ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ НАВАЛЬНЕЕ
Оригинал взят у civil_disput в ЧЕМ ДАЛЬШЕ, ТЕМ НАВАЛЬНЕЕ
Алексей Навальный становится все более интересным политиком или даже явлением.
Но поскольку я о нем ничего достоверного не знаю, и не хочу высасывать из пальца его биографию, идеологию, стратегию, вчерашний Народный Сход для меня только повод высказать предположения о дальнейшем развитии событий. Это «развитие» имеет свою логику, а личность Алексея лишь одна из многих переменных логического уравнения.
Так вот, «по этому поводу».
Чтобы мои предположения были убедительными, я должен оттолкнуться от общего понимания государства.
Наиболее интересные и «объясняющие» авторы пост-модерна от Владимира Ленина до Александра Зиновьева, Френсиса Фукуямы и Джеймса Скотта сходятся на признании ведущей роли государства в Новое и Новейшее время.
Когда указанные авторы рассуждают о демократии, диктатуре, коммунизме и капитализме, модернизации или реакции, они явно или неявно, вольно или невольно относят эти характеристики только к государству, а не к чему-либо еще. Большевики начинали с классовой борьбы и идей «всемирного братства рабочих», но на практике более кого-либо из своих конкурентов преуспели в государственном строительстве. Американские капиталисты два века боролись за свободу торговли и конкуренции, чтобы в итоге посадить собственный бездеятельный народ на государственные субсидии, а весь остальной завоеванный мир превратить в Единую Сеть супермаркетов и военных баз, работающую на условиях государственного кредита.
Ни один уважающий себя историк не станет говорить о «демократичности» или, наоборот, «тоталитарности» кого-то из королей или герцогов далекого прошлого, поскольку таковые категории неприменимы ни к чему, кроме как к государству, избавившемуся от Царя и Веры, и попросту ставшему более или менее «Замком» Кафки, бюрократической машиной. Культ личности Сталина, Новый курс Рузвельта или Большой скачок Мао - все эти явления имели смысл только в рамках государственной машины и лишь постольку, поскольку такая машина уже возникла.
Из указанного правила есть лишь одно исключение, и оно нам особенно интересно. Подобно монархиям или республикам классической европейской эпохи, Советский Союз не поддается рациональной классификации в государственных терминах.
Например, ни одна из бюрократических систем на практике не ставила перед собой задачу «перевыполнения планов», ни одна из диктатур в действительности не стремилась к «постоянному повышению жизненного уровня трудящихся», и ни в одной демократии еще не удавалось на самом деле добиться 98, 9 % голосов, отданных на выборах за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. По идеологическим или иным причинам все эти факты теперь часто отрицаются, высмеиваются или замалчиваются, но для научного анализа нет ничего более ценного, чем отрицаемые, забавные или замалчиваемые факты, если они действительно таковы.
Если сказанное выше принимается, мы должны по необходимости принять и то, что СССР был более чем государством, или, по крайней мере, до какого-то момента пытался всерьез перевыполнить план по государству, стать организмом более высокого порядка.
Сталин и его поколение советских руководителей хорошо понимали и чувствовали эту будущность советизма, составлявшую, по моему мнению, его суть; в хрущевскую эпоху - уже скорее чувствовали, чем понимали; в брежневское время партноменклатура утратила и чутье, и понимание, но строить будущее по инерции продолжала; а между Андроповым и Горбачевым был утрачен и генеральный план строительных работ. Утратив ориентацию в будущее, советизм и советская система были обречена на превращение в «обычное» государство.
Советская «перестройка» могла завершиться созданием нормальной диктатуры или нормальной демократии, но ни того ни другого не случилось в силу действия закона неадекватности замен, о котором я часто рассказываю на лекциях.
Закон неадекватности замен - это ухудшение породы элиты и действует в любых обществах, но это действие может быть усилено или ослаблено историческими условиями.
Дело в том, что государственный механизм СССР оказался с самого начала поражен болезнью отрицательной селекции руководителей. Большевики, происходившие исторически из низов прежнего общества, либо из «отверженных» интеллигентов (деклассированного дворянства, люмпен-дворянства), либо из национальных меньшинств, попросту желавших освоить территорию, уже став властью, и властью весьма эффективной, продолжали в кадровой политике руководствоваться принципом «кто был ничем, тот станет всем». Если в период гражданской войны и становления системы этот принцип помог большевикам обеспечить массовую мобилизацию в свой политический лагерь, то, когда страна вышла на нормальную траекторию полета, хотя и с большими человеческими потерями, и, во многом, вследствие этих невосполнимых человеческих (и интеллектуальных) потерь, прежняя детская болезнь превратилась в смертельное заболевание.
