Матрас
Люди спят с одеждой ушедших в край вечной охоты, нюхают ее. Психологи говорят - не надо так. Одежду надо раздать бедным или сжечь - не растягивайте уход, не рубите хвост по частям, не расчесывайте рану.
Я совершенно не согласна с психологами.
Конечно, собака - не человек, а я - не бабушка княгини Юсуповой, хранившая в шкафу скелет своего любовника. Но под столом на моей комаровской веранде лежит свернутый матрас, попавший туда случайно, как и все в нашем доме.
Четырнадцать лет под этим столом лежала моя собака, и я постоянно тыкалась в нее ногой, то нечаянно, то специально, грея босые пальцы в теплой шерсти. И сейчас, когда собаки нет с нами уже два года, моя нога, впервые натолкнувшись на матрас, сразу вспомнила всю её - недовольно урчащую от моего нечаянного пинка, похрапывающую, прячущуюся от жаркого солнца, и саму тоже жаркую, черную, вредную, любимую.
Я каждый день, гуляя по комаровским дорожкам, вспоминаю нашу Фанни - но это не то, братцы, как сказал Tарас Бульба в своей знаменитой речи. Tак устроило мироздание, что воспоминания души, сердца, мозга постепенно угасают, теряют яркость вместе с радостью и болью - а иначе как бы выжило человечество?
Но память запахов, прикосновений оживляет все мгновенно в том самом, живом виде. Я не называю это расчесыванием ран, душевным онанизмом или наступлением близкого ку-ку. По-моему - обычный психологический прием. Когда моя нога вновь натыкается на матрас (обязательно случайно, потому что нарочно - волшебство не сработает, мозг опередит нервные окончания), я испытываю ровно то же крошечное удовольствие, которое испытывала тогда, чувствуя живое, теплое, шерстяное.
Что в этом плохого или сумасшедшего? Ровным счетом ничего. Я смягчаю для себя грусть потери, я радую себя, я возвращаю прошлое. Жаль, что так нельзя с людьми - да и часто ли мы их трогаем, даже ногами, даже лежащих под столом, как многие мои друзья юности. А так - пнула бы кое-кого сейчас случайно - и все ожило бы, и голос, и кожа, и глаза, и игривая беседа, наполненная ласковыми взглядами, намеками и "Алазанской долиной".
А так - мой волшебный матрас возвращает к жизни только собаку. И число прикосновений тоже ограничено - я знаю, что когда-нибудь капитан Мозг приструнит мои тактильные радости, и нога, наткнувшись на матрас, впервые скажет мне правду, которую я и так знаю.
А что делала бабушка княгини Юсуповой со своим любимым скелетом, я даже знать не хочу. Скелет, братцы, это не матрас, как сказал Tарас Бульба в своей знаменитой речи.
Я совершенно не согласна с психологами.
Конечно, собака - не человек, а я - не бабушка княгини Юсуповой, хранившая в шкафу скелет своего любовника. Но под столом на моей комаровской веранде лежит свернутый матрас, попавший туда случайно, как и все в нашем доме.
Четырнадцать лет под этим столом лежала моя собака, и я постоянно тыкалась в нее ногой, то нечаянно, то специально, грея босые пальцы в теплой шерсти. И сейчас, когда собаки нет с нами уже два года, моя нога, впервые натолкнувшись на матрас, сразу вспомнила всю её - недовольно урчащую от моего нечаянного пинка, похрапывающую, прячущуюся от жаркого солнца, и саму тоже жаркую, черную, вредную, любимую.
Я каждый день, гуляя по комаровским дорожкам, вспоминаю нашу Фанни - но это не то, братцы, как сказал Tарас Бульба в своей знаменитой речи. Tак устроило мироздание, что воспоминания души, сердца, мозга постепенно угасают, теряют яркость вместе с радостью и болью - а иначе как бы выжило человечество?
Но память запахов, прикосновений оживляет все мгновенно в том самом, живом виде. Я не называю это расчесыванием ран, душевным онанизмом или наступлением близкого ку-ку. По-моему - обычный психологический прием. Когда моя нога вновь натыкается на матрас (обязательно случайно, потому что нарочно - волшебство не сработает, мозг опередит нервные окончания), я испытываю ровно то же крошечное удовольствие, которое испытывала тогда, чувствуя живое, теплое, шерстяное.
Что в этом плохого или сумасшедшего? Ровным счетом ничего. Я смягчаю для себя грусть потери, я радую себя, я возвращаю прошлое. Жаль, что так нельзя с людьми - да и часто ли мы их трогаем, даже ногами, даже лежащих под столом, как многие мои друзья юности. А так - пнула бы кое-кого сейчас случайно - и все ожило бы, и голос, и кожа, и глаза, и игривая беседа, наполненная ласковыми взглядами, намеками и "Алазанской долиной".
А так - мой волшебный матрас возвращает к жизни только собаку. И число прикосновений тоже ограничено - я знаю, что когда-нибудь капитан Мозг приструнит мои тактильные радости, и нога, наткнувшись на матрас, впервые скажет мне правду, которую я и так знаю.
А что делала бабушка княгини Юсуповой со своим любимым скелетом, я даже знать не хочу. Скелет, братцы, это не матрас, как сказал Tарас Бульба в своей знаменитой речи.