалил себя та эту предусмотрительность!
Назнакомец всё время посматривал на Петренко, а тот прятал глаза и всё больше и больше мрачнел. Теперь я был уверен, что они знают один одного и у них есть какая-то тайна. Я вдруг вспомнил, что во время моей первой встречи в Петровичем у меня возникло подозрение, что он что-то скрывает. Из своего небольного жизненного опыта я уверился, что человек больше всего скрывает плохое, и в этом люди очень похожи на котов, которые, нашкодив, делают вид, что это сделали не они. Может, это нескромно, но я должен сказать, что я сам всегда честно признаюсь, когда сделаю что-то не так. В конце-концов значительно легче один раз получить заслуженное наказание, чем мучиться, что тебя разоблачат и покарают вдвойне - за поступок, и за то, что скрывал.
С такими мыслями я сидел на куртке профессора и внимательно следил на незнакомцем. Наконец-то тот поймал-таки взгляд Петровича и, подмигнув ему, ушёл. Петрович не мог сразу же отлучиться и только посматривал в ту сторону, куда подался неизвестный. Он волнения я уже не мог сидеть на месте. Для чего незнакомец позвал Петровича? Что скрывает в своей чёрной душе (я был уверен, что душа у него чёрная) Петрович?
- Что с ним? - встревоженно сказала жена директора, увидев, что глаза мои позеленели, а хвост замотался из стороны в сторону.
Наполненный тревожными чувствами, я забыл про вежливость, про то, что эта женщина гостеприимно принимала нас с профессором у себя дома, и так зашипел на неё, распушив шерсть, что она испуганно отпрыгнула.
- Он взбесился! - вскрикнул Петрович.- Убить его немедленно!
- Ха-ха-ха! - внутренне засмеялся я и на всякий случай отбежал от мерзавца.- Прежде чем ты меня убъёшь, я разоблачу тебя, негодяя и преступника!
Ведь я был уверен, что он скрывает преступление, потому что такие люди как он, сдеав что-то доброе, кричали бы об этом на целый свет!
Нервное напряжение мнгновенно спало, и я потихоньку пошёл по следу, который оставил в воздухе незнакомец. Когда пруд, который разгружали, остался далеко позади и уже не было слышно голосов рыбаков, я увидел его. Он сидел за пригорком и курил папиросу. Притаившись в прошлогоднем бурьяне, я стал ожидать.
Минуты проходили очень медленно.
Вдруг послышались шаги и показался Петрович. У меня сладко забилось сердце. Теперь я всё разузнаю!
- Выходит, ты воскрес? - насмешливо спросил Петренко незнакомец.
- Прости меня... - глухим голосом произнёс Петрович и опустил голову.
- Простить? А за что тебя прощать, мой дорогой? - язвительно улыбнулся тот.- Разве ты чем-то провинился передо мной, мой любимый друг Головастик?
Петрович сразу испуганно замахал руками.
- Тише! Прошу тебя, тише! У меня теперь... Я теперь другой... Теперь моя фамилия не Головастик, а Петренко...
Я весь превратился во внимание, "Головастик! Что же ты сделал, Головастик, если пришлось изменить фамилию?"
- Умоляю тебя, товарищ Ракша, не открывай меня!
- Ага, теперь уже "товарищ Ракша"? Теперь "умоляю тебя"! А помнишь своё "предсмертное" письмо в уголовный розыск?
- Совесть загрызла...
- Совесть! - выратащился Ракша.- Кому ты брешешь? Если совесть замучила, то я сейчас же пойду и скажу кто ты такой.
- Не надо! Не надо! - вскрикнул Головастик.- Я сам не знаю, что со мной тогда произошло. Наверное, в голове помрачилось.
- Ох и стерва же ты! - покачал головою Ракша.- Помрачилось! Когда же тебе помрачилось? Я тебе напомню всё... Помнишь как мы вдвоём,- я и ты, отвезли машину мануфактуры "налево"? Тогда тебе почему-то не помрачилось? Молчишь? Ты получил сто тысяч рублей и сказал, что отдашь мне мою часть когда вернёмся на базу. Помнишь?
- Помню...
"Мерзавец! - чуть не выкрикнул я,- Вот кого пригрели мы с профессором! Ну, берегись же!"
- На базе ты вышел из кабины и сказал, что сейчас вернёшься. И вот здесь тебе, наверное, помрачилось?.. Потому что ты не вернулся... Припоминаешь?
