Рассказ блокадника 2
Еще одна история- рассказаная блокадником,что был тогда еще подростком.
Снарядик.
Зимой 1945 года я учился в школе, что напротив завода Сан-Галли. Это было время, когда было и голодно и холодно. Война завершалась, уже было ясно, что наша победа неотвратима и все ее ждали с нетерпением, но жилось очень нелегко.
Дома отопление отсутствовало - в блокаду все радиаторы замерзли и полопались. Все отопление сводилось к топке нескольких утюгов, рассчитанных на древесный уголь. (Мама его где-то доставала в небольших количествах). Буржуйки у нас не было - ее кто-то у нас украл, мебель всю, что можно, сожгли в блокаду. Вот и грели утюги, когда был уголь, на манер японских жаровень. Толку от этого было совсем чуть, но все-таки теплее…
Одежонка у меня была не ахти, зато обувка - высший класс! Ватные бурки в калошах. Тепло и сухо. Эту замечательную обувку - бурки - сделала мне мама.
Учеба давалась не без труда. Очень трудно было сосредоточиться - все время хотелось есть. (Какой дурак сказал, что сытое брюхо к учебе глухо! Голодное куда более глухо.)
Мама на работе покупала у знакомых проводников картошку. Когда мама ее приносила, все мысли были о том, чтоб эту картошку быстрее сварить и съесть. Бывало, набьешь картошкой живот, тяжело, а есть все равно хочется.
У нас в классе у одного из моих одноклассников появились вдруг занятные, раньше не виданные штуковины - маленькие, очень нарядные снарядики. Просто игрушки. Очень красивые.
Однокашник форсил - прямо при нас разбирая такой снарядик на составные части - и на ладони эти детальки - от блестящего взрывателя до шайбочек взрывчатки выглядели очень соблазнительно. А потом так же элегантно и быстро он собирал снарядик снова и прятал себе в сумку. Все это выглядело как цирковой фокус.
Не знаю как другим - хотя посмотреть на этот фокус всегда собиралась маленькая, но толпа дуралеев - но мне чертовски хотелось вот так же ловко заниматься разборкой и сборкой такой замечательной игрушки. Не знаю, чем это меня так поразило - другие военные штучки так не поражали. К пистолетам, которыми хвастались другие ребята у меня, после одного инцидента, никакого интереса не было, да и к прочим военным штучкам тоже - а вот тут загорелся.
От однокашника я узнал, что он раздобыл его в одном из поврежденных «шерманов», которые были выгружены на «Московской-товарной» - там было кладбище бронетехники.
Буквально на следующее утро, благо учился во вторую смену, я отправился за «игрушками».
Утро было серое и сырое. Редкие прохожие шли мимо битых танков. Делаю рывок, когда никого рядом нет, не без труда забираюсь на танк, у которого открыт башенный люк. Поблизости по-прежнему никого нет. Ныряю в люк. Сердце колотится.
В танке, хотя стенки покрашены белой краской, темновато. Пытаюсь найти вожделенные снаряды - но все гнезда для боеприпаса пустые…
Снаружи ходят люди, разговаривают. Страшно!
Нашел вмонтированный в броню пулемет. Совершенно целый. Вороненая синяя сталь. Штучка, что надо! Плавно ходит, когда им вертишь. Послушный такой. Хочется его забрать с собой. Тут только понимаю, что никаких инструментов не взял. Поиск в танке опять ничего не дал. Голыми руками снять пулемет не получилось…Досадно…
А как хотелось бы!
(Сейчас смешно вспоминать. Хорош бы я был, идущий по Лиговке с пулеметом наперевес…Не говоря о том, что железяка для не вполне оправившегося после блокады дистрофика была и тяжеловата. Но так хотелось ее снять и унести домой…)
Дождался, пока рядом никого не будет и не солоно хлебавши отправился обратно.
Забираться в другие танки сил не было. Да и люки у них были закрыты. Я же опасался попасть в неприятную ситуацию. Мне-то бы ничего не было, а у мамы были бы неприятности.
Поход закончился фуком…
А скоро, придя в школу, я узнал от ребят, что наш одноклассник, которому я позавидовал, отправлен в госпиталь! Ему оторвало кисти рук, выбило глаза и сильно порвало лицо. Не знаю - тот ли снарядик это был, который он так лихо разбирал и собирал в нашей толпе…
Казалось бы после случившегося нужно было бы забыть о подобных играх, однако вероятно в этом возрасте у человека чего-то недостает в голове…
Как топить толом плиту...
Нашим соседям по квартире предложили огородный участок на ст. Тайцы. Зинаида Петровна взяла своего сына Юру - и меня заодно - мы с Юркой дружили. Для того чтоб посмотреть на участки, выделенные работникам Октябрьской железной дороги под огороды, организовали специальный поезд и по свежепроложенной ветке, так и доехали до места.
Хотя была уже поздняя весна 1945 года, место было голое, почти без растительности. Такое было впечатление, что тут все перекопано и трава какая-то клочковатая и кусты жиденькие. Приехавшие железнодорожники разбрелись смотреть на свои участки - вероятно, там были какие-то вешки или другие обозначения.
