Как в #СССР делали горько-сладкие концовки #ИграПрестолов #литература #ГражданскаяВойна #Кочетов
Разговор о романе Всеволода Кочетова "Угол падения" я уже как-то начал , - и теперь, видимо, самое время его продолжить. Обсуждать это произведение у меня, откровенно говоря, особого желания нет. Не потому, что оно плохое, - а как раз по строго противоположной причине: это, пожалуй, лучший роман Кочетова. То есть, лучший его роман - это, конечно, "Журбины", но надо признать: "Журбины" относятся к тем произведениям, которые пишет само время, которые временем надиктованы; "Журбины" не могли быть написаны ни в какое иное время, кроме последних нескольких "сталинских" лет, - после смерти Сталина из того же материала уже не могло получиться ничего, кроме "Большой семьи", - и, пожалуй, такая книга в те годы не могла, в конце концов (много таких произведений тоже выйти не могло), не появиться. А вот "Угол падения" - это, всё-таки, именно произведение лично Кочетова, исторически необходимым его появление не было.
В первой половине "оттепельного десятилетия" Кочетов поставил своеобразный "творческий эксперимент": в романах "Молодость с нами" и "Братья Ершовы" он вывел в качестве положительных героев откровенных нравственных уродов. Павел Колосов и Дмитрий Ершов - это именно нравственные уроды, и то, что не только советская критика (как враждебная писателю "либеральная", так и дружественная ему "советско-патриотическая"), но и, возможно, сам Кочетов их уродство не опознавали, не делает это уродство несуществующим. Появление таких "героев-уродов" было закономерно: "герой-коммунист Эпохи Оттепели", - легко уверовавший, что Советским Союзом в течение почти тридцати лет руководило пустое место, не имевшее никакого отношения к достижениям советского народа за этот период (и потому не заслуживающее ни одного памятника, ни одной улицы своего имени), но, при этом, несущее личную ответственность за все ошибки, неудачи, провалы и преступления тех лет, без труда принявший, что "много памятников Сталину" - это "культ личности", а ещё большее количество памятников Ленину никакого отношения ни к каким "культам" не имеет... короче говоря, последовавший курсом XX съезда КПСС, - он, этот "герой-партиец", если его показывать честно, и не мог не быть нравственным уродом. После всех этого "творческого эксперимента", однако, Кочетов смог вернуться к "классике". В книгах "Секретарь обкома" и "Угол падения" в качестве положительных героев выведены нормальные люди, которые не лишены недостатков, но способны осознавать их, - и, что немаловажно, страдают из-за своих неправильных решений (героя-урода "Молодости с нами", напомню, за все его "косяки", в итоге... наградили избранием делегатом 19 съезда КПСС, поощрили поездкой в Москву; герой-урод "Братьев Ершовых" в итоге, можно сказать, понёс наказание, но показано это было столь нечётко, что, полагаю, большинство читателей книги тогда не воспринимало это, как его наказание, и сейчас не воспринимает). Всё тут по-хорошему прозрачно, - хотя и не без странностей (о них поговорим как-нибудь в другой раз; роман "Угол падения" экранизирован, и вот при обсуждении того, как книжный материал был перенесён на экран, можно будет и некоторые особенности самого этого материала обсудить), - всё ясно... кому-то это понравится, кому-то очень не понравится, кого-то оставит равнодушным, но лично мне тут говорить не о чем.
И тем не менее... если по содержанию "Угла падения" мне сказать, в общем-то, нечего, - то о его форме несколько замечаний сделать стоит. Форма эта в очередной раз показывает, что Кочетова "разведчиком современности" называли не даром. В 1967 году, среди советского "застоя", - Всеволод Анисимович создал произведение, которое, если присмотреться, поразительно похоже на... новомодную "Игру престолов". Точнее, на "Песню льда и огня", послужившую для "Игры престолов" литературной основой. Сразу скажу: я эту "Песню льда и огня" не читал (и не собираюсь), - но по имеющимся в Интернете пересказам и тому, что показали в кино, кое-какие выводы сделать, думается, можно.
И "Игра престолов", и "Песня льда и огня" - это, в значительной мере, произведение о некоем гражданском конфликте ("Войне пяти королей" и связанных с ней противостояниях)... а "Угол падения" целиком посвящён гражданской войне, показанной такой, какая она есть. Героям приходится действовать в обстановке, где "фронта" и "тыла", по существу, нет, - и принимать полноценный бой, порой, приходится в самом-самом "тылу", - а "свои" и "чужие" переплетены столь тесно, что судьба чуть ли не всего "белого" подполья в Петрограде, в какой-то момент, оказывается в руках одной "не дававшей подписок" женщины, муж которой искренне сочувствует большевикам, его брат сам является большевиком и добросовестно работает в Смольном, а сама она, измотанная "разгульным" поведением "прописавшихся" в её квартире "беляков", подумывает о том, не пойти ли "на Гороховую", в петроградскую ЧК.
