П.К. Козлов "Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции"
На самом деле читаю я сейчас медленно, по часу в день. Почти две недели у меня ушло на книгу, которую я взяла в библиотеке, "Дневники Монголо-Сычуаньской экспедиции" Петра Кузьмича Козлова.
Без подготовки читать их сложно - много перечислений биологических видов, географических описаний, незнакомых терминов. То и дело приходилось откладывать книгу, чтобы посмотреть на карте, о каком месте идет речь, или заглянуть в словарь за непонятным словом.
Экспедиция знаменита тем, что ее участники провели первые археологические раскопки в мертвом городе Хара-Хото.
Трудностей и потрясений в пути было столько, что можно снимать приключенческий фильм: бури, метели, падеж верблюдов, нападения разбойников, сценаристу есть, на чем развернуться.
Но меня очаровали рассуждения Козлова о России, Монголии и Китае, его наблюдения, мысли, отголоски эпохи и детали, о которых не пишут в учебниках истории.
Например, в экспедицию взяли с собой граммофон и по вечерам иногда слушали пластинки. Монголам почему-то особенно нравилась пластинка с записью животных - лаем собак, блеянием овец. Трудно сказать, почему.
Приведу еще пару моментов:
"Монголы избалованы были повышением цен войной, когда они порядком-то понажились. Теперь, говорят они, времена плохи, войны нет, чай везет орус-тамар-цзам или иначе русская железная дорога. Вот современный взгляд номадов Северной Монголии на политику." (о торговле баранами после русско-японской войны)
"13-14 ноября мы провели в дороге к Минину, имея ночлег в Шин-Чен, где впервые узнали о смерти китайского императора и старой императрицы. Это событие народ толковал по-своему, и еще больше - назначение на престол пятилетнего ребенка. В Синине по улицам болтались белые флаги - траур.
15 ноября. День был посвящен Синину, траурному Синину, представителям, одетым или в темное, без металла, или в белое. Фу-тай при встрече со мной зарыдал и только спустя несколько минут был в состоянии говорить. Он зрело смотрел в событие, предчувствуя в совершившимся нечто недоброе: в два-три дня оба отошли в вечность. Что будет дальше? Надо готовиться ко всему, особенно весною".
В своих дневниках Козлов производит впечатление сильного, упорного, трудолюбивого и цельного человека. Скорее всего, таким он и был - слабые люди не водят экспедиции.
Когда речь идет о людях переломной эпохи, я всегда проверяю, как сложилась их судьба после 1917 года. Пережили гражданскую войну или нет, эмигрировали или остались, нашли ли себе место при советском строе, не попали ли в тридцать седьмом под каток репрессий?
Судя по краткой биографии, судьба Козлова сложилась благополучно. Он остался на родине, продолжил служить науке - даже возглавил советскую экспедицию в Тибет и Монголию. Умер в достаточно преклонном возрасте от болезни и похоронен среди других деятелей науки.
В Санкт-Петербурге есть его музей, вот, если интересно, сайт: http://kozlovmuseum.org/
Без подготовки читать их сложно - много перечислений биологических видов, географических описаний, незнакомых терминов. То и дело приходилось откладывать книгу, чтобы посмотреть на карте, о каком месте идет речь, или заглянуть в словарь за непонятным словом.
Экспедиция знаменита тем, что ее участники провели первые археологические раскопки в мертвом городе Хара-Хото.
Трудностей и потрясений в пути было столько, что можно снимать приключенческий фильм: бури, метели, падеж верблюдов, нападения разбойников, сценаристу есть, на чем развернуться.
Но меня очаровали рассуждения Козлова о России, Монголии и Китае, его наблюдения, мысли, отголоски эпохи и детали, о которых не пишут в учебниках истории.
Например, в экспедицию взяли с собой граммофон и по вечерам иногда слушали пластинки. Монголам почему-то особенно нравилась пластинка с записью животных - лаем собак, блеянием овец. Трудно сказать, почему.
Приведу еще пару моментов:
"Монголы избалованы были повышением цен войной, когда они порядком-то понажились. Теперь, говорят они, времена плохи, войны нет, чай везет орус-тамар-цзам или иначе русская железная дорога. Вот современный взгляд номадов Северной Монголии на политику." (о торговле баранами после русско-японской войны)
"13-14 ноября мы провели в дороге к Минину, имея ночлег в Шин-Чен, где впервые узнали о смерти китайского императора и старой императрицы. Это событие народ толковал по-своему, и еще больше - назначение на престол пятилетнего ребенка. В Синине по улицам болтались белые флаги - траур.
15 ноября. День был посвящен Синину, траурному Синину, представителям, одетым или в темное, без металла, или в белое. Фу-тай при встрече со мной зарыдал и только спустя несколько минут был в состоянии говорить. Он зрело смотрел в событие, предчувствуя в совершившимся нечто недоброе: в два-три дня оба отошли в вечность. Что будет дальше? Надо готовиться ко всему, особенно весною".
В своих дневниках Козлов производит впечатление сильного, упорного, трудолюбивого и цельного человека. Скорее всего, таким он и был - слабые люди не водят экспедиции.
Когда речь идет о людях переломной эпохи, я всегда проверяю, как сложилась их судьба после 1917 года. Пережили гражданскую войну или нет, эмигрировали или остались, нашли ли себе место при советском строе, не попали ли в тридцать седьмом под каток репрессий?
Судя по краткой биографии, судьба Козлова сложилась благополучно. Он остался на родине, продолжил служить науке - даже возглавил советскую экспедицию в Тибет и Монголию. Умер в достаточно преклонном возрасте от болезни и похоронен среди других деятелей науки.
В Санкт-Петербурге есть его музей, вот, если интересно, сайт: http://kozlovmuseum.org/