еще "Пашня"
и, внезапно, дубль.
Рассказик, в котором мне нравится название :)
Лес как геометрическое место точек
Резкий звук дверного звонка застал Лидочку врасплох. Она никого не ждала. Курьер из продуктового был вчера, а кого еще можно ждать, когда жизнь замерла, подчиняясь сводкам с числом заболевших и бесконечным «Оставайтесь дома»?
На Лидочкино строгое «Кто там?» откликнулся голос соседки, Анны Петровны.
- Лидочка, милочка, не открывай. Скажи мне свой телефон, я тебе наберу, лучше так.
Лидочка поморщилась: что еще за фокусы - но продиктовала четко, по одной цифре. Разговаривать по телефону, стоя через дверь друг от друга, было по меньшей мере странно.
Анна Петровна, немилосердно кашляя в трубку, поведала историю по нынешним временам, надо полагать, обычную: температура, кашель, слабость, вызвала врача, получила предписание, а кто же будет гулять с Платоном. Платон был мопс, которого Лидочка не одобряла - по причинам, впрочем, с ним самим никак не связанным. Но с одобрением или без, а в трудные времена необходимо думать о других и подставлять плечо.
- Я буду готова через полчаса, - отчеканила она в трубку и пошла укладывать волосы.
Мопс оказался собакой воспитанной, и на первых порах Лидочка нашла с ним полное взаимопонимание. Вместе они потрусили по дорожке, обходя лужи, и неодобрительно покосились на некую особу - без маски, зато с сигаретой - прятавшуюся за домом не то от ветра, не то от взглядов соседей и непрерывно бубнившую в телефон.
Разногласия начались, когда они достигли границы леса - она же граница стометрового круга с центром в Лидочкином подъезде. Когда Лидочка еще была Лидией Платоновной и преподавала математику в гуманитарном колледже, она уделяла особое внимание определениям. Окружность - это геометрическое место точек, равноудаленных от заданной, расстояние до которой именуется радиусом. Все это, вкупе с указанием о прогулках не дальше ста метров, она попыталась донести до пса, но совершенно безуспешно. Платон уселся на землю и всем своим видом дал понять, что вникать в определения никак не желает. Он желал в лес.
В конце концов Лидочка сдалась. Озираясь, как тать в ночи, она шагнула в лесную чащу. Платон же, будто почувствовав ответственность за ситуацию, навострил уши и принялся знакомить свою новую компаньонку с местностью.
В лесу оказалось удивительно много народу. Тут и там шастали по одному бегуны. Какой-то бодрый пенсионер, презрев запреты, изображал собою летнего лыжника, то бишь занимался скандинавской ходьбой. На полянке юная хозяйка тренировала щенка лабрадора. Толстуха в розовой куртке занималась гимнастикой под бодрую и слишком современную музыку. И были еще те, кто то и дело прерывал лесную тишину: они говорили, говорили и говорили в наушники и телефоны. Лидочка только качала головой. Лес оказался слишком мал, чтобы впитать все людские разговоры.
Конную полицию, которой Лидочка - неопытный нарушитель - так опасалась, они не встретили - правда, видели их следы, и пробегавший мимо спортсмен напугал их до полусмерти, гаркнув Лидочке прямо в ухо: «Да вы не бойтесь! Они только днем бывают!».
Так и пошло: они выходили в полдевятого утра и в семь вечера. Анна Петровна была счастлива.
- Понимаешь, Наташа все время работает. И она не приезжает сейчас, боится меня заразить.
Господи, дай мне терпения для этой логики.
- Но вы уже болеете!
Анна Петровна виновато высморкалась.
- Ах, Лидочка-Лидочка, ты не понимаешь. С ними так сложно.
Лидочка и вправду не понимала: она знала, что тут нет ничего сложного. Но, впрочем, кто она такая, чтобы судить.
Лидочка всю жизнь недолюбливала лес: она предпочитала парки с дорожками и лебедями. Но сейчас выбирать не приходилось, собаке был необходим моцион. И они ходили. Они видели высоченные стволы, подпиравшие синие витражные своды неба в черных окладах веток. Шуршали старой пожухлой травой, заглядывали в стоячие озерца темной весенней воды. Видели стрелы папоротников, за три дня развернувшиеся из эмбрионов. Нюхали малокровные цветы кислицы - с такими тонкими, нежными на просвет лепестками, что в груди у Лидочки стало странно и больно - а Платону хоть бы хны, фыркнул себе и потянул дальше. Всякий день глухо ворчали на коричневого ротвейлера, обходя его по широкой дуге, и расшаркивались с парой корги - сперва их водили две старушки, а потом - одна, и Лидочка не знала как спросить, что сталось со второй хозяйкой.
А на третий или четвертый день они увидели его. Платон поднял уши и замер, а потом потянул вперед. В овраге Лидочка разглядела привалившуюся к стволу недвижную фигуру в черной куртке. Свят-свят-свят. Ей нестерпимо хотелось сейчас же повернуть обратно, но чувство ответственности пересилило. Подойдя поближе, она выдохнула с таким облегчением, что самой стало стыдно. Прилично одетый гражданин средних лет, сидя на какой-то коряге, читал книгу.