В итоге, элита общества будущего прожила свой век в режиме мушки-однодневки, слишком быстро сожгла себя и сошла с исторической дистанции.
Сменившая первых перестроечников (они же, одновременно, и последние руководители советского типа) жадная и хваткая команда Путина обладала, по крайней мере, одним необходимым преимуществом. Они очень хотели власти и были готовы рисковать ради власти. Это качество здорового сильного человека. В то же время, их конкуренты были больны, во всяком случае, больны с политической точки зрения. Поэтому первая пост-советская смена элиты была неизбежной.
Уже назрела и замена «играющего» состава, но неизбежной ее все же считать нельзя. На то есть особые причины.
Амбиций к власти может оказаться достаточно для ее разового захвата. Но, чтобы быть действующей властью, нужны также политическое мышление и культура государственного строительства. Ни того, ни другого у команды Путина не оказалось. Их амбиции не были заражены болезнью их прежних лидеров, но это вовсе не означает также интеллектуального превосходства. Закон неадекватности замен сохраняет свое действие в любых обстоятельствах. Уровень мышления путинцев все еще не достигает критических значений, минимально необходимых для политики и государственной деятельности.
Мышление этой команды сформировалось в недрах спецслужб, оно пригодно для решения задач, которые обычно ставятся перед спецслужбами, но не для политики. Усвоенными оказались две технологии, которые можно считать локально действенными, но применение которых в широкой политике гибельно. Это зубатовские методы политических провокаций, стравливание политиков между собой, создание политических суррогатов. И второе, имитация или фальсификация стержневой политики в СМИ. Эти технологии принимают как аксиому ситуацию сегодня, но политическое мышление должно как с аксиомой считаться с тем, что будет завтра. А завтра в жизнь придет еще одно поколение с еще одной картиной дня, послезавтра - другое, с другой картиной. Получается, что в отсутствие действенной политической системы всех приходящих новых людей необходимо заносить в картотеки как врагов полицейской системы - а кто сказал, что они обязательно враги? И почему с их взглядами нужно непременно бороться?
Они просто наступившее будущее, они, вполне возможно, будущее конструктивное, с которым необходимо считаться и работать, но полицейская система, воспринимающая будущее исключительно как нарастающий вал врагов, сначала пытается успеть везде, затем впадает в панику, и, наконец, перегорает. Отсутствие культуры государственного строительства - более явный недостаток команды Путина, на котором как раз и сыграл Навальный. Культура - это, прежде всего, понимание границ и правил. Кажется, что из опыта перестройки путинцы усвоили только два, но не правила, а заблуждения.
Советская система была успешной, поскольку держалась на страхе перед КГБ.
Советская система рухнула, поскольку рядовые сотрудники КГБ были недостаточно материально заинтересованы в своей работе.
Это, так сказать, форма ведомственного бреда, но из бреда возникла реальная политика «государственно-частного» партнерства, которая постоянно воспроизводит некий суррогат СССР, но с блэкджеком и шлюхами для новой власти.
Если вернуться к вопросу о сути государства, то путинцы, подобно их предшественникам, не использовали ни одну из двух возможностей: они не создали диктатуру, и не смогли построить демократию.
Диктатуры Новейшего времени опирались на ущемленную национальную гордость (Грузия, Вьетнам, КНДР, Мьянма, а классика - Аргентина времен Перона), либо были навязаны оккупантами (США-Ирак, Израиль-Палестина, Великобритания-Ольстер). Во втором случае диктатуры оказывались даже долговечнее, но путинцы прекрасно понимают, что любые заезжие оккупанты или повесят их сами, или доверят это дело остаткам местного населения.
Первый случай Путину, конечно, тоже не подходит, поскольку источником национального угнетения, по всеобщему убеждению всех, кто хоть немного мыслями занят судьбой русского народа, является он сам.
В любом случае, диктатура - дело малодоходное, международно-изолирующее, чревата огромными расходами на охрану и внутренний шпионаж внутри самой охраны.
