Георгий Данелия. Чувствуя взгляд друга... - 2
Начало здесь.
"Я опасался, что он, младший представитель знаменитой семьи, окажется капризным, избалованным. Но я ошибся. Никита был очень дисциплинированным и работоспособным. И ещё было в нём обострённое чувство правды. Уверен, что это взрослое чувство вырастает из той самой детской незащищённости души...
Никита никогда не снимался бездумно. Предлагал свои варианты, спорил со мной. Возможно, бывали даже случаи, когда он побеждал, хотя я этого не помню: такова уж наша режиссёрская память. Потом я давал Никите Михалкову рекомендацию во ВГИК. Прочтя её, Михаил Ильич Ромм сказал мне:
- Послушай, я думал, что это ты снял "Я шагаю по Москве", а, оказывается, всё сделал Михалков. При чём же здесь ты?
Что ж, вероятно, я написал эту рекомендацию чуть-чуть более комплиментарно, чем следовало, но я действительно очень верил в Михалкова-режиссёра. И вот почему.
В творчестве вообще и в актёрском в частности всегда есть элемент тайны. Свою тайну актёр доверяет режиссёру. Поэтому, если тот не поймёт движения души актёра и при всех кольнёт его остротой в тот миг, когда исполнитель творит, а значит, совершенно открыт и беззащитен, он, режиссёр, совершит поступок, находящийся в самом близком родстве с предательством.
Я сознательно провожу здесь аналогию с предательством, о котором рассказал Михалков, когда взрослый "публично" уничтожил детскую тайну. Потому что природа взаимоотношений в том и в другом случае схожа.
Так вот, в Никите Михалкове есть то, что вызывает доверие, есть уважение к чужой тайне, есть понимание беспредельности и бесценности внутреннего мира другого человека. В общении с такими людьми легко быть самим собой, потому что не опасаешься непонимания, скептицизма, насмешки...
Когда вышел фильм "Свой среди чужих, чужой среди своих", мой 14-летний сын сказал, что лучше этого фильма он ничего не видел и никогда не увидит. О моих фильмах он, кстати, никогда так не отзывался... Мне немножко жаль, что я не могу оценить эту картину с той же категоричностью. Хотя мне тоже многое в ней понравилось. Во всём чувствуется твёрдая рука режиссёра, его острый взгляд, энергия. Но самое привлекательное здесь - это явное ощущение того, что актёры снимались с удовольствием.
...Однажды, пытаясь рассказать о начале и финале этого фильма, я поймал себя на том, что, закрыв глаза, провёл ладонью по лицу. Точно так же, как один из персонажей, когда отзвучало уже восторженное, вдохновенно-радостное: "Победа!". И когда весь мир сразу стал настоящим, цельным, не угрожающим, проникнутым любовью... В этом движении ладони по лицу была та нежная бережность, когда даже травинку с лица стараешься снять так, чтобы не смять, не повредить её, чтобы даже этой малостью не нарушить всеобщего ощущения счастья.
Авторы фильма сумели очень точно передать это настроение. И в этом, по-моему, одно из самых больших достоинств картины.
- Победа! - срывающимся голосом кричит солдат. - Братство! Равенство! Мир!
Мгновения счастья. С них начинается лента. И ими заканчивается. Бегут, бегут к Егору Шилову его товарищи, чтобы обнять, чтобы засмеяться, чтобы заплакать...
В ткань реального действия естественно и органично вмонтированы кадры, в которых запечатлён образ счастья, кадры, в которых мы видим всех, кто боролся, дожил или не дожил он до победы. В нашем сознании эти бойцы будут жить вечно, потому что они бессмертны, потому что они вышли из живой воды революции...
Несчастные люди не могут создать такой образ счастья. Я убеждён, что все создатели этого фильма были счастливыми. Были единомышленниками, которые, переступая порог студии, с восторгом и нежностью отдавали себя своим героям.
Недавно я спросил у Никиты Михалкова, есть ли у него какая-либо система работы с актёром. А услышав ответ, подумал, что не очень-то погрешил против истины, когда давал ему рекомендацию во ВГИК.
- У меня нет достаточного опыта, чтобы чёткими формулами определить свой метод, - сказал Никита. - И я не уверен, сумею ли в будущем отыскать эти формулы. Но есть одна заповедь, о которой лучшие режиссёры мира говорят неустанно и которая близка мне: режиссёр должен бесконечно любить актёра. Это не значит, что режиссёр должен постоянно гладить актёра по головке. Нет. Если такая любовь существует, её нельзя уничтожить резкостью, которая порой может возникнуть в работе. Так же, как нельзя замаскировать равнодушие к актёру ласковыми словами. Если актёр не будет получать наслаждения от работы, не будет чувствовать твоей признательности, он никогда не выполнит до конца то, чего ты от него добиваешься.
Актёр... Как часто он компенсирует слабость драматургии, режиссуры. Ведь именно ему быть на экране. Поэтому актёр достоин самого большого уважения, почтения и любви. Актёр не пленку тратит. Себя..."
Продолжение следует...
(с) Георгий Данелия
Текст взят отсюда: Журнал "Смена"