- помни о смерти -
Однажды настанет день, когда я умру.
Вся. Целиком.
Насовсем.
Внутри холодеет, грудь сжимается спазмом. Скручивает от ужаса.
Если по-настоящему приблизить себя к моменту «умру - это сейчас», то с непривычки вышвыривает паникой. И начинается длинная вереница мыслей, в попытке уберечься, в поиске выхода, в надежде, что за смертью будет продолжение.
Идея перерождений всегда была для меня сомнительной. Люди, являющиеся её сторонниками, приводили определённые аргументы, доказательства. Например, рассказывали впечатляющую историю о том, как человек, проходивший практику путешествий в прошлые жизни, обнаружил собственноручно закопанный в прошлой жизни клад.
У меня нет причин не верить рассказам - но у меня нет причин верить в то, что они доказывают перерождения. Допуская, что ноосфера полна информацией, и любая информация готова прийти к человеку наиболее удобным конкретно для него способом, получаем удобное объяснение: в трансе человек просто считал нужный образ с достаточно подробным контекстом. В это объяснение можно верить точно так же, как в любое другое, в силу интеллекта и насмотренности. Это всего лишь одна из версий.
Я не видела святых или Христа, которые бы сказали мне, что перерождений не существует (избавила от своего присутствия психиатров).
Я не помню ничего, что свидетельствовало бы о моих личных прошлых жизнях.
Я по большому счёту вообще не помню ничего до возраста 2 лет. Самые ранние воспоминания - оттуда.
И у меня нет ни малейшей причины не верить кому угодно - в том числе атеистам. Которые говорят, что после смерти нет ничего. Распад тела, распад сознания, распад личности, полное исчезновение.
Страх исчезновения и растворения настолько силён, что однажды я не смогла даже близко допустить эту гипотезу. Попытавшись представить, выключилась, вылетела в одно из состояний, близких к пограничным. Вытаскивать себя оттуда пришлось на упрямстве, настойчиво и долго. Вызубривая наизусть Евангелие, просеивая мысли через исповедь дважды в неделю, уповая на таинство причастия и неугасаемую надежду на Его существование, то есть, любовь.
Прошло почти 10 лет.
Сейчас меня выносит не сразу, а знаний и навыков хватает, чтобы ненадолго задержаться в этих мыслях. О том, что если смерть стирает в пыль не только тело, но и меня целиком, то тщетно - всё. Тщетно привычное разделение на добро и зло перед лицом хаоса, распада и отсутствия всякого высшего, вне-мирного смысла. Тщетно, если нет некой непостижимой из этой жизни Истины, высшей внешней Воли. Если там, за гранью этой жизни, нет ничего…
Читаете? А попробуйте не просто читать, а по-честному представить. Это, правда, чревато: вместе с размышлениями о тщетности - приходит депрессия. При попытках сопротивляться депрессии, что-то чувствовать, наступает паника.
Меня выручают навыки, приобретённые в терапии и обучении телесной психологии, они заземляют и позволяют оставаться в теле. А ещё помогает память о том, что это эксперимент, в который я шла добровольно, для собственного духовного роста.
Да, кстати, все те знания об эффектах взаимодействия с нематериальным, которые у меня есть, никак не доказывают наличие жизни после смерти. Поскольку все они легко могут быть объяснены мной с помощью психологии. Алтари, подношения языческим богам и духам, контакты с ними - всё это можно объяснить. При желании и удачном стечении обстоятельств можно подтвердить даже идею о том, что все мы сон Брахмы. Или кто там обычно спит.
Что-то же мешает мне броситься с крыши - помимо страха боли? Нежелание расстраивать тех, кто ещё не дошёл до мысли о тщетности? Гордыня не только смертный грех, но и просто не эстетично. На постулате "я знаю правду, а они пока не доросли" можно построить только оторванную от реальности теорию.
Ещё можно много поговорить про любовь. Про то, что это самое главное, причём любовь не всякая, а жертвенная, любовь-для-другого, для того, кто любит тебя. Здесь вспоминаются стоящие особняком от основной традиции христианские статьи и проповеди о том, что Богу нужны не наши дела и поступки, а мы сами и наша любовь. В этих статьях любовь - принимающая, всепрощающая и всеобъемлющая. Та самая, о которой психологи говорят как о «материнской», в противовес любви за достижения, «отцовской». Разумеется, в реальной жизни как у отца, так и у матери должны присутствовать обе модели. Но факт тот, что попытка сводить религиозный образ Бога к одной из моделей - это лишь научно, психологически обоснованный компенсаторный механизм. Человек восполняет нехватку разновидности контакта со значимым взрослым, приписывая идеальному образу божества именно это свойство. Это не величайшая Любовь с большой буквы - это просто самое обычное отношение, которое обожествляется из-за личной травматики. И отлично может быть обретено в процессе качественной психотерапии.