Демократия - напротив, дело прибыльное и благочестивое, но вот беда, предполагает сменяемость власти, и не как-то, а на выборах, а выборы эти выиграть уже никогда не получится. Даже их имитация слишком заметна в эпоху сетевых СМИ (не будь у путинцев смутного чувства, что это именно Эпоха, ЖЖ давно бы запретили).
В моем представлении, «события Путина» будут развиваться в целом в русле строительства все более сложной следственной части, более или менее роскошно обставленной.
Это очень сильно напрягает многих его сподвижников, которые привыкли пороть на конюшне здесь и пользоваться благами демократии там. Увы, такие ролевые игры уже невозможны. Здесь выросло поколение, которое сильно сопротивляется тому, чтобы быть поротым: давление снизу на политическую систему, о котором я сказал выше, нарастает. А там пряников демократии уже не хватает на всех. Запад понимает две вещи: 1) Путин уже не так хорош, как гауляйтер. 2) У Путина есть лишний жирок. Соответственно, и там, за границей давление на путинцев будет расти в полном соответствии с воровским принципом «делиться надо».
Это очень, очень плохая комбинация, бейби.
Наконец, у Путина есть безумные амбиции по поводу интеграции с азиатами, лишние со всех точек зрения, кроме откровенно маргинальных. И еще наконец, с ним просто неприлично дружить. Свет в очах и показное благочестие - важная вещь в сознании народа и других правителей, будь то в условиях диктатуры или демократии.
Контракта с народом у Путина никогда не было, это я знаю наверняка, я тут живу просто.
Я не могу знать наверняка, но сильно подозреваю, что и контракт с Западом у путинцев закрыт. В сущности, он попросту Западу не нужен. Российская ядерная мощь там никого сильно не беспокоит, поскольку представляется очевидным, что мы ее никогда не пустим в ход. Мы не та страна. А как промышленный кластер, как конкурент, пусть и были опасны в прошлом, но наперед еще сто лет не восстановимся. Нас можно не опасаться как врагов, но мы также не нужны Западу в качестве друзей. Стратегически Запад уже свою игру в России сделал.
Все сказанное означает, что завтра этот режим не падет.
Он просто предоставлен сам себе. Запад не будет из кожи вон лезть, чтобы воспитать в путинцах цивилизованность или поставить кого-то одного из них «своего». Кто бы ни пришел на место главного путинца из действующей команды, или из ближнего политического круга, включая все парламентские фракции, от них будут требовать какую-нибудь малопонятную чушь: отпустить Ходорковского, провести гей-парад, отдать Курилы и Осетию. Примерно как сказали недавно местным воротилам жители Пугачева: отдайте стволы и убирайтесь. Все.
Ну, с большой натяжкой, есть проблема Ирана, хотя там вроде научились мастерить ракеты своим умом.
А больше нам и помочь Западу особо нечем.
То есть, я не исключаю, что попытки договориться с Западом о неком «сепаратном мире», о праве пороть на конюшне хотя бы по субботам, а ездить «в демократы» хотя бы по утвержденным спискам и в группе, предпринимались или будут предприняты, но все эти попытки со стороны условных Дёница, Гиммлера или Бормана будут наталкиваться на убеждение Запада, что с политическим наступлением на Берлин можно и подождать. Военные перевороты, если их инициатива будет исходить от кого-то из действующих игроков, ничего не дадут их авторам. Если бы мы жили в осажденном воюющем Берлине, имело бы смысл нас завоевать и освободить/поработить. Но мы живем в никому даром не нужном свободном мирном Берлине. В общем и целом, для простого человека это ситуация неблагоприятная.
Если мы кому-то и нужны, то лишь самим себе. Как видно из недавней статьи в журнале «Форбс», позиция Запада это, во многом, позиция блогера, причем не всегда дружелюбного. Поэтому на «события Навального» нужно смотреть с точки зрения самих себя, а не с точки зрения международного заговора или что «заграница вступится за него и за нас».
Вот читаю свежую листовку одной оппозиционной партии:
Довели экономику… Это кому должно быть интересно? Нам или им?
Загнали в ВТО… Опять, кто по этому поводу должен плакать?
Ну и так далее. Проголосуй на сайте. Все на митинг!
Вчера, между прочим, они на митинг не звали.
Мне такая позиция представляется деструктивной.
Но таковы сейчас позиции всех легальных оппозиционных политических сил.
Вчерашние события демонстрируют иное качество. Во всяком случае, обращает на себя внимание многонациональный состав действующих лиц (о партийном составе нет данных, но и он, как предполагаю, пестрый). Интересно присутствие кавказцев, чего я визуально еще ни разу не замечал.