- Не издевайся надо мной, товарищ Ракша, так нехорошо...
- Нехорошо! Заговорил, падлюка, про чесность! - выкрикнул Ракша.- А мне было хорошо, когда на следующий день меня арестовали? И завбазы арестовали, и бухгалтера, и кладовщика, и директора того магазина, в который мы "сдали продукцию". А почему нас арестовали? Молчишь? Так я тебе напомню. Ты написал в уголовный розыск письмо, что не можешь жить с таким преступлением на душе и решил наложить на себя руки - утопиться, а своих подельников упечь в тюрьму... Тут тебе, наверное, и помрачилось, что сдать деньги в уголовный розыск ты забыл...- Ракша улыбнулся и ожидал, что скажет Головастик.
- У меня украли деньги,- видавил из себя Головастик.- Украли все деньги, я боялся, что вы мне не поверите, убъёте меня...
- Украли! - покачал головой Ракша.- У тебя украдёшь...
- Да разве ж я бы работал уборщиком, если бы имел такие деньги?
Мне показалось, что в словах этого мерзавца есть логика. В самом деле, зачем ему работать на такой чёрной работе, если у него сто тысяч рублей? Однако Ракша не отступал.
- Ты думал, что нас за такую большую кражу расстреляют, и ты тогда будешь спокойно жить без свидетелей своего преступления? Угадал? Не вышло! Всех не расстеляли. Но десять лет отсидел! И свою часть не получил, и десять лет отсидел! А ты? Ты не отсидел и дня, но получил все деньжата! Так как теперь? Отсидишь в два раза больше?
- Прости меня...- прошептал Головастик и скривился, чтобы заплакать,- Я за свой грех всё сделаю для тебя...- И захлюпал.
- Только не ной! - брезгливо махнул рукой Ракша.- Пока будешь платить мне рыбой.
Сегодня ночью я подъеду сюда с машиной и наберу десяток центнеров карпов.
Я думал, что Головастик испугается, но лицо его аж засияло:
- Вот это дело! Ты знаешь, здесь можно взять большие деньги! Только как же ты их наберёшь? Пруды ночью охраняют.
- Пустое! Сейчас тут такая горячая пора, что все: и работники, и служащие, и охранники - на разгрузке пруда. Наработаются за день, а ночью охранники будут отсыпаться.
- А чем же я тебе помогу? Я же хочу, чтобы и мне с рыбы шёл какой-то процент.
"Эх ты, процент! - зло засмеялся я.- Подожди, получишь все сто процентов за свои злодеяния."
- Процент?! - вдруг озверел Ракша.- Тебе процент? Захапал себе мои сто тысяч и еще просишь процент?
- Тише, ради бога, тише! Какие сто тысяч? У меня же тогда отняли все деньги! Разве я посмел бы взять твою часть? - А то бы не посмел? - изобразив удивление, издевательски спросил Ракша.
- Вот люди! - скорбно произнёс Головастик.- Потому и процент прошу для себя, что за душой нет ни копейки. Не веришь? Я, как вышел тогда из кабины, то на меня накинулось двое, скрутили руки и рот заткнули рукавицей, я и пикнуть не успел. Забрали деньги и убежали... Наверное, кто-то из нашей компании... Как бы не тот директор магазина.
- Ну, чёрт с тобой, буду платить тебе двадцать процентов, хотя мог бы и ничего не платить. Но я не такой как ты...- глянул недобрым оком Ракша.- Он, посмотрите, совесть вспоминает.
- Да хватит тебе про это! Давай о деле! - уже добродушно отмахнулся Головастик.- Ты говори, что мне делать?
- Я уже подумал про это. Ты станешь в ночную охрану. Скажешь: хочу все свои силы отдать на благо родины, хочу работать и денно и нощно! - Ракша засмеялся.- Зарекомендуй себе передовиком!
- Вот! Это ты правильно посоветовал! - согласился Головастик, но сразу же испуганно добавил: - А если узнают, что взяли рыбу?
- Напишешь на меня донос и сам утопишься,- хмыкнул Ракша и добавил: - Кто узнает? Разве известно сколько рыбы перезимовало! Спишут на краснуху.
Но лицо Головастик оставалось озабоченным.
- Я же не сам буду охранять. Они же еще кого-нибудь пошлют.
