пора начинать пить
Ему там плохо, она тут пьет и ей уже все равно.
И ей наплевать, о ком говорить, и кто ей налил вино.
На то, насколько полон стакан, и дело тут не в вине,
Она все время будет внутри, ему - наблюдать извне.
И ей суждено остаться такой, какою всегда была.
Ты - бабочка в сжатых детских руках, ты - палочка из стекла.
И ты до сих пор отчаянно ждешь, бросаешься к свету ламп.
Но даже на бесконечную грусть есть пара особенных дней,
Когда тебе в грязном баре в стакан нальют и прикажут - пей!
Когда ты после на мокром полу услышишь безумный ритм,
Почувствуешь холод, и что-то, тебя душащее изнутри.
А дальше… обычно: шатаясь, встаешь, и тихонько бредешь домой.
И смотришь на лица людей и еще на снежинок веселый рой,
И вновь понимаешь: весь этот мир он вовсе не твой, не твой.
А твой - он где-то смеется там, на чьем-то другом плече
А ты, как обычно, смотришь на это, не зная уже зачем.
Быть может, это не навсегда - на пару десятков лет.
Ты молча стоишь, ты один из людей, знакомых со словом «нет».
Она настолько умна, мила, тебя от нее - лишь треть.
Ты так ее ненавидишь, что жаждешь мучительно умереть.
За эти мысли твои, слова, и чтоб неповадно впредь.
Но все-таки знаешь, она тебе уже не позволит уйти.
И даже если по горло снег, даже если не по пути.
Ты каждое утро плачешь у ног, и каждую ночь - клянешь,
Это судьба безумных, как ты, ничего не поделать, что ж.
Так вот. Она будет твердо идти, а ты побредешь за ней.
Вас впереди еще многое ждет - миллионы осенних дней.
Страшно, конечно, жить без любви. Но с любовью еще страшней.
И ей наплевать, о ком говорить, и кто ей налил вино.
На то, насколько полон стакан, и дело тут не в вине,
Она все время будет внутри, ему - наблюдать извне.
И ей суждено остаться такой, какою всегда была.
Ты - бабочка в сжатых детских руках, ты - палочка из стекла.
И ты до сих пор отчаянно ждешь, бросаешься к свету ламп.
Но даже на бесконечную грусть есть пара особенных дней,
Когда тебе в грязном баре в стакан нальют и прикажут - пей!
Когда ты после на мокром полу услышишь безумный ритм,
Почувствуешь холод, и что-то, тебя душащее изнутри.
А дальше… обычно: шатаясь, встаешь, и тихонько бредешь домой.
И смотришь на лица людей и еще на снежинок веселый рой,
И вновь понимаешь: весь этот мир он вовсе не твой, не твой.
А твой - он где-то смеется там, на чьем-то другом плече
А ты, как обычно, смотришь на это, не зная уже зачем.
Быть может, это не навсегда - на пару десятков лет.
Ты молча стоишь, ты один из людей, знакомых со словом «нет».
Она настолько умна, мила, тебя от нее - лишь треть.
Ты так ее ненавидишь, что жаждешь мучительно умереть.
За эти мысли твои, слова, и чтоб неповадно впредь.
Но все-таки знаешь, она тебе уже не позволит уйти.
И даже если по горло снег, даже если не по пути.
Ты каждое утро плачешь у ног, и каждую ночь - клянешь,
Это судьба безумных, как ты, ничего не поделать, что ж.
Так вот. Она будет твердо идти, а ты побредешь за ней.
Вас впереди еще многое ждет - миллионы осенних дней.
Страшно, конечно, жить без любви. Но с любовью еще страшней.