ИНГУШЕТИЯ - ЧУКОТКА: МАГОМЕТ ДОБРИЕВ И ЕГО ПОТОМКИ...(2)
"...В Ингушетии о Магомете и его потомках на Чукотке узнали в 70-х годах, после публикаций в газетах «Грозненский рабочий» и «Путь Ленина» статей о Добриевых, перепечатанных из газет «Правда», «Советская Россия», «Магаданская правда».
В 1977 г., узнав адрес младшего сына Магомета Добриева - Базика, Тухан Хаджимохович Мальсагов, заведующий созданного им «Музея боевой и трудовой славы» в Назрани, вместе с журналисткой Светланой Журкиной обратился к Базику Добриеву с просьбой рассказать об отце. Тогда Базик Добриев не выполнил их просьбу.
В декабре 1996 г. в Ингушский государственный музей краеведения пришло письмо из Украины от Базика Магометовича, в котором он объяснял причину, по которой отказался рассказать об отце в 1977 г.: «В те годы, я воздерживался писать подробности о своем отце, так как он начинал свою работу на Чукотке в 1918 году в качестве коммерсанта и сотрудничал с американской торговой фирмой «Хиббард-Свенсон и К°». Отец фактически состоял на службе у этой американской торговой фирмы. В 70-х годах по-прежнему действовал партийный закон иметь на руководящих должностях кадры пролетарского происхождения, а я мог быть отнесен к купеческой прослойке. Хотя это очень далеко от того, что делал мой отец».
В декабре 1996 г. директором Ингушского государственного музея краеведения работал автор этих строк, и после письма Базика Добриева, у нас установилась с ним переписка. В своих письмах Базик Магометович много рассказал о своем отце, родственниках.
Добриев Магомет Джантемирович родился 2 мая 1884 года в с. Экажево. Как уже говорилось выше, в начале века попал на Аляску, оттуда - на Чукотку. Здесь женился, обзавелся семьей.
Из повести Т.Семушкина «Чукотка»: «Ингуш Магомет Добриев до революции эмигрировал в Америку. Бродил по Калифорнии, Мексике, работал на Аляске, а после революции, возвращаясь с Аляски на Кавказ, застрял на Чукотке. Здесь он женился на эскимоске. Теперь у него восемь детей, двое из которых уже школьного возраста. Отличительной особенностью Магомета было то, что сам он не знал сколько-нибудь сносно ни одного языка, даже своего родного: на ингушском не приходилось говорить лет двадцать пять, английским владел, что называется с пятого на десятое, русский знал плохо, немного разговаривал по-чукотски и по-эскимоски. Жена его, эскимоска, хорошо говорила по-чукотски и по-эскимоски. Их дети знали три языка: чукотский, эскимосский и русский.
Таня ввела этих двух «лингвистов», восьми и девяти лет, в учительскую. Мальчика звали по-ингушски - Алихан, девочку - по-американски - Мэри. Шестеро младших детей Магомета носили имена и русские, и чукотские, и эскимосские, а самый младший был назван База, от слова культбаза. Дети эскимоски Чукаль и ингуша Магомета были удивительно красивы, в особенности Мэри» [13].
Жили Добриевы в поселке Яндагай. Магомет Добриев занимался торговлей, сотрудничал с американской торговой фирмой «Хиббард-Свенсон и К°». В ведомости сбора пушного налога уполномоченным Камчатского Облналревкома (Областной народно-революционный комитет. - Авт.). А.М. Бычковым с русских и иностранных торговцев в Чукотском море за сезон 1920-1921 гг. приведен список 18 торговцев, с которых собран налог. Среди них указано имя Магомета Добриева - с него взыскали 985 руб. 40 копеек [14]. Когда в 1928 году, неподалеку в заливе Святого Лаврентия, открылась культбаза, где начала функционировать первая на Чукотке школа-интернат, семья Добриевых перебралась туда. Здесь на культбазе и родился самый младший сын - Базик.
Когда до Магомета дошло известие, что 13 февраля 1934 г. в Чукотском море, раздавленный льдами, затонул пароход «Челюскиí» и 104 человека остались на льдине, он бросил все свои дела, собрал десять собачьих упряжек и отправился спасать «челюскинцев».