Ракша засмеялся:
- Ей богу, не узнаю тебя, Хома...
"Хома? Вот, он и имя изенил! А профессор называет его Сидор Петрович!"
- Тебя ли учить как обезвредить охрану?
- Придушить? - спросил Головастик таким тоном, как будто шла речь не про человека, а про блоху.
- Дурак!
- Понял! Что-нибудь придумаю,- заискивающе произнёс Хома.- Я уже придумал!
Они договорились, что машина приедет вечером, а грабить пруд начтут где-то в три часа ночи, когда люди спят крепче всего.
- Но смотри, чтобы снова не решил проявить бдительность,- зло улыбнулся Ракша,- одно моё слово и снова станешь Головастиком.
- Да разве я такой дурак! - облегчённо ответил Головастик, который, наверное, уже пересчитывал в уме деньги полученные за украденную рыбу.
Они разошлись, а я для конспирации еще немного посидел в бурьяне и потом неторопливо пошёл к рыбакам, наслаждаясь пейзажами, обдумывая свой план и радуясь, что ночью поймаю Петренко.
13. Браконьеры
Я было уже примостился на куртке профессора, которую он снял из-за наступившей жары, как на дамбе, отделяюшей пруд от канала, появился незнакомый человек.
- Что вам здесь нужно? - сурово спросил его директор хозяйства.
- А что разве здесь запрещено ходить? - нагло ответил тот. Действительно, ходить здесь не запрещается, и наш директор только неприязненно кинул:
- А зачем ходить?
- Посмотреть...
Незнакомец алчно поглядывал на рыбу, которая блестела золотистой чешуёй на солнце, волнующе трепетала в волоке или вдруг подпрыгивала на полметра над переносной ванной. Это был явно подозрительный тип, и я полностью понимал неприязнь к нему нашего директора.
Неожиданно я заметил как глаза незнакомца широко раскрылись. Я проследил за его вглядом и увидел, что он остановился на нашем Петровиче. Тот случайно тоже глянул на него, минуту смотрел, вдруг побледнел и затем испуганно опустил глаза.
"Ага! - сказал я сам себе.- Тут что-то есть!"
Неожиданные возгласы восхищения отвлекли моё внимание от незнакомца. Я бросился к волоку и остолбенел. Рыбаки держали в подсаке огромного карпа. Я не знаю с чем можно сравнить этого великана, так как жизненные представления у меня очень ограничены, как и у каждого, кто провёл почти всю свою жизнь в четырёх стенах квартиры.
- Вот это карп!
- На карп, а целый кабан!!!
- Акула!
- Телёнок!
Эти возгласы звучали со всех сторон и расширили мои представления об окружающем мире. Я же никогда не видел ни живого кабана, ни живого телёнка, ни акулы. Теперь я мог вообразить какие они есть - такие как этот карпище.
Рыбину взвесили, выкупали и посадили в отдельный пруд. Ненароком я взглянул на незнакомого типа. Он не сводил глаз с карпа и, услышав, что его вес шестнадцать килограммов, аж затанцевал на месте. "Ага!"- снова сказал я себе и на всякий случай подошёл к нему поближе, чтобы поняхать и запомнить его запах. Как я потом хвалил себя та эту предусмотрительность!
Назнакомец всё время посматривал на Петренко, а тот прятал глаза и всё больше и больше мрачнел. Теперь я был уверен, что они знают один одного и у них есть какая-то тайна. Я вдруг вспомнил, что во время моей первой встречи в Петровичем у меня возникло подозрение, что он что-то скрывает. Из своего небольного жизненного опыта я уверился, что человек больше всего скрывает плохое, и в этом люди очень похожи на котов, которые, нашкодив, делают вид, что это сделали не они. Может, это нескромно, но я должен сказать, что я сам всегда честно признаюсь, когда сделаю что-то не так. В конце-концов значительно легче один раз получить заслуженное наказание, чем мучиться, что тебя разоблачат и покарают вдвойне - за поступок, и за то, что скрывал.
С такими мыслями я сидел на куртке профессора и внимательно следил на незнакомцем. Наконец-то тот поймал-таки взгляд Петровича и, подмигнув ему, ушёл. Петрович не мог сразу же отлучиться и только посматривал в ту сторону, куда подался неизвестный. Он волнения я уже не мог сидеть на месте. Для чего незнакомец позвал Петровича? Что скрывает в своей чёрной душе (я был уверен, что душа у него чёрная) Петрович?