Получается, что не так все безнадежно в Многонационалии. Возможно, метафизика 20 лет крови и ужаса сводится к тому, чтобы была закрыта проблема отрицательной селекции молодежных лидеров и появилось новое их поколение с объединяющим политическим мышлением. ЕГЭ и Навальный оказались способны объединить против правительства тех, кто по другим поводам и дням продолжает ненавидеть друг друга. И потому, вероятно, не стоит раскачивать лодку… оппозиции. Особенно, это касается «старших товарищей». Решение «Эха Москвы» поддержать в эфире пугачевцев - правильное; решение Зюганова пораньше закончить рабочий день в Думе, напротив, неверное.
Где-то в этой плоскости лежит успешная стратегия. Улица не победит, если говорить о мирных сценариях, пока у нее нет влияния в бюрократических структурах государства, причем, влияния явного. Втайне многие согласны и с тем, и с этим. И выжидают. Только выжидать нам всем уже особенно нечего.
«События Навального» будут развиваться по одному из двух сценариев:
1) Улица и часть элиты найдут способ легального и явного союза. Например, если бы Навального все-таки избрали мэром. Это вывело бы нашу ситуацию из тупика и сохранило бы все наши жизни, как простые, так и элитные. И мы бы потихоньку стали выкарабкиваться к новому государству мечты. Иными словами, нужно легальное окно свободы, которое открыло бы для режима новые сценарии, помимо стагнации. Теоретически это возможно, но в стране, где таким окном не пожелал быть даже парламент, на мужество элиты рассчитывать сложно.
2) Улица не находит союзников среди элиты и пытается ею стать самостоятельно. Она не может не делать этого, поскольку давление приходящих поколений, прежде всего, сказывается на лидерах улицы Это, фактически, означает путь городской герильи. Достаточно один раз начать, и пойдет полыхать по всей стране. Я наблюдал такие вещи в двух странах и знаю, что это плохой сценарий. Это будет тянуться долго, десятилетиями, будет разрушена и культура, и нравственность, и экономика. Мы превратимся на этом пути в какое-нибудь Сомали, если не хуже. К несчастью, этот сценарий самый типичный.
Алексей Навальный становится все более интересным политиком или даже явлением.
Но поскольку я о нем ничего достоверного не знаю, и не хочу высасывать из пальца его биографию, идеологию, стратегию, вчерашний Народный Сход для меня только повод высказать предположения о дальнейшем развитии событий. Это «развитие» имеет свою логику, а личность Алексея лишь одна из многих переменных логического уравнения.
Так вот, «по этому поводу».
Чтобы мои предположения были убедительными, я должен оттолкнуться от общего понимания государства.
Наиболее интересные и «объясняющие» авторы пост-модерна от Владимира Ленина до Александра Зиновьева, Френсиса Фукуямы и Джеймса Скотта сходятся на признании ведущей роли государства в Новое и Новейшее время.
Когда указанные авторы рассуждают о демократии, диктатуре, коммунизме и капитализме, модернизации или реакции, они явно или неявно, вольно или невольно относят эти характеристики только к государству, а не к чему-либо еще. Большевики начинали с классовой борьбы и идей «всемирного братства рабочих», но на практике более кого-либо из своих конкурентов преуспели в государственном строительстве. Американские капиталисты два века боролись за свободу торговли и конкуренции, чтобы в итоге посадить собственный бездеятельный народ на государственные субсидии, а весь остальной завоеванный мир превратить в Единую Сеть супермаркетов и военных баз, работающую на условиях государственного кредита.
Ни один уважающий себя историк не станет говорить о «демократичности» или, наоборот, «тоталитарности» кого-то из королей или герцогов далекого прошлого, поскольку таковые категории неприменимы ни к чему, кроме как к государству, избавившемуся от Царя и Веры, и попросту ставшему более или менее «Замком» Кафки, бюрократической машиной. Культ личности Сталина, Новый курс Рузвельта или Большой скачок Мао - все эти явления имели смысл только в рамках государственной машины и лишь постольку, поскольку такая машина уже возникла.
Из указанного правила есть лишь одно исключение, и оно нам особенно интересно. Подобно монархиям или республикам классической европейской эпохи, Советский Союз не поддается рациональной классификации в государственных терминах.
