интервью у самой себя
Украинская тема, как всегда, цепляет. Многие пишут плохое про Алексиевич или про, что это не интервью, а агрессивные штампованные вопросы. Мне так не кажется. Пусть это вопросы человека, который находится под влиянием российской пропаганды, но надо уметь на них отвечать! Или признаваться, что не владеешь фактурой, не готова профессионально вести разговор, НО доверяешь своим многочисленным источникам. А вот, что я бы ответила
https://regnum.ru/news/society/2290056.html
Сергей Гуркин: "Ни в знакомых, ни в незнакомых людях я не вижу никакой агрессии или воинственности. Что подразумевается под милитаризмом?"
Мой ответ: Сейчас, через несколько лет после начала военных действий, после экономического упадка градус агрессии в Москве снизился. Но в 2014-м он проявился очень явно - по телеку показывали, за сколько дней Россия могла бы захватить Европу, повсеместно можно было увидеть надписи "На Берлин" и "Если надо повторим", люди уезжали на Донбасс и лично я видела нескольких, которые готовы были туда уехать. Российский бук - разве не пример агрессии? Есть и сейчас те, что туда ездят воевать (привет Прилепину), но их стало меньше в том числе и потому, что многие погибли. Агрессии в России действительно много, и теперь даже среди обычных жителей - потому что без яростного протеста можно многое потерять, а чем больше "бычишь", тем более человеческое отношение и больше уважения со стороны коррумпированных чиновников. Они понимают не язык права, а язык угрозы.
Светлана Алексиевич: И в страшном сне нельзя было представить, что русские будут стрелять в украинцев.
Сергей Гуркин: Сначала там произошел государственный переворот.
Мой ответ: А что, государственный переворот дает право другой стране вмешиваться, начать вооруженный конфликт? Давайте по порядку: Янукович сам бежал? Сам. После расстрела безоружных протестующих на Майдане, после того, как больше ста человек погибли в продолжавшемся три месяца протесте. В тот же вечер и бежал, мог и остаться. В Украине это не первый раз, когда люди, выходя на улицы, добиваются смены власти. Это право любого народа, если народу кажется, что власть превысила свои полномочия и занимается вредительством. В 2004-м также были назначены перевыборы, где Янукович проиграл, и это не было никаким поводом для России применять силу. И наконец, как бы вы отнеслись, если бы после развала СССР в 91-м и переворота в 93-м Япония бы отобрала Курилы, а Германия Калининградскую область?
Сергей Гуркин: В Харькове в митинге в поддержку майдана принимали участие триста человек, а против майдана - сто тысяч. Потом на Украине открыли пятнадцать тюрем, в которых сидит несколько тысяч человек. А сторонники майдана ходят с портретами явных фашистов.
Мой ответ: Во-первых, где доказательства этих цифр? Сразу после победы Майдана прошли массовые митинги в его поддержку, я видела фото не то что из Харькова, из Донецка - многотысячная толпа. Это притом что люди в восточных областях по преимуществу смотрели российское телевидение, которое Майдан намеренно подавало весьма искаженно (как полный беспредел проплаченных Америкой неофашистов) и поддерживало Януковича. Но главное, что произошло - это угроза жизни. На первых же митингах при попустительстве местных довольно-таки криминальных властей (что Харьков, что Донецк) стали устраиваться побоища. Когда появились первые погибшие со стороны проевропейских ребят (три человека было убито в Донецке, многие покалечены), люди стали бояться выходить. Численность упала до сотен, а