Приключения чёрного кота Лапченко, описанные им самим.
9. Чистая ихтиология
Умирать мне совершенно не хотелось, а тем паче - быть утопленным в море. Кто не знает, что коты не любят воду. Отвращение к воде у нас такое, что мы даже умываемся не водой, а собственной слюнкой.
Лёжа на письменном столе профессора. я следил за его руками, которые быстро писали объяснительную записку "Проблемы рыборазведения в Днепровском водохранилище". Неужто этот человек, с такими добрыми и умными глазами, такой симпатичный, бросит меня в холодную воду этого, как его... водохранилища? Бр-р-р...
Бежать! Только бежать! Я понимаю - что если погибать, то погибать за что-то большое, достойное! Но за какую-то мазь! Из-за женского каприза! Нет! И потом - обещали утопить в море, а теперь - в каком-то жалком водохранилище. Это было обидно.
Я уже было поднялся на ноги, чтобы осуществить своё намерение, но взглянув в окно, увидел мокрую землю, неуютный от весенних дождей двор, и снова лёг.
В конце концов, я смогу сбежать когда мы приедем на место казни.
Думая про своё грустное будущее, я одновременно читал то, что писал профессор, и скоро, будучи котом с хорошо развитым гражданским чувством, так увлёкся докладной запиской, что забыл про личные несчастья.
Оказывается, Днепровское водохранилище такое огромное, как море, что в нём можно растить и разводить огромное количество всякой рыбы, особенно карпов, лещей и судаков, но есть два препятствия.
Первое препятствие - это то, что рыба не может метать икру в этом море из-за того, что там очень крутой берег... (Чесно говоря, а не понимаю, почему карп или какой-нибудь лещ не может метать икру, когда крутой берег, но профессор это не пояснял, а ограничился простым упоминанием).
Второе препятствие - это страшная болезнь, краснуха, от которой гибнет сейчас карп, который живёт в этом море.
"Интересно,- подумал я,- а можно ли котам есть карпов, которые заболели краснухой? Если болезнь не переходит на котов, то у меня там будет достаточно еды, когда я убегу от кары и буду жить на пустынном берегу моря". Я внимательно читал докладную записку дальше, однако профессор обошёл стороной вопрос, который меня интересовал. Мне вдруг так захотелось свежей рыбы, что, забывши про казнь в море, я, наверное, полетел бы на крыльях к этому водохранилищу прямо сейчас.
В день нашего отъезда к профессору пришёл знакомый мне тип в грязном халате. Оказалось, что он поедет с нами на Днепровское море. Да, этого можно было ожидать: профессор не смог бы меня утопить лично, и для этой позорной акции специально брали палача.
Мы сели в профессорскую "Волгу" и поехали. С интересом я осматривал пейзажи за окном.Меня радовала зелень озимых, несмелые листочки на деревьях, чёрная пахота, над которой поднимался пар, и у меня больно сжималось сердце, когда мы проезжали около прудов или речек с синей холодной водой. Тогда я невольно переводил свой взгляд на Петровича, которого в душе называл палачом.
У меня не было к нему ненависти, нет. Это было обычное презрение. Вначале я сам не понимал, откуда у меня такое чувство, потом понял, что это из-за того, что он никогда не улыбается.
Раньше, когда я был очень молодым, и, также, достаточно глупым, мне казалось, что люди, которые не улыбаются, - это очень умные и очень важные люди, они всегда нахмуренно молчат, потому что думают про серьёзные, важные вещи. Между тем, еще во время моего пребывания у Писателя я познакомился с одним критиком, который никогда не улыбался и писал длинные статьи. Тогда я считал этого критика гениальным, а теперь, как-то просмотрев его статьи, увидел, какой это тупой невежда...
