в память...
Друзья, прочтите, не поленитесь. Думаю, что это хорошо...
это перепост от logoped_natasha
Юрий Смирнов
Вчера заезжала к бабушке. Она сказала: «есть у меня кое что, что хочу отдать в хорошие руки», открыла комод и достала старую черную папочку, в которой были бережно сложены потрепанные листочки. Это перепечатанные на машинке и переписанные от руки стихи ее старого друга, Юрия Смирнова, с которым они раньше вместе учились в МИСИ (Московский Инженерный Строительный Институт). Они закончили его вместе, в 1959 году. Потом до 66ого работали в
«ЦНИИЭПЖ» (Центральный Научный Исследовательский Институт Экспериментального Проэктирования»).
Он умер до 40 лет, от эпилептического приступа. Успел пару раз опубликовался в «Новом мире» и «Московской правде» (эти публикации аккуратно вырезаны и сложены в той же папке). Меня тронула трепетность и, если можно так сказать, трогательность их хранения бабушкой. Хранение их дружбы и памяти о нем. Она хранила их во время многочисленных переездов из квартиры в квартиру, при пожаре, при обысках, на даче и в городе. Они сложены так аккуратно, так любовно, что тебе уже кажется, что этот мужчина - твой друг тоже. Идея бабушки состоит в том, чтобы я их опубликовала. Единственное место, где пока могу это сделать - жж. Итак, вот несколько стиховторений Юрия Смирнова, которые мне показались интересными (все слова и знаки препинания авторские):
***
Я полз по болоту.
Болотом ползла вся рота.
Встретили роту,
Как водится, пулеметы.
И комары.
Комарам война не мешает.
Сапоги малы.
Зато пилотка большая…
Жив останусь -
С кем-нибудь обменяюсь.
***
Из Ветхого Завета.
Когда солидный человек,
Отец почтенного семейства,
Вдруг строить принялся ковчег,
Над ним смеялись повсеместно.
На улице, в тени олив,
Везде, где только ни встречались,
Смеялись, пузо обхватив,
Закинув бороду, смеялись.
Смеялись дети, старики.
Тряслись от смеха, заикались
- Ни моря рядом, ни реки!.. -
А вы бы разве не смеялись?
Какой-то практик имярек,
Что опыт жезненный усвоил.
Сказал, зачем ему ковчег,
Курятник лучше бы построил.
Жарища. Ной строгал, пилил,
Работал до седьмого пота,
Строительный смиряя пыл
Во время отдыха в субботу.
А допотопный люд гулял,
Буянил, дрыхнул в огороде.
Уставший Ной отлично знал,
Что будет катаклизм в природе.
Разверзлись бездны, и ковчег
На вспененных волнах метался!
И только праведник смеялся,
Жестокий, скрытый человек.
***
Я - бухгалтер этой осени,
Листья падают в казну.
А на Пионерском озере
Клонит лебедя ко сну.
***
После пьянки долгой и серьезной
(он купцов ганзейских привечал)
Царь Иван Васильев, он же Грозный
поглядел в окно и заскучал.
Оттого ль, что только развиднелось,
свет тревожный падал на снега,
только вдруг Ивану захотелось
бросить все, удариться в бега.
Чтобы степь да санная дорога
завели его куда невесть,
и не потому, что верил в бога.
Знал, что нету. Черти, может, есть.
Но ему представился приятным
земледельца повседневный труд…
Как же, убежишь! Вернут обратно,
как собаку подлую прибьют.
Что прибьют! Придумают похлеще:
глотку жидким оловом зальют,
раскалят на красных углях клещи,
шкуру сымут, чучело набьют.
И бледнел Иван в лучах рассвета,
звал Малюту, в подземелье шел,
чтоб теперь воочью видеть это -
дыбу и в багровых пятнах пол.
***
По утрам в поликлинники
уж спешат шизофренники.
Среди них есть ботвинники
и кавказские пленники.
Короли и карасики,
паучки и личинки,
а приятель мой - часики
только что из починки.
Дождик серенький, серенький
в землю пальчики тыкает.
Мы гуляем на скверике,
а приятель мой тикает.
Я смеюсь обоятельно,
представляя как ловко
я однажды приятелю
отломаю головку.
***
Война идет без воскресений.
Война идет без воскрешений.
Бульвар похож на лепрозорий.
Пенсионеры вымирают.
Подонки режутся в орлянку.
Наличие иных миров - смущает.
***
Когда наблюдаешь подробность
ничтожных по виду вещей,
притом, удаляешься в область,
где окрик не властен ни чей,
то пристальность эта к предметам
и мыслей торжественный строй
вернейшею служит приметой,
что нечто случилось с тобой.
Ах, вот оно что! Над домами,
как сгусток багровой крови,
повисло вечернее пламя,
и ты с ним теперь vis-a-vis.
Считай, ведь и в правду потрафило,
коль скоро волненьем объят,
моментом своей биографии
языческий этот закат.
