Службы и походы Семена Дежнева и его товарищей...(38)
1655 года не ранее апреля 75. Из отписки якутскому воеводе Ивану Акинфову казака Семена Дежнева о походе на Анадырь, о судьбе его спутников,
и о поведении казаков Михаила Стадухина и Евсея Павлова.
ААН, фонд 21, кн. 31, № 65. Копия. Полностью документ напечатан в ДАИ, т.IV, №7.
"...Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии, воеводе Ивану Павловичю да дьяку Осипу Степановичю Ленского острогу служилой человек Семейка Иванов Дежнев челом бьет. В прошлом во 156 году, июня в 20 день, с Ковымы реки послан я, Семейка, на новую реку на Анандырь для прииску новых неясачных людей. И в прошлом же во 157 году, месяца сентября в 20 день, идучи с Ковымы реки морем, на пристанище торгового человека Федота Алексеева чухочьи люди на драке ранили, и того Федота со мною, Семейкою, на море рознесло без вести. И носило меня, Семейку, по морю после покрова богородицы всюда неволею, и выбросило на берег в передней конец за Анандырь реку. А было нас на коче всех дватцать пять человек. И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы. А шел я, бедной Семейка, с товарищи до Анандиры реки ровно десять недель, и пали на Анандырь реку вниз близко моря, и рыбы добыть не могли, лесу нет. И з голоду мы, бедные, врознь розбрелись. И вверх по Анандыре пошло двенатцать человек, и ходили дватцать ден, людей и аргишниц, дорог иноземских не видали и воротились назад и, не дошед за три дня днища до стану, обначевались, почели в снегу ямы копать. А с ними был промышленой человек Фомка Семенов Пермяк, учал им говорить, что де тут нам ночевать нечево, пойдем де к стану к товарищем. И с ним, Фомкою, только пошел промышленой человек Сидорко Емельянов да Ивашко Зырянин, а достальные люди тут остались, потому что з голоду итти не могут. А приказали ему, Фомке, чтоб де я, Семейка, послал им постеленко спальные, и парки худые чем бы де нам напитатися и к стану добрести. И Фомка и Сидорко до стану дошли, и мне, Семейке, сказали. И я, Семейка, последнее свое постеленка и одеялишка и с ним Фомкою к ним на Камень послал, и тех достальных людей на том месте не нашли, неведомо их иноземцы розвезли. А что статков записных прикащиков Безсона Астафьева, Офанасья Андреева осталось, и у тех статков оставлен был и приказано ему покрученик их Елфимко Меркурьев. А в те поры у нас не было подъячих, записывать некому. А осталось нас от дватцати пяти человек всего нас двенатцать человек. И пошли мы двенатцать человек в судах вверх по Анандыре реке, и шли до онаульских людей... и ясак с них взяли, и тем ясачным книгам поимянно с кого что взято и что взято государева ясаку. И больше того я, Семейка, у тех анаульских людей, что взял, государева ясаку хочу. И те анаульские люди говорили, что де у нас соболя нет, живем де не в лесу, и приходят де к нам оленные люди. И те оленные люди придут и мы де у них соболи купим и ясак государю принесем. И пришел Михайло Стадухин, к ясачному зимовью не приворачивал и тех анаульских людей погромил, и после того анаульские люди, Лок и Колупай, на прошлые на 159 и на 160 год дать нечего... А с Ковымы реки итти морем на Анандырь реку, и есть Нос, вышел в море Далеко, а не тот Нос, который от Чухочьи реки лежит, до того Носу Михайло Стадухин не доходил, а против того Носу есть два острова, а на тех островах живут чухчи, а врезываны у них зубы, прорезываны губы, кость рыбей зуб, а лежит тот Нос промеж сивер на полуношник. А с рускую сторону Носа признака: вышла речка, становье тут у чухоч делано1, что башни ис кости китовой. Нос поворотит кругом, к Онандыре реке подлегло. А доброго побегу от Носа до Онандыри реки трои сутки, а боле нет. А итти от берегу до реки недале, потому что река Анандырь пала в губу. А в прошлом 162 году ходил я, Семейка, возле моря в поход. И отгромил я, Семейка, у коряков якуцкую бабу Федота Алексеева. И та баба сказывала, что де Федот и служилой человек Герасим померли цынгою, а иные товарищи побиты, и остались невеликие люди и побежали в лодках с одною душею, не знаю де куда. А что я, Семейка, государева ясаку взял соболей, и та соболиная казна на Анандыре реке. Служилого человека убитого Семена Моторы статки взял служилой человек Никита Семенов..."