Часто встречаясь с умными людьми, я убедился, что у по-настоящему умного человека всегда доброе лицо. Я долго ломал голову над этим своим наблюдением, а оказалось, что дело очень простое. Человек отличается от животного, кроме всего прочего, тем, что имеет возможность улыбаться. Если же человек не улыбается, то он теряет человеческое подобие и становится похожим на своего "друга"- собаку. Кстати, коты тоже улыбаются, но внутренне. (Дальше, когда я буду писать, что кот или кошка улыбнулась, то нужно понимать, что они улыбнулись внутренне.)
Поглядывая на злую физиономию Петровича, я ждал, что он вот-вот загавкает...
- Иммунитет! Только выработать иммунитет у карпа против краснухи, - говорил профессор сам себе, хотя формально обращался к палачу.
- Одинаково сдохнет! - возражал тот.
Я лично не знал, что такое иммунитет, однако соглашался с профессором, потому что верил ему, зная, что он не бросает слов на ветер.
- А вы знаете, что такое иммунитет, Петрович? - усмехнулся профессор.
- Что такое иммунитет я не знаю, а что рыба сдохнет - знаю.
- А чтобы она не сдохла, мы будем её лечить.
- Тю-тю! Где это же видано, чтобы рыбу лечили? Разве это чеовек или корова? Это так - игрушки...
- Вылечим, Петрович! А иммунитет - это способность организма противостоять болезни.
Тот тупо посмотрел на профессора, не понимая этой простой фразы.
- Например, оспа. Когда мы прививаем вакцину от оспы человеку, то он уже не болеет этой болезнью. Мы говорим: такой человек обладает иммунитетом против оспы. Понятно?
- Раньше и без иммунитета рыба не дохла, а теперь и с вашим иммунитетом сдыхает, потому что... Да что говорить!..
Я смотрел на профессора ожидая, что он остро ответит Петровичу, но тот только укоризненно показал головой.
В этот момент мы проезжали какое-то село, и какая-то глупая кошка попробовала перебежать нам дорогу.
- Дави её, дави ! - заорал Петрович, но шофёр притормозил и кошка спаслась.
- Эх,ты! Добросердечный! - заворчал палач на шофёра,- А она, проклятая, несчастья приносит!
О, как я ненавидел сейчас это тупое чудовище! Я повнимательнее присмотрелся к нему и подсознательно, каким-то шестым чувством понял, что кличку "палач" я дал ему неспроста. Что-то в его лице было от палача. "Интересно было бы познакомиться с его биографией - подумал я. - Просмотреть его анкету."
Вскоре мы прибыли в большой город. Я впервые увидел Днепр, гидроэлектростанцию, жёлтое облако над металлургическими заводами.
Вначале мы проехали через Новый город. Шофёр сказал, что оно выглядит празднично убранным, наверное из-за того, что все дома были новые, большие, красивые, а улицы - широкие, чистые, с красочными витринами магазинов. Палач что-то недовольно буркнул, я - промолчал. Мне, как на улицах нет собак, а около кинотеатра - мальчиков без красных галстуков и с мокрыми покрасневшими носами, то и хорошо.
Дальше был Старый город. Профессору он тоже понравился. Палач сначала что-то бурчал, а я увидел собаку, которая высунулась из боковой улочки и, если не выссказал своего неудовлетворения, то только лишь потому, чтобы не поддержать Петровича. Через полчаса мы были уже в рыборазводческом хозяйстве на берегу Днепровского моря, где нас ожидали с нетерпением. Нашу машину встречала целая толпа - человек двадцать.
- Профессор Нетяга! - восхищенно произнёс молодой мужчина, который, как выяснилось, был директором хозяйства.- Как я рад!
- Я тоже рад с вами познакомиться,- отвтил профессор.
- Кот! - вдруг раздался детский голос - Как я рада!
Я как раз вылезал из машины и был поражен таким вниманием.
- Ну, это совсем хорошо! - улыбнулся профессор девочке, которая очень обрадовалась увидев меня.- Его зовут Лапченко, он любит рыбу и приехал помочь мне...
