Фельетон о гении и мелком злодействе • Таймер
Автор: Игорь Плисюк
С детства мы помним крылатую фразу Пушкина о гении и злодействе как «двух вещах несовместных». Однако воспринимая её догмой, делаем невольную ошибку.
Ведь поэт вкладывает её в уста гениального, но по-детски доверчивого Моцарта, обращающегося к своему убийце Сальери, уже подсыпавшему ему яду в вино! Стоит ли воспринимать как истину прекраснодушное заблуждение литературного героя, изрядно отличающегося от своего реального прототипа? Тем более, сам Александр Сергеевич, будучи человеком ума трезвого, вовсе не питал иллюзий на предмет непременной добродетели великих творцов. В письме другу, князю Вяземскому, ещё в 1825 году, он писал по поводу скандальной публикации личных бумаг Байрона: «Толпа жадно читает записки потому, что в подлости своей радуется унижению высокого, унижению могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы! Он мал и мерзок - не так, как вы, иначе». Вовсе не пытался Пушкин, сам отнюдь не святой и прекрасно знавший историю, оправдывать грехи иных гениев. Возмущала его праздная толпа, сладострастно смакующая страшные и позорные подробности жизни творцов. И помним мы Бенвенуто Челлини или Караваджо не как записных драчунов и убийц, но - как творцов нетленных шедевров, олицетворяющих искру Божию в грешном мире. Слабости, а порой и преступления гениев давно уже вне суда людского, наследие же их, вне зависимости от личностей авторов, служит добру.
Но есть особая порода тех, кто под видом служения искусству реализует свои самые низменные инстинкты и комплексы, творя свои мелкие злодейства, но претендуя на роль гениев. Они, будучи по глубинной сути своей людьми толпы, выплескивают на читателя или зрителя всю грязь своих злобных душонок, стремясь опоганить окружающий мир. Порой наделённые определёнными способностями и ремесленническими навыками творческих профессий, ставят они осколки своих талантов на службу лишь собственной жажде признания и успеху любой ценой. И ради этого идут на всяческие гнусности. От откровенной порнографии - до сознательного разрушения всего того, что и составляет истинную культуру, по природе своей призванную служить добру, олицетворяя высшие замыслы Творца. И становятся в итоге не властителями дум, но растлителями слабых душ, кумирами агрессивного мещанства, ищущего оправдания и возвеличивания своей низости на фоне чужой слабости. Злодейство карликов заменяет им гений, а позор - неизменно вытесняет сиюминутную сомнительную славу. Об одном из них, увы, нашем земляке и современнике, и хочу я поговорить с вами. Зовут его Александр Ройтбурд.
Гнусные приключения Шурика, или Мещанин в хуторянстве
Среди художников Одессы наших дней его имя в последние годы упоминается куда чаще других. Причём вовсе не в связи с творческими открытиями. С начала пресловутой «революции достоинства», маэстро Ройтбурд взял на себя сомнительные функции возвеличивания и оправдания мерзких преступлений, произошедших за эти годы. Это он сразу после сожжения заживо наших сограждан 2 мая 2014 года в прямом эфире с пеной у рта оправдывал убийц, черня память погибших. С иезуитским цинизмом и сегодня доказывает сей «мытець» необходимость и целесообразность того, что весь мир называет «Одесской Хатынью». И сетует лишь на то, что… не тех, дескать, убили. Надо было других!
В своих многочисленных интервью и выступлениях он продолжает восхвалять псевдореволюцию, дозированно смешивая вполне здравую критику нынешнего режима с ритуальными заклинаниями о «руке Москвы», используя старый как мир пропагандистский трюк, именуемый «методом амальгамы» - добавление к массе реальных фактов порции лжи. Причём ложь эта, несмотря на демагогические ухищрения, для разумных людей видна невооружённым взглядом. Но он витийствует не для них. Для толпы, по его мнению, пребывающей в большинстве. Для народа, который сам откровенно презирает. И изрекает с ухмылкой авгура явную ложь, рассчитанную на поверхностные умы, отравленные навязчивым официозом. Чего стоит его недавнее цитирование Бродского «Ворюги мне милей, чем кровопийцы». Причём в его понимании ворюги - это не и впрямь нечистый на руку режим Януковича, а… нынешняя власть. Кровопийцы же - как раз свергнутая «преступная панда», во многом повинная, но крови-то как раз и не пролившая! И так - во всём. Претендуя на роль мудрого арбитра, перемежает он вроде бы разумные критические мысли с откровенной лукавой пошлостью казённого агитпропа.