Они видели этого читателя еще несколько раз. Лидочка тянула шею, но так и не смогла разглядеть, что за книга была у него в руках. Особа с сигаретой, кажется, трепалась в телефон у подъезда дни напролет - и Лидочка вдруг с сочувствием подумала: что мешает ей делать это дома. Щенок на полянке выучил команду «рядом». У розовой толстухи стали получаться скручивания, и как-то раз Лидочка даже рискнула прокричать ей комплимент - соблюдая социальную дистанцию, разумеется.
- Лелька! Да погоди, послушай же, Лелька! - мужчина на скамейке (его они тоже уже видали) отчаянно тыкал пальцами в телефон, а потом
опустил голову на руки. Лидочка прошла мимо, стараясь не глядеть. Лес и вправду был слишком мал, чтоб вместить все их… траектории.
А потом, в одно хмурое утро, Анна Петровна не вышла из квартиры и не ответила на телефон. Лидочка маялась, не зная, что предпринять. Может быть, все-таки приехала Наташа и забрала мать к себе?
Шум на лестничной клетке заставил ее метнуться к глазку. Двое в белых скафандрах неуклюже выносили носилки, и неузнаваемая Анна Петровна с лицом, закрытым кислородной маской, колыхалась им в такт. Наташу Лидочка тоже увидела - та плакала, держа на руках Платона и утыкаясь лицом в его бежевый бок.
Лидочка вернулась в комнату и не раздеваясь легла на кровать.
В тот день она не встала ни к завтраку, ни к обеду. И на следующий день тоже. Нужно ли было волноваться, если из симптомов у нее было только нежелание жить? В конце концов, она даже не в группе риска - как-никак, Лидочке всего шестьдесят четыре. Она смотрела в стену и вспоминала, как на прошлой неделе они с Платоном видели дятла. У дятла была красная макушка и длинный черный хвост, на который он опирался, работая головой, как отбойным молотком.
На третий день Лидочка встала и твердым шагом отправилась в ванную - делать укладку. Выпила чаю, собрала сумку и надела маску с перчатками. Чеканя шаг, привычным маршрутом дошла до кромки леса. Поздоровалась с корги. Кивнула щенку. Свернула к оврагу. А потом, шагов через пятьдесят, было нужное место. Лидочка осторожно опустилась на корягу, примериваясь - сидеть оказалось неожиданно удобно. Значит, так тому и быть, подумала она, доставая из сумки книгу и яблоко.
Рассказик, в котором мне нравится название :)
Лес как геометрическое место точек
Резкий звук дверного звонка застал Лидочку врасплох. Она никого не ждала. Курьер из продуктового был вчера, а кого еще можно ждать, когда жизнь замерла, подчиняясь сводкам с числом заболевших и бесконечным «Оставайтесь дома»?
На Лидочкино строгое «Кто там?» откликнулся голос соседки, Анны Петровны.
- Лидочка, милочка, не открывай. Скажи мне свой телефон, я тебе наберу, лучше так.
Лидочка поморщилась: что еще за фокусы - но продиктовала четко, по одной цифре. Разговаривать по телефону, стоя через дверь друг от друга, было по меньшей мере странно.
Анна Петровна, немилосердно кашляя в трубку, поведала историю по нынешним временам, надо полагать, обычную: температура, кашель, слабость, вызвала врача, получила предписание, а кто же будет гулять с Платоном. Платон был мопс, которого Лидочка не одобряла - по причинам, впрочем, с ним самим никак не связанным. Но с одобрением или без, а в трудные времена необходимо думать о других и подставлять плечо.
- Я буду готова через полчаса, - отчеканила она в трубку и пошла укладывать волосы.
Мопс оказался собакой воспитанной, и на первых порах Лидочка нашла с ним полное взаимопонимание. Вместе они потрусили по дорожке, обходя лужи, и неодобрительно покосились на некую особу - без маски, зато с сигаретой - прятавшуюся за домом не то от ветра, не то от взглядов соседей и непрерывно бубнившую в телефон.
Разногласия начались, когда они достигли границы леса - она же граница стометрового круга с центром в Лидочкином подъезде. Когда Лидочка еще была Лидией Платоновной и преподавала математику в гуманитарном колледже, она уделяла особое внимание определениям. Окружность - это геометрическое место точек, равноудаленных от заданной, расстояние до которой именуется радиусом. Все это, вкупе с указанием о прогулках не дальше ста метров, она попыталась донести до пса, но совершенно безуспешно. Платон уселся на землю и всем своим видом дал понять, что вникать в определения никак не желает. Он желал в лес.
В конце концов Лидочка сдалась. Озираясь, как тать в ночи, она шагнула в лесную чащу. Платон же, будто почувствовав ответственность за ситуацию, навострил уши и принялся знакомить свою новую компаньонку с местностью.