Все почему-то засменясь, а девочка сказала:
- А я - Лена,- и сразу же схватила меня за хвост.
Это мне, естественно, не понравилось, но разве стоит обращать внимание на такую мелочь, если объявлено, что меня сюда привезли не для казни. Или может,это нужно понимать наоборот? Внутренний голос шептал мне, что я буду жить.
- Чудесный кот! - льстиво сказала молодая женщина и отобрала меня от Лены.
Только на Петровича никто не обращал внимания, и я злорадствовал: "Так тебе и надо!"
- Правда, какой чудесный зверь! - вдруг услышал я за спиной чей-то бас и, огляновшись, удивленно вытаращился. Это отозвалась женщина, немолодая и долговязая. Она странно поигрывала бровями и заискивающе смотрела на профессора, на меня и даже на Петренко.
- Наша лаборантка Аделаида Семёновна,- отрекомендовал её директор.
Лаборатнка схватила меня на руки, но я почувствовал, что делает она это не из-за любви ко мне, а чтобы сделать приятное профессору. Профессор действительно улыбнулся ей более широкой улыбкой, чем он делал это обычно, а Аделаида в ответ усиленно заиграла бровями и боязливо погладила меня за ушком.
- А нет ли у него тенденции кусаться? - спросила она, видя, что профессору нравится её внимание ко мне.
- О нет, это кот без тенденций,- засмеялся профессор.
Мы с профессором поселились пока что в квартире директора хозяйства. Оказалось, что Лена - дочка директора. Это не было для меня очень радостным открытием, но я решил терпеть.
Когда Леночка заснула, мне никто не мешал слушать беседу профессора, директора и его жены, которая также была ихтиологом. Они говорили про карпов, про краснуху и про завтрашнюю работу - разгрузку зимовочных прудов. Это было очень интересно, и я задремал только тогда, когда почувствовал, что мои знания в ихтиологии значительно расширились.
10. Сколько рыбы!
Умирать мне совершенно не хотелось, а тем паче - быть утопленным в море. Кто не знает, что коты не любят воду. Отвращение к воде у нас такое, что мы даже умываемся не водой, а собственной слюнкой.
Лёжа на письменном столе профессора. я следил за его руками, которые быстро писали объяснительную записку "Проблемы рыборазведения в Днепровском водохранилище". Неужто этот человек, с такими добрыми и умными глазами, такой симпатичный, бросит меня в холодную воду этого, как его... водохранилища? Бр-р-р...
Бежать! Только бежать! Я понимаю - что если погибать, то погибать за что-то большое, достойное! Но за какую-то мазь! Из-за женского каприза! Нет! И потом - обещали утопить в море, а теперь - в каком-то жалком водохранилище. Это было обидно.
Я уже было поднялся на ноги, чтобы осуществить своё намерение, но взглянув в окно, увидел мокрую землю, неуютный от весенних дождей двор, и снова лёг.
В конце концов, я смогу сбежать когда мы приедем на место казни.
Думая про своё грустное будущее, я одновременно читал то, что писал профессор, и скоро, будучи котом с хорошо развитым гражданским чувством, так увлёкся докладной запиской, что забыл про личные несчастья.
Оказывается, Днепровское водохранилище такое огромное, как море, что в нём можно растить и разводить огромное количество всякой рыбы, особенно карпов, лещей и судаков, но есть два препятствия.
Первое препятствие - это то, что рыба не может метать икру в этом море из-за того, что там очень крутой берег... (Чесно говоря, а не понимаю, почему карп или какой-нибудь лещ не может метать икру, когда крутой берег, но профессор это не пояснял, а ограничился простым упоминанием).
Второе препятствие - это страшная болезнь, краснуха, от которой гибнет сейчас карп, который живёт в этом море.