Таким образом, и любовь отлично вписывается в научную картину мира. Без религии. Без мистики. Без посмертия.
Отсюда следует, что по большому счёту ничто не удерживает совершенно случайно развившую сознание обезьяну от того, чтобы уйти в небытие в любой момент. Некому будет плакать о плачущих родных, когда "я" перестанет существовать, растворится и истлеет раньше тела. Да и что есть плач? Всего лишь противоположность смеху. Что значит "плохо"? Всего лишь противоположность "хорошо". А кто оценивает, хорошо или плохо? Животная сущность, которая хочет жрать, спариваться и спать вдоволь. Имеет право, в общем-то.
Дальше вспоминаются всякие эзотерические традиции, уход от мира сего в мистическое его познавание, непринятие всего мирского как тщетного. Якобы, если мы не будем потворствовать прихотям тела и делать себе хорошо (как того хочет животная сущность), то мы докажем существование чего-то такого, что животным внутри нас не является.
Чушь.
Телесное будет страдать и прятаться, некоторые аспекты чувств и разума - развитые на протяжении веков - получать свои собственные бонусы. Это не "бестелесная душа радуется, когда тело страдает", это определённые участки нервной системы активируются вследствие подавления некоторых других. Или гормональный фон меняется. Умение принимать тёмные аспекты бытия, не разрушаясь, - это не свойство бессмертной сущности. Это нарабатываемый тренировкой навык материального тела, материальной нервной системы с весьма материальными электронными импульсами.
Поэтому культы тьмы и гностицизм, как и практики аскезы и самоистязаний, - это не более успешная попытка достичь бессмертия, чем любая другая религиозная практика.
Материальными - открытыми или ещё не открытыми - законами объяснимо вообще всё.
Давайте откровенно. Всё то, что я могу назвать в своей жизни мистическим опытом, я же собственнолично запросто могу объяснить исключительно научно.
Выхода нет.
Смерть не уговорить. Не объяснить ей, как страшно, как грустно, сколько внутри зажатой истерики у меня, когда я думаю, что однажды меня не станет - совсем.
Не утешить себя, как тогда, 10 лет назад, что "на самом деле всё не так, как я боюсь", что "всё будет хорошо".
Не помогает больше.
И то, что моё сознание не хочет исчезать, лишь очередной факт в безоценочной череде материального мира.
Умирать мне очень страшно. Но это ничего не изменит.
И вот тут есть ещё несколько мыслей.
Во-первых, самое банальное. Раз уж все обезьяны и прочие леопарды живут по законам природы, отчего бы мне не жить по законам нашей стаи.
И для чего мне тогда зацикливаться на познании через уход «во тьму» - или же наоборот, в «свет»? Если всё, что я знаю, правда, если всё, что я знаю, я в состоянии объяснить научно, то это и есть настоящая свобода действий: когда ты опираешься в жизни на себя. Когда ты не ищешь истины по ту сторону смерти, потому что единственная истина - по эту сторону. И смотреть имеет смысл только сюда. И делать себе хорошо. И раз уж произошёл от обезьяны, не происходить в обратную сторону, а поддержать благое начинание эволюции вида.
Во-вторых, мой личный опыт - вовсе не мистический - говорит мне о том, что завтрашняя я не похожа на меня вчерашнюю. А существо, которое смотрит на меня с сентябрьских фотографий, это тоже уже не я. И это значит, что, подойдя к смертной черте, я могу оказаться в состоянии Николаса Фламеля, для высокоорганизованного ума которого смерть была всего лишь очередным приключением.
Ложимся же мы спать ночью, устав от дел и растворяясь.
Ну, и есть ещё в-третьих.
Когда я поступала в университет на психологию, я загадала, что билет, который выпадет мне на собеседовании, - это именно та тема, на которую мне стоит обратить внимание.
Мне выпал билет №5: "Воля".
Психологи не знают, что это такое.
Психология не может толком понять, как это изучать.
Я писала в своё время курсовую о свободе. А что такое свобода, как не возможность выбирать?
И может быть! - опуская все религиозные рассуждения об этом всех веков истории - может быть воля, которая преломляется и трансформируется о грани материи всех уровней и проявленности,
может быть! - уважая умоляющие слёзы, но не уступая им,
может быть, воля - это то самое, что действительно не принадлежит материи и миру.
То единственное, что не принадлежит этому миру.
И оставляя этот мельчайший зазор, меньше чем мгновение между стимулом и реакцией, между импульсом и рефлексом, между возникновением нейронного заряда и его движением по сети,
я оставляю самое земное, самое материальное, что у нас есть: надежду.
