Ласковый сентябрь
Девочкам-подросткам конца 80-х начала 90-х годов, мои соболезнования - сегодня кумиру их отрочества, бывшему солисту группы «Ласковый май» Юрию Шатунову исполняется 40 лет (сентябрь, так сказать, жизни).
Его история - это своеобразная история мальчика-Золушки, со смесью голливудской и советской мелодрам.
.
На Руси издревле был популярен жанр сиротской песни, когда смазливый мальчонка, жалостливым голосом мелодично выводил:
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла,
Ах, зачем я на свет появился,
Ах, зачем меня мать родила.
И когда в СССР времен перестройки, народ «накушался» социально-протестным роком, у пятнадцатилетних девочек вдруг появилась острая необходимость послушать сиротские песни о разбитой жизни и, конечно же, неразделенной любви. И желательно, чтобы солист был посмазливее, их ровесник, и вызывал не только любовь, но и сострадание, сопереживание и сочувствие. И хорошо бы, чтобы организовывал всё это, кто-то похожий на Остапа Бендера.
В 1988 году всё это совпало, и пять групп «Ласковый май» заколесили по огромному СССР, под фонограмму собирая стадионы с девичьими истериками, рёвом и большими сборами. Красавчик детдомовец Юра Шатунов, был, естественно, только один, и именно на него обрушилась вся лавина неразделенной девчачьей любви и сострадания.
.
Но всё проходит, прошло и это. Поклонницы подросли, вчерашние школьницы и пэтэушницы быстро стали студентками, кормящими матерями, домохозяйками и служащими, и им стало не до сиротских песен о любви. Новые же поклонницы лифчиков на сцену уже не бросали, и Шатунов разругавшись с Разиным, ушел из «Ласкового мая».
Сделать сольную карьеру не вышло, и Юрочка обосновался в Мюнхене, где владеет какими-то магазинами. Из Германии же он и совершает ныне разовые концертные вылазки с целью напомнить своим былым поклонницам о себе, об их выпускном вечере и немного подзаработать.
.
Сорокалетний мальчик Юра Шатунов всё также симпатичен, немногословен и мил, и до сих пор колесит по городам и весям бывшего Советского Союза и местам скопления постсоветской эмиграции, чтобы спеть сорокалетним девочкам про белые розы и злые морозы двадцатипятилетней давности.
Моё же личное отношение к творчеству юбиляра можно выразить словами «бородатого» анекдота тех времен:
Металлист Вася валяется в постели с жуткого похмелья: сознание мутит, желудок сжимает, голова раскалывается. Вокруг подруга носится:
- Васенька, может тебе пивка?
- Неее...
- Васенька, может рассольчика?
- Неее...
- Васенька, может тебе последний диск "Сепультуры" поставить?
- Неее...
- Ну что мне сделать, чтобы тебе легче стало?
- Поставь мне "Ласковый май". Может быть, наконец, вырвет...
.
И сам Юрий Шатунов, и его «творчество», были продуктами той эпохи. Эпохи вареных под Тулой турецких джинсов, которые он носил, да сшитых под Саратовым польских трусов «неделька», которые бросали на его сцену - эпохи «самопального» производства.
Она прошла, да и чёрт с ней, не жалко…