Рождение героического эпоса
Любая идея на пути превращения в идеологию однажды непременно начинает нуждаться в павших за неё героях-мучениках. В живых тоже, конечно, но живые герои - это всегда словно бы заготовки, полуфабрикаты для героев defunctum, кандидаты на звание Подлинных Героев. Идеальный герой - всегда упокоенный, и это не удивительно. Такие Герои в известном смысле живее всех живых: они произносят в точности что требуется, даже если разное, делают что требуется, и их жизнеописания ни одним фактом (включая описание самого акта геройства) не противоречат задачам воспитания масс в правильном духе. Если же некоторое противоречие вдруг обозначается, то патерик Павших Героев всегда легко подкорректировать "в свете вновь открывшихся архивных данных".
Так было вечно: возьмите хоть Марка Курция, Феодора Стратилата, Жанну д'Арк, Павку Корчагина, Хорста Весселя, Александра Матросова… И вот теперь новейшая российско-украинская история уже принялась производить павших героев в возрастающих количествах по обе стороны баррикад.
Я выношу сейчас за рамки письма личные, персональные трагедии погибших и их близких. С этим единственно реальным горем всё равно никто ничего поделать не может, оно одно здесь человечно. Однако идея не позволяет ушедшим остаться теми, кем они были бы для своих родных. С точки зрения идеи, их смерть нуждается в величественном постаменте (хотя на самом-то деле смерть уже не нуждается ни в чём) и должна послужить борьбе. Покойники национализируются (не во плоти, конечно, а как духи) и призываются на подмогу к нарождающейся идеологии.
Достаточно провозгласить кого-то героем - процесс, который наглядно вовсю запущен сетевым братством всех штандартов и колеров, - как интересоваться его мотивами и целями, причинами и поводами, обстоятельствами и свидетельствами становится неприлично, словно копаться в чужих личных вещах, и даже опасно. Павших героев охраняют так, как никогда не охраняли живых. Герой не может погибнуть глупо, по легкомыслию или нарушая закон: это исключено. Он может пасть жертвой, но не может натолкнуться на отпор жертвы. Он почти всегда Робин Гуд, иногда - св. Франциск, и никогда - Гай Гисборн.
В философии буддизма есть понятие "асаткарья-вада", которое примерно означает, что сообщение от А к Б никогда не понимается Б в исходном виде, а всегда интерпретируется и наполняется иным смыслом, в преломлении внутреннего мира и личного опыта Б. Мысль изреченная есть ложь. Чем чаще и громче славятся имена и подвиги мультиплицирующихся героев, тем меньше там от людей и тем больше от иконных ликов. Так под крылом набирающего высоту самолёта город теряет живые, индивидуальные черты и детали, превращаясь в итоге во фрагмент Google-карты. С этой секунды можно считать, что всё человеческое и близкое в идее закрыто, и её вступление в ранг идеологии свершилось.
Что за этим последует и что это означает - хотя бы применительно к ситуации в Украине - я попробую рассказать позднее.
Диспетчер
Так было вечно: возьмите хоть Марка Курция, Феодора Стратилата, Жанну д'Арк, Павку Корчагина, Хорста Весселя, Александра Матросова… И вот теперь новейшая российско-украинская история уже принялась производить павших героев в возрастающих количествах по обе стороны баррикад.
Я выношу сейчас за рамки письма личные, персональные трагедии погибших и их близких. С этим единственно реальным горем всё равно никто ничего поделать не может, оно одно здесь человечно. Однако идея не позволяет ушедшим остаться теми, кем они были бы для своих родных. С точки зрения идеи, их смерть нуждается в величественном постаменте (хотя на самом-то деле смерть уже не нуждается ни в чём) и должна послужить борьбе. Покойники национализируются (не во плоти, конечно, а как духи) и призываются на подмогу к нарождающейся идеологии.
Достаточно провозгласить кого-то героем - процесс, который наглядно вовсю запущен сетевым братством всех штандартов и колеров, - как интересоваться его мотивами и целями, причинами и поводами, обстоятельствами и свидетельствами становится неприлично, словно копаться в чужих личных вещах, и даже опасно. Павших героев охраняют так, как никогда не охраняли живых. Герой не может погибнуть глупо, по легкомыслию или нарушая закон: это исключено. Он может пасть жертвой, но не может натолкнуться на отпор жертвы. Он почти всегда Робин Гуд, иногда - св. Франциск, и никогда - Гай Гисборн.
В философии буддизма есть понятие "асаткарья-вада", которое примерно означает, что сообщение от А к Б никогда не понимается Б в исходном виде, а всегда интерпретируется и наполняется иным смыслом, в преломлении внутреннего мира и личного опыта Б. Мысль изреченная есть ложь. Чем чаще и громче славятся имена и подвиги мультиплицирующихся героев, тем меньше там от людей и тем больше от иконных ликов. Так под крылом набирающего высоту самолёта город теряет живые, индивидуальные черты и детали, превращаясь в итоге во фрагмент Google-карты. С этой секунды можно считать, что всё человеческое и близкое в идее закрыто, и её вступление в ранг идеологии свершилось.
Что за этим последует и что это означает - хотя бы применительно к ситуации в Украине - я попробую рассказать позднее.
Диспетчер