Но что же представляет из себя художник и человек Ройтбурд? Зная его больше тридцати лет, поделюсь с вами некоторыми сугубо личными впечатлениями. Ещё в те давние годы вызывал он у меня двойственные чувства. Несомненно неглупый и эрудированный, он был одним из непременных завсегдатаев популярных тогда в богемной и интеллигентской среде кафе «Зося» в переулке Маяковского и «Бутербродной», находившейся в паре десятков метров. Там собирались художники, коллекционеры, студенты и преподаватели близлежащих вузов, равно как и прочая разношёрстная публика, жаждавшая общения с «братьями по разуму». И Шурик, недавний выпускник худграфа нашего Педина, был одним из неформальных лидеров этой пёстрой тусовки. Интеллектуал, недурной рассказчик, обладавший определённой харизмой, несмотря на невзрачную внешность, он собирал вокруг себя этакую «стаю», состоявшую из экзальтированных девиц и юнцов в поисках «учителя». Барышень он привлекал своим невозмутимым и голым цинизмом, который эти наивные создания принимали за истинную мужественность. «Юношей бледных» восхищал тем же, ибо и они путали павианью наглость в вопросах сексуальных с вожделенной свободой, а банальный нигилизм - с просветлённостью неким высшим знанием.
Ах, этот пьянящий воздух свободы середины 80-х, который в то смутное время крушения ценностей и ниспровержения кумиров сыграл со многими скверную шутку! Уже тогда я чувствовал небескорыстную наигранность этого человека в общении. С нами, своими ровесниками, он старался выглядеть добрым товарищем и человеком широких взглядов. Но многих, в том числе и меня, порой изрядно отталкивал его демонстративный цинизм, проявлявшийся и в неорганичном пристрастии этого паренька из интеллигентной еврейской семьи к показушному, нарочито хамскому сквернословию в присутствии дам, и в смаковании скабрезностями, джентльменам отнюдь не присущему. Выглядело это гадко. Впрочем Шурик четко понимал, где и с кем он может позволить себе потуги на роль поручика Ржевского, а где - следует вести себя по-иному, дабы не схлопотать по физиономии. Вне этих «слабостей» бывал он занятным собеседником, с которым можно было поговорить и об истории, и о литературе, и об эзотерике… Как художник же - уже тогда оставлял впечатления, далёкие от восторга. С одной стороны - несомненная хорошая техническая подготовка, с другой же - какое-то болезненное пристрастие к уродству. Его работы были нарочито безобразны, казалось, он, даже пытаясь изобразить нечто прекрасное, вольно или невольно вытаскивает наружу свои потаённые комплексы и страхи.
Но чем же прославился художник Ройтбурд? Не будучи искусствоведом, выскажу лишь свои сугубо субъективные впечатления. Всё, что он сделал за прошедшие десятилетия, добившись признания и коммерческого успеха, для меня укладывается в одно слово: спекулятивность и проституирование. Весьма плодовитый художник все эти годы держал нос по ветру, чутко ловя веяния времени. В «тренде» иудаика - извольте, вот вам серия полотен на библейские темы. Не любите тоталитаризм - получите шедевры, где «вожди» изображены в самом гадком, похабном виде. Моден постмодернизм - имейте перепевы шедевров былых времен на любые вкусы и потребности… И всё это - под соусом «использования архетипов», почему-то всегда оборачивавшегося непременным осквернение и их, и святынь всех народов и религий. Еврей Ройтбурд рисует патриархов своего народа утрированно мерзкими. Агностик Ройтбурд с лёгкостью необыкновенной выстёбывает и Будду, и Спасителя, и… кого только будет угодно потенциальному покупателю. А для любителей «клубнички» - не гнушается и откровенной порнографией, не стесняясь фотографируясь на фоне своих анальных шедевров.
Кое-кто из числа угодливых искусствоведов пытались сделать его единственным продолжателем и наследником одесских нонконформистов 60-80-х годов прошлого века. И здесь - позволю себе не просто возразить, но и возмутиться. Те - Ястреб, Хруш, Сычёв, Анофриев и Рахманин (простите, что не всех назвал!), шли поперёк поветриям времени и навязанным шорам идеологизированного соцреализма.Они творили своё искусство, свои миры, руководствуясь исключительно даром Бога и своим видением. И отличались, при всей своей внешней богемности, исключительной порядочностью.