это перепост от logoped_natasha
Юрий Смирнов
Вчера заезжала к бабушке. Она сказала: «есть у меня кое что, что хочу отдать в хорошие руки», открыла комод и достала старую черную папочку, в которой были бережно сложены потрепанные листочки. Это перепечатанные на машинке и переписанные от руки стихи ее старого друга, Юрия Смирнова, с которым они раньше вместе учились в МИСИ (Московский Инженерный Строительный Институт). Они закончили его вместе, в 1959 году. Потом до 66ого работали в
«ЦНИИЭПЖ» (Центральный Научный Исследовательский Институт Экспериментального Проэктирования»).
Он умер до 40 лет, от эпилептического приступа. Успел пару раз опубликовался в «Новом мире» и «Московской правде» (эти публикации аккуратно вырезаны и сложены в той же папке). Меня тронула трепетность и, если можно так сказать, трогательность их хранения бабушкой. Хранение их дружбы и памяти о нем. Она хранила их во время многочисленных переездов из квартиры в квартиру, при пожаре, при обысках, на даче и в городе. Они сложены так аккуратно, так любовно, что тебе уже кажется, что этот мужчина - твой друг тоже. Идея бабушки состоит в том, чтобы я их опубликовала. Единственное место, где пока могу это сделать - жж. Итак, вот несколько стиховторений Юрия Смирнова, которые мне показались интересными (все слова и знаки препинания авторские):
***
Я полз по болоту.
Болотом ползла вся рота.
Встретили роту,
Как водится, пулеметы.
И комары.
Комарам война не мешает.
Сапоги малы.
Зато пилотка большая…
Жив останусь -
С кем-нибудь обменяюсь.
***
Из Ветхого Завета.
Когда солидный человек,
Отец почтенного семейства,
Вдруг строить принялся ковчег,
Над ним смеялись повсеместно.
На улице, в тени олив,
Везде, где только ни встречались,
Смеялись, пузо обхватив,
Закинув бороду, смеялись.
Смеялись дети, старики.
Тряслись от смеха, заикались
- Ни моря рядом, ни реки!.. -
А вы бы разве не смеялись?
Какой-то практик имярек,
Что опыт жезненный усвоил.
Сказал, зачем ему ковчег,
Курятник лучше бы построил.
Жарища. Ной строгал, пилил,
Работал до седьмого пота,
Строительный смиряя пыл
Во время отдыха в субботу.
А допотопный люд гулял,
Буянил, дрыхнул в огороде.
Уставший Ной отлично знал,
Что будет катаклизм в природе.
Разверзлись бездны, и ковчег
На вспененных волнах метался!
И только праведник смеялся,
Жестокий, скрытый человек.
***
Я - бухгалтер этой осени,
Листья падают в казну.
А на Пионерском озере
Клонит лебедя ко сну.
***
После пьянки долгой и серьезной
(он купцов ганзейских привечал)
Царь Иван Васильев, он же Грозный
поглядел в окно и заскучал.
Оттого ль, что только развиднелось,
свет тревожный падал на снега,
только вдруг Ивану захотелось
бросить все, удариться в бега.
Чтобы степь да санная дорога
завели его куда невесть,
и не потому, что верил в бога.
Знал, что нету. Черти, может, есть.
Но ему представился приятным
земледельца повседневный труд…
Как же, убежишь! Вернут обратно,
как собаку подлую прибьют.
Что прибьют! Придумают похлеще:
глотку жидким оловом зальют,
раскалят на красных углях клещи,
шкуру сымут, чучело набьют.
И бледнел Иван в лучах рассвета,
звал Малюту, в подземелье шел,
чтоб теперь воочью видеть это -
дыбу и в багровых пятнах пол.
***
По утрам в поликлинники
уж спешат шизофренники.
Среди них есть ботвинники
и кавказские пленники.
Короли и карасики,
паучки и личинки,
а приятель мой - часики
только что из починки.
Дождик серенький, серенький
в землю пальчики тыкает.
Мы гуляем на скверике,
а приятель мой тикает.
Я смеюсь обоятельно,
представляя как ловко
я однажды приятелю
отломаю головку.
***
Война идет без воскресений.
Война идет без воскрешений.
Бульвар похож на лепрозорий.
Пенсионеры вымирают.
Подонки режутся в орлянку.
Наличие иных миров - смущает.
***
Когда наблюдаешь подробность
ничтожных по виду вещей,
притом, удаляешься в область,
где окрик не властен ни чей,
то пристальность эта к предметам
и мыслей торжественный строй
вернейшею служит приметой,
что нечто случилось с тобой.
Ах, вот оно что! Над домами,
как сгусток багровой крови,
повисло вечернее пламя,
и ты с ним теперь vis-a-vis.
Считай, ведь и в правду потрафило,
коль скоро волненьем объят,
моментом своей биографии
языческий этот закат.