Из повести Б. Добриева «Эскимосочка Чивма»: «В короткие зимние дни, а дальше на север и в темные полярные дни, в пятидесятиградусный мороз и в сильную пургу, они гнали свои собачьи упряжки с нартами, груженные теплой одеждой и продуктами для терпящих бедствие челюскинцев. В марте, апреле, мае 1934 года, вместе с другими добровольцами-каюрами, он перевозил их на собачьих упряжках из Ванкарема и Уэлена на культбазу. Здесь помогал им обстроиться и летом этого же года, на пароходе «Смоленск», проводил родных на «материк». Много теплых слов благодарности ему и всем культбазовцам, тогда на прощание, высказали отъезжающие во Владивосток челюскинцы» [15].
За участие в спасении челюскинцев Магомет был награжден грамотой за подписью Сталина. Вручал грамоту знаменитый Отто Юльевич Шмидт, комиссар парохода «Челюскин».
У Магомета Добриева было восемь детей: дочь Мэри - 1919-го года рождения, сын Алихан - 1920-го, дочь Лемма (Лемка) - 1922-го, дочь Чабихан (больше ее звали ласкательно Чапик) - 1923-го, дочь Надя - 1925-го, сын Алимбек - 1927-го, сын Абдул - 1929-го, сын Базик (отец звал его БIази) - 1931-го.
Из письма Базика Добриева: «Как-то брат говорил мне, что есть ингушское имя Базы, а почему меня зовут Базиком, наверное, для Вас странно? Дело в том, что я родился на культбазе и начальник культбазы предложил моему отцу назвать меня Базой или Культбазой. Он согласился, сказав: «Хорошо, пусть мой сын будет Базы, а по-русски Культбаза». С тех пор, пока был маленький, меня Базиком звали и это имя записали в метриках. Пришлось и в паспîрт внести это имя. А ведь, наверное, все же отец назвал меня именем Базы?» [16]. Базик и его брат правы в том, что действительно имеется ингушское имя БIази. Таким образом, Тихон Семушкин ошибается, когда пишет, что у детей Магомета были имена различного происхождения. Шестеро из восьми детей Магомета, кроме Мэри и Нади, носили ингушские имена.
По свидетельству сына, Магомет Добриев не собирался всю жизнь оставаться на Чукотке, он мечтал вернуться на Родину. Но он решил переждать трудное время, так как до него доходили слухи о бесправии ингушей и репрессиях, развернувшихся в 30х годах. Он хотел привезти свою семью на Кавказ.
Из письма Базика Добриева: «Знакомый нашей семьи, бывший работник милиции в Чукотском районе, хорошо знавший нашего отца Магомета Добриева, немец по национальности, Павел Эдмундович Меленберг рассказывал мне, что отец наш не торопился возвращаться в Ингушетию, к себе на Родину, из-за того, что до него доходили слухи о прежнем бесправии и бедной жизни ингушского народа в 20-30-е годы. Женившись на эскимоске и заимев большую семью (8 детей), он отвергал предложения оставить семью на Чукотке, а самому уехать на Кавказ. Я считаю, что любовь к жене (какой бы национальности она ни была) и к детям, высокая духовная ответственность перед семьей и преданность Корану, не позволяли моему отцу - ингушу поступиться своими моральными принципами, убеждениями и национальными обычаями. При жизни он соблюдал все требования ислама, молился на оленьем коврике, постился, организовывал дома с семьей ингушские праздники, обучил мальчиков и девочек танцевать лезгинку. Даже некоторые игры кавказские мы знали. Ну, например, крутить волчок из рога яка, а у нас он делался из дуба. Отец вел регулярные записи в домашней семейной книге о днях рождения детей, об особо важных событиях в семейной жизни. К сожалению, эта книга (дневник) не сохранилась. Куда-то затеряли мои старшие сестры. Помню, у нас дома был американский граммофон с большой трубой, и вместе с пластинками на английском и русском языках была пластинка с кавказской музыкой, с танцевалными мелодиями и, в частности, с лезгинкой, под которую мы (дети) с отцом плясали в праздники. Наша семья имела две собачьи упряжки. Отец наш славился на Чукотке как лучший каюр - погонщик и в шутку его называли “Джигит на собачьей упржке”» [17].