Например, ни одна из бюрократических систем на практике не ставила перед собой задачу «перевыполнения планов», ни одна из диктатур в действительности не стремилась к «постоянному повышению жизненного уровня трудящихся», и ни в одной демократии еще не удавалось на самом деле добиться 98, 9 % голосов, отданных на выборах за нерушимый блок коммунистов и беспартийных. По идеологическим или иным причинам все эти факты теперь часто отрицаются, высмеиваются или замалчиваются, но для научного анализа нет ничего более ценного, чем отрицаемые, забавные или замалчиваемые факты, если они действительно таковы.
Если сказанное выше принимается, мы должны по необходимости принять и то, что СССР был более чем государством, или, по крайней мере, до какого-то момента пытался всерьез перевыполнить план по государству, стать организмом более высокого порядка.
Сталин и его поколение советских руководителей хорошо понимали и чувствовали эту будущность советизма, составлявшую, по моему мнению, его суть; в хрущевскую эпоху - уже скорее чувствовали, чем понимали; в брежневское время партноменклатура утратила и чутье, и понимание, но строить будущее по инерции продолжала; а между Андроповым и Горбачевым был утрачен и генеральный план строительных работ. Утратив ориентацию в будущее, советизм и советская система были обречена на превращение в «обычное» государство.
Советская «перестройка» могла завершиться созданием нормальной диктатуры или нормальной демократии, но ни того ни другого не случилось в силу действия закона неадекватности замен, о котором я часто рассказываю на лекциях.
Закон неадекватности замен - это ухудшение породы элиты и действует в любых обществах, но это действие может быть усилено или ослаблено историческими условиями.
Дело в том, что государственный механизм СССР оказался с самого начала поражен болезнью отрицательной селекции руководителей. Большевики, происходившие исторически из низов прежнего общества, либо из «отверженных» интеллигентов (деклассированного дворянства, люмпен-дворянства), либо из национальных меньшинств, попросту желавших освоить территорию, уже став властью, и властью весьма эффективной, продолжали в кадровой политике руководствоваться принципом «кто был ничем, тот станет всем». Если в период гражданской войны и становления системы этот принцип помог большевикам обеспечить массовую мобилизацию в свой политический лагерь, то, когда страна вышла на нормальную траекторию полета, хотя и с большими человеческими потерями, и, во многом, вследствие этих невосполнимых человеческих (и интеллектуальных) потерь, прежняя детская болезнь превратилась в смертельное заболевание.
В итоге, элита общества будущего прожила свой век в режиме мушки-однодневки, слишком быстро сожгла себя и сошла с исторической дистанции.
Сменившая первых перестроечников (они же, одновременно, и последние руководители советского типа) жадная и хваткая команда Путина обладала, по крайней мере, одним необходимым преимуществом. Они очень хотели власти и были готовы рисковать ради власти. Это качество здорового сильного человека. В то же время, их конкуренты были больны, во всяком случае, больны с политической точки зрения. Поэтому первая пост-советская смена элиты была неизбежной.
Уже назрела и замена «играющего» состава, но неизбежной ее все же считать нельзя. На то есть особые причины.
Амбиций к власти может оказаться достаточно для ее разового захвата. Но, чтобы быть действующей властью, нужны также политическое мышление и культура государственного строительства. Ни того, ни другого у команды Путина не оказалось. Их амбиции не были заражены болезнью их прежних лидеров, но это вовсе не означает также интеллектуального превосходства. Закон неадекватности замен сохраняет свое действие в любых обстоятельствах. Уровень мышления путинцев все еще не достигает критических значений, минимально необходимых для политики и государственной деятельности.
Мышление этой команды сформировалось в недрах спецслужб, оно пригодно для решения задач, которые обычно ставятся перед спецслужбами, но не для политики. Усвоенными оказались две технологии, которые можно считать локально действенными, но применение которых в широкой политике гибельно. Это зубатовские методы политических провокаций, стравливание политиков между собой, создание политических суррогатов. И второе, имитация или фальсификация стержневой политики в СМИ. Эти технологии принимают как аксиому ситуацию сегодня, но политическое мышление должно как с аксиомой считаться с тем, что будет завтра. А завтра в жизнь придет еще одно поколение с еще одной картиной дня, послезавтра - другое, с другой картиной. Получается, что в отсутствие действенной политической системы всех приходящих новых людей необходимо заносить в картотеки как врагов полицейской системы - а кто сказал, что они обязательно враги? И почему с их взглядами нужно непременно бороться?
