«О ВРЕМЕНИ, О ТОВАРИЩАХ, О СЕБЕ»
Материал П. Барабаша «О ВРЕМЕНИ, О ТОВАРИЩАХ, О СЕБЕ», опубликованный в газете «Ленинская правда» № 48 (10487) от 25 марта 1988 г., с. 3-4.
Автору этих воспоминаний, Парфену Даниловичу Барабашу, сейчас (т. е. в 1988 г. - «Георгиевский образок») 83 года . Он живет в Кисловодске. А детство и юность его прошли в Георгиевске. О том далеком времени и вспоминает он.
Глядя на старую фотографию
Этой фотографии более семидесяти лет (увы, в газете она опубликована не была - «Георгиевский образок»). На ней выпускники Георгиевской приходской начальной школы 1916 года. Большинство - дети рабочих и крестьян. Мы еще не знаем, что нас ждет впереди. Сможем ли продолжать учиться или придется искать работу - на чугунолитейном заводе Кальченко, мельницах Кащенко и Белоусова в Незлобной или Гулиева и Газодова в городе, на электростанции Бабанина, кондитерской фабрике Лейценгера, кожевенном заводе Миленьких, на военном арсенале, в типографиях, на почте, телефоне и телеграфе, в банках или магазинах…
В центре фотографии наши учителя: Мария Михайловна Сафронова, Людмила Матвеевна Гупполо, София Петровна (фамилию не запомнил) и инспектор начальных училищ. С трудом вспоминаю фамилии товарищей: Ваня Золоторев, Феодосий Шевцов, Вася Трубицын… Как сложилась судьба у большинства, не знаю. Но вот об одном своем однокашнике могу сказать точно: Михаил Усов стал писателем, живет в Ставрополе.
Шла первая мировая война
Родителям хотелось дать мне образование. После небольших экзаменов меня приняли в Высшее начальное училище с четырехгодичным обучением. Здесь встретил и нескольких своих товарищей по приходской школе. С трудом, кто как мог, родители справили нам форму. Рубашка и брюки из серого полусукна, на фуражке кокарда, вензель, на нем три начальные буквы «ВНУ», на бляшке пояса те же буквы.
Учебная программа была обширная, каждый предмет преподавал отдельный учитель. Утром перед занятиями учеников всех классов выстраивали в длинном коридоре, где стояла большая икона. Дежурный ученик старшего, четвертого, класса читал молитву, и уж затем все пели песню, в которой славили царя. Потом все расходились по классам.
Вот уже два года шла война с Германией и ее союзниками. У многих ребят на фронтах были отцы и братья. Наши семьи бедствовали: заработки у родителей были низкие, хлеб доставали с большим трудом. Одежда на нас была чиненая-перечиненая, новую покупать было не за что, да и за учебу надо было платить.
В феврале 1917 года произошла революция. Николай II отрекся от престола, власть перешла в руки Временного правительства. В городе начались демонстрации, митинги. Митинги проходили на базарной площади около городской управы, на Новом бульваре, где ораторы выступали с балкона здания кинотеатра Кривозубенко. Однажды трибуной послужила крыша типографии, куда лазали по приставной лестнице. Ораторами были в основном офицеры, заводчики, крупные торговцы, чиновники. Они призывали народ защищать свободу от германцев, воевать до победного конца. Когда же выступал рабочий и требовал прекращения войны, хлеба - трудовому народу, ему не давали говорить, среди богатеев поднимался шум, крик.
Дома у нас, да и у многих товарищей, говорили, что свобода не принесла изменений. В городской управе остался тот же городской голова, те же полицейские наводили порядок, также по городу ходили в царских мундирах офицеры, и солдаты тянулись перед ними во фронт. Хозяева так и остались хозяевами, рабочие и беднейшее население по-прежнему бедствовали. Появились спекулянты, рабочие называли их «обдиралами».
Наступил сентябрь 1917 года. В школе начались занятия. Настроение у нас, у учащихся, было унылое. В школьных порядках все оставалось по-старому, наказания не отменили. Как и раньше, утро началось с молитвы, только не славили царя.
Пришла революция
В конце октября 1917 года было объявлено о другой революции. Власть взяли большевики. На витринах города появились воззвания к рабочим, крестьянам, беднейшему населению о роспуске местных органов власти и передачи власти Советам рабочих, крестьян и солдат. В начале 1918 года был образован совдеп, который представлял Советскую власть.
Среди преподавателей произошел раскол. Некоторые продолжали отдавать свои знания ученикам в полной мере, таким был, например, учитель русского языка Ксенофонт Константинович Попов. Другие пропускали уроки, часто прерывали занятия. Ярым противником Советской власти был инспектор училища Домостроев. Свою ненависть он выражал в том, что надевал мундир со звездой и шпагой (он был статский советник) и ходил по училищу, уроков не вел (впоследствии он был расстрелян как монархист).
Так с трудом доучились мы до каникул. Лето 1918 года было тревожное. Царские офицеры организовали банды из казаков, нападали на город, убивали активистов. Летом поднялись против Советской власти казаки станиц Подгорной и Александрийской. Они пошли на Георгиевск, но были отбиты красноармейскими частями и вооруженными рабочими. В числе красноармейцев был товарищ моего отца Сергей Власов, он погиб в бою. Мы, подростки, знали имена красных командиров - Кучуры, Беленковича, Ильина, Мироненко, много слышали об их героизме в боях за Советскую власть.
