Игорь Михеев. КОМУ НУЖНА И, КОМУ НЕ НУЖНА НОВОРОССИЯ (1)
Зачем России Новороссия
В 2011 г. в статье «Федот да не тот. О Путинском проекте евразийского союза» я отмечал, что проект, который в Кремле называют «евразийским союзом», имеет очень отдалённое отношение к тому, о чём толковали лучшие русские умы первой половины 20-го века - создатели евразийской теории. Дело в том, что нынешний евразийский союз - это, по сути, союз сырьевых колоний. Доходная часть бюджета основных участников союза - России и Казахстана формируется в основном из поступлений от экспорта: налог на добычу полезных ископаемых, таможенные пошлины, налог на прибыль экспортёров, другие доходы, косвенно связанные с экспортом. При этом в стоимостном выражении почти 90% в структуре экспорта обоих стран составляют, по сути, природные ресурсы. У России, в частности, экспорт энергоносителей - 70%, ещё, примерно, 20 - круглый лес, минеральные удобрения, продукция неглубокого передела в нефтехимической отрасли и в металлургии. Неслучайно бюджеты России и Казахстана рассчитываются, исходя из прогноза цены на сырую нефть!
Доля же машиностроения в ВВП современной России 3%, в структуре промышленного производства - менее 20%. Пороговым с точки зрения экономической безопасности считается уровень в 30%. В СССР в 90-м году было 40%. В Китае сегодня столько же. В США - 46, в Германии - 54. Продукция машиностроения в структуре российского экспорта менее 5% . Но и это в основном экспорт в отсталые страны СНГ. В то же время на НИОКР в России тратится примерно 1.5 % ВВП. Тогда как США, чей ВВП почти на порядок больше российского, на НИОКР тратят около 3%, японцы - 3,5%. В СССР на НИОКР тратили 5% ВВП - отсюда космос, индустриализация, передовая наука. На душу населения США тратят на НИОКР в 5 раз больше, чем Россия. Германия и Япония в 4.5 раза больше. Такая супердержава, как Финляндия - почти в 6 раз больше. Но и ничтожные российские 1,5 % не доходят до учёных и изобретателей - разворовываются чиновниками и аферистами. Чего стоит только чубайсовское РОСНАНО, вокруг которого никогда не прекращались скандалы. С самого начала все прекрасно понимали, что этот проект - очередная вульгарная воровская схема, нацеленная на присвоение бюджетных миллиардов. В итоге эффективность затрат на НИОКР исчезающее мала. Как следствие доля России в общемировом объеме торговли гражданской наукоемкой продукцией оценивается в 0,3%. Точнее, 0,3% - это доля даже не России, а всех стран СНГ. Для сравнения доля Китая в 20 (!) раз больше - 6%, США - 36%. У СССР было 8%.
Сырьевой тип экономики двух главных стран евразийского союза обусловил то обстоятельство, что и для России, и для Казахстана главными торговыми партнёрами являются Евросоюз и Китай, куда гонят российское и казахстанское сырьё. Взаимный же товарооборот весьма скромный. Во внешнем товарообороте России доля Казахстана составляет всего 2.7%. В 2014 году, кстати, объём взаимной торговли в стоимостном выражении заметно упал. То есть, повторюсь, нынешний евразийский союз есть ни что иное как союз сырьевых колоний более развитых экономик.