Они просто наступившее будущее, они, вполне возможно, будущее конструктивное, с которым необходимо считаться и работать, но полицейская система, воспринимающая будущее исключительно как нарастающий вал врагов, сначала пытается успеть везде, затем впадает в панику, и, наконец, перегорает. Отсутствие культуры государственного строительства - более явный недостаток команды Путина, на котором как раз и сыграл Навальный. Культура - это, прежде всего, понимание границ и правил. Кажется, что из опыта перестройки путинцы усвоили только два, но не правила, а заблуждения.
Советская система была успешной, поскольку держалась на страхе перед КГБ.
Советская система рухнула, поскольку рядовые сотрудники КГБ были недостаточно материально заинтересованы в своей работе.
Это, так сказать, форма ведомственного бреда, но из бреда возникла реальная политика «государственно-частного» партнерства, которая постоянно воспроизводит некий суррогат СССР, но с блэкджеком и шлюхами для новой власти.
Если вернуться к вопросу о сути государства, то путинцы, подобно их предшественникам, не использовали ни одну из двух возможностей: они не создали диктатуру, и не смогли построить демократию.
Диктатуры Новейшего времени опирались на ущемленную национальную гордость (Грузия, Вьетнам, КНДР, Мьянма, а классика - Аргентина времен Перона), либо были навязаны оккупантами (США-Ирак, Израиль-Палестина, Великобритания-Ольстер). Во втором случае диктатуры оказывались даже долговечнее, но путинцы прекрасно понимают, что любые заезжие оккупанты или повесят их сами, или доверят это дело остаткам местного населения.
Первый случай Путину, конечно, тоже не подходит, поскольку источником национального угнетения, по всеобщему убеждению всех, кто хоть немного мыслями занят судьбой русского народа, является он сам.
В любом случае, диктатура - дело малодоходное, международно-изолирующее, чревата огромными расходами на охрану и внутренний шпионаж внутри самой охраны.
Демократия - напротив, дело прибыльное и благочестивое, но вот беда, предполагает сменяемость власти, и не как-то, а на выборах, а выборы эти выиграть уже никогда не получится. Даже их имитация слишком заметна в эпоху сетевых СМИ (не будь у путинцев смутного чувства, что это именно Эпоха, ЖЖ давно бы запретили).
В моем представлении, «события Путина» будут развиваться в целом в русле строительства все более сложной следственной части, более или менее роскошно обставленной.
Это очень сильно напрягает многих его сподвижников, которые привыкли пороть на конюшне здесь и пользоваться благами демократии там. Увы, такие ролевые игры уже невозможны. Здесь выросло поколение, которое сильно сопротивляется тому, чтобы быть поротым: давление снизу на политическую систему, о котором я сказал выше, нарастает. А там пряников демократии уже не хватает на всех. Запад понимает две вещи: 1) Путин уже не так хорош, как гауляйтер. 2) У Путина есть лишний жирок. Соответственно, и там, за границей давление на путинцев будет расти в полном соответствии с воровским принципом «делиться надо».
Это очень, очень плохая комбинация, бейби.
Наконец, у Путина есть безумные амбиции по поводу интеграции с азиатами, лишние со всех точек зрения, кроме откровенно маргинальных. И еще наконец, с ним просто неприлично дружить. Свет в очах и показное благочестие - важная вещь в сознании народа и других правителей, будь то в условиях диктатуры или демократии.
Контракта с народом у Путина никогда не было, это я знаю наверняка, я тут живу просто.
Я не могу знать наверняка, но сильно подозреваю, что и контракт с Западом у путинцев закрыт. В сущности, он попросту Западу не нужен. Российская ядерная мощь там никого сильно не беспокоит, поскольку представляется очевидным, что мы ее никогда не пустим в ход. Мы не та страна. А как промышленный кластер, как конкурент, пусть и были опасны в прошлом, но наперед еще сто лет не восстановимся. Нас можно не опасаться как врагов, но мы также не нужны Западу в качестве друзей. Стратегически Запад уже свою игру в России сделал.
Все сказанное означает, что завтра этот режим не падет.