Ветром свободы пахнуло на нас и в школе. Были отменены наказания, учителя не кричали на учеников. Из расписания исчезли уроки закона божьего, чему мы несказанно радовались. Отменена была и утренняя молитва. Без царя и бога заходили мы в классы. А самое главное, была отменена плата за учение. Ребята сердцем потянулись к Советской власти. В первую годовщину Октябрьской революции все ученики вышли вместе с рабочими и красноармейцами на демонстрацию, гордо несли красные флаги и транспаранты с надписью «Да здравствует единая трудовая школа!»
Но долго заниматься нам не пришлось. Здание нашего училища заняли под госпиталь. Прибыло много раненых красноармейцев. Нас распустили по домам. В конце 1918 года поползли слухи о белокадетах. Из Георгиевска стали эвакуировать раненых и больных красноармейцев, советские учреждения. Вся масса людей и обозы двигались в сторону Казенного моста через Подкумок. В начале 1919 года в Георгиевск вошла Добровольческая армия. Из подполья вылезла вся нечисть. В городе начался голод. В довершение вспыхнула эпидемия тифа.
В это тяжелое тревожное время мой отец, взяв старшего брата и меня, вывез нас из города, и мы кочевали по городам и станицам Кубанской области. В январе 1920 года отец и я вернулись в Георгиевск. Отец поступил кочегаром отапливать здание банка Взаимного кредита и из котельной редко выходил. Обязанность доставать продукты питания была возложена на меня.
В конце зимы 1920 года частями XI Красной Армии белогвардейцы были изгнаны из Георгиевска. Начались массовые митинги и собрания. Ораторы призывали рабочих, крестьян, беднейшее население города укреплять Советскую власть, рассказывали, что белогвардейцы повсюду терпят поражение. Из ораторов особенно запомнился Тронин. Он часто выступал на митингах и собраниях. Его речи были так просты и так понятны нам, молодежи, что мы старались по мере сил помогать взрослым восстанавливать хозяйство города. В здании гостиницы «Бристоль» (угол Базарной площади и ул. Пушкина) была организована столовая, где отпускалось питание гражданам города, прикрепленным ревкомом. В женском двухклассном училище организовали врачебный пункт. Восстановили водокачку на Подкумке, началась регулярная подача воды. Открыли бани, пустили электростанцию. В здании нашего училища организовали школу по ликвидации неграмотности. Чоновцы вели охрану города.
В здании бывшего общественного собрания был открыт Народный дом. Мой отец, Барабаш Данила Захарович, перешел работать сюда, отремонтировал электропроводку, водопровод, котел водяного отопления.
Пришли местные режиссеры: Дара, Яновский, Евдокимов, артисты Ланской, Кречетов, Светланов, Беляев, Славек, Измирова, Дарьялинская. Общими усилиями привели в порядок сцену, зрительный зал с фойе, гримерную для артистов.
Жизнь в городе налаживалась, но напряжение оставалось. Еще бродили по лесам вокруг города недобитые белогвардейские банды. Красноармейские части и чоновцы всегда были в боевой готовности.
В конце лета 1920 года отец был мобилизован в Красную Армию. Я занял его место электрика, слесаря и кочегара. Вскоре меня на общем собрании рабочих и служащих Народного дома приняли в профсоюз. Как и все рабочие, я вступил в ЧОН, мне доверили винтовку с патронами, и мы по ночам охраняли покой города. Помню своих товарищей Григория Попова, Григория Ренжиглова, Виктора и Георгия Соловьевых, Петра Амосова, Ивана Хоменко, Евдокию Медуницыну, братьев Карамбировых. Летом 1920 года в бою с белоказачьими бандами под станицей Бургустанской погиб мой старший брат Иннокентий. Он служил во Второй Южно-Осетинской бригаде под командованием Н. С. Янышевского. В 1921 году я добровольцем записался в Красную Армию. Сначала немного служил на бронепоезде, затем был направден в г. Грозный в военно-хозяйственную школу. С того времени в Георгиевск я не возвращался.
Самый лучший город - родной
Кроме бед и волнений, в памяти моего детства и юношества Георгиевск оставил много незабываемых впечатлений. Приглядитесь с любовью к нему, и вы увидите неброскую красоту старого Георгиевск. Его домики как частные, так и бывшие казенные, в большинстве своем кирпичные, нарядные, с разными украшениями по фасаду. Белили их в бело-голубой цвет. Улицы прямые, тротуары вымощены кирпичом, центральная площадь - булыжником. Летом город украшал пышный зеленый наряд. А как хорошо были видны дали с крепостных круч. Перед взором открывалась голубая нить Подкумка с его старинным ажурным каменным мостом, дальше за рекой - лес, а к горизонту - степные просторы.
Я могу с закрытыми глазами назвать улицы, по которым бегал мальчишкой, и все достопримечательные места Георгиевска. Окраину, где шумели знаменитые Георгиевские ярмарки, бывшие (сохранившиеся и несохранившиеся) здания школ, госпиталь, стоянку пароконных фаэтонов, составлявших городской транспорт…
В последние годы в городе в городе начали восстанавливаться старые строения. Реставрирован дом, в котором был заключен трактат о присоединении Грузии к России. Взята под охрану государства Никольская церковь, заново восстановлена арка ворот крепости. Но многое исчезло бесследно. Исчезли оружейный, пороховые склады и патронный завод. Старые крепостные здания и летние солдатские лагеря в районе арсенала были частью перестроены, частью снесены. Красивые капитальные здания конца XIX и начала XX веков тоже частью не сохранились, а иные приспособили под склады, и они разрушаются.
А как бы надо для истории нашей, для новых поколений сберечь все, что еще можно, от бывшей Георгиевской крепости. По документам установить места, где останавливались великие поэты Пушкин и Лермонтов, и все любовно восстановить.
П. БАРАБАШ.