(no subject)
Отсюда видно, как старая женщина, заперевшись в ванной, укладывает слоями вату и трикотаж в левую чашечку кремового бюстгалтера. У нее большое лицо, и все большое, и отсутствующая грудь у нее большая, как голова. Она расстегивает маленький шпингалет на двери и выходит к мальчику. Мальчик не внук, не сын, никто. Чей-то ребенок, четырехлетний, оставленный матерью на попечение бабушке. Бабушка лежит в больнице, подруга присматривает за ребенком. Топит печь в частном доме, открывает холодильник, ест ветчину на хлебе, с шепотом открывает закатанную банку с кабачковой икрой. Быстро и интенсивно жуя, она не открывает рта, но губы ее растягиваются поперек лица и, слипшиеся, остаются наедине. Она смотрит карими глазами без ресниц на мальчика, голубоватая поволока отражает электрический чайник. Чужие дети растут быстро, время с чужими детьми невыносимо. Она вспоминает, что этот мальчик - племянник бывшего сожителя ее старшей дочери. Ленточка изогнулась, уперлась в черную «газель» с надписью «харон», в зашторенном салоне лежит покойник, бывший сожитель старшей дочери тоже лежал постоянно, вот теперь помогает усопшим укладываться навсегда. Бывший сожитель старшей дочери с хрустом выволакивает лопату и помогает, до этого он помогал старшей дочери спиться. Теперь выпивает за упокой и напоминает родственникам, что табуреты и прочий инвентарь с мест захоронений по традиции не вывозится. Женщина медленно моргает, мальчик просит воды, она наполняет граненый стакан теплой кипяченой водой и передает через стол. В таком граненом стакане ее любимый хирург подавал ей вермут на городской горке в 88 году. А потом приходил к ней двадцать лет и приносил хлеб, колбасу, водку, деньги, покупал картофель в пятидесяти килограммовых мешках, лежал и уходил в семью. Все вокруг говорили какой порядочный мужчина. Коллеги говорили жена души в нем не чает. Грудь отрезала хирург - женщина, куда положили покойную левую грудь. Мальчик кивает и обмякает на стуле, лицо его зелено. Женщина переводит взгляд с занавески на мальчика. Последний раз лет десять назад у нее была маленькая внучка, но она так не обмякала и не зеленела, а только шкодила и била всех подряд стеклянным флакончиком от шарикового дезодоранта. Женщина, поднимается, и кладет руку на бликующий от пота лоб. Лоб холодный. Женщина достает из кармана подругиного халата самсунг- раскладушку и набирает скорую. Берет мальчика за влажную руку и уводит в спальню. На подушке лежит распотрошенная упаковка китайских таблеток. Скорая не торопится. Женщина тяжело сидит рядом с полупьяным ребенком. От ее таза по тигровому покрывалу тянутся лучи.