#ЯНеБоюсьСказать
И вот наступает такой момент, когда кажется, что раны залечены, и жизнь уже совсем-совсем не про всё то, что когда-то было, и крошка-сын пинает пяткой в печень, и совсем уже готов родиться. И рядом сокровище-муж, потрясающие, тщательно выбранные друзья, и ничто не предвещает никакой беды.
И вот, ровно в этот момент в фейсбуке появляется #ЯНеБоюсьСказать. Заполняет собой всю ленту, и затягивает внутрь этих историй, как трясина.
И вот, мне снова одиннадцать с половиной. Я выхожу из магазина с буханкой горячего вкусного хлеба, мой подъезд - прямо за углом. На улице лето, светло и жарко. И жить хорошо.
Мимо проходит парень, которого знает весь микрорайон. Всегда смотрят на него сочувственно и приговаривают "ну, что с него взять - безотцовщина.." Ему, наверное, лет пятнадцать. Он больно тыкает меня пальцем в только-только начавшую расти грудь, говорит "сиська!" и весело гогоча проходит дальше.
Это был такой шок - что кто-то незнакомый может просто так, потому что ему захотелось, прикасаться ко мне. Что такая физическая грубость от посторонних - это вообще бывает.
Я долго пыталась смыть с себя под душем это чувство тычка, очень долго. Я помню его до сих пор. Мне некому рассказать о том, что произошло - я не знаю даже, как. Потом я придумываю себе историю о том, как я в ответ на обиду врезала ему кулаком в лицо и выбила зуб. И даже какое-то время верю в эту историю сама.
Мне двенадцать. Я учусь в потрясающей школе, в которой впервые мне повезло - я не стала козлом отпущения в классе только потому что младше остальных на два года.
Школьный завуч обнимает меня как-то _странно_, и положение его рук какое-то.. мне некомфортно и страшно, но я не знаю, как быть, что сказать. Я не знаю, что мои чувства важнее, чем его авторитет как взрослого. Я не знаю в это время, что он в самом деле не имеет права прикасаться ко мне в тех местах. Я просто замираю и не шевелюсь. Я стараюсь вежливо улыбаться. Это длится какую-то вечность.
Мне некому рассказать о том, что происходит. Я не знаю даже, есть ли, о чём рассказывать. Ведь он всех обнимает, наверное, это нормально?..
Мне тринадцать, меня выгнали из той школы за неуспеваемость. Я очень старалась до последнего сделать хоть что-то, сдать хоть что-то, чтобы остаться там. Потому что там, не смотря ни на что, в самом деле очень интересно учиться. Мне не удалось, меня выгнали. (позже окажется, что мама до сих пор, больше 10 лет спустя, считала, что я ничего не делала и "напрашивалась на отчисление" - это небольшая иллюстрация о близости и доверительных отношениях между ней и мной). Моя новая школа - филиал ада на земле. Классная руководительница при знакомстве говорит мне "у нас в классе такие хорошие ребята!". Это самая большая ложь, которую я слышала.
Я младше всех и выгляжу вообще не провокационно в сексуальном плане - моя школьная форма не очень хорошо сидит на мне, я единственная во всём классе не пользуюсь косметикой и не ношу ни каблуков, ни украшений. У меня слишком короткая, торчащая во все стороны чёлка, которую я отрезала себе сама, потому что что-то запуталось в волосах. Мои волосы выглядят довольно неухоженно. Одноклассники ежедневно больно щипают меня за грудь, зажимают в углах, гогочут и выкрикивают в мой адрес всякие скабрезные вопросы (девочки радостно присоединяются). Классная руководительница и директриса (мать самого агрессивного и нахального из парней) умилённо говорят "у мальчиков подростковый возраст, не обращай внимания". Я по ночам рассматриваю синяки и cry myself to sleep.
Мне некому рассказать. Когда я пытаюсь объяснить маме, что происходит в школе - я натыкаюсь на то, что "надо было нормально учиться в Лиге". Мне приходится высидеть в этом аду год.
