14 июня
Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит мохнатый плед на вечно разложенном диване, и другой, в кресле-качалке, с зелено-оранжевым ромбом, похожим на глаз. Тот, что в кресле-качалке, они звали всевидящим оком, и всё вокруг тогда имело значение и имена. Если дать имя тени, она оживает, и ее становится легче вспомнить, когда ждешь рассвета или расстрела. Аурелиано вспомнит тени китайцев на потолке. Китайцы каждый вечер появлялись в той комнате с пледами и фотоальбомами, они, вместе с всевидящим оком, были дружелюбными соглядатаями жаркого невинного разврата, флирта и игрищ, неги и познания. Tеряясь в клубах сигаретного дыма, китайцы оставались неизменными в полумраке, пропадая при ярком свете - но Аурелиано так и не сможет вспомнить яркого света в той комнате. Стоя у стены в ожидании расстрела, он почувствует запах «Салема» и молодого пота, вкус клубничной наливки и колючую шерсть бежевого пледа, он увидит зеленый альбом с фотографиями, большую деревянную бусину на шнурке, желтые босоножки, падающие с вечно разложенного дивана и «Сто лет одиночества», прожженные пеплом «Салема» на странице, где заранее были написаны их будущие чужие имена.