О мёртвом тиране замолвите слово...
Я преклоняюсь перед Светланой Аллилуевой, нашедшей в себе мужество написать правдивую книгу о своём отце.
Оригинал взят у red_ptero в О мёртвом тиране замолвите слово...
...Еще любил он и уважал свою мать.
Он говорил, что она была умной женщиной. Он имел ввиду ее душевные качества, а не образование, -- она едва умела нацарапать свое имя. Он рассказывал иногда, как она колотила его, когда он был маленьким, как колотила и его отца, любившего выпить.* Характер у нее был, очевидно, строгий и решительный, и это восхищало отца. Она рано овдовела и стала еще суровее. У нее было много детей, но все умерли в раннем детстве, -- только отец мой выжил.
Она была очень набожна и мечтала о том, чтобы ее сын стал священником. Она осталась религиозной до последних своих дней и, когда отец навестил ее, незадолго до ее смерти, сказала ему: "А жаль, что ты так и не стал священником"... Он повторял эти ее слова с восхищением; ему нравилось ее пренебрежение к тому, чего он достиг -- к земной славе, к суете...
Она так и не захотела покинуть Грузию и приехать жить в Москву, хотя отец звал ее, и мама тоже. Ей был не нужен столичный уклад жизни, она продолжала свою тихую, скромную жизнь простой набожной старухи. Умерла она в 1936 году около восьмидесяти лет...
/Светлана Аллилуева. "Двадцать писем к другу"/
Оригинал взят у red_ptero в О мёртвом тиране замолвите слово...
...Еще любил он и уважал свою мать.
Он говорил, что она была умной женщиной. Он имел ввиду ее душевные качества, а не образование, -- она едва умела нацарапать свое имя. Он рассказывал иногда, как она колотила его, когда он был маленьким, как колотила и его отца, любившего выпить.* Характер у нее был, очевидно, строгий и решительный, и это восхищало отца. Она рано овдовела и стала еще суровее. У нее было много детей, но все умерли в раннем детстве, -- только отец мой выжил.
Она была очень набожна и мечтала о том, чтобы ее сын стал священником. Она осталась религиозной до последних своих дней и, когда отец навестил ее, незадолго до ее смерти, сказала ему: "А жаль, что ты так и не стал священником"... Он повторял эти ее слова с восхищением; ему нравилось ее пренебрежение к тому, чего он достиг -- к земной славе, к суете...
Она так и не захотела покинуть Грузию и приехать жить в Москву, хотя отец звал ее, и мама тоже. Ей был не нужен столичный уклад жизни, она продолжала свою тихую, скромную жизнь простой набожной старухи. Умерла она в 1936 году около восьмидесяти лет...
/Светлана Аллилуева. "Двадцать писем к другу"/