Примечание:
1 С. И. Дежнев отмечает самые существенные признаки мыса, ныне носящего его имя. Уже указывалось в литературе (см. Л. С. Берг. «Открытие Камчатки», стр. 32), что упоминаемая Дежневым речка есть, по всей вероятности, расположенная по берегу в трех милях к западу от мыса лагуна, принимающая много пресной воды и соединяющаяся с морем узким перешейком. Становье же чукчей - это селение Уэлен. Так комментировал Л. С. Берг данное место отписки С. И. Дежнева на основании современных известий о мысе Дежнева.
В Архиве Военно-Морского Флота СССР (фонд Биллингса), в журнале похода осенью 1791 г. от бухты Св. Лаврентия вдоль берега к Восточному мысу и дальше к Колючинской губе (дело 117) геодезии сержанта Гилева имеется описание мыса и близлежащего района, весьма схожее с описанием С. И. Дежнева.
Подходя к Восточному мысу с юга, Гилев отметил впадающие в море речки Иган, Кейкан. Здесь же им было обнаружено 13 зимних и 10 летних юрт эскимосов и вдоль низменного берега - довольно большое число гребных байдар. В бухту восточного мыса, куда Гилев прибыл 21 августа (С. И. Дежнев был здесь 143 года назад, 1 сентября), нанесло много льда. У селения Еымитагин находилось озеро. Перетащив свою байдару через мыс, Гилев пошел на запад. В 2 ½ (итал.) милях от Восточного мыса 22 августа он прибыл на речку, которая по-чукотски называлась Веем, шириной 15 саженей.
Эту речку, видимо, и имел в виду С. И. Дежнев. В первом же заливчике, куда в этот же день прибыл Гилев, он нашел селение Уэлен, в 70 саженях от моря, а заливчик назывался Кымнанкин. В селении было 7 зимних и 26 летних юрт. Восточный мыс, пишет Гилев, носит название Тугнехалха. По всей вероятности такое название мысу дали жившие здесь во времена Дежнева и Гилева эскимосы. Таким образом, сведения, сообщенные С. И. Дежневым, вполне совпадают с данными журнала Гилева. К западу от мыса действительно протекала речка и находилось эскимосское селение.
и о поведении казаков Михаила Стадухина и Евсея Павлова.
ААН, фонд 21, кн. 31, № 65. Копия. Полностью документ напечатан в ДАИ, т.IV, №7.
"...Государя царя и великого князя Алексея Михайловича всеа Русии, воеводе Ивану Павловичю да дьяку Осипу Степановичю Ленского острогу служилой человек Семейка Иванов Дежнев челом бьет. В прошлом во 156 году, июня в 20 день, с Ковымы реки послан я, Семейка, на новую реку на Анандырь для прииску новых неясачных людей. И в прошлом же во 157 году, месяца сентября в 20 день, идучи с Ковымы реки морем, на пристанище торгового человека Федота Алексеева чухочьи люди на драке ранили, и того Федота со мною, Семейкою, на море рознесло без вести. И носило меня, Семейку, по морю после покрова богородицы всюда неволею, и выбросило на берег в передней конец за Анандырь реку. А было нас на коче всех дватцать пять человек. И пошли мы все в гору, сами пути себе не знаем, холодны и голодны, наги и босы. А шел я, бедной Семейка, с товарищи до Анандиры реки ровно десять недель, и пали на Анандырь реку вниз близко моря, и рыбы добыть не могли, лесу нет. И з голоду мы, бедные, врознь розбрелись. И вверх по Анандыре пошло двенатцать человек, и ходили дватцать ден, людей и аргишниц, дорог иноземских не видали и воротились назад и, не дошед за три дня днища до стану, обначевались, почели в снегу ямы копать. А с ними был промышленой человек Фомка Семенов Пермяк, учал им говорить, что де тут нам ночевать нечево, пойдем де к стану к товарищем. И с ним, Фомкою, только пошел промышленой человек Сидорко Емельянов да Ивашко Зырянин, а достальные люди тут остались, потому что з голоду итти не могут. А приказали ему, Фомке, чтоб де я, Семейка, послал им постеленко спальные, и парки худые чем бы де нам напитатися и к стану добрести. И Фомка и Сидорко до стану дошли, и мне, Семейке, сказали. И я, Семейка, последнее свое постеленка и одеялишка и с ним Фомкою к ним на Камень послал, и тех достальных людей на том месте не нашли, неведомо их иноземцы розвезли. А что статков записных