Альберто Варгас. Alberto Vargas
Прекрасный пост от posterart :
Хоакин Альберто Варгас y Чавез - один из самых именитых, и, по мнению многих, один из лучших художников пинап-искусства. Он родился 9 февраля 1896 в Арекипе, втором по величине городе Перу.
Альберто был первым из шести детей, родившихся у Маргариты и Макса Варгаса, известного фотографа - портретиста, прославившегося в Перу своими портретами и пейзажами. У Макса Варгаса, были ателье в Арекипе и столице Перу Ла-Пасе. Он участвовал в международных фотовыставках и был удостоен нескольких наград.
Уже в детстве Альберто начал рисовать, да так, что с 7-ми лет мог продавать местным газетам свои карикатуры. Когда молодой человек не был в школе, он часто проводил время в студии своего отца, изучая оборудование и основы ремесла. По всей видимости, именно в те годы Альберто, как и Джордж Петти, ознакомился с аэрографом, который тогда был не маленьким ручным инструментом, каким мы его привыкли видеть сегодня, а громоздким неуклюжим аппаратом, который требовал большой ловкости и умения от художника, который планировал его использовать. В те годы аэрограф использовался почти исключительно для ретуширования негативов, а Варгас в своем детстве очень много занимался фотографией.
Как и в большинстве зажиточных перуанских семей, родители Альберто желали, чтобы у их детей было достойное образование, предпочтительно в одной из лучших школ Европы. Его решили отправить в Швейцарию, для обучения в лучших студиях фотографии Женевы и Лондона. Впоследствии, он должен был возвратиться в Арекипу и работать со своим отцом.
В 1911 году, Альберто и его младший брат Макс были отправлены на учебу в Швейцарию: Макс - банковскому делу, Альберто - языкам и фотографии. Макс Варгас прибыл в Европу со своими детьми. Их путь пролегал через Париж, где Варгас - старший должен был быть награжден золотой медалью за серию своих фотографий "Инкские руины возле Куско".
Для 15-летнего Альберто музеи Парижа стали незабываемым открытием. Искусство Ingres и других великих мастеров произвело на него сильное впечатление, и он начинает подражать им в своих работах. Парижские музеи, галереи и журналы того времени переполнены картинами, изображающими женские формы. Там же Альберто попадается на глаза известный журнал, La Vie Parisienne, и его чувственные обложки выполненные Рафаэлем Киркнером, столь же известным во Франции, как Харрисон Фишер и Чарльз Дан Гибсон в Америке. Он поражен его техникой в изображении женского силуэта.
Следующие пять лет Варгас проводит в Швейцарии за изучением французского и немецкого языков в дополнение к своему родному испанскому. Также по протекции отца в 1915 г. он начинает посещать очень престижную Студию Жюльен в Женеве и обучаться фотографии.
В 1916 г. Альберто был вызван в Англию для продолжения своего обучения фотографии. Однако в связи с началом Первой Мировой войны он так и не нашел возможности прибыть в Лондон, поскольку военные ограничения прервали его поездку в Париже. По наказу отца, он садится на судно, следующее в Нью-Йорк, где к нему должен присоединиться его младший брат Макс, и откуда есть возможность вернуться домой в Перу. Эта поездка в своем роде оказалась роковой; с того момента, ничто в жизни Альберто Варгаса не происходило согласно планам его отца.
Варгас прибыл в порт Нью-Йорка великолепным осенним утром в октябре 1916. Все, что он видел, было для него ново и экзотично. Спокойные города и озера Швейцарии казались ему пустыней по сравнению бурлящим Манхэттеном. Свои первые дни в Америке Альберто провел, гуляя по улицам и изучая достопримечательности. Но больше всего его поразили американские женщины.
Они не были застенчивыми и скромными как латинские женщины дома в Арекипе. Они не были бесстрастными и мясистыми как женщины в Женеве. Они не были скромны и кокетливы как женщины, которых он видел в Париже. Американские женщины сильно отличались от других, виденных им прежде. Варгас был очарован их бойким широким шагом, их открытостью, независимость и простой не напускной чувственностью. В полдень, когда работа остановилась, и женщины вышли на улицы из магазинов и офисов, Альберто был готов упасть в романтичный обморок.