В конце учебного года я спускаюсь в метро (в то время это была довольно пустынная станция в дневное время), на лавочке в центре зала сидит какой-то дядька. Он спрашивает у меня, сколько времени - я удивлённо отвечаю ему, что вот же - табло со временем с обеих сторон. Он странно улыбается и кивает головой куда-то вниз. Я замечаю, внизу у него торчит оголённый член. Я пугаюсь и замираю, я не понимаю, почему так и что происходит. Я не понимаю, чего он от меня ждёт. Потом я просто разворачиваюсь и ухожу в другой конец платформы, и всё, о чём я могу думать - это лишь бы он не пошёл за мной, лишь бы он не пошёл за мной, лишь бы он не пошёл за мной.
Мне пятнадцать. Я учусь в университете и хожу там же на театральный факультатив. Это единственное место, где я чувствую, будто что-то значу. Будто меня принимают. Будто во мне есть какая-то ценность. Преподаватель, который ведёт факультатив, старше меня на 36 лет.
Он очень поддерживает меня, говорит со мной о моих идеях, утешает, если у меня что-то случается. Мы даже готовим статью, основанную на какой-то моей интерпретации идей Эриксона и чего-то там ещё.. Мы ставим спектакль по "Демону" Лермонтова. Я чувствую себя на своём месте, я чувствую, что хоть кто-то наконец-то меня понимает и поддерживает.
Мы отмечаем что-то всем факультативом дома у преподавателя, я выхожу на кухню попить воды. Возвращаясь в гостиную, я натыкаюсь на него в тёмном коридоре. Он наклоняется и целует меня.
Мир переворачивается, мне ужасно страшно, я замираю и вежливо улыбаюсь, я не знаю, что теперь делать и как теперь быть.
Позже он говорит, что любит меня, и провожая меня домой всю дорогу говорит о том, что вот как здорово - теперь я буду помогать ему по дому и с его дочерью, что теперь я помогу ему написать книгу и вообще. Я почти ничего не слышу, у меня на лице вежливая улыбка, а в голове одна мысль - я не знаю, что теперь делать. И мне не с кем поговорить, потому что - кто вообще ТАКОЕ поймёт???
Я оказываюсь в ловушке, в которой почти все мои друзья (весь факультатив) души не чают в этом преподавателе, все считают своим долгом и великим счастьем хоть что-то для него сделать, и я тоже считаю его потрясающим учителем (даже, блин, Учителем), и думаю о том, что "ну, ничего, когда-нибудь это закончится само, наверняка же". И при этом я даже чувствую себя в каком-то роде "избранной", ведь я же нравлюсь ему, а то, что я чувствую, что это неправильно, нездорово - так это глупые социальные установки. И разумеется, разумеется я никому не могу об этом рассказать.
Он пытается "научить меня", как доставить удовольствие мужчине. Только он, помимо всего прочего, импотент. Он просит меня, чтобы я трогала его. Предлагает вместе рассмотреть, как и что устроено _там_внизу_ у меня.
Через три месяца я понимаю, что я не могу больше, что ещё немного, и я пойду прыгать с крыши. Я понимаю это, сидя на балконе пожарной лестницы на 22 этаже.
Мне становится ужасно страшно, мне срочно нужно что-то решать.
Я пытаюсь поговорить с ним. Закончить эти "отношения". Он говорит - конечно, я всё понимаю. Но сейчас такое трудное время - мне нужно закончить книгу, а ты ведь - такая хорошая Актриса, давай мы будем просто "играть", будто ты меня любишь. И я буду называть тебя другим именем даже - это будет всё совсем не про тебя, ты можешь меня не любить.
Я соглашаюсь, потому что отказаться - это на тот момент в моей голове "всех предать".
Я выдерживаю ровно один вечер. В конце вечера он кладёт свою руку на мою, и меня накрывает приступ тошноты такой силы, что я резко убираю свою руку. Друзья смотрят на меня укоризненно (все знают, что происходит, и все считают, что это нормально).
Подруга отводит меня в сторону и говорит, что раз я взяла на себя эту роль, я должна стараться гораздо лучше. И что я несправедлива по отношению к нему.
Мне нужно ещё три недели на то, чтобы решиться всё это закончить - я понимаю, что потеряю "друзей", что все - на его стороне, а я, по коллективному мнению, не настолько ценный экземпляр, так что вполне могу жертвовать собой ради великого блага.