Когда мы прошли метров 20 от насыпи, я нашел очень красивый снаряд - весь в кольцах с цифрами и делениями. Зинаида Григорьевна его тут же отняла, а мне дала такого пинка, что я отлетел на несколько метров и шлепнулся на землю. Прямо на РГД.
Новехонькая. Зеленая. Без запала. Я тут же прибрал ее за пазуху. Зинаида Григорьевна этого не заметила, но как-то встревожилась. Отправила нас с Юркой обратно к насыпи, велела никуда не отходить, а сама прошла еще дальше.
Пока мы ее ждали, я нашел у насыпи немецкий погон - черный с широким серебряным кантом, человеческий череп без нижней челюсти с черной жижей внутри и пару немецких подковок на каблук, аккуратно перевязанные веревочкой. На Юрку больше впечатления произвел череп - явно молодого человека, с отличными зубами, а я был рад подковкам - каблуки у меня почему-то снашивались быстро, а с такими подковами эта проблема снималась. И действительно, приколотив дома подковы, я больше о каблуках не думал. Разве что ходить было очень шумно, а на экскурсии в Русском музее пришлось ходить на цыпочках.
Вернулась Зинаида Григорьевна. Ей что-то там сильно не понравилось, и от участка она отказалась. Наверное, и правильно, так как потом из тех, кто там ухаживал за огородами, были подрывы и жертвы.
А РГД дома я разобрал. Тол решил с пользой спалить в кухонной плите - по недостатку дров. Вот тут-то я и влип. Вместо спокойного, даже меланхоличного горения, взрывчатка буквально полыхнула. Горение сопровождалось зловещим воем, кухня заполнилась черным едким дымом, который и по квартире расползся. Кухонная плита раскалилась докрасна. Одним словом - жуть!
После этого эксперимента я некоторое время не мог придти в себя. С месяц в квартире держался запах горелого тола, что вызвало у соседей по коммунальной квартире резкие замечания. Хорошо еще соседки не поняли, что воняет взрывчаткой…
Больше я тол в кухонной плите не жег.
Рассказ взят тут:
остальные части:
Музей обороны Ленинграда
Блокада. Пещерный быт
Блокада. Пещерный быт. Продолжение и Казнь 05.01.1946 года
Казнь 05.01.1946 года Примечание и Порох со станции Ржевка
Дед
Дед- продолжение
Вставка
Дед. Продолжение - брат деда Виктор.
Снарядик.
Зимой 1945 года я учился в школе, что напротив завода Сан-Галли. Это было время, когда было и голодно и холодно. Война завершалась, уже было ясно, что наша победа неотвратима и все ее ждали с нетерпением, но жилось очень нелегко.
Дома отопление отсутствовало - в блокаду все радиаторы замерзли и полопались. Все отопление сводилось к топке нескольких утюгов, рассчитанных на древесный уголь. (Мама его где-то доставала в небольших количествах). Буржуйки у нас не было - ее кто-то у нас украл, мебель всю, что можно, сожгли в блокаду. Вот и грели утюги, когда был уголь, на манер японских жаровень. Толку от этого было совсем чуть, но все-таки теплее…
Одежонка у меня была не ахти, зато обувка - высший класс! Ватные бурки в калошах. Тепло и сухо. Эту замечательную обувку - бурки - сделала мне мама.
Учеба давалась не без труда. Очень трудно было сосредоточиться - все время хотелось есть. (Какой дурак сказал, что сытое брюхо к учебе глухо! Голодное куда более глухо.)
Мама на работе покупала у знакомых проводников картошку. Когда мама ее приносила, все мысли были о том, чтоб эту картошку быстрее сварить и съесть. Бывало, набьешь картошкой живот, тяжело, а есть все равно хочется.
У нас в классе у одного из моих одноклассников появились вдруг занятные, раньше не виданные штуковины - маленькие, очень нарядные снарядики. Просто игрушки. Очень красивые.
Однокашник форсил - прямо при нас разбирая такой снарядик на составные части - и на ладони эти детальки - от блестящего взрывателя до шайбочек взрывчатки выглядели очень соблазнительно. А потом так же элегантно и быстро он собирал снарядик снова и прятал себе в сумку. Все это выглядело как цирковой фокус.
Не знаю как другим - хотя посмотреть на этот фокус всегда собиралась маленькая, но толпа дуралеев - но мне чертовски хотелось вот так же ловко заниматься разборкой и сборкой такой замечательной игрушки. Не знаю, чем это меня так поразило - другие военные штучки так не поражали. К пистолетам, которыми хвастались другие ребята у меня, после одного инцидента, никакого интереса не было, да и к прочим военным штучкам тоже - а вот тут загорелся.
От однокашника я узнал, что он раздобыл его в одном из поврежденных «шерманов», которые были выгружены на «Московской-товарной» - там было кладбище бронетехники.