Надежду на то,
что по ту сторону
Кто-то
есть.
Вся. Целиком.
Насовсем.
Внутри холодеет, грудь сжимается спазмом. Скручивает от ужаса.
Если по-настоящему приблизить себя к моменту «умру - это сейчас», то с непривычки вышвыривает паникой. И начинается длинная вереница мыслей, в попытке уберечься, в поиске выхода, в надежде, что за смертью будет продолжение.
Идея перерождений всегда была для меня сомнительной. Люди, являющиеся её сторонниками, приводили определённые аргументы, доказательства. Например, рассказывали впечатляющую историю о том, как человек, проходивший практику путешествий в прошлые жизни, обнаружил собственноручно закопанный в прошлой жизни клад.
У меня нет причин не верить рассказам - но у меня нет причин верить в то, что они доказывают перерождения. Допуская, что ноосфера полна информацией, и любая информация готова прийти к человеку наиболее удобным конкретно для него способом, получаем удобное объяснение: в трансе человек просто считал нужный образ с достаточно подробным контекстом. В это объяснение можно верить точно так же, как в любое другое, в силу интеллекта и насмотренности. Это всего лишь одна из версий.
Я не видела святых или Христа, которые бы сказали мне, что перерождений не существует (избавила от своего присутствия психиатров).
Я не помню ничего, что свидетельствовало бы о моих личных прошлых жизнях.
Я по большому счёту вообще не помню ничего до возраста 2 лет. Самые ранние воспоминания - оттуда.
И у меня нет ни малейшей причины не верить кому угодно - в том числе атеистам. Которые говорят, что после смерти нет ничего. Распад тела, распад сознания, распад личности, полное исчезновение.
Страх исчезновения и растворения настолько силён, что однажды я не смогла даже близко допустить эту гипотезу. Попытавшись представить, выключилась, вылетела в одно из состояний, близких к пограничным. Вытаскивать себя оттуда пришлось на упрямстве, настойчиво и долго. Вызубривая наизусть Евангелие, просеивая мысли через исповедь дважды в неделю, уповая на таинство причастия и неугасаемую надежду на Его существование, то есть, любовь.
Прошло почти 10 лет.
Сейчас меня выносит не сразу, а знаний и навыков хватает, чтобы ненадолго задержаться в этих мыслях. О том, что если смерть стирает в пыль не только тело, но и меня целиком, то тщетно - всё. Тщетно привычное разделение на добро и зло перед лицом хаоса, распада и отсутствия всякого высшего, вне-мирного смысла. Тщетно, если нет некой непостижимой из этой жизни Истины, высшей внешней Воли. Если там, за гранью этой жизни, нет ничего…
Читаете? А попробуйте не просто читать, а по-честному представить. Это, правда, чревато: вместе с размышлениями о тщетности - приходит депрессия. При попытках сопротивляться депрессии, что-то чувствовать, наступает паника.
Меня выручают навыки, приобретённые в терапии и обучении телесной психологии, они заземляют и позволяют оставаться в теле. А ещё помогает память о том, что это эксперимент, в который я шла добровольно, для собственного духовного роста.
Да, кстати, все те знания об эффектах взаимодействия с нематериальным, которые у меня есть, никак не доказывают наличие жизни после смерти. Поскольку все они легко могут быть объяснены мной с помощью психологии. Алтари, подношения языческим богам и духам, контакты с ними - всё это можно объяснить. При желании и удачном стечении обстоятельств можно подтвердить даже идею о том, что все мы сон Брахмы. Или кто там обычно спит.
Что-то же мешает мне броситься с крыши - помимо страха боли? Нежелание расстраивать тех, кто ещё не дошёл до мысли о тщетности? Гордыня не только смертный грех, но и просто не эстетично. На постулате "я знаю правду, а они пока не доросли" можно построить только оторванную от реальности теорию.
Ещё можно много поговорить про любовь. Про то, что это самое главное, причём любовь не всякая, а жертвенная, любовь-для-другого, для того, кто любит тебя. Здесь вспоминаются стоящие особняком от основной традиции христианские статьи и проповеди о том, что Богу нужны не наши дела и поступки, а мы сами и наша любовь. В этих статьях любовь - принимающая, всепрощающая и всеобъемлющая. Та самая, о которой психологи говорят как о «материнской», в противовес любви за достижения, «отцовской». Разумеется, в реальной жизни как у отца, так и у матери должны присутствовать обе модели. Но факт тот, что попытка сводить религиозный образ Бога к одной из моделей - это лишь научно, психологически обоснованный компенсаторный механизм. Человек восполняет нехватку разновидности контакта со значимым взрослым, приписывая идеальному образу божества именно это свойство. Это не величайшая Любовь с большой буквы - это просто самое обычное отношение, которое обожествляется из-за личной травматики. И отлично может быть обретено в процессе качественной психотерапии.