Далее в упомянутой статье 11-го года я обращаю внимание на ключевое и глубинное противоречие евразийской стратегии Кремля, которое, если не перечёркивает, то, во всяком случае, ставит под сомнение разумные смыслы и задания новой евразийской интеграции. Это противоречие обнаруживаем, в частности, в программной статье Путина в Известиях «Новый интеграционный проект для Евразии - будущее, которое рождается сегодня», в которой евразийский проект как раз и анонсировался. «Евразийский союз, - писал Путин, - будет строиться на универсальных интеграционных принципах как неотъемлемая часть Большой Европы, объединенной едиными ценностями свободы, демократии и рыночных законов. Еще в 2003 году Россия и ЕС договорились о формировании общего экономического пространства, координации правил экономической деятельности без создания наднациональных структур. В развитие этой идеи мы предложили европейцам вместе подумать о создании гармоничного сообщества экономик от Лиссабона до Владивостока, о зоне свободной торговли... вхождение в Евразийский союз, помимо прямых экономических выгод, позволит каждому из его участников быстрее и на более сильных позициях интегрироваться в Европу». «Евросоюз и формирующийся Евразийский союз - основывая свое взаимодействие на правилах свободной торговли и совместимости систем регулирования… способны распространить эти принципы на все пространство - от Атлантики до Тихого океана»
Здесь замечу, российский правящий класс, успешно превративший Россию за 25 лет перманентной антинациональной либерально-олигархической революции в сырьевой придаток Запада и мечтающий об интеграции в «Большую Европу», сегодня разделён на два лагеря. Западники или, иначе, либералы - те, кто готов полностью отказаться от экономического и политического суверенитета, передать природные ресурсы непосредственно западным корпорациям и открыто принять вассалитет США. И путинские «государственники» - те, кто уповает на экономический союз или, лучше сказать, тандем с Европой. Их голубая мечта - «Европа от Лиссабона до Владивостока». Такой тандем-де обеспечит России светлое будущее, позволит составить геополитическую конкуренцию Америке. Особенное воодушевление у этой части российского политического и бизнес-истеблишмента, в экспертном сообществе вызывает тезис: «соединим технологические возможности Германии с российскими природными ресурсами». Это подаётся как высшее достижение стратегической мысли нынешней российской элиты, её историческая сверхцель.
Впрочем, слова «стратегической» и «сверхцель» здесь не совсем уместны. Стратегия, как известно, предполагает долгосрочное планирование. Правящий же класс в современной России в терминах теории Гумилёва это типичные субпассионарии. Планировать будущее они в принципе не склонны и не способны. Субпассионарии живут сегодняшним днём - день да мой. Они действуют, что называется, по ситуации. Их принцип: после нас хоть потоп. Когда они с воодушевлением трактуют о благословенной «Европе от Лиссабона до Владивостока» и счастливом соединении немецких технологий с российскими ресурсами, фигурой умолчания остаётся то, что Россия в таком тандеме будет оставаться именно поставщиком сырья. А также, что природные ресурсы, которые мы отдадим немцам, поменяв их на мерседесы и порше, являются невозобновляемыми. То есть российские элиты, и впредь - на долгосрочную перспективу видят Россию в роли сырьевого придатка Евросоюза. Только одни считают, что стесняться тут нечего - это лучшее, на что мы можем рассчитывать, другие же намерены продолжать имитировать суверенитет, и сохранить себя в роли полномочных компрадоров, то есть посредников в деле оскопления российских недр и, по сути, ограблении мировым глобальным капиталистом будущих поколений русских и других народов России.
Так вот, эта экономическая и, шире, геополитическая стратегия не имеет ничего общего с евразийством. Для того чтобы понять, на сколько вся эта белиберда про «Европу от Лиссабона до Владивостока» далека от подлинного евразийства, коротко скажу о содержании и сути евразийской экономической теории - повторю, то о чём уже говорил в статье 11-го года. Экономический аспект евразийской теории 20-го века разработал крупный русский учёный, специалист в области экономической географии Петр Николаевич Савицкий (1895 - 1968). Кстати, представитель стариной малороссийской дворянской фамилии. Его отец Николай Петрович Савицкий был предводителем дворянского собрания одного из уездов Черниговской губернии, действительным статским советником и членом Государственного совета Российской империи.
Пётр Савицкий принадлежал когорте блестящих русских умов, изучавших обусловленность хозяйственной практики России климатическими и географическими факторами. В частности, евразийцы отмечали чётко выраженную широтную зональность - важнейшую отличительную черту российской географии - и лесная зона, и степь, и тундра горизонтально залегают и к западу, и к востоку от Урала. В этой связи в евразийстве отвергается традиционный взгляд на Уральские горы как на географическую границу между Европой и Азией. Евразийцы решительно отрицали само понятие «Большой Европы», включающей в себя европейскую часть России до Урала. С точки зрения географии, климатологии, почвоведения, этнологии граница между Европой и Россией-Евразией проходит в Карпатах, а понятие «Большая Европа» надумано и никакими естественно-природными обстоятельствами не обосновывается. В тоже время Россия-Евразия и до Урала, и за Уралом, включая Украину, представляет собой в географическом, ландшафтно-хозяйственном и этнокультурном плане единый континент.
