После...
Скажу честно, писала не я...
Но...это про нас, про Одесситов, про нашу жизнь, разрубленную кровавым днем 2 мая 2014 года.
Теперь все делиться на ДО и После...
Посвящаю всем, на ком 2 мая оставило свою печать. У каждого из нас своя история.
После 2 мая
Вернувшись из горУВД с освобожденным сыном, не успев перевести дух, узнать, что в городе сменилось милицейское начальство, что правосеки знают все адреса освобожденных куликовцев и идут по ним с визитом.
Отправить сына в безопасное место. Уехать самой, оставив дома маму, которая наотрез отказалась покидать дом. Не спать всю ночь, рисуя страшные картины погрома, зная, что в случае чего не поможет никто, ни одна живая душа.
Примчаться утром домой. Лихорадочно собирать вещи - свои, мамины, сына. Двух котов с мисками и горшками. Каждую минуту ждать, что вот-вот придут. Сообразить, что на улице безопаснее, потому что меня не знают в лицо. Выйти туда с мамой, котами и всеми вещами, чтобы ждать машину.
С невыразимым облегчением отъехать от дома, понимая, что квартиру могут сжечь - и хрен с ней. Главное, мы живы.
Всей семьей разъехаться по разным адресам.
Срочно менять симки, покупать дешевые телефоны.
Узнать, что в том месте, где сын сейчас, стало небезопасно. Попросить помощи у друзей.
Проснуться в ночь на 7 мая от невыразимого, смертельного ужаса. Лежать несколько часов, испытывая запредельную беспричинную тоску. Узнать потом, что это результат того, что на Куликовом я была неестественно спокойной.
Каждый день ездить на разные концы города - то к маме, то к сыну. Оглядываться на улице, боясь привести за собой хвост. Вытаскивать батарею из телефона, чтоб не отследили. Понимать, что паранойя - на расстоянии вытянутой руки.
Не жрать ничего две недели - только сок и колбасная нарезка. Не узнавать в зеркале какую-то взъерошенную тень с безумными глазами.
Прочитать, что убито уже шестнадцать человек из тех, кто был освобожден 4 мая. Лихорадочно искать подтверждения. Понять, что это фейк.
Прийти на Куликово и увидеть, что на окне третьего этажа висит рубашка сына.
Купить в церкви самую большую свечку, встать на колени перед иконой и долго благодарить за чудесное спасение.
Сообразить, что дома остался стационарный комп с фотографиями на жестком диске. Оставить машину за пределами дворами. Предупредить, чтоб уезжали, если я не вернусь через полчаса. Чувствуя, как сердце падает к ногам, открыть дверь, ожидая, что дома засада. Замирая от ужаса, обойти все комнаты. Почувствовать вонь от сгнившей картошки, второпях оставленной на балконе.
Терпеливо отвечать на вопросы мамы, у которой стало плохо с головой, почему мы не дома и когда мы уже вернемся домой. Бесконечные уточнения, что произошло второго мая и был ли там ее внук.
Под давлением мамы вернуться домой, пока без сына. В первый же вечер устроить плотную светомаскировку на окнах, чтоб никто не знал, что мы дома.
Услышать ночью громкий грохот в дверь. Увидеть испуганную маму с трясущимися губами. Приготовиться к смерти. Обнаружить, что это подвыпивший любимый, который забыл о том, что я нервная и в подполье. С яростью дубасить его, понимая, что эти минуты отобрали у меня год жизни.
Через несколько дней услышать еще один стук в дверь. Увидеть в глазке мужика с какой-то повесткой. С трясущимся сердцем переждать, пока он перестанет тарабанить. Едва успеть закрыть рот маме, которая решила громко крикнуть: "Кто там?".
Тайком встречаться с сыном в окрестных дворах.
Слушать как он говорит мне по телефону, что на самом деле он остался на крыше Дома профсоюзов.
Умирать от душевной боли. Вспоминать все, что было Русской весной и как страшно она оборвалась.
Думать, как вытащить сына из депрессии. Познакомиться с хорошим психологом. Поговорить с ней и почувствовать, как стало намного легче.
Вернуть сына домой и видеть, как ему помогают родные стены. Подолгу говорить о том, что видели и пережили.
Периодически стоять под дверью, слушать, как в нее кто-то тарабанит, и бормотать "Руссише партизанен, открывайт".
Прийти в ужас от неосмотрительности мамы, которая открыла дверь милиционеру. Узнать от него, что сына вызывают на допрос по делу о бездействии сотрудников милиции. Лихо врать, что сын поссорился со мной и уехал в Крым. Нагло сказать: "А что тут такого? Крым - это ведь украина" :D Обещать, что придет по повестке, как только вернется.
Перед Новым годом получить повестку по делу о массовых беспорядках. Позвонить следователю и на голубом глазу рассказывать, что сын в отъезде, когда будет, неизвестно. Заработать нервный тик.
В течение года жить в страшном напряжении, каждую минуту ожидая повестки из милиции, сбу или военкомата. Мечтать о спокойной жизни. Тщательно спрятать все георгиевские ленточки.
В марте, между маминым инсультом и ее смертью, пережить обыск - поиск оружия и взрывчатки. Нещадно троллить ментов. Радоваться двум вещам - что ничего не подбросили и что сына нет дома. Рассказывать ментам очередные басни Крылова. На вопрос о национальности с вызовом ответить "русская".
Перед годовщиной 2 мая узнать о волне арестов "колорадов". Молиться, чтоб пронесло. Не спать ночами, ожидая стука в дверь.
Немного перевести дух на протяжении лета 2015 года. Понять, что пока никого из ребят трогать не будут. Надеяться, чтоб это "пока" длилось до самого Освобождения...
