(no subject)
Я брожу по улицам, не в силах совладать со своей душевной усталостью. Во мне не пустота - во мне какая-то теснота… или может быть те злые чувства, которые кипели внутри всё это время, в конце концов, отравили меня самого.
Я снова и снова пытаюсь развеять душевную тесноту по просторам осеннего парка. Увядание приходит к нему не сразу. Будто тронутые сединой, отдельные ветви окрашиваются в размытые оттенки жёлтого. Верхушки клёнов, приняв на себя первые ночные холода, похожи на испачканные мёдом, будто подтаявшее солнце задело их, неспешно проплывая над городом. Встревоженные деревья ещё пытаются скрыть своё печальное положение и поворачиваются прохожим своими зелёными сторонами, но как круги на воде выдают прозрачный редкий дождь, опавшие листья говорят, что осень придёт и в этот раз. Вот уже осина залилась красным, смущённая скорым приходом ноября, вот уже стал виден морщинистый ствол старого дуба, подрастерявшего свою летнюю шевелюру, вот уже тополь вытянул свои отощавшие ветви, будто пытаясь обхватить себя и согреться… вот уже и вовсе пропали зелёные листья. Деревья затаились, и если бы они могли встать на колени, они бы непременно встали, потому что хрупкая красота их жёлтых одежд продлится только до первого ветра… и вот, повисли натянутыми струнами тяжёлые тучи, полные воды, и осень набирает воздух, чтобы задуть, как свечи, горящие деревья, и в тишине осеннего парка поднимается еле слышный шёпот: ”До первого ветра… до первого ветра…”