Повторюсь, евразийцы доказали, что объединение европейской части России с западной Европой не имеет под собой научных оснований. Замечу также, никакие другие научные критерии выделения Евразии в особый «континент» - в особую географическую, ландшафтно-хозяйственную и, как следствие, этнокультурную целостность никем не выработаны и не предложены. Потому никакой иной ландшафтно-хозяйственной и этнокультурной реальности с названием Евразия, кроме той, которую описывали евразийцы 20-х годов, не существует.
Савицкий одним из первых глубоко и тщательно исследовал хозяйственную специфику России-Евразии, связанную с её физико-географическими особенностями. В своих трудах он развивал концепцию «континентальной экономики». Он указывал на принципиальное отличие характера и способов развития российского хозяйства от европейского и показал объективные причины этих отличий. А также обосновал тезис, что интересы Европы и России-Евразии в мировом товарном обмене и разделении труда глубоко различны. И этим, среди прочего, предопределено русско-европейское политическое и военно-политическое противостояние. Ещё в 1921 г. Савицкий
опубликовал в сборнике «Исход к Востоку» статью «Континент-океан (Россия и мировой рынок)», в которой вскрыл глубинные экономические источники такового противостояния.
Говоря об отличиях условий хозяйственной деятельности Европы и европейской части России, Савицкий обращает внимание, что большинство европейских стран расположены на незамерзающие морях и океанах, обладают удобной для мореплавания береговой линией, имеют инфраструктурно развитое побережье. Их внутренние области отстоят на незначительное расстояние от берега моря. Например, на территории Британских островов нет точки, удаленной от моря более чем на 80 миль - примерно 130 км. Во всей Западной Европе нет областей, отстоящих от моря далее, чем на 600 км. Такие страны Савицкий называет странами морского или, иначе, океанического мира, противопоставляя их странам континентальным. Причём, к «странам моря» принадлежит вся Европа, включая Германию. А не только англосаксы. Принципиального различия внутри Европы между враждебными России атлантистами - англосаксами и немцами евразийцы не видели.
Важнейшая же географическая характеристика России-Евразии - её континентальность. Здесь не стану подробно останавливаться на критериях отнесения стран к разряду континентальных. Замечу лишь, что одно из отличий континентальных стран - отсутствие или затрудненность доступа к океаническим побережьям. Например, Россия, исключая малонаселённую приполярную Камчатку, да Магадан на Охотском море, не имеет прямого выхода в океан. Владивосток и Находка отделены Японией и Кореей. В европейской части наши морские порты расположены на побережье внутренних морей, находящихся на значительном удалении от мировых океанических путей. Существенное значение имеет также замерзаемость морей России-Евразии. Архангельск, например, закрыт для судоходства в течение полугода. Чуть на меньший срок замерзают петербургские порты.
Отмечу, сама доктрина «морских государств» выдвинута в конце 19-го века американским морским офицером, одним из основателей англо-саксонской
геополитической школы А. Мэхэном. Его идеи использовал другой представитель этой школы - англичанин А. Макиндер. Наиболее полно концепция разделения держав на «морские» и «континентальные» была сформулирована в 30-е годы немецким геополитиком Карлом Шмидтом - автором книг «Номос Земли» и «Земля и море». Подробнее о дефектах этой концепции я пишу в книге «Пути русские». Но, в отличие от упомянутых геополитиков, делавших акцент на разных стратегиях «суши» и «моря» в соперничестве за мировое военно-политическое господство, Савицкий уже в начале 20-х годов рассматривает различия и противоречия морских и континентальных стран именно в экономическом аспекте.