Он просто предоставлен сам себе. Запад не будет из кожи вон лезть, чтобы воспитать в путинцах цивилизованность или поставить кого-то одного из них «своего». Кто бы ни пришел на место главного путинца из действующей команды, или из ближнего политического круга, включая все парламентские фракции, от них будут требовать какую-нибудь малопонятную чушь: отпустить Ходорковского, провести гей-парад, отдать Курилы и Осетию. Примерно как сказали недавно местным воротилам жители Пугачева: отдайте стволы и убирайтесь. Все.
Ну, с большой натяжкой, есть проблема Ирана, хотя там вроде научились мастерить ракеты своим умом.
А больше нам и помочь Западу особо нечем.
То есть, я не исключаю, что попытки договориться с Западом о неком «сепаратном мире», о праве пороть на конюшне хотя бы по субботам, а ездить «в демократы» хотя бы по утвержденным спискам и в группе, предпринимались или будут предприняты, но все эти попытки со стороны условных Дёница, Гиммлера или Бормана будут наталкиваться на убеждение Запада, что с политическим наступлением на Берлин можно и подождать. Военные перевороты, если их инициатива будет исходить от кого-то из действующих игроков, ничего не дадут их авторам. Если бы мы жили в осажденном воюющем Берлине, имело бы смысл нас завоевать и освободить/поработить. Но мы живем в никому даром не нужном свободном мирном Берлине. В общем и целом, для простого человека это ситуация неблагоприятная.
Если мы кому-то и нужны, то лишь самим себе. Как видно из недавней статьи в журнале «Форбс», позиция Запада это, во многом, позиция блогера, причем не всегда дружелюбного. Поэтому на «события Навального» нужно смотреть с точки зрения самих себя, а не с точки зрения международного заговора или что «заграница вступится за него и за нас».
Вот читаю свежую листовку одной оппозиционной партии:
Довели экономику… Это кому должно быть интересно? Нам или им?
Загнали в ВТО… Опять, кто по этому поводу должен плакать?
Ну и так далее. Проголосуй на сайте. Все на митинг!
Вчера, между прочим, они на митинг не звали.
Мне такая позиция представляется деструктивной.
Но таковы сейчас позиции всех легальных оппозиционных политических сил.
Вчерашние события демонстрируют иное качество. Во всяком случае, обращает на себя внимание многонациональный состав действующих лиц (о партийном составе нет данных, но и он, как предполагаю, пестрый). Интересно присутствие кавказцев, чего я визуально еще ни разу не замечал.
Получается, что не так все безнадежно в Многонационалии. Возможно, метафизика 20 лет крови и ужаса сводится к тому, чтобы была закрыта проблема отрицательной селекции молодежных лидеров и появилось новое их поколение с объединяющим политическим мышлением. ЕГЭ и Навальный оказались способны объединить против правительства тех, кто по другим поводам и дням продолжает ненавидеть друг друга. И потому, вероятно, не стоит раскачивать лодку… оппозиции. Особенно, это касается «старших товарищей». Решение «Эха Москвы» поддержать в эфире пугачевцев - правильное; решение Зюганова пораньше закончить рабочий день в Думе, напротив, неверное.
Где-то в этой плоскости лежит успешная стратегия. Улица не победит, если говорить о мирных сценариях, пока у нее нет влияния в бюрократических структурах государства, причем, влияния явного. Втайне многие согласны и с тем, и с этим. И выжидают. Только выжидать нам всем уже особенно нечего.
«События Навального» будут развиваться по одному из двух сценариев:
1) Улица и часть элиты найдут способ легального и явного союза. Например, если бы Навального все-таки избрали мэром. Это вывело бы нашу ситуацию из тупика и сохранило бы все наши жизни, как простые, так и элитные. И мы бы потихоньку стали выкарабкиваться к новому государству мечты. Иными словами, нужно легальное окно свободы, которое открыло бы для режима новые сценарии, помимо стагнации. Теоретически это возможно, но в стране, где таким окном не пожелал быть даже парламент, на мужество элиты рассчитывать сложно.
2) Улица не находит союзников среди элиты и пытается ею стать самостоятельно. Она не может не делать этого, поскольку давление приходящих поколений, прежде всего, сказывается на лидерах улицы Это, фактически, означает путь городской герильи. Достаточно один раз начать, и пойдет полыхать по всей стране. Я наблюдал такие вещи в двух странах и знаю, что это плохой сценарий. Это будет тянуться долго, десятилетиями, будет разрушена и культура, и нравственность, и экономика. Мы превратимся на этом пути в какое-нибудь Сомали, если не хуже. К несчастью, этот сценарий самый типичный.