- Что с ним? - встревоженно сказала жена директора, увидев, что глаза мои позеленели, а хвост замотался из стороны в сторону.
Наполненный тревожными чувствами, я забыл про вежливость, про то, что эта женщина гостеприимно принимала нас с профессором у себя дома, и так зашипел на неё, распушив шерсть, что она испуганно отпрыгнула.
- Он взбесился! - вскрикнул Петрович.- Убить его немедленно!
- Ха-ха-ха! - внутренне засмеялся я и на всякий случай отбежал от мерзавца.- Прежде чем ты меня убъёшь, я разоблачу тебя, негодяя и преступника!
Ведь я был уверен, что он скрывает преступление, потому что такие люди как он, сдеав что-то доброе, кричали бы об этом на целый свет!
Нервное напряжение мнгновенно спало, и я потихоньку пошёл по следу, который оставил в воздухе незнакомец. Когда пруд, который разгружали, остался далеко позади и уже не было слышно голосов рыбаков, я увидел его. Он сидел за пригорком и курил папиросу. Притаившись в прошлогоднем бурьяне, я стал ожидать.
Минуты проходили очень медленно.
Вдруг послышались шаги и показался Петрович. У меня сладко забилось сердце. Теперь я всё разузнаю!
- Выходит, ты воскрес? - насмешливо спросил Петренко незнакомец.
- Прости меня... - глухим голосом произнёс Петрович и опустил голову.
- Простить? А за что тебя прощать, мой дорогой? - язвительно улыбнулся тот.- Разве ты чем-то провинился передо мной, мой любимый друг Головастик?
Петрович сразу испуганно замахал руками.
- Тише! Прошу тебя, тише! У меня теперь... Я теперь другой... Теперь моя фамилия не Головастик, а Петренко...
Я весь превратился во внимание, "Головастик! Что же ты сделал, Головастик, если пришлось изменить фамилию?"
- Умоляю тебя, товарищ Ракша, не открывай меня!
- Ага, теперь уже "товарищ Ракша"? Теперь "умоляю тебя"! А помнишь своё "предсмертное" письмо в уголовный розыск?
- Совесть загрызла...
- Совесть! - выратащился Ракша.- Кому ты брешешь? Если совесть замучила, то я сейчас же пойду и скажу кто ты такой.
- Не надо! Не надо! - вскрикнул Головастик.- Я сам не знаю, что со мной тогда произошло. Наверное, в голове помрачилось.
- Ох и стерва же ты! - покачал головою Ракша.- Помрачилось! Когда же тебе помрачилось? Я тебе напомню всё... Помнишь как мы вдвоём,- я и ты, отвезли машину мануфактуры "налево"? Тогда тебе почему-то не помрачилось? Молчишь? Ты получил сто тысяч рублей и сказал, что отдашь мне мою часть когда вернёмся на базу. Помнишь?
- Помню...
"Мерзавец! - чуть не выкрикнул я,- Вот кого пригрели мы с профессором! Ну, берегись же!"
- На базе ты вышел из кабины и сказал, что сейчас вернёшься. И вот здесь тебе, наверное, помрачилось?.. Потому что ты не вернулся... Припоминаешь?
- Не издевайся надо мной, товарищ Ракша, так нехорошо...
- Нехорошо! Заговорил, падлюка, про чесность! - выкрикнул Ракша.- А мне было хорошо, когда на следующий день меня арестовали? И завбазы арестовали, и бухгалтера, и кладовщика, и директора того магазина, в который мы "сдали продукцию". А почему нас арестовали? Молчишь? Так я тебе напомню. Ты написал в уголовный розыск письмо, что не можешь жить с таким преступлением на душе и решил наложить на себя руки - утопиться, а своих подельников упечь в тюрьму... Тут тебе, наверное, и помрачилось, что сдать деньги в уголовный розыск ты забыл...- Ракша улыбнулся и ожидал, что скажет Головастик.
- У меня украли деньги,- видавил из себя Головастик.- Украли все деньги, я боялся, что вы мне не поверите, убъёте меня...
- Украли! - покачал головой Ракша.- У тебя украдёшь...
- Да разве ж я бы работал уборщиком, если бы имел такие деньги?