Для экономики, для торгового обмена существенно, что 71% поверхности земного шара покрыты водой. При этом морской транспорт среди всех является самым дешёвым. Притом значительно более дешёвым. В рамках мирового товарного обмена основная доля перевозок товаров приходится на морской и океанический транспорт. Савицкий показывает, что в глобальном мировом торговом и, шире, хозяйственном обмене преимущество имеют страны, имеющие океаническое побережье - Европа, Япония, Америка. Контролируя наиболее рентабельные морские и океанические коммуникации и неся минимальные транспортные затраты, «страны моря» извлекают из глобального торгового обмена максимальную выгоду. Поэтому морской характер является для этих стран фактором их экономической и военно-политической консолидации и критерием противопоставления себя неморским странам.
Для континентальных же стран включение в глобальный торговый обмен связано с повышенными по сравнению с морскими странами транспортными издержками. России это касается в первую очередь. И потому безоглядное вхождение континентальных экономик в мировой рынок обрекает их на хроническое отставание, делает их «задворками мирового хозяйства». Мировой океанический торговый обмен обуславливает в этих странах узкоспециализированные однобокие моноэкономики, в которых развиваются лишь отдельные отрасли хозяйства. Такие экономики целиком зависят от конъюнктуры на внешних рынках и доброй воли контролирующих океанические торговые пути держав.
Далее Савицкий показывает, что поскольку странам моря выгодна «открытая» экономика, основанная на морской торговле, они заинтересованы, «чтобы континентальные страны безропотно приняли на себя бремя этой обездоленности»,
служили им рынками сбыта их товаров и поставляли свой дешёвый монопродукт. Экономическая же стратегия континентальных стран, если они не хотят оставаться задворками мирового хозяйства, должна быть принципиально отличной от того, что требует «открытая» «мировая» экономика.
При этом Савицкий отнюдь не предлагает тотальную изоляцию от мировых рынков и автаркическую натурализацию хозяйства. Но настаивает на том, что для континентальных стран, России-Евразии, в первую очередь, оптимальна экономика полуавтаркического типа с развитой и разнообразной специализацией и кооперацией областей внутри страны, с доминированием внутриконтинентальных связей - то есть создание максимально широкого альтернативного континентального рынка. Эта задача, в свою очередь, предполагает развитие межрегионального обмена внутри государства, а также формирование внешнего континентального рынка - приоритетность кооперации торгового обмена с соседними странами. Такой торговый обмен и такую экономику Савицкий называет «соседской».
Таким образом, доминирующим принципом континентальной экономики России-Евразии должен стать не принцип «отрытого рынка» и узкой сырьевой специализации в глобальном разделения труда, а принцип частичной автаркии и «соседской» кооперации, развитие необходимых отраслей хозяйства внутри страны, минимизация зависимости от импорта-экспорта. Во внешней торговле для России это означает, что её основными экономическими партнёрами должны быть евразийские соседи - Китай, Центральная и Передняя Азия, Индия. Вот в чём суть экономического евразийства. А вовсе не во вхождении в мифическую «Большую Европу». «Большая Европа» «от Лиссабона до Владивостока» - это не просто извращение, но переворачивание евразийской теории с ног на голову. Фраза из программной статьи Путина: «вхождение в Евразийский союз, помимо прямых экономических выгод, позволит каждому из его участников быстрее и на более сильных позициях интегрироваться в Европу» русскими евразийцами воспринималась бы в лучшем случае как образчик абсурда. Но мы-то прекрасно понимаем, что абсурда тут никакого нет. Тут всё то же желание российского олигархата и слитого с ним политического класса, накопивших за 25 лет большой компрадорский опыт, «сидеть на трубе» и поплёвывать в потолок - единственно, на что способна и, о чём мечтает нынешняя российская политическая и бизнес-элита. А индустрию, технологии, науку пусть немцы развивают.
Замечу также, отрицать важность географии, обусловившей повышенную стоимость сухопутных перевозок по сравнению с морскими, для конкуренции в мировом товарном обмене невозможно. Но стоимость доставки товара от производителя к потребителю - лишь один в ряду прочих, определяющих экономическую успешность той или иной страны, фактор. В частности, ещё в 1999 г. А. П. Паршев в своей книге «Почему Россия не Америка» ясно и доходчиво показал, что в открытом глобальном товарном обмене Россия поигрывает в силу того, что её климат обуславливает повышенные по сравнению с развитыми западными и восточными странами энергетические затраты на единицу продукции. Вкупе эти два фактора - повышенные затраты энергетические и транспортные, действительно, заметно ограничивают конкурентность российской промышленности.