Наш персонаж всю жизнь норовил опередить паровоз эпохи, подстраиваясь под моду и выгоду. И если и можно его сравнить с кем-то - так с… Никасом Сафроновым, олицетворением гламурной «красивости» и желания потрафить богатенькому потребителю. Правда, как по мне, московский маэстро куда менее вредоносен - ведь он старается приукрасить и вылизать до невозможности свои творения, руководствуясь пусть мещанским и нуворишеским, но стремлением к прекрасному. Ройтбурд же одержим болезненной манией опоганивания всего - хоть сакрального, хоть обыденного. Главное - обезобразить и густо обмазать фекалиями и тленом. Роднит их одно: вопиющая пошлость и желание продать свои «шедевры». Есть и ещё один собрат нашего Шурика по «служению музам» - небезызвестный российский писатель Владимир Сорокин. Мастер литературы некрофилически-гомоэротической, умелец похабного жанра, претендующий на роль ниспровергателя кумиров и открывателя мистических тайн. А в сущности - такой же бунтующий мещанин, проституирующий искусство, зарабатывая мерзостью геростратову славу и кусок хлеба с икрой.
Мог бы я ещё вспомнить то, как мосье Ройтбурд деловито боролся за «современное искусство», в 90-е годы последовательно паразитируя сначала на фонде Кравчука, а потом и ухитрившись вышибить гранты от самого Сороса, удивив своей пронырливостью весь просвещённый мир. Но к чему? Портрет мещанина, ненависть и уродство своей души маскирующего под борьбу за новое искусство, для меня завершён. И то, что человек, до нашей «революции» не без оснований сетовавший на фашизацию общества, сегодня ей служит, жалуясь лишь на то, что недалёкие вожди к его просвещённому мнению прислушиваться не желают, говорит об одном: озлобленный мещанин-порнограф волей-неволей, а судьбу озверевшего хуторянства избрал сам. Её он и разделит.
http://timer-odessa.net/minds/feleton_o_genii_i_melkom_zlodeystve_537.html?_utl_t=lj Фельетон о гении и мелком злодействе • Таймер
Фото картин "гения" по ссылке.
Не хочу такое откровенно говно размещать у себя в журнале.
С детства мы помним крылатую фразу Пушкина о гении и злодействе как «двух вещах несовместных». Однако воспринимая её догмой, делаем невольную ошибку.
Ведь поэт вкладывает её в уста гениального, но по-детски доверчивого Моцарта, обращающегося к своему убийце Сальери, уже подсыпавшему ему яду в вино! Стоит ли воспринимать как истину прекраснодушное заблуждение литературного героя, изрядно отличающегося от своего реального прототипа? Тем более, сам Александр Сергеевич, будучи человеком ума трезвого, вовсе не питал иллюзий на предмет непременной добродетели великих творцов. В письме другу, князю Вяземскому, ещё в 1825 году, он писал по поводу скандальной публикации личных бумаг Байрона: «Толпа жадно читает записки потому, что в подлости своей радуется унижению высокого, унижению могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врёте, подлецы! Он мал и мерзок - не так, как вы, иначе». Вовсе не пытался Пушкин, сам отнюдь не святой и прекрасно знавший историю, оправдывать грехи иных гениев. Возмущала его праздная толпа, сладострастно смакующая страшные и позорные подробности жизни творцов. И помним мы Бенвенуто Челлини или Караваджо не как записных драчунов и убийц, но - как творцов нетленных шедевров, олицетворяющих искру Божию в грешном мире. Слабости, а порой и преступления гениев давно уже вне суда людского, наследие же их, вне зависимости от личностей авторов, служит добру.
Но есть особая порода тех, кто под видом служения искусству реализует свои самые низменные инстинкты и комплексы, творя свои мелкие злодейства, но претендуя на роль гениев. Они, будучи по глубинной сути своей людьми толпы, выплескивают на читателя или зрителя всю грязь своих злобных душонок, стремясь опоганить окружающий мир. Порой наделённые определёнными способностями и ремесленническими навыками творческих профессий, ставят они осколки своих талантов на службу лишь собственной жажде признания и успеху любой ценой. И ради этого идут на всяческие гнусности. От откровенной порнографии - до сознательного разрушения всего того, что и составляет истинную культуру, по природе своей призванную служить добру, олицетворяя высшие замыслы Творца. И становятся в итоге не властителями дум, но растлителями слабых душ, кумирами агрессивного мещанства, ищущего оправдания и возвеличивания своей низости на фоне чужой слабости. Злодейство карликов заменяет им гений, а позор - неизменно вытесняет сиюминутную сомнительную славу. Об одном из них, увы, нашем земляке и современнике, и хочу я поговорить с вами. Зовут его Александр Ройтбурд.