прикащиков Безсона Астафьева, Офанасья Андреева осталось, и у тех статков оставлен был и приказано ему покрученик их Елфимко Меркурьев. А в те поры у нас не было подъячих, записывать некому. А осталось нас от дватцати пяти человек всего нас двенатцать человек. И пошли мы двенатцать человек в судах вверх по Анандыре реке, и шли до онаульских людей... и ясак с них взяли, и тем ясачным книгам поимянно с кого что взято и что взято государева ясаку. И больше того я, Семейка, у тех анаульских людей, что взял, государева ясаку хочу. И те анаульские люди говорили, что де у нас соболя нет, живем де не в лесу, и приходят де к нам оленные люди. И те оленные люди придут и мы де у них соболи купим и ясак государю принесем. И пришел Михайло Стадухин, к ясачному зимовью не приворачивал и тех анаульских людей погромил, и после того анаульские люди, Лок и Колупай, на прошлые на 159 и на 160 год дать нечего... А с Ковымы реки итти морем на Анандырь реку, и есть Нос, вышел в море Далеко, а не тот Нос, который от Чухочьи реки лежит, до того Носу Михайло Стадухин не доходил, а против того Носу есть два острова, а на тех островах живут чухчи, а врезываны у них зубы, прорезываны губы, кость рыбей зуб, а лежит тот Нос промеж сивер на полуношник. А с рускую сторону Носа признака: вышла речка, становье тут у чухоч делано1, что башни ис кости китовой. Нос поворотит кругом, к Онандыре реке подлегло. А доброго побегу от Носа до Онандыри реки трои сутки, а боле нет. А итти от берегу до реки недале, потому что река Анандырь пала в губу. А в прошлом 162 году ходил я, Семейка, возле моря в поход. И отгромил я, Семейка, у коряков якуцкую бабу Федота Алексеева. И та баба сказывала, что де Федот и служилой человек Герасим померли цынгою, а иные товарищи побиты, и остались невеликие люди и побежали в лодках с одною душею, не знаю де куда. А что я, Семейка, государева ясаку взял соболей, и та соболиная казна на Анандыре реке. Служилого человека убитого Семена Моторы статки взял служилой человек Никита Семенов..."
Примечание:
1 С. И. Дежнев отмечает самые существенные признаки мыса, ныне носящего его имя. Уже указывалось в литературе (см. Л. С. Берг. «Открытие Камчатки», стр. 32), что упоминаемая Дежневым речка есть, по всей вероятности, расположенная по берегу в трех милях к западу от мыса лагуна, принимающая много пресной воды и соединяющаяся с морем узким перешейком. Становье же чукчей - это селение Уэлен. Так комментировал Л. С. Берг данное место отписки С. И. Дежнева на основании современных известий о мысе Дежнева.
В Архиве Военно-Морского Флота СССР (фонд Биллингса), в журнале похода осенью 1791 г. от бухты Св. Лаврентия вдоль берега к Восточному мысу и дальше к Колючинской губе (дело 117) геодезии сержанта Гилева имеется описание мыса и близлежащего района, весьма схожее с описанием С. И. Дежнева.
Подходя к Восточному мысу с юга, Гилев отметил впадающие в море речки Иган, Кейкан. Здесь же им было обнаружено 13 зимних и 10 летних юрт эскимосов и вдоль низменного берега - довольно большое число гребных байдар. В бухту восточного мыса, куда Гилев прибыл 21 августа (С. И. Дежнев был здесь 143 года назад, 1 сентября), нанесло много льда. У селения Еымитагин находилось озеро. Перетащив свою байдару через мыс, Гилев пошел на запад. В 2 ½ (итал.) милях от Восточного мыса 22 августа он прибыл на речку, которая по-чукотски называлась Веем, шириной 15 саженей.
Эту речку, видимо, и имел в виду С. И. Дежнев. В первом же заливчике, куда в этот же день прибыл Гилев, он нашел селение Уэлен, в 70 саженях от моря, а заливчик назывался Кымнанкин. В селении было 7 зимних и 26 летних юрт. Восточный мыс, пишет Гилев, носит название Тугнехалха. По всей вероятности такое название мысу дали жившие здесь во времена Дежнева и Гилева эскимосы. Таким образом, сведения, сообщенные С. И. Дежневым, вполне совпадают с данными журнала Гилева. К западу от мыса действительно протекала речка и находилось эскимосское селение.