В лесу оказалось удивительно много народу. Тут и там шастали по одному бегуны. Какой-то бодрый пенсионер, презрев запреты, изображал собою летнего лыжника, то бишь занимался скандинавской ходьбой. На полянке юная хозяйка тренировала щенка лабрадора. Толстуха в розовой куртке занималась гимнастикой под бодрую и слишком современную музыку. И были еще те, кто то и дело прерывал лесную тишину: они говорили, говорили и говорили в наушники и телефоны. Лидочка только качала головой. Лес оказался слишком мал, чтобы впитать все людские разговоры.
Конную полицию, которой Лидочка - неопытный нарушитель - так опасалась, они не встретили - правда, видели их следы, и пробегавший мимо спортсмен напугал их до полусмерти, гаркнув Лидочке прямо в ухо: «Да вы не бойтесь! Они только днем бывают!».
Так и пошло: они выходили в полдевятого утра и в семь вечера. Анна Петровна была счастлива.
- Понимаешь, Наташа все время работает. И она не приезжает сейчас, боится меня заразить.
Господи, дай мне терпения для этой логики.
- Но вы уже болеете!
Анна Петровна виновато высморкалась.
- Ах, Лидочка-Лидочка, ты не понимаешь. С ними так сложно.
Лидочка и вправду не понимала: она знала, что тут нет ничего сложного. Но, впрочем, кто она такая, чтобы судить.
Лидочка всю жизнь недолюбливала лес: она предпочитала парки с дорожками и лебедями. Но сейчас выбирать не приходилось, собаке был необходим моцион. И они ходили. Они видели высоченные стволы, подпиравшие синие витражные своды неба в черных окладах веток. Шуршали старой пожухлой травой, заглядывали в стоячие озерца темной весенней воды. Видели стрелы папоротников, за три дня развернувшиеся из эмбрионов. Нюхали малокровные цветы кислицы - с такими тонкими, нежными на просвет лепестками, что в груди у Лидочки стало странно и больно - а Платону хоть бы хны, фыркнул себе и потянул дальше. Всякий день глухо ворчали на коричневого ротвейлера, обходя его по широкой дуге, и расшаркивались с парой корги - сперва их водили две старушки, а потом - одна, и Лидочка не знала как спросить, что сталось со второй хозяйкой.
А на третий или четвертый день они увидели его. Платон поднял уши и замер, а потом потянул вперед. В овраге Лидочка разглядела привалившуюся к стволу недвижную фигуру в черной куртке. Свят-свят-свят. Ей нестерпимо хотелось сейчас же повернуть обратно, но чувство ответственности пересилило. Подойдя поближе, она выдохнула с таким облегчением, что самой стало стыдно. Прилично одетый гражданин средних лет, сидя на какой-то коряге, читал книгу.
Они видели этого читателя еще несколько раз. Лидочка тянула шею, но так и не смогла разглядеть, что за книга была у него в руках. Особа с сигаретой, кажется, трепалась в телефон у подъезда дни напролет - и Лидочка вдруг с сочувствием подумала: что мешает ей делать это дома. Щенок на полянке выучил команду «рядом». У розовой толстухи стали получаться скручивания, и как-то раз Лидочка даже рискнула прокричать ей комплимент - соблюдая социальную дистанцию, разумеется.
- Лелька! Да погоди, послушай же, Лелька! - мужчина на скамейке (его они тоже уже видали) отчаянно тыкал пальцами в телефон, а потом
опустил голову на руки. Лидочка прошла мимо, стараясь не глядеть. Лес и вправду был слишком мал, чтоб вместить все их… траектории.
А потом, в одно хмурое утро, Анна Петровна не вышла из квартиры и не ответила на телефон. Лидочка маялась, не зная, что предпринять. Может быть, все-таки приехала Наташа и забрала мать к себе?
Шум на лестничной клетке заставил ее метнуться к глазку. Двое в белых скафандрах неуклюже выносили носилки, и неузнаваемая Анна Петровна с лицом, закрытым кислородной маской, колыхалась им в такт. Наташу Лидочка тоже увидела - та плакала, держа на руках Платона и утыкаясь лицом в его бежевый бок.
Лидочка вернулась в комнату и не раздеваясь легла на кровать.
В тот день она не встала ни к завтраку, ни к обеду. И на следующий день тоже. Нужно ли было волноваться, если из симптомов у нее было только нежелание жить? В конце концов, она даже не в группе риска - как-никак, Лидочке всего шестьдесят четыре. Она смотрела в стену и вспоминала, как на прошлой неделе они с Платоном видели дятла. У дятла была красная макушка и длинный черный хвост, на который он опирался, работая головой, как отбойным молотком.
На третий день Лидочка встала и твердым шагом отправилась в ванную - делать укладку. Выпила чаю, собрала сумку и надела маску с перчатками. Чеканя шаг, привычным маршрутом дошла до кромки леса. Поздоровалась с корги. Кивнула щенку. Свернула к оврагу. А потом, шагов через пятьдесят, было нужное место. Лидочка осторожно опустилась на корягу, примериваясь - сидеть оказалось неожиданно удобно. Значит, так тому и быть, подумала она, доставая из сумки книгу и яблоко.