"От каждого здания двигались реки девчонок" - позже вспоминал он свои первые дни в Америке. "Я никогда не видел ничего подобного этому.... Сотни девочек с впечатляющей самоуверенностью и выражением лица, которое казалось, кричало, - "Посмотрите на меня, разве вы видели таких как я? " И это были, конечно, не испанские, швейцарские или французские девчонки!"
Через несколько дней после своего прибытия Варгас окончательно решает: он не возвращается в Перу. Альберто собирается найти способ остаться в Америке. В этом порыве независимости он принимает и другое решение: посвятить свою жизнь живописи. Был ли у него настоящий талант? Мог ли он преуспеть как живописец? Был ли вообще какой-нибудь способ, благодаря которому он мог бы остаться в Нью-Йорке, среди всех этих невероятных женщин, и найти способ зарабатывать себе на жизнь? У Альберто не было на этот счет никаких соображений. Зная, что его решение может оказаться обыкновенным романтичным безумием он, тем не менее, твердо настроен, поступить по-своему.
В тот же день, когда Варгас шел по Бродвею, в самом сердце театрального района, нечто волшебное попалось ему на глаза. Это была масса пылающих рыжих волос, подпрыгивающих впереди него в толпе. "Это было лучезарно, ее волосы сияли как огонь", - говорит Астрид Варгас-Конт, племянница Варгаса, его помощник и наперсница в течение последних восьми лет его жизни. "Альберто последовал за этими волосами и увидел, что они принадлежат молодой женщине. Она выглядела живой и энергичной, и Альберто тут же влюбился. Он последовал за девушкой до театра, где она работала, и спросил у швейцара ее имя".
Это был Greenwich Village Follies, и Варгас узнал, что девочку с пылающими рыжими волосами звали Анной Мэй Клифт. Художник позже рассказал своей племяннице, что ждал в театре в течение нескольких часов до окончания репетиции. Когда Анна Мэй вышла, Альберто застенчиво приблизился к ней и, на своем не очень уверенном английском, представился. Варгас сказал, что он художник и хотел бы нарисовать ее портрет, но у него нет денег, чтобы заплатить ей. По всей видимости, он сумел заинтересовать ее, и Анна Мэй согласилась позировать ему бесплатно. Варгас был вне себя от радости.
Анна Мэй была мечтой живописца: у нее было гибкое, стройное тело, а из-под массы рыжих волос смотрели на мир пара удивительно чарующих глаз. Большую часть времени они были нежно - голубыми, но если что-то менялось в ее настроении, они становились бездонно-темными. Варгас обожал ее и был загипнотизирован донкихотской природой ее капризов и красоты. Она была родом из крошечного городка на задворках Теннесси, но Варгасу она казалась исполненной благородной крови и духа; фактически, для него она была воплощением мечты всех романтизированных понятий, которые он сформировал об американской Женщине. Анна Мэй начала позировать ему регулярно, но Варгас никогда не пытался донести до нее свои истинные чувства и страсть. Вместо этого он выливал их в свое искусство и на страницы личного дневника.
"Какая девочка!" писал он в одной из записей. "Чем больше я вижу ее, тем меньше знаю о ней. Но зачем унывать? Можно потратить целую жизнь и не понять одну женщину! Ее надменность и королевское очарование пугают и в то же время очаровывают меня, что вне понимания моих приятелей. Быть может я настолько удачлив, или это мое тщеславие, но, кажется я один, способен проникнуть через все напускное, глубже ее подобной сфинксу поверхности.... Ее глаза пересиливают меня; я никогда не был в состоянии пристально смотреть на нее больше секунды или двух, даже когда рисую ее. Чувства сокрушают меня, словно она может рассмотреть мою голую душу".
Утащено отсюда. Автор обещал продолжение, но похоже не состоялось. Но журнал хороший.