Через три недели я приезжаю к нему домой. Я беру с собой подругу для моральной поддержки.
Мы долго говорим о чём-то. В какой-то момент подруге нужно уезжать. Я провожаю её до метро и возвращаюсь, чтобы закончить разговор.
Он рассказывает мне о том, что когда человек вскрывает вены - он умирает за 4 часа. В первые 2 часа его можно спасти, а в оставшиеся два часа он будет просто ждать меня, чтобы попрощаться.
И когда я про себя решаю, что мне уже всё равно, и собираюсь уйти, когда я уже одета и обута (на улице зима, начало февраля) - он смотрит на меня очень-очень выразительно и просит разрешить поцеловать меня "последний раз".
Я замираю и вежливо улыбаюсь. Почему я всегда замираю, почему??
Он раздевает меня, а я не могу пошевелиться. Он пытается заняться со мной сексом, он ничего не может, а я только думаю - лишь бы это прекратилось, лишь бы это прекратилось, лишь бы это прекратилось..
Он говорит - подожди немножко, я схожу обольюсь холодной водой, может тогда получится.
Почему я не встала и не ушла, пока он был в душе??
Он возвращается,его тело теперь не только дряблое и старое и слишком близко - он ещё мокрый и холодный. И не может ничего. Это длится какую-то вечность. Потом он провожает меня до середины пути до дома, всё это время я стараюсь вежливо улыбаться. Как только дверь моего вагона закрывается между нами, я отворачиваюсь и начинаю рыдать.
Дома я долго стараюсь смыть с себя все эти ощущения в душе. Я помню их до сих пор.
Я перестаю отвечать на его сообщения и звонки, он искренне недоумевает, что не так. В какой-то момент я не выдерживаю, отвечаю на его сообщение коротким матерным посланием. Получаю в ответ заявление о том, что я быдло.
Мои "друзья" с факультатива упрекали меня в предательстве. Пытались вернуть меня туда, в эту яму, где моё тело - не моё, а его. Просто так, потому что ему захотелось, и он - взрослый и сильный.
Так для меня открылся прекрасный мир секса.
Потом было много стыдного, когда я соглашалась на секс чуть ли не с кем угодно, лишь бы перекрыть эти тактильные воспоминания.
Сейчас я с ужасом понимаю, что после меня на это место пришли другие, я не сомневаюсь - я знаю, что были другие до меня. И никто из нас, тех, кто до, не смог ничего сделать. Не смог никому ничего рассказать.
Потому что как о таком расскажешь?
Не так давно я стала понимать, что же именно со мной случилось и что привело к этому. Стала действительно понимать, что это - не моя вина.
Мама наверняка сказала бы, что я дура, которая в 16-то лет уже должна бы иметь свои мозги. При том, что мама меня любит. Просто весь мир считает, что такие истории - это, к примеру, моя вина. Потому что надо своей головой думать, ты что, не видишь, с кем общаешься?
Просто.. Я выросла с установкой, что я уже должна всё понимать. Что если со мной что-то происходит - я виновата в этом сама. Потому что меня растили самостоятельной. Потому что в мире достаточно проблем, чтобы кто-то брал в расчёт ещё и мои.
Три года назад я ехала в электричке, напротив меня сел какой-то дядька и раскрыл на коленях газету. Я переписывалась с Мишей, и через какое-то время краем глаза поняла, что дядька всё время поднимает глаза и смотрит на меня. И вовсе не читает газету, а мастурбирует, прикрывшись ей.
Я думала, что к тому моменту я уже достаточно пережила, чтобы хотя бы громко сказать, что это - неприемлемо. Но нет, против природы не попрёшь - я замираю и не знаю, что делать.
Через несколько минут я встаю и иду к выходу. Я даже не иду к кому-то из соседей по вагону - я притворяюсь, что мне нужно выходить на этой остановке.
Он встаёт и идёт за мной. В тамбуре есть ещё люди, дядька встаёт напротив меня и смотрит на меня очень, очень укоризненно.
Будто я лишила его чего-то, что я ему по определению должна.