Впрочем, и эти два фактора не исчерпывают список причин, по которым те или иные страны в условиях глобального рынка становятся «задворками мирового хозяйства». Многие и многие «морские» страны остаются экономическими аутсайдерами, отнюдь не имея тех, свойственных континентальным странам, дефектов, на которых сосредоточился в своих трудах Савицкий. Например, чтобы континентальные страны «безропотно приняли на себя бремя обездоленности», Запад весьма эффективно использует финансовые и политические инструменты. С другой стороны, такие страны, как Китай, Южная Корея или Индия демонстрируют способность изменить свою судьбу аутсайдеров, не меняя своей географической определённости. О том, какие ещё факторы и обстоятельства обуславливают успешность или лузерство в мировом товарном обмене, я пишу в трактате «Законы истории и развитие цивилизаций».
Однако невыигрышные климатические условия, континентальная география, в целом, отнюдь не означают бесперспективность развития индустрии в отдельных регионах Большой России. Значительные территории исторической России - вся Южная Русь - Новороссия, бассейны Дона и Северного Донца, Кубань, а это миллион квадратных километров территории, почти 40 миллионов русского населения, более двух сотен городов - находятся в зоне умеренно континентального климата, с относительно мягкой зимой - средней температурой января немногим ниже нуля. В Одессе, например, всего минус 2. Не случайно ещё в конце 19-го века именно здесь - на юге и юго-западе России наши предки начали создавать Новороссийский индустриальный регион, в частности, Донецко-Криворожский промышленный комплекс, включающий Русский Рур - Донбасс, промышленные центры в слободской Украине - на Харьковщине, в Днепропетровске и в Запорожье, а также промышленный центр в Причерноморье - Одесса-Николаев.
Именно континентальная и соседская, в терминологии Савицкого, экономика создавалась в СССР. Вовсе не волюнтаризм Сталина и идеологические химеры, а объективные географические и экономические резоны обусловили полуавтаркический характер развития народного хозяйства в СССР с ориентацией на внутренний рынок и рынок соседних стран, в пику открытости глобальной экономики, которую навязывает миру Запад и доморощенные российские компрадоры. После открытия нефтяных и газовых месторождений Сибири её ресурсы были соединены с индустриальной мощью Южной Руси, которая называется нынче Украиной, но подлинное исконное имя которой - Новороссия. Именно в результате этого естественного симбиоза реальный и полноценный, а не «обрезанный» евразийский союз - СССР стал второй экономикой мира. Притом что объём внешней торговли СССР в конце 80-х годов составлял менее 7% процентов его ВВП.
В 90-е новая элита - кучка недоумков и сознательных вредителей из пятой колоны, назвавшиеся реформаторами, рассчитывая войти в западный истеблишмент, под пристальным и заинтересованным руководством своих вашингтонских и брюссельских кураторов советскую индустрию полностью развалили. Горе-реформаторы начали играть по чужим правилам - правилам западного финансового олигархата, контролирующего глобальный обмен, и очень скоро превратили России в сырьевую колонию. Между тем, из сказанного выше становится очевидным, что подлинная стратегия экономического развития России - единственно научно обоснованная и единственно национально-ориентированная заключается в воссоздании и новом развитии континентальной соседской экономики, в развитии специализации и кооперации областей внутри России-Евразии, с доминированием внутриконтинентальных связей - в новом соединении ресурсов Сибири с промышленно-индустриальной мощью юга исторической России - Новороссии.