Магомет Добриев не успел привезти свою семью на родину, в Ингушетию. Репрессии 1937-1938 гг. докатились и до Чукотки. Когда началась охота на «врагов народа», чекисты вспомнили, что в 1918 г. Магомет сотрудничал с американской компанией, являлся торговым агентом. Его арестовали, допрашивали, избивали, требовали, чтобы он признался в связях с американской разведкой, показал, где у него спрятаны золото и доллары, которых на самом деле у Магомета не было. После избиений в тюрьме Магомет тяжело заболел и в декабре 1938 года умер от инсульта и инфаркта.
Не будь Чукотка так далека от Москвы, не поздоровилось бы и писателю Тихону Семушкину, издавшему в том же 1938 году повесть «Чукотка», в которой было сказано так много добрых слов о «враге народа» Добриеве Магомете и его семье.
Из письма Базика Добриева: «Подбираю материал для рассказа о группе кавказцев (в основном ингушей), которые были в Америке и вернулись через Аляску в Россию - на Чукотку, Камчатку и там застряли. Некоторые погибли в период революционных событий, некоторые пропали без вести, а некоторые умерли от разных болезней. Большинство из них преследовалось советской властью за то, что они побывали в Америке. Никому не было пощады! Даже тем, кто, рискуя своей жизнью, помогал ревкомам, Советам завоевать власть и укрепить свое руководство. Какая же была несправедливость! Иногда думаешь: лучше бы они остались в Америке - там могли бы найти свое человеческое счастье. Видимо, Родина (Кавказ, Ингушетия), куда они возвращались (хотели вернуться), для них была превыше всего. Находясь на чужбине, они сильнее ощущали чувство любви к Родине, преданность своему народу, неотторжимость от своей культуры и обычаев» [18]. Рассказ или, точнее, очерк о скитаниях группы ингушей по Америке и Чукотке Базик Магометович написал и опубликовал в Ингушетии [19].
После смерти мужа, Чивкэльын, чтобы как-то прокормить детей, некоторое время работала в кочевой школе. Скоро она получила письмо от родственников мужа с Ингушетии, которые звали ее с детьми приехать к себе в с. Экажево. В 1939 г. Чивкэльын вместе с младшими детьми уехала в Назрань. С ней поехало пятеро ее детей - Чапик, Надя, Алимбек, Абдул и Базик. Мэри к этому времени уже не было в живых, Лемма была замужем, а Алихан остался работать в Лаврентии..."(с)
http://ingarchives.ru/%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D1%83%D1%88%D0%B8-%D0%B2-%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B5-1-2/
В 1977 г., узнав адрес младшего сына Магомета Добриева - Базика, Тухан Хаджимохович Мальсагов, заведующий созданного им «Музея боевой и трудовой славы» в Назрани, вместе с журналисткой Светланой Журкиной обратился к Базику Добриеву с просьбой рассказать об отце. Тогда Базик Добриев не выполнил их просьбу.
В декабре 1996 г. в Ингушский государственный музей краеведения пришло письмо из Украины от Базика Магометовича, в котором он объяснял причину, по которой отказался рассказать об отце в 1977 г.: «В те годы, я воздерживался писать подробности о своем отце, так как он начинал свою работу на Чукотке в 1918 году в качестве коммерсанта и сотрудничал с американской торговой фирмой «Хиббард-Свенсон и К°». Отец фактически состоял на службе у этой американской торговой фирмы. В 70-х годах по-прежнему действовал партийный закон иметь на руководящих должностях кадры пролетарского происхождения, а я мог быть отнесен к купеческой прослойке. Хотя это очень далеко от того, что делал мой отец».
В декабре 1996 г. директором Ингушского государственного музея краеведения работал автор этих строк, и после письма Базика Добриева, у нас установилась с ним переписка. В своих письмах Базик Магометович много рассказал о своем отце, родственниках.
Добриев Магомет Джантемирович родился 2 мая 1884 года в с. Экажево. Как уже говорилось выше, в начале века попал на Аляску, оттуда - на Чукотку. Здесь женился, обзавелся семьей.
Из повести Т.Семушкина «Чукотка»: «Ингуш Магомет Добриев до революции эмигрировал в Америку. Бродил по Калифорнии, Мексике, работал на Аляске, а после революции, возвращаясь с Аляски на Кавказ, застрял на Чукотке. Здесь он женился на эскимоске. Теперь у него восемь детей, двое из которых уже школьного возраста. Отличительной особенностью Магомета было то, что сам он не знал сколько-нибудь сносно ни одного языка, даже своего родного: на ингушском не приходилось говорить лет двадцать пять, английским владел, что называется с пятого на десятое, русский знал плохо, немного разговаривал по-чукотски и по-эскимоски. Жена его, эскимоска, хорошо говорила по-чукотски и по-эскимоски. Их дети знали три языка: чукотский, эскимосский и русский.