Хоакин Альберто Варгас y Чавез - один из самых именитых, и, по мнению многих, один из лучших художников пинап-искусства. Он родился 9 февраля 1896 в Арекипе, втором по величине городе Перу.
Альберто был первым из шести детей, родившихся у Маргариты и Макса Варгаса, известного фотографа - портретиста, прославившегося в Перу своими портретами и пейзажами. У Макса Варгаса, были ателье в Арекипе и столице Перу Ла-Пасе. Он участвовал в международных фотовыставках и был удостоен нескольких наград.
Уже в детстве Альберто начал рисовать, да так, что с 7-ми лет мог продавать местным газетам свои карикатуры. Когда молодой человек не был в школе, он часто проводил время в студии своего отца, изучая оборудование и основы ремесла. По всей видимости, именно в те годы Альберто, как и Джордж Петти, ознакомился с аэрографом, который тогда был не маленьким ручным инструментом, каким мы его привыкли видеть сегодня, а громоздким неуклюжим аппаратом, который требовал большой ловкости и умения от художника, который планировал его использовать. В те годы аэрограф использовался почти исключительно для ретуширования негативов, а Варгас в своем детстве очень много занимался фотографией.
Как и в большинстве зажиточных перуанских семей, родители Альберто желали, чтобы у их детей было достойное образование, предпочтительно в одной из лучших школ Европы. Его решили отправить в Швейцарию, для обучения в лучших студиях фотографии Женевы и Лондона. Впоследствии, он должен был возвратиться в Арекипу и работать со своим отцом.
В 1911 году, Альберто и его младший брат Макс были отправлены на учебу в Швейцарию: Макс - банковскому делу, Альберто - языкам и фотографии. Макс Варгас прибыл в Европу со своими детьми. Их путь пролегал через Париж, где Варгас - старший должен был быть награжден золотой медалью за серию своих фотографий "Инкские руины возле Куско".
Для 15-летнего Альберто музеи Парижа стали незабываемым открытием. Искусство Ingres и других великих мастеров произвело на него сильное впечатление, и он начинает подражать им в своих работах. Парижские музеи, галереи и журналы того времени переполнены картинами, изображающими женские формы. Там же Альберто попадается на глаза известный журнал, La Vie Parisienne, и его чувственные обложки выполненные Рафаэлем Киркнером, столь же известным во Франции, как Харрисон Фишер и Чарльз Дан Гибсон в Америке. Он поражен его техникой в изображении женского силуэта.
Следующие пять лет Варгас проводит в Швейцарии за изучением французского и немецкого языков в дополнение к своему родному испанскому. Также по протекции отца в 1915 г. он начинает посещать очень престижную Студию Жюльен в Женеве и обучаться фотографии.
В 1916 г. Альберто был вызван в Англию для продолжения своего обучения фотографии. Однако в связи с началом Первой Мировой войны он так и не нашел возможности прибыть в Лондон, поскольку военные ограничения прервали его поездку в Париже. По наказу отца, он садится на судно, следующее в Нью-Йорк, где к нему должен присоединиться его младший брат Макс, и откуда есть возможность вернуться домой в Перу. Эта поездка в своем роде оказалась роковой; с того момента, ничто в жизни Альберто Варгаса не происходило согласно планам его отца.
Варгас прибыл в порт Нью-Йорка великолепным осенним утром в октябре 1916. Все, что он видел, было для него ново и экзотично. Спокойные города и озера Швейцарии казались ему пустыней по сравнению бурлящим Манхэттеном. Свои первые дни в Америке Альберто провел, гуляя по улицам и изучая достопримечательности. Но больше всего его поразили американские женщины.
Они не были застенчивыми и скромными как латинские женщины дома в Арекипе. Они не были бесстрастными и мясистыми как женщины в Женеве. Они не были скромны и кокетливы как женщины, которых он видел в Париже. Американские женщины сильно отличались от других, виденных им прежде. Варгас был очарован их бойким широким шагом, их открытостью, независимость и простой не напускной чувственностью. В полдень, когда работа остановилась, и женщины вышли на улицы из магазинов и офисов, Альберто был готов упасть в романтичный обморок.