Буквально на следующее утро, благо учился во вторую смену, я отправился за «игрушками».
Утро было серое и сырое. Редкие прохожие шли мимо битых танков. Делаю рывок, когда никого рядом нет, не без труда забираюсь на танк, у которого открыт башенный люк. Поблизости по-прежнему никого нет. Ныряю в люк. Сердце колотится.
В танке, хотя стенки покрашены белой краской, темновато. Пытаюсь найти вожделенные снаряды - но все гнезда для боеприпаса пустые…
Снаружи ходят люди, разговаривают. Страшно!
Нашел вмонтированный в броню пулемет. Совершенно целый. Вороненая синяя сталь. Штучка, что надо! Плавно ходит, когда им вертишь. Послушный такой. Хочется его забрать с собой. Тут только понимаю, что никаких инструментов не взял. Поиск в танке опять ничего не дал. Голыми руками снять пулемет не получилось…Досадно…
А как хотелось бы!
(Сейчас смешно вспоминать. Хорош бы я был, идущий по Лиговке с пулеметом наперевес…Не говоря о том, что железяка для не вполне оправившегося после блокады дистрофика была и тяжеловата. Но так хотелось ее снять и унести домой…)
Дождался, пока рядом никого не будет и не солоно хлебавши отправился обратно.
Забираться в другие танки сил не было. Да и люки у них были закрыты. Я же опасался попасть в неприятную ситуацию. Мне-то бы ничего не было, а у мамы были бы неприятности.
Поход закончился фуком…
А скоро, придя в школу, я узнал от ребят, что наш одноклассник, которому я позавидовал, отправлен в госпиталь! Ему оторвало кисти рук, выбило глаза и сильно порвало лицо. Не знаю - тот ли снарядик это был, который он так лихо разбирал и собирал в нашей толпе…
Казалось бы после случившегося нужно было бы забыть о подобных играх, однако вероятно в этом возрасте у человека чего-то недостает в голове…
Как топить толом плиту...
Нашим соседям по квартире предложили огородный участок на ст. Тайцы. Зинаида Петровна взяла своего сына Юру - и меня заодно - мы с Юркой дружили. Для того чтоб посмотреть на участки, выделенные работникам Октябрьской железной дороги под огороды, организовали специальный поезд и по свежепроложенной ветке, так и доехали до места.
Хотя была уже поздняя весна 1945 года, место было голое, почти без растительности. Такое было впечатление, что тут все перекопано и трава какая-то клочковатая и кусты жиденькие. Приехавшие железнодорожники разбрелись смотреть на свои участки - вероятно, там были какие-то вешки или другие обозначения.
Когда мы прошли метров 20 от насыпи, я нашел очень красивый снаряд - весь в кольцах с цифрами и делениями. Зинаида Григорьевна его тут же отняла, а мне дала такого пинка, что я отлетел на несколько метров и шлепнулся на землю. Прямо на РГД.
Новехонькая. Зеленая. Без запала. Я тут же прибрал ее за пазуху. Зинаида Григорьевна этого не заметила, но как-то встревожилась. Отправила нас с Юркой обратно к насыпи, велела никуда не отходить, а сама прошла еще дальше.
Пока мы ее ждали, я нашел у насыпи немецкий погон - черный с широким серебряным кантом, человеческий череп без нижней челюсти с черной жижей внутри и пару немецких подковок на каблук, аккуратно перевязанные веревочкой. На Юрку больше впечатления произвел череп - явно молодого человека, с отличными зубами, а я был рад подковкам - каблуки у меня почему-то снашивались быстро, а с такими подковами эта проблема снималась. И действительно, приколотив дома подковы, я больше о каблуках не думал. Разве что ходить было очень шумно, а на экскурсии в Русском музее пришлось ходить на цыпочках.
Вернулась Зинаида Григорьевна. Ей что-то там сильно не понравилось, и от участка она отказалась. Наверное, и правильно, так как потом из тех, кто там ухаживал за огородами, были подрывы и жертвы.
А РГД дома я разобрал. Тол решил с пользой спалить в кухонной плите - по недостатку дров. Вот тут-то я и влип. Вместо спокойного, даже меланхоличного горения, взрывчатка буквально полыхнула. Горение сопровождалось зловещим воем, кухня заполнилась черным едким дымом, который и по квартире расползся. Кухонная плита раскалилась докрасна. Одним словом - жуть!
После этого эксперимента я некоторое время не мог придти в себя. С месяц в квартире держался запах горелого тола, что вызвало у соседей по коммунальной квартире резкие замечания. Хорошо еще соседки не поняли, что воняет взрывчаткой…
Больше я тол в кухонной плите не жег.
Рассказ взят тут:
остальные части:
Музей обороны Ленинграда
Блокада. Пещерный быт
Блокада. Пещерный быт. Продолжение и Казнь 05.01.1946 года
Казнь 05.01.1946 года Примечание и Порох со станции Ржевка
Дед
Дед- продолжение
Вставка
Дед. Продолжение - брат деда Виктор.