В "Песне льда и огня" каждая глава повествуется от третьего лица с точки зрения одного персонажа, - "Угол падения" выстроен примерно так же, только в нескольких главах "героев-повествователей" несколько... ну, и автор с рассуждениями от собственного лица тоже иногда "вклинивается", но довольно-таки редко (а свои личные оценки, что примечательно, раздаёт только появляющимся на страницах повествования историческим деятелям). Среди "героев-повествователей" - не только советский работник Павел Благовидов, чекист Константин Осокин и полковой комиссар Александр Раков (реальное историческое лицо), но и "белые" военачальники Юденич и Родзянко; кроме того, "свои" главы получил писатель Куприн, а одна глава даёт читателям возможность взглянуть на происходящее глазами Марии Дмитриевны Врангель, матери печально известного командующего "белых". Гибель одного из главных героев романа, - советского инженера Ильи Благовидова, - "его же глазами" показана столь подробно: "С грохотом остро рвануло в затылке. Илья осел на подломившихся ногах и плюхнулся боком в лужу. Прапорщику лень было выходить на дождь, и он убил этого очередного красного прямо у порога", - что меня ещё долго не покидала мысль, что герой мог каким-то образом спастись ("пуля прошла через голову навылет, чудом не задев мозг"), и где-нибудь в самом-самом конце книги всё-таки воссоединится со своей женой.
Ещё одно примечательное сходство между "Углом падения" и "Игрой престолов" - это вплетённые в повествование описания многочисленных политических интриг. По "Углу падения" чётко заметен такой вот перекос: главные интриганы - это "белые", во главе с реальным историческим деятелем Владимиром Люндеквистом, который во время наступления Юденича на Петроград (осеннего), по сути дела, составлял стратегические планы для обеих сторон; меньше, но тоже весьма деятельно, интригуют "наши не наши" (с точки зрения автора, в данном случае важно именно это) Зиновьев и Троцкий (деятельность его "агентурной сети" показана мельком, но чётко, через результаты, - Троцкий хорошо осведомлён о "темных" делишках Зиновьева, мгновенно отбивает его довольно-таки неуклюжие "наезды"); у "нашей стороны" вершиной "политических комбинаций" становится отправка в Эстонию попавшегося петроградского спекулянта Хамелайнена ("Бабашкина"), для слежки за "белыми"... при этом красные, зная, что "Бабашкин" обычно расплачивается со своими поставщиками драгоценностями, которые получает от состоятельных петроградцев, снабжают его для "миссии" золотыми монетами из государственных запасов, - и Хамелайнен, разумеется, быстро попадает в руки "белых" "контрразведчиков". Тут мне видится общая проблема: в Советском Союзе хороших (тех, которые принимали ценности, которые старались привить советская школа и государственная пропаганда в целом) людей не учили хитрить, строить "оперативные комбинации" и так далее... зато плохие советские граждане этими умениями почему-то обзавелись, и успешно их применяют до сих пор.
Можно на страницах романа Кочетова, между прочим, найти и местных драконов. "Угол падения" - произведение сугубо реалистическое и даже, в некоторой части, документальное, но... "Любая достаточно развитая технология неотличима от магии". Красные поначалу вообще не могут противостоять английским танкам, отступают при одном их появлении, - и лишь с течением времени, с большим трудом научаются не бояться их (а в конце концов и обзаводятся собственными); "белые", со своей стороны, испытывают "священный трепет" перед красными бронепоездами, видят в них "немецкое изобретение", до которого русским никогда не дорасти (в одном из эпизодов писатель Куприн поправляет оробевших "белых" артиллеристов, указывая, что грозный бронепоезд "Ленин" сработали не мифические "немцы", а русские мастера с Путиловского завода).
Ну и, конечно, концовка... концовку "Угла падения" Кочетов сделал горько-сладкой: "белые" под Петроградом разбиты, главные положительные герои живы, более-менее здоровы и, несомненно, счастливы... но Павел Благовидов едет на Южный фронт, где вполне может погибнуть, а дома, в Петрограде, его возвращения "с нетерпением" ожидает всё ещё могущественный Зиновьев, для которого Павел превратился в чуть ли не личного врага; гражданская война не закончена, смерть по-прежнему ходит за победителями по пятам.