Таня ввела этих двух «лингвистов», восьми и девяти лет, в учительскую. Мальчика звали по-ингушски - Алихан, девочку - по-американски - Мэри. Шестеро младших детей Магомета носили имена и русские, и чукотские, и эскимосские, а самый младший был назван База, от слова культбаза. Дети эскимоски Чукаль и ингуша Магомета были удивительно красивы, в особенности Мэри» [13].
Жили Добриевы в поселке Яндагай. Магомет Добриев занимался торговлей, сотрудничал с американской торговой фирмой «Хиббард-Свенсон и К°». В ведомости сбора пушного налога уполномоченным Камчатского Облналревкома (Областной народно-революционный комитет. - Авт.). А.М. Бычковым с русских и иностранных торговцев в Чукотском море за сезон 1920-1921 гг. приведен список 18 торговцев, с которых собран налог. Среди них указано имя Магомета Добриева - с него взыскали 985 руб. 40 копеек [14]. Когда в 1928 году, неподалеку в заливе Святого Лаврентия, открылась культбаза, где начала функционировать первая на Чукотке школа-интернат, семья Добриевых перебралась туда. Здесь на культбазе и родился самый младший сын - Базик.
Когда до Магомета дошло известие, что 13 февраля 1934 г. в Чукотском море, раздавленный льдами, затонул пароход «Челюскиí» и 104 человека остались на льдине, он бросил все свои дела, собрал десять собачьих упряжек и отправился спасать «челюскинцев».
Из повести Б. Добриева «Эскимосочка Чивма»: «В короткие зимние дни, а дальше на север и в темные полярные дни, в пятидесятиградусный мороз и в сильную пургу, они гнали свои собачьи упряжки с нартами, груженные теплой одеждой и продуктами для терпящих бедствие челюскинцев. В марте, апреле, мае 1934 года, вместе с другими добровольцами-каюрами, он перевозил их на собачьих упряжках из Ванкарема и Уэлена на культбазу. Здесь помогал им обстроиться и летом этого же года, на пароходе «Смоленск», проводил родных на «материк». Много теплых слов благодарности ему и всем культбазовцам, тогда на прощание, высказали отъезжающие во Владивосток челюскинцы» [15].
За участие в спасении челюскинцев Магомет был награжден грамотой за подписью Сталина. Вручал грамоту знаменитый Отто Юльевич Шмидт, комиссар парохода «Челюскин».
У Магомета Добриева было восемь детей: дочь Мэри - 1919-го года рождения, сын Алихан - 1920-го, дочь Лемма (Лемка) - 1922-го, дочь Чабихан (больше ее звали ласкательно Чапик) - 1923-го, дочь Надя - 1925-го, сын Алимбек - 1927-го, сын Абдул - 1929-го, сын Базик (отец звал его БIази) - 1931-го.
Из письма Базика Добриева: «Как-то брат говорил мне, что есть ингушское имя Базы, а почему меня зовут Базиком, наверное, для Вас странно? Дело в том, что я родился на культбазе и начальник культбазы предложил моему отцу назвать меня Базой или Культбазой. Он согласился, сказав: «Хорошо, пусть мой сын будет Базы, а по-русски Культбаза». С тех пор, пока был маленький, меня Базиком звали и это имя записали в метриках. Пришлось и в паспîрт внести это имя. А ведь, наверное, все же отец назвал меня именем Базы?» [16]. Базик и его брат правы в том, что действительно имеется ингушское имя БIази. Таким образом, Тихон Семушкин ошибается, когда пишет, что у детей Магомета были имена различного происхождения. Шестеро из восьми детей Магомета, кроме Мэри и Нади, носили ингушские имена.
По свидетельству сына, Магомет Добриев не собирался всю жизнь оставаться на Чукотке, он мечтал вернуться на Родину. Но он решил переждать трудное время, так как до него доходили слухи о бесправии ингушей и репрессиях, развернувшихся в 30х годах. Он хотел привезти свою семью на Кавказ.