Таким образом, и любовь отлично вписывается в научную картину мира. Без религии. Без мистики. Без посмертия.
Отсюда следует, что по большому счёту ничто не удерживает совершенно случайно развившую сознание обезьяну от того, чтобы уйти в небытие в любой момент. Некому будет плакать о плачущих родных, когда "я" перестанет существовать, растворится и истлеет раньше тела. Да и что есть плач? Всего лишь противоположность смеху. Что значит "плохо"? Всего лишь противоположность "хорошо". А кто оценивает, хорошо или плохо? Животная сущность, которая хочет жрать, спариваться и спать вдоволь. Имеет право, в общем-то.
Дальше вспоминаются всякие эзотерические традиции, уход от мира сего в мистическое его познавание, непринятие всего мирского как тщетного. Якобы, если мы не будем потворствовать прихотям тела и делать себе хорошо (как того хочет животная сущность), то мы докажем существование чего-то такого, что животным внутри нас не является.
Чушь.
Телесное будет страдать и прятаться, некоторые аспекты чувств и разума - развитые на протяжении веков - получать свои собственные бонусы. Это не "бестелесная душа радуется, когда тело страдает", это определённые участки нервной системы активируются вследствие подавления некоторых других. Или гормональный фон меняется. Умение принимать тёмные аспекты бытия, не разрушаясь, - это не свойство бессмертной сущности. Это нарабатываемый тренировкой навык материального тела, материальной нервной системы с весьма материальными электронными импульсами.
Поэтому культы тьмы и гностицизм, как и практики аскезы и самоистязаний, - это не более успешная попытка достичь бессмертия, чем любая другая религиозная практика.
Материальными - открытыми или ещё не открытыми - законами объяснимо вообще всё.
Давайте откровенно. Всё то, что я могу назвать в своей жизни мистическим опытом, я же собственнолично запросто могу объяснить исключительно научно.
Выхода нет.
Смерть не уговорить. Не объяснить ей, как страшно, как грустно, сколько внутри зажатой истерики у меня, когда я думаю, что однажды меня не станет - совсем.
Не утешить себя, как тогда, 10 лет назад, что "на самом деле всё не так, как я боюсь", что "всё будет хорошо".
Не помогает больше.
И то, что моё сознание не хочет исчезать, лишь очередной факт в безоценочной череде материального мира.
Умирать мне очень страшно. Но это ничего не изменит.
И вот тут есть ещё несколько мыслей.
Во-первых, самое банальное. Раз уж все обезьяны и прочие леопарды живут по законам природы, отчего бы мне не жить по законам нашей стаи.
И для чего мне тогда зацикливаться на познании через уход «во тьму» - или же наоборот, в «свет»? Если всё, что я знаю, правда, если всё, что я знаю, я в состоянии объяснить научно, то это и есть настоящая свобода действий: когда ты опираешься в жизни на себя. Когда ты не ищешь истины по ту сторону смерти, потому что единственная истина - по эту сторону. И смотреть имеет смысл только сюда. И делать себе хорошо. И раз уж произошёл от обезьяны, не происходить в обратную сторону, а поддержать благое начинание эволюции вида.
Во-вторых, мой личный опыт - вовсе не мистический - говорит мне о том, что завтрашняя я не похожа на меня вчерашнюю. А существо, которое смотрит на меня с сентябрьских фотографий, это тоже уже не я. И это значит, что, подойдя к смертной черте, я могу оказаться в состоянии Николаса Фламеля, для высокоорганизованного ума которого смерть была всего лишь очередным приключением.
Ложимся же мы спать ночью, устав от дел и растворяясь.
Ну, и есть ещё в-третьих.
Когда я поступала в университет на психологию, я загадала, что билет, который выпадет мне на собеседовании, - это именно та тема, на которую мне стоит обратить внимание.
Мне выпал билет №5: "Воля".
Психологи не знают, что это такое.
Психология не может толком понять, как это изучать.
Я писала в своё время курсовую о свободе. А что такое свобода, как не возможность выбирать?
И может быть! - опуская все религиозные рассуждения об этом всех веков истории - может быть воля, которая преломляется и трансформируется о грани материи всех уровней и проявленности,
может быть! - уважая умоляющие слёзы, но не уступая им,
может быть, воля - это то самое, что действительно не принадлежит материи и миру.
То единственное, что не принадлежит этому миру.
И оставляя этот мельчайший зазор, меньше чем мгновение между стимулом и реакцией, между импульсом и рефлексом, между возникновением нейронного заряда и его движением по сети,
я оставляю самое земное, самое материальное, что у нас есть: надежду.
Надежду на то,
что по ту сторону
Кто-то
есть.