Мне показалось, что в словах этого мерзавца есть логика. В самом деле, зачем ему работать на такой чёрной работе, если у него сто тысяч рублей? Однако Ракша не отступал.
- Ты думал, что нас за такую большую кражу расстреляют, и ты тогда будешь спокойно жить без свидетелей своего преступления? Угадал? Не вышло! Всех не расстеляли. Но десять лет отсидел! И свою часть не получил, и десять лет отсидел! А ты? Ты не отсидел и дня, но получил все деньжата! Так как теперь? Отсидишь в два раза больше?
- Прости меня...- прошептал Головастик и скривился, чтобы заплакать,- Я за свой грех всё сделаю для тебя...- И захлюпал.
- Только не ной! - брезгливо махнул рукой Ракша.- Пока будешь платить мне рыбой.
Сегодня ночью я подъеду сюда с машиной и наберу десяток центнеров карпов.
Я думал, что Головастик испугается, но лицо его аж засияло:
- Вот это дело! Ты знаешь, здесь можно взять большие деньги! Только как же ты их наберёшь? Пруды ночью охраняют.
- Пустое! Сейчас тут такая горячая пора, что все: и работники, и служащие, и охранники - на разгрузке пруда. Наработаются за день, а ночью охранники будут отсыпаться.
- А чем же я тебе помогу? Я же хочу, чтобы и мне с рыбы шёл какой-то процент.
"Эх ты, процент! - зло засмеялся я.- Подожди, получишь все сто процентов за свои злодеяния."
- Процент?! - вдруг озверел Ракша.- Тебе процент? Захапал себе мои сто тысяч и еще просишь процент?
- Тише, ради бога, тише! Какие сто тысяч? У меня же тогда отняли все деньги! Разве я посмел бы взять твою часть? - А то бы не посмел? - изобразив удивление, издевательски спросил Ракша.
- Вот люди! - скорбно произнёс Головастик.- Потому и процент прошу для себя, что за душой нет ни копейки. Не веришь? Я, как вышел тогда из кабины, то на меня накинулось двое, скрутили руки и рот заткнули рукавицей, я и пикнуть не успел. Забрали деньги и убежали... Наверное, кто-то из нашей компании... Как бы не тот директор магазина.
- Ну, чёрт с тобой, буду платить тебе двадцать процентов, хотя мог бы и ничего не платить. Но я не такой как ты...- глянул недобрым оком Ракша.- Он, посмотрите, совесть вспоминает.
- Да хватит тебе про это! Давай о деле! - уже добродушно отмахнулся Головастик.- Ты говори, что мне делать?
- Я уже подумал про это. Ты станешь в ночную охрану. Скажешь: хочу все свои силы отдать на благо родины, хочу работать и денно и нощно! - Ракша засмеялся.- Зарекомендуй себе передовиком!
- Вот! Это ты правильно посоветовал! - согласился Головастик, но сразу же испуганно добавил: - А если узнают, что взяли рыбу?
- Напишешь на меня донос и сам утопишься,- хмыкнул Ракша и добавил: - Кто узнает? Разве известно сколько рыбы перезимовало! Спишут на краснуху.
Но лицо Головастик оставалось озабоченным.
- Я же не сам буду охранять. Они же еще кого-нибудь пошлют.
Ракша засмеялся:
- Ей богу, не узнаю тебя, Хома...
"Хома? Вот, он и имя изенил! А профессор называет его Сидор Петрович!"
- Тебя ли учить как обезвредить охрану?
- Придушить? - спросил Головастик таким тоном, как будто шла речь не про человека, а про блоху.
- Дурак!
- Понял! Что-нибудь придумаю,- заискивающе произнёс Хома.- Я уже придумал!
Они договорились, что машина приедет вечером, а грабить пруд начтут где-то в три часа ночи, когда люди спят крепче всего.
- Но смотри, чтобы снова не решил проявить бдительность,- зло улыбнулся Ракша,- одно моё слово и снова станешь Головастиком.
- Да разве я такой дурак! - облегчённо ответил Головастик, который, наверное, уже пересчитывал в уме деньги полученные за украденную рыбу.
Они разошлись, а я для конспирации еще немного посидел в бурьяне и потом неторопливо пошёл к рыбакам, наслаждаясь пейзажами, обдумывая свой план и радуясь, что ночью поймаю Петренко.
13. Браконьеры