Я очень, очень боюсь об этом рассказывать. Я не могу рассказывать об этом где-то, где это прочитает больше полутора человек.
И мне так нужно иногда об этом поговорить..
И вот, ровно в этот момент в фейсбуке появляется #ЯНеБоюсьСказать. Заполняет собой всю ленту, и затягивает внутрь этих историй, как трясина.
И вот, мне снова одиннадцать с половиной. Я выхожу из магазина с буханкой горячего вкусного хлеба, мой подъезд - прямо за углом. На улице лето, светло и жарко. И жить хорошо.
Мимо проходит парень, которого знает весь микрорайон. Всегда смотрят на него сочувственно и приговаривают "ну, что с него взять - безотцовщина.." Ему, наверное, лет пятнадцать. Он больно тыкает меня пальцем в только-только начавшую расти грудь, говорит "сиська!" и весело гогоча проходит дальше.
Это был такой шок - что кто-то незнакомый может просто так, потому что ему захотелось, прикасаться ко мне. Что такая физическая грубость от посторонних - это вообще бывает.
Я долго пыталась смыть с себя под душем это чувство тычка, очень долго. Я помню его до сих пор. Мне некому рассказать о том, что произошло - я не знаю даже, как. Потом я придумываю себе историю о том, как я в ответ на обиду врезала ему кулаком в лицо и выбила зуб. И даже какое-то время верю в эту историю сама.
Мне двенадцать. Я учусь в потрясающей школе, в которой впервые мне повезло - я не стала козлом отпущения в классе только потому что младше остальных на два года.
Школьный завуч обнимает меня как-то _странно_, и положение его рук какое-то.. мне некомфортно и страшно, но я не знаю, как быть, что сказать. Я не знаю, что мои чувства важнее, чем его авторитет как взрослого. Я не знаю в это время, что он в самом деле не имеет права прикасаться ко мне в тех местах. Я просто замираю и не шевелюсь. Я стараюсь вежливо улыбаться. Это длится какую-то вечность.
Мне некому рассказать о том, что происходит. Я не знаю даже, есть ли, о чём рассказывать. Ведь он всех обнимает, наверное, это нормально?..
Мне тринадцать, меня выгнали из той школы за неуспеваемость. Я очень старалась до последнего сделать хоть что-то, сдать хоть что-то, чтобы остаться там. Потому что там, не смотря ни на что, в самом деле очень интересно учиться. Мне не удалось, меня выгнали. (позже окажется, что мама до сих пор, больше 10 лет спустя, считала, что я ничего не делала и "напрашивалась на отчисление" - это небольшая иллюстрация о близости и доверительных отношениях между ней и мной). Моя новая школа - филиал ада на земле. Классная руководительница при знакомстве говорит мне "у нас в классе такие хорошие ребята!". Это самая большая ложь, которую я слышала.
Я младше всех и выгляжу вообще не провокационно в сексуальном плане - моя школьная форма не очень хорошо сидит на мне, я единственная во всём классе не пользуюсь косметикой и не ношу ни каблуков, ни украшений. У меня слишком короткая, торчащая во все стороны чёлка, которую я отрезала себе сама, потому что что-то запуталось в волосах. Мои волосы выглядят довольно неухоженно. Одноклассники ежедневно больно щипают меня за грудь, зажимают в углах, гогочут и выкрикивают в мой адрес всякие скабрезные вопросы (девочки радостно присоединяются). Классная руководительница и директриса (мать самого агрессивного и нахального из парней) умилённо говорят "у мальчиков подростковый возраст, не обращай внимания". Я по ночам рассматриваю синяки и cry myself to sleep.
Мне некому рассказать. Когда я пытаюсь объяснить маме, что происходит в школе - я натыкаюсь на то, что "надо было нормально учиться в Лиге". Мне приходится высидеть в этом аду год.