Гнусные приключения Шурика, или Мещанин в хуторянстве
Среди художников Одессы наших дней его имя в последние годы упоминается куда чаще других. Причём вовсе не в связи с творческими открытиями. С начала пресловутой «революции достоинства», маэстро Ройтбурд взял на себя сомнительные функции возвеличивания и оправдания мерзких преступлений, произошедших за эти годы. Это он сразу после сожжения заживо наших сограждан 2 мая 2014 года в прямом эфире с пеной у рта оправдывал убийц, черня память погибших. С иезуитским цинизмом и сегодня доказывает сей «мытець» необходимость и целесообразность того, что весь мир называет «Одесской Хатынью». И сетует лишь на то, что… не тех, дескать, убили. Надо было других!
В своих многочисленных интервью и выступлениях он продолжает восхвалять псевдореволюцию, дозированно смешивая вполне здравую критику нынешнего режима с ритуальными заклинаниями о «руке Москвы», используя старый как мир пропагандистский трюк, именуемый «методом амальгамы» - добавление к массе реальных фактов порции лжи. Причём ложь эта, несмотря на демагогические ухищрения, для разумных людей видна невооружённым взглядом. Но он витийствует не для них. Для толпы, по его мнению, пребывающей в большинстве. Для народа, который сам откровенно презирает. И изрекает с ухмылкой авгура явную ложь, рассчитанную на поверхностные умы, отравленные навязчивым официозом. Чего стоит его недавнее цитирование Бродского «Ворюги мне милей, чем кровопийцы». Причём в его понимании ворюги - это не и впрямь нечистый на руку режим Януковича, а… нынешняя власть. Кровопийцы же - как раз свергнутая «преступная панда», во многом повинная, но крови-то как раз и не пролившая! И так - во всём. Претендуя на роль мудрого арбитра, перемежает он вроде бы разумные критические мысли с откровенной лукавой пошлостью казённого агитпропа.
Но что же представляет из себя художник и человек Ройтбурд? Зная его больше тридцати лет, поделюсь с вами некоторыми сугубо личными впечатлениями. Ещё в те давние годы вызывал он у меня двойственные чувства. Несомненно неглупый и эрудированный, он был одним из непременных завсегдатаев популярных тогда в богемной и интеллигентской среде кафе «Зося» в переулке Маяковского и «Бутербродной», находившейся в паре десятков метров. Там собирались художники, коллекционеры, студенты и преподаватели близлежащих вузов, равно как и прочая разношёрстная публика, жаждавшая общения с «братьями по разуму». И Шурик, недавний выпускник худграфа нашего Педина, был одним из неформальных лидеров этой пёстрой тусовки. Интеллектуал, недурной рассказчик, обладавший определённой харизмой, несмотря на невзрачную внешность, он собирал вокруг себя этакую «стаю», состоявшую из экзальтированных девиц и юнцов в поисках «учителя». Барышень он привлекал своим невозмутимым и голым цинизмом, который эти наивные создания принимали за истинную мужественность. «Юношей бледных» восхищал тем же, ибо и они путали павианью наглость в вопросах сексуальных с вожделенной свободой, а банальный нигилизм - с просветлённостью неким высшим знанием.
Ах, этот пьянящий воздух свободы середины 80-х, который в то смутное время крушения ценностей и ниспровержения кумиров сыграл со многими скверную шутку! Уже тогда я чувствовал небескорыстную наигранность этого человека в общении. С нами, своими ровесниками, он старался выглядеть добрым товарищем и человеком широких взглядов. Но многих, в том числе и меня, порой изрядно отталкивал его демонстративный цинизм, проявлявшийся и в неорганичном пристрастии этого паренька из интеллигентной еврейской семьи к показушному, нарочито хамскому сквернословию в присутствии дам, и в смаковании скабрезностями, джентльменам отнюдь не присущему. Выглядело это гадко. Впрочем Шурик четко понимал, где и с кем он может позволить себе потуги на роль поручика Ржевского, а где - следует вести себя по-иному, дабы не схлопотать по физиономии. Вне этих «слабостей» бывал он занятным собеседником, с которым можно было поговорить и об истории, и о литературе, и об эзотерике… Как художник же - уже тогда оставлял впечатления, далёкие от восторга. С одной стороны - несомненная хорошая техническая подготовка, с другой же - какое-то болезненное пристрастие к уродству. Его работы были нарочито безобразны, казалось, он, даже пытаясь изобразить нечто прекрасное, вольно или невольно вытаскивает наружу свои потаённые комплексы и страхи.