"Интересно,- подумал я,- а можно ли котам есть карпов, которые заболели краснухой? Если болезнь не переходит на котов, то у меня там будет достаточно еды, когда я убегу от кары и буду жить на пустынном берегу моря". Я внимательно читал докладную записку дальше, однако профессор обошёл стороной вопрос, который меня интересовал. Мне вдруг так захотелось свежей рыбы, что, забывши про казнь в море, я, наверное, полетел бы на крыльях к этому водохранилищу прямо сейчас.
В день нашего отъезда к профессору пришёл знакомый мне тип в грязном халате. Оказалось, что он поедет с нами на Днепровское море. Да, этого можно было ожидать: профессор не смог бы меня утопить лично, и для этой позорной акции специально брали палача.
Мы сели в профессорскую "Волгу" и поехали. С интересом я осматривал пейзажи за окном.Меня радовала зелень озимых, несмелые листочки на деревьях, чёрная пахота, над которой поднимался пар, и у меня больно сжималось сердце, когда мы проезжали около прудов или речек с синей холодной водой. Тогда я невольно переводил свой взгляд на Петровича, которого в душе называл палачом.
У меня не было к нему ненависти, нет. Это было обычное презрение. Вначале я сам не понимал, откуда у меня такое чувство, потом понял, что это из-за того, что он никогда не улыбается.
Раньше, когда я был очень молодым, и, также, достаточно глупым, мне казалось, что люди, которые не улыбаются, - это очень умные и очень важные люди, они всегда нахмуренно молчат, потому что думают про серьёзные, важные вещи. Между тем, еще во время моего пребывания у Писателя я познакомился с одним критиком, который никогда не улыбался и писал длинные статьи. Тогда я считал этого критика гениальным, а теперь, как-то просмотрев его статьи, увидел, какой это тупой невежда...
Часто встречаясь с умными людьми, я убедился, что у по-настоящему умного человека всегда доброе лицо. Я долго ломал голову над этим своим наблюдением, а оказалось, что дело очень простое. Человек отличается от животного, кроме всего прочего, тем, что имеет возможность улыбаться. Если же человек не улыбается, то он теряет человеческое подобие и становится похожим на своего "друга"- собаку. Кстати, коты тоже улыбаются, но внутренне. (Дальше, когда я буду писать, что кот или кошка улыбнулась, то нужно понимать, что они улыбнулись внутренне.)
Поглядывая на злую физиономию Петровича, я ждал, что он вот-вот загавкает...
- Иммунитет! Только выработать иммунитет у карпа против краснухи, - говорил профессор сам себе, хотя формально обращался к палачу.
- Одинаково сдохнет! - возражал тот.
Я лично не знал, что такое иммунитет, однако соглашался с профессором, потому что верил ему, зная, что он не бросает слов на ветер.
- А вы знаете, что такое иммунитет, Петрович? - усмехнулся профессор.
- Что такое иммунитет я не знаю, а что рыба сдохнет - знаю.
- А чтобы она не сдохла, мы будем её лечить.
- Тю-тю! Где это же видано, чтобы рыбу лечили? Разве это чеовек или корова? Это так - игрушки...
- Вылечим, Петрович! А иммунитет - это способность организма противостоять болезни.
Тот тупо посмотрел на профессора, не понимая этой простой фразы.
- Например, оспа. Когда мы прививаем вакцину от оспы человеку, то он уже не болеет этой болезнью. Мы говорим: такой человек обладает иммунитетом против оспы. Понятно?
- Раньше и без иммунитета рыба не дохла, а теперь и с вашим иммунитетом сдыхает, потому что... Да что говорить!..
Я смотрел на профессора ожидая, что он остро ответит Петровичу, но тот только укоризненно показал головой.
В этот момент мы проезжали какое-то село, и какая-то глупая кошка попробовала перебежать нам дорогу.
- Дави её, дави ! - заорал Петрович, но шофёр притормозил и кошка спаслась.