В конце учебного года я спускаюсь в метро (в то время это была довольно пустынная станция в дневное время), на лавочке в центре зала сидит какой-то дядька. Он спрашивает у меня, сколько времени - я удивлённо отвечаю ему, что вот же - табло со временем с обеих сторон. Он странно улыбается и кивает головой куда-то вниз. Я замечаю, внизу у него торчит оголённый член. Я пугаюсь и замираю, я не понимаю, почему так и что происходит. Я не понимаю, чего он от меня ждёт. Потом я просто разворачиваюсь и ухожу в другой конец платформы, и всё, о чём я могу думать - это лишь бы он не пошёл за мной, лишь бы он не пошёл за мной, лишь бы он не пошёл за мной.
Мне пятнадцать. Я учусь в университете и хожу там же на театральный факультатив. Это единственное место, где я чувствую, будто что-то значу. Будто меня принимают. Будто во мне есть какая-то ценность. Преподаватель, который ведёт факультатив, старше меня на 36 лет.
Он очень поддерживает меня, говорит со мной о моих идеях, утешает, если у меня что-то случается. Мы даже готовим статью, основанную на какой-то моей интерпретации идей Эриксона и чего-то там ещё.. Мы ставим спектакль по "Демону" Лермонтова. Я чувствую себя на своём месте, я чувствую, что хоть кто-то наконец-то меня понимает и поддерживает.
Мы отмечаем что-то всем факультативом дома у преподавателя, я выхожу на кухню попить воды. Возвращаясь в гостиную, я натыкаюсь на него в тёмном коридоре. Он наклоняется и целует меня.
Мир переворачивается, мне ужасно страшно, я замираю и вежливо улыбаюсь, я не знаю, что теперь делать и как теперь быть.
Позже он говорит, что любит меня, и провожая меня домой всю дорогу говорит о том, что вот как здорово - теперь я буду помогать ему по дому и с его дочерью, что теперь я помогу ему написать книгу и вообще. Я почти ничего не слышу, у меня на лице вежливая улыбка, а в голове одна мысль - я не знаю, что теперь делать. И мне не с кем поговорить, потому что - кто вообще ТАКОЕ поймёт???
Я оказываюсь в ловушке, в которой почти все мои друзья (весь факультатив) души не чают в этом преподавателе, все считают своим долгом и великим счастьем хоть что-то для него сделать, и я тоже считаю его потрясающим учителем (даже, блин, Учителем), и думаю о том, что "ну, ничего, когда-нибудь это закончится само, наверняка же". И при этом я даже чувствую себя в каком-то роде "избранной", ведь я же нравлюсь ему, а то, что я чувствую, что это неправильно, нездорово - так это глупые социальные установки. И разумеется, разумеется я никому не могу об этом рассказать.
Он пытается "научить меня", как доставить удовольствие мужчине. Только он, помимо всего прочего, импотент. Он просит меня, чтобы я трогала его. Предлагает вместе рассмотреть, как и что устроено _там_внизу_ у меня.
Через три месяца я понимаю, что я не могу больше, что ещё немного, и я пойду прыгать с крыши. Я понимаю это, сидя на балконе пожарной лестницы на 22 этаже.
Мне становится ужасно страшно, мне срочно нужно что-то решать.
Я пытаюсь поговорить с ним. Закончить эти "отношения". Он говорит - конечно, я всё понимаю. Но сейчас такое трудное время - мне нужно закончить книгу, а ты ведь - такая хорошая Актриса, давай мы будем просто "играть", будто ты меня любишь. И я буду называть тебя другим именем даже - это будет всё совсем не про тебя, ты можешь меня не любить.
Я соглашаюсь, потому что отказаться - это на тот момент в моей голове "всех предать".
Я выдерживаю ровно один вечер. В конце вечера он кладёт свою руку на мою, и меня накрывает приступ тошноты такой силы, что я резко убираю свою руку. Друзья смотрят на меня укоризненно (все знают, что происходит, и все считают, что это нормально).
Подруга отводит меня в сторону и говорит, что раз я взяла на себя эту роль, я должна стараться гораздо лучше. И что я несправедлива по отношению к нему.
Мне нужно ещё три недели на то, чтобы решиться всё это закончить - я понимаю, что потеряю "друзей", что все - на его стороне, а я, по коллективному мнению, не настолько ценный экземпляр, так что вполне могу жертвовать собой ради великого блага.
Через три недели я приезжаю к нему домой. Я беру с собой подругу для моральной поддержки.