У России нет другого подобного индустриального региона. Новороссия - это не просто 3 тыс. месторождений полезных ископаемых, сотни заводов, притом соединённые в единый высоко-интегрированный индустриальный комплекс, квалифицированные трудовые ресурсы, но и лучшие на пространствах исторической России природно-климатические условия, позволяющие нести наименьшие производственные издержки, следовательно, производить конкурентную промышленную продукцию. Неслучайно после Отечественной войны, когда вся страна лежала в разрухе, политическое руководство СССР львиную долю имевшихся финансовых и людских ресурсов бросило на восстановление Донбасса и всей Новороссии. И ни один регион не делегировал столько своих представителей в высшее руководство СССР, сколько Новороссия - Хрущев, Брежнев, Подгорный, Щёлоков, Тихонов, Чебриков, Казанец, Рыжков.
Надо полагать, что и на Западе экономическую географию внимательно изучают. Отсюда нынешние суетливые маневры Вашингтона и Берлина вокруг Украины - заранее неотдаваемые кредиты Киеву, внедрение своих людей в высшие эшелоны власти, упорное настаивание на формальной суверенности и целостности Украины. Отнюдь не только чернозёмы их интересуют, но и ещё более то, что в этих чернозёмах залегает.
Континентальная соседская экономика не означает для России самоисключения из глобальной мировой экономики, но предполагает умные пропорции участия в глобальном и соседском обмене. Только в случае полноценной экономической реинтеграции индустриальной Новороссии Россия получит достаточную экономическую базу для развития инновационной постиндустриальной экономики 5-го - 6-го технологических укладов и сможет успешно конкурировать в мировой глобальном обмене. Только в этом случае у России хватит мощи реинтегрировать экономики сырьевого Казахстана, Киргизии и Таджикистана. Только в этом случае российская экономика вырастет в необходимой мере, чтобы реально укрепить позиции в Центральной и Восточной Азии, и Россия сможет стать полноправным экономическим партнёром Индии и Китая. Без индустриального потенциала Новороссии Россия, повторюсь, обречена оставаться сырьевым придатком более крупных и развитых экономик, а путинский евразийский союз - союзом сырьевых колоний - не более того.
Так кому и, почему не нужна Новороссия
Сказанное выше было главным посылом моей статьи 11-го года. Тогда ещё оставались возможности привлечь постсоветскую Украину в создающийся Евразийский союз. Но кремлёвским компрадорам, всему российскому политикуму заниматься Украиной, формировать там пророссийские общественные силы как всегда было недосуг. Они были заняты куда более важными и насущными для компрадорско-олигархического режима вещами - вступлением в ВТО, запуском Северного потока газа в Европу, подготовкой очередной рокировки Путина с Медведевым, дележом нефтегазового гешефта и думских кресел.
Сегодня расчёты вернуть всю Украину в сферу российского влияния - утопия. Почему - об этом я подробно говорю в работе «Евромайдан как эпизод раскола русского поля» - написана в ту пору, когда Янукович ещё сидел на Банковой. Единственный реалистический путь - добиваться отсоединения Новороссии от укробандеровской Украины. При этом залогом желания Новороссии воссоединиться с Россией является процветающий Донбасс. Болтовня, что России накладно и не с руки восстанавливать Донбасс - лишнее свидетельство инфантильности российского правящего класса - историческое мышление не присуще субпассионариям. Между тем, масштаб ставок в сегодняшних коллизиях на юге исторической Руси колоссальный. По сравнению с этим нынешние пресловутые санкции, от которых так исстрадались московские гешефтмахеры, не стоят выеденного яйца. Из вышесказанного со всей очевидностью вытекает, что не Донбасс должен на коленки вставать и умолять кремлёвских компрадоров, чтобы они благоволили впустить его в Россию. А Россия кровно заинтересована в Донбассе и всей Новороссии, и должна прилагать все возможные усилия, использовать все наличные ресурсы для их реинтеграции - экономической и политической.
В своих статьях, посвящённых Донбассу, я предпочитаю поменьше пылить по поводу того, какие плохие и хитромудрые американцы, какая близорукая Европа, какие ужасные власти в Киеве, в чём не правы Керри и Меркель, как в очередной раз оплошала Псаки и, какой клоун Саакашвили. Потому что это малопродуктивный дискурс. Можно сколько угодно предъявлять претензии Западу, но главная проблема России и Донбасса как части исторической России вовсе не в глобалистских замашках Вашингтона, не в глубинной русофобии Брюсселя, не в корыстных планах Берлина. С внешними врагами и внешними угрозами Россия всегда худо-бедно справлялась. Главная проблема - качество и природа нынешнего российского правящего класса и глубинное противоречие между фундаментальными интересами России и интересами правящей компрадории.