Из письма Базика Добриева: «Знакомый нашей семьи, бывший работник милиции в Чукотском районе, хорошо знавший нашего отца Магомета Добриева, немец по национальности, Павел Эдмундович Меленберг рассказывал мне, что отец наш не торопился возвращаться в Ингушетию, к себе на Родину, из-за того, что до него доходили слухи о прежнем бесправии и бедной жизни ингушского народа в 20-30-е годы. Женившись на эскимоске и заимев большую семью (8 детей), он отвергал предложения оставить семью на Чукотке, а самому уехать на Кавказ. Я считаю, что любовь к жене (какой бы национальности она ни была) и к детям, высокая духовная ответственность перед семьей и преданность Корану, не позволяли моему отцу - ингушу поступиться своими моральными принципами, убеждениями и национальными обычаями. При жизни он соблюдал все требования ислама, молился на оленьем коврике, постился, организовывал дома с семьей ингушские праздники, обучил мальчиков и девочек танцевать лезгинку. Даже некоторые игры кавказские мы знали. Ну, например, крутить волчок из рога яка, а у нас он делался из дуба. Отец вел регулярные записи в домашней семейной книге о днях рождения детей, об особо важных событиях в семейной жизни. К сожалению, эта книга (дневник) не сохранилась. Куда-то затеряли мои старшие сестры. Помню, у нас дома был американский граммофон с большой трубой, и вместе с пластинками на английском и русском языках была пластинка с кавказской музыкой, с танцевалными мелодиями и, в частности, с лезгинкой, под которую мы (дети) с отцом плясали в праздники. Наша семья имела две собачьи упряжки. Отец наш славился на Чукотке как лучший каюр - погонщик и в шутку его называли “Джигит на собачьей упржке”» [17].
Магомет Добриев не успел привезти свою семью на родину, в Ингушетию. Репрессии 1937-1938 гг. докатились и до Чукотки. Когда началась охота на «врагов народа», чекисты вспомнили, что в 1918 г. Магомет сотрудничал с американской компанией, являлся торговым агентом. Его арестовали, допрашивали, избивали, требовали, чтобы он признался в связях с американской разведкой, показал, где у него спрятаны золото и доллары, которых на самом деле у Магомета не было. После избиений в тюрьме Магомет тяжело заболел и в декабре 1938 года умер от инсульта и инфаркта.
Не будь Чукотка так далека от Москвы, не поздоровилось бы и писателю Тихону Семушкину, издавшему в том же 1938 году повесть «Чукотка», в которой было сказано так много добрых слов о «враге народа» Добриеве Магомете и его семье.
Из письма Базика Добриева: «Подбираю материал для рассказа о группе кавказцев (в основном ингушей), которые были в Америке и вернулись через Аляску в Россию - на Чукотку, Камчатку и там застряли. Некоторые погибли в период революционных событий, некоторые пропали без вести, а некоторые умерли от разных болезней. Большинство из них преследовалось советской властью за то, что они побывали в Америке. Никому не было пощады! Даже тем, кто, рискуя своей жизнью, помогал ревкомам, Советам завоевать власть и укрепить свое руководство. Какая же была несправедливость! Иногда думаешь: лучше бы они остались в Америке - там могли бы найти свое человеческое счастье. Видимо, Родина (Кавказ, Ингушетия), куда они возвращались (хотели вернуться), для них была превыше всего. Находясь на чужбине, они сильнее ощущали чувство любви к Родине, преданность своему народу, неотторжимость от своей культуры и обычаев» [18]. Рассказ или, точнее, очерк о скитаниях группы ингушей по Америке и Чукотке Базик Магометович написал и опубликовал в Ингушетии [19].
После смерти мужа, Чивкэльын, чтобы как-то прокормить детей, некоторое время работала в кочевой школе. Скоро она получила письмо от родственников мужа с Ингушетии, которые звали ее с детьми приехать к себе в с. Экажево. В 1939 г. Чивкэльын вместе с младшими детьми уехала в Назрань. С ней поехало пятеро ее детей - Чапик, Надя, Алимбек, Абдул и Базик. Мэри к этому времени уже не было в живых, Лемма была замужем, а Алихан остался работать в Лаврентии..."(с)
http://ingarchives.ru/%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D1%83%D1%88%D0%B8-%D0%B2-%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%BE%D1%82%D0%B5%D1%87%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B9-%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B5-1-2/