Мы долго говорим о чём-то. В какой-то момент подруге нужно уезжать. Я провожаю её до метро и возвращаюсь, чтобы закончить разговор.
Он рассказывает мне о том, что когда человек вскрывает вены - он умирает за 4 часа. В первые 2 часа его можно спасти, а в оставшиеся два часа он будет просто ждать меня, чтобы попрощаться.
И когда я про себя решаю, что мне уже всё равно, и собираюсь уйти, когда я уже одета и обута (на улице зима, начало февраля) - он смотрит на меня очень-очень выразительно и просит разрешить поцеловать меня "последний раз".
Я замираю и вежливо улыбаюсь. Почему я всегда замираю, почему??
Он раздевает меня, а я не могу пошевелиться. Он пытается заняться со мной сексом, он ничего не может, а я только думаю - лишь бы это прекратилось, лишь бы это прекратилось, лишь бы это прекратилось..
Он говорит - подожди немножко, я схожу обольюсь холодной водой, может тогда получится.
Почему я не встала и не ушла, пока он был в душе??
Он возвращается,его тело теперь не только дряблое и старое и слишком близко - он ещё мокрый и холодный. И не может ничего. Это длится какую-то вечность. Потом он провожает меня до середины пути до дома, всё это время я стараюсь вежливо улыбаться. Как только дверь моего вагона закрывается между нами, я отворачиваюсь и начинаю рыдать.
Дома я долго стараюсь смыть с себя все эти ощущения в душе. Я помню их до сих пор.
Я перестаю отвечать на его сообщения и звонки, он искренне недоумевает, что не так. В какой-то момент я не выдерживаю, отвечаю на его сообщение коротким матерным посланием. Получаю в ответ заявление о том, что я быдло.
Мои "друзья" с факультатива упрекали меня в предательстве. Пытались вернуть меня туда, в эту яму, где моё тело - не моё, а его. Просто так, потому что ему захотелось, и он - взрослый и сильный.
Так для меня открылся прекрасный мир секса.
Потом было много стыдного, когда я соглашалась на секс чуть ли не с кем угодно, лишь бы перекрыть эти тактильные воспоминания.
Сейчас я с ужасом понимаю, что после меня на это место пришли другие, я не сомневаюсь - я знаю, что были другие до меня. И никто из нас, тех, кто до, не смог ничего сделать. Не смог никому ничего рассказать.
Потому что как о таком расскажешь?
Не так давно я стала понимать, что же именно со мной случилось и что привело к этому. Стала действительно понимать, что это - не моя вина.
Мама наверняка сказала бы, что я дура, которая в 16-то лет уже должна бы иметь свои мозги. При том, что мама меня любит. Просто весь мир считает, что такие истории - это, к примеру, моя вина. Потому что надо своей головой думать, ты что, не видишь, с кем общаешься?
Просто.. Я выросла с установкой, что я уже должна всё понимать. Что если со мной что-то происходит - я виновата в этом сама. Потому что меня растили самостоятельной. Потому что в мире достаточно проблем, чтобы кто-то брал в расчёт ещё и мои.
Три года назад я ехала в электричке, напротив меня сел какой-то дядька и раскрыл на коленях газету. Я переписывалась с Мишей, и через какое-то время краем глаза поняла, что дядька всё время поднимает глаза и смотрит на меня. И вовсе не читает газету, а мастурбирует, прикрывшись ей.
Я думала, что к тому моменту я уже достаточно пережила, чтобы хотя бы громко сказать, что это - неприемлемо. Но нет, против природы не попрёшь - я замираю и не знаю, что делать.
Через несколько минут я встаю и иду к выходу. Я даже не иду к кому-то из соседей по вагону - я притворяюсь, что мне нужно выходить на этой остановке.
Он встаёт и идёт за мной. В тамбуре есть ещё люди, дядька встаёт напротив меня и смотрит на меня очень, очень укоризненно.
Будто я лишила его чего-то, что я ему по определению должна.
Я очень, очень боюсь об этом рассказывать. Я не могу рассказывать об этом где-то, где это прочитает больше полутора человек.
И мне так нужно иногда об этом поговорить..