- Эх,ты! Добросердечный! - заворчал палач на шофёра,- А она, проклятая, несчастья приносит!
О, как я ненавидел сейчас это тупое чудовище! Я повнимательнее присмотрелся к нему и подсознательно, каким-то шестым чувством понял, что кличку "палач" я дал ему неспроста. Что-то в его лице было от палача. "Интересно было бы познакомиться с его биографией - подумал я. - Просмотреть его анкету."
Вскоре мы прибыли в большой город. Я впервые увидел Днепр, гидроэлектростанцию, жёлтое облако над металлургическими заводами.
Вначале мы проехали через Новый город. Шофёр сказал, что оно выглядит празднично убранным, наверное из-за того, что все дома были новые, большие, красивые, а улицы - широкие, чистые, с красочными витринами магазинов. Палач что-то недовольно буркнул, я - промолчал. Мне, как на улицах нет собак, а около кинотеатра - мальчиков без красных галстуков и с мокрыми покрасневшими носами, то и хорошо.
Дальше был Старый город. Профессору он тоже понравился. Палач сначала что-то бурчал, а я увидел собаку, которая высунулась из боковой улочки и, если не выссказал своего неудовлетворения, то только лишь потому, чтобы не поддержать Петровича. Через полчаса мы были уже в рыборазводческом хозяйстве на берегу Днепровского моря, где нас ожидали с нетерпением. Нашу машину встречала целая толпа - человек двадцать.
- Профессор Нетяга! - восхищенно произнёс молодой мужчина, который, как выяснилось, был директором хозяйства.- Как я рад!
- Я тоже рад с вами познакомиться,- отвтил профессор.
- Кот! - вдруг раздался детский голос - Как я рада!
Я как раз вылезал из машины и был поражен таким вниманием.
- Ну, это совсем хорошо! - улыбнулся профессор девочке, которая очень обрадовалась увидев меня.- Его зовут Лапченко, он любит рыбу и приехал помочь мне...
Все почему-то засменясь, а девочка сказала:
- А я - Лена,- и сразу же схватила меня за хвост.
Это мне, естественно, не понравилось, но разве стоит обращать внимание на такую мелочь, если объявлено, что меня сюда привезли не для казни. Или может,это нужно понимать наоборот? Внутренний голос шептал мне, что я буду жить.
- Чудесный кот! - льстиво сказала молодая женщина и отобрала меня от Лены.
Только на Петровича никто не обращал внимания, и я злорадствовал: "Так тебе и надо!"
- Правда, какой чудесный зверь! - вдруг услышал я за спиной чей-то бас и, огляновшись, удивленно вытаращился. Это отозвалась женщина, немолодая и долговязая. Она странно поигрывала бровями и заискивающе смотрела на профессора, на меня и даже на Петренко.
- Наша лаборантка Аделаида Семёновна,- отрекомендовал её директор.
Лаборатнка схватила меня на руки, но я почувствовал, что делает она это не из-за любви ко мне, а чтобы сделать приятное профессору. Профессор действительно улыбнулся ей более широкой улыбкой, чем он делал это обычно, а Аделаида в ответ усиленно заиграла бровями и боязливо погладила меня за ушком.
- А нет ли у него тенденции кусаться? - спросила она, видя, что профессору нравится её внимание ко мне.
- О нет, это кот без тенденций,- засмеялся профессор.
Мы с профессором поселились пока что в квартире директора хозяйства. Оказалось, что Лена - дочка директора. Это не было для меня очень радостным открытием, но я решил терпеть.
Когда Леночка заснула, мне никто не мешал слушать беседу профессора, директора и его жены, которая также была ихтиологом. Они говорили про карпов, про краснуху и про завтрашнюю работу - разгрузку зимовочных прудов. Это было очень интересно, и я задремал только тогда, когда почувствовал, что мои знания в ихтиологии значительно расширились.
10. Сколько рыбы!