"От каждого здания двигались реки девчонок" - позже вспоминал он свои первые дни в Америке. "Я никогда не видел ничего подобного этому.... Сотни девочек с впечатляющей самоуверенностью и выражением лица, которое казалось, кричало, - "Посмотрите на меня, разве вы видели таких как я? " И это были, конечно, не испанские, швейцарские или французские девчонки!"
Через несколько дней после своего прибытия Варгас окончательно решает: он не возвращается в Перу. Альберто собирается найти способ остаться в Америке. В этом порыве независимости он принимает и другое решение: посвятить свою жизнь живописи. Был ли у него настоящий талант? Мог ли он преуспеть как живописец? Был ли вообще какой-нибудь способ, благодаря которому он мог бы остаться в Нью-Йорке, среди всех этих невероятных женщин, и найти способ зарабатывать себе на жизнь? У Альберто не было на этот счет никаких соображений. Зная, что его решение может оказаться обыкновенным романтичным безумием он, тем не менее, твердо настроен, поступить по-своему.
В тот же день, когда Варгас шел по Бродвею, в самом сердце театрального района, нечто волшебное попалось ему на глаза. Это была масса пылающих рыжих волос, подпрыгивающих впереди него в толпе. "Это было лучезарно, ее волосы сияли как огонь", - говорит Астрид Варгас-Конт, племянница Варгаса, его помощник и наперсница в течение последних восьми лет его жизни. "Альберто последовал за этими волосами и увидел, что они принадлежат молодой женщине. Она выглядела живой и энергичной, и Альберто тут же влюбился. Он последовал за девушкой до театра, где она работала, и спросил у швейцара ее имя".
Это был Greenwich Village Follies, и Варгас узнал, что девочку с пылающими рыжими волосами звали Анной Мэй Клифт. Художник позже рассказал своей племяннице, что ждал в театре в течение нескольких часов до окончания репетиции. Когда Анна Мэй вышла, Альберто застенчиво приблизился к ней и, на своем не очень уверенном английском, представился. Варгас сказал, что он художник и хотел бы нарисовать ее портрет, но у него нет денег, чтобы заплатить ей. По всей видимости, он сумел заинтересовать ее, и Анна Мэй согласилась позировать ему бесплатно. Варгас был вне себя от радости.
Анна Мэй была мечтой живописца: у нее было гибкое, стройное тело, а из-под массы рыжих волос смотрели на мир пара удивительно чарующих глаз. Большую часть времени они были нежно - голубыми, но если что-то менялось в ее настроении, они становились бездонно-темными. Варгас обожал ее и был загипнотизирован донкихотской природой ее капризов и красоты. Она была родом из крошечного городка на задворках Теннесси, но Варгасу она казалась исполненной благородной крови и духа; фактически, для него она была воплощением мечты всех романтизированных понятий, которые он сформировал об американской Женщине. Анна Мэй начала позировать ему регулярно, но Варгас никогда не пытался донести до нее свои истинные чувства и страсть. Вместо этого он выливал их в свое искусство и на страницы личного дневника.
"Какая девочка!" писал он в одной из записей. "Чем больше я вижу ее, тем меньше знаю о ней. Но зачем унывать? Можно потратить целую жизнь и не понять одну женщину! Ее надменность и королевское очарование пугают и в то же время очаровывают меня, что вне понимания моих приятелей. Быть может я настолько удачлив, или это мое тщеславие, но, кажется я один, способен проникнуть через все напускное, глубже ее подобной сфинксу поверхности.... Ее глаза пересиливают меня; я никогда не был в состоянии пристально смотреть на нее больше секунды или двух, даже когда рисую ее. Чувства сокрушают меня, словно она может рассмотреть мою голую душу".
Утащено отсюда. Автор обещал продолжение, но похоже не состоялось. Но журнал хороший.