Когда мы слышим и видим темпераментные эскапады записных реестровых экспертов на центральных телеканалах в адрес украинских властей и «наших западных партнёров», поддерживающих укронацистов в Киеве, нужно понимать, что вся эта трескотня имеет целью три вещи: спустить пар, оправдать двусмысленность политики Кремля в отношении Донбасса и Украины, и перевести стрелки - отвлечь наше внимание от главной и определяющей проблемы - компрадорско-коллаборационисткой сущности российского правящего класса. Таковая сущность проявляется, в частности, в двурушничестве политики Кремля. Одной рукой Москва помогает ДНР и ЛНР, а другой, причём, на много более щедрой поддерживает укронацистский Киевский режим, по сути, содержит его. И заявляет на каждом углу, что заинтересована в «сохранении единого экономического, культурного и политического пространства Украины». С единственной целью - не потерять свой нефтегазовый бизнес с Европой, корпоративные и личные счета в западных банках, дешёвые западные кредиты и т. п. Кстати, сама фраза о единстве Украины бредовая - на Украине никогда не было «единого культурного пространства» - хоть бы учебник истории открыли.
Нередко приходится слышать, что укронацистская Украина со дня на день сама развалится, надо будет только карман пошире оттопырить, и Новороссия упадёт в него сама собой. Однако зима показала, Вашингтон, Брюссель и Москва не дадут пропасть бандеровцам и всей «самостийной и нэзалэжной». Особенно Москва не даст. Во-первых, это осложнит транзит газа в Европу, во-вторых, в Москве не знают, что им делать и, как себя вести в случае развала Украины. Что делать с тем же Донбассом. Потому что встанет вопрос о его вхождении в Россию, а кремлёвские компрадоры в подобном развитии события совсем не заинтересованы, так как это грозит и финансовыми издержками на восстановление Донбасса, и новыми санкциями, новым обострением отношений с Западом. Поэтому Кремль дважды спасал от разгрома кровавых киевских силовиков - в начале осени и в феврале, жёстко останавливая наступление донбасских ополченцев и российских отпускников.
Отсюда же и финансовая поддержка Москвой Киева. Причём в таких объёмах, какие Донбассу могут только в сладком сне присниться. Газ Киеву поставляется с огромной скидкой - по словам Путина только Газпром в 14-м году прокредитовал экономику Украины на 4,5 миллиарда долларов и даже предоставил Киеву скидку на газ, которую «никто не обещал». Также Москва отказалась требовать от Киева погашения трёхмиллиардного кредита в связи с превышением госдолга Украины 60% ВВП, как было оговорено в кредитном договоре. Точнее, речь идёт о выкупе Киевом украинских еврооблигаций - это форма кредитования. Примечательно, что Путин объявил об этом решении не в Москве перед депутатами Думы, например, а на саммите в Австралии в интервью немецкому телеканалу АRD. Что называется, отчитался - перед Берлином и Брюсселем. Тогда же Путин поведал, что наш добрый и щедрый «Газпромбанк» выдал полтора миллиарда долларов «частной компании под низкую цену на газ, чтобы поддержать химическую отрасль Украины». «Мы хотим, чтобы Украина встала на ноги», - так объяснил эти царские подарки с барского плеча Путин. Спрашивается, какая Украина? Это всё было 15 ноября - уже после того как в Киеве выбрали новую - откровенно нацистскую Раду с Мосийчуками, Ляшко, Филатовыми и подобными. Понятно, что газовый гешефт и моральные аспекты никак не стыкуются, но хоть каплю совести надо иметь? А, если бы газ в Европу шёл через территорию не Украины, а «халифата», тогда московские углеводородные гешефтмахеры ИГИЛ бы кредитовали?
Игорь Михеев. КОМУ НУЖНА И, КОМУ НЕ НУЖНА НОВОРОССИЯ (2)