Но чем же прославился художник Ройтбурд? Не будучи искусствоведом, выскажу лишь свои сугубо субъективные впечатления. Всё, что он сделал за прошедшие десятилетия, добившись признания и коммерческого успеха, для меня укладывается в одно слово: спекулятивность и проституирование. Весьма плодовитый художник все эти годы держал нос по ветру, чутко ловя веяния времени. В «тренде» иудаика - извольте, вот вам серия полотен на библейские темы. Не любите тоталитаризм - получите шедевры, где «вожди» изображены в самом гадком, похабном виде. Моден постмодернизм - имейте перепевы шедевров былых времен на любые вкусы и потребности… И всё это - под соусом «использования архетипов», почему-то всегда оборачивавшегося непременным осквернение и их, и святынь всех народов и религий. Еврей Ройтбурд рисует патриархов своего народа утрированно мерзкими. Агностик Ройтбурд с лёгкостью необыкновенной выстёбывает и Будду, и Спасителя, и… кого только будет угодно потенциальному покупателю. А для любителей «клубнички» - не гнушается и откровенной порнографией, не стесняясь фотографируясь на фоне своих анальных шедевров.
Кое-кто из числа угодливых искусствоведов пытались сделать его единственным продолжателем и наследником одесских нонконформистов 60-80-х годов прошлого века. И здесь - позволю себе не просто возразить, но и возмутиться. Те - Ястреб, Хруш, Сычёв, Анофриев и Рахманин (простите, что не всех назвал!), шли поперёк поветриям времени и навязанным шорам идеологизированного соцреализма.Они творили своё искусство, свои миры, руководствуясь исключительно даром Бога и своим видением. И отличались, при всей своей внешней богемности, исключительной порядочностью.
Наш персонаж всю жизнь норовил опередить паровоз эпохи, подстраиваясь под моду и выгоду. И если и можно его сравнить с кем-то - так с… Никасом Сафроновым, олицетворением гламурной «красивости» и желания потрафить богатенькому потребителю. Правда, как по мне, московский маэстро куда менее вредоносен - ведь он старается приукрасить и вылизать до невозможности свои творения, руководствуясь пусть мещанским и нуворишеским, но стремлением к прекрасному. Ройтбурд же одержим болезненной манией опоганивания всего - хоть сакрального, хоть обыденного. Главное - обезобразить и густо обмазать фекалиями и тленом. Роднит их одно: вопиющая пошлость и желание продать свои «шедевры». Есть и ещё один собрат нашего Шурика по «служению музам» - небезызвестный российский писатель Владимир Сорокин. Мастер литературы некрофилически-гомоэротической, умелец похабного жанра, претендующий на роль ниспровергателя кумиров и открывателя мистических тайн. А в сущности - такой же бунтующий мещанин, проституирующий искусство, зарабатывая мерзостью геростратову славу и кусок хлеба с икрой.
Мог бы я ещё вспомнить то, как мосье Ройтбурд деловито боролся за «современное искусство», в 90-е годы последовательно паразитируя сначала на фонде Кравчука, а потом и ухитрившись вышибить гранты от самого Сороса, удивив своей пронырливостью весь просвещённый мир. Но к чему? Портрет мещанина, ненависть и уродство своей души маскирующего под борьбу за новое искусство, для меня завершён. И то, что человек, до нашей «революции» не без оснований сетовавший на фашизацию общества, сегодня ей служит, жалуясь лишь на то, что недалёкие вожди к его просвещённому мнению прислушиваться не желают, говорит об одном: озлобленный мещанин-порнограф волей-неволей, а судьбу озверевшего хуторянства избрал сам. Её он и разделит.
http://timer-odessa.net/minds/feleton_o_genii_i_melkom_zlodeystve_537.html?_utl_t=lj Фельетон о гении и мелком злодействе • Таймер
Фото картин "гения" по ссылке.
Не хочу такое откровенно говно размещать у себя в журнале.