Но...это про нас, про Одесситов, про нашу жизнь, разрубленную кровавым днем 2 мая 2014 года.
Теперь все делиться на ДО и После...
Посвящаю всем, на ком 2 мая оставило свою печать. У каждого из нас своя история.
После 2 мая
Вернувшись из горУВД с освобожденным сыном, не успев перевести дух, узнать, что в городе сменилось милицейское начальство, что правосеки знают все адреса освобожденных куликовцев и идут по ним с визитом.
Отправить сына в безопасное место. Уехать самой, оставив дома маму, которая наотрез отказалась покидать дом. Не спать всю ночь, рисуя страшные картины погрома, зная, что в случае чего не поможет никто, ни одна живая душа.
Примчаться утром домой. Лихорадочно собирать вещи - свои, мамины, сына. Двух котов с мисками и горшками. Каждую минуту ждать, что вот-вот придут. Сообразить, что на улице безопаснее, потому что меня не знают в лицо. Выйти туда с мамой, котами и всеми вещами, чтобы ждать машину.
С невыразимым облегчением отъехать от дома, понимая, что квартиру могут сжечь - и хрен с ней. Главное, мы живы.
Всей семьей разъехаться по разным адресам.
Срочно менять симки, покупать дешевые телефоны.
Узнать, что в том месте, где сын сейчас, стало небезопасно. Попросить помощи у друзей.
Проснуться в ночь на 7 мая от невыразимого, смертельного ужаса. Лежать несколько часов, испытывая запредельную беспричинную тоску. Узнать потом, что это результат того, что на Куликовом я была неестественно спокойной.
Каждый день ездить на разные концы города - то к маме, то к сыну. Оглядываться на улице, боясь привести за собой хвост. Вытаскивать батарею из телефона, чтоб не отследили. Понимать, что паранойя - на расстоянии вытянутой руки.
Не жрать ничего две недели - только сок и колбасная нарезка. Не узнавать в зеркале какую-то взъерошенную тень с безумными глазами.
Прочитать, что убито уже шестнадцать человек из тех, кто был освобожден 4 мая. Лихорадочно искать подтверждения. Понять, что это фейк.
Прийти на Куликово и увидеть, что на окне третьего этажа висит рубашка сына.
Купить в церкви самую большую свечку, встать на колени перед иконой и долго благодарить за чудесное спасение.
Сообразить, что дома остался стационарный комп с фотографиями на жестком диске. Оставить машину за пределами дворами. Предупредить, чтоб уезжали, если я не вернусь через полчаса. Чувствуя, как сердце падает к ногам, открыть дверь, ожидая, что дома засада. Замирая от ужаса, обойти все комнаты. Почувствовать вонь от сгнившей картошки, второпях оставленной на балконе.
Терпеливо отвечать на вопросы мамы, у которой стало плохо с головой, почему мы не дома и когда мы уже вернемся домой. Бесконечные уточнения, что произошло второго мая и был ли там ее внук.
Под давлением мамы вернуться домой, пока без сына. В первый же вечер устроить плотную светомаскировку на окнах, чтоб никто не знал, что мы дома.
Услышать ночью громкий грохот в дверь. Увидеть испуганную маму с трясущимися губами. Приготовиться к смерти. Обнаружить, что это подвыпивший любимый, который забыл о том, что я нервная и в подполье. С яростью дубасить его, понимая, что эти минуты отобрали у меня год жизни.
Через несколько дней услышать еще один стук в дверь. Увидеть в глазке мужика с какой-то повесткой. С трясущимся сердцем переждать, пока он перестанет тарабанить. Едва успеть закрыть рот маме, которая решила громко крикнуть: "Кто там?".
Тайком встречаться с сыном в окрестных дворах.
Слушать как он говорит мне по телефону, что на самом деле он остался на крыше Дома профсоюзов.
Умирать от душевной боли. Вспоминать все, что было Русской весной и как страшно она оборвалась.
Думать, как вытащить сына из депрессии. Познакомиться с хорошим психологом. Поговорить с ней и почувствовать, как стало намного легче.
Вернуть сына домой и видеть, как ему помогают родные стены. Подолгу говорить о том, что видели и пережили.
Периодически стоять под дверью, слушать, как в нее кто-то тарабанит, и бормотать "Руссише партизанен, открывайт".
Прийти в ужас от неосмотрительности мамы, которая открыла дверь милиционеру. Узнать от него, что сына вызывают на допрос по делу о бездействии сотрудников милиции. Лихо врать, что сын поссорился со мной и уехал в Крым. Нагло сказать: "А что тут такого? Крым - это ведь украина" :D Обещать, что придет по повестке, как только вернется.
Перед Новым годом получить повестку по делу о массовых беспорядках. Позвонить следователю и на голубом глазу рассказывать, что сын в отъезде, когда будет, неизвестно. Заработать нервный тик.
В течение года жить в страшном напряжении, каждую минуту ожидая повестки из милиции, сбу или военкомата. Мечтать о спокойной жизни. Тщательно спрятать все георгиевские ленточки.
В марте, между маминым инсультом и ее смертью, пережить обыск - поиск оружия и взрывчатки. Нещадно троллить ментов. Радоваться двум вещам - что ничего не подбросили и что сына нет дома. Рассказывать ментам очередные басни Крылова. На вопрос о национальности с вызовом ответить "русская".
Перед годовщиной 2 мая узнать о волне арестов "колорадов". Молиться, чтоб пронесло. Не спать ночами, ожидая стука в дверь.
Немного перевести дух на протяжении лета 2015 года. Понять, что пока никого из ребят трогать не будут. Надеяться, чтоб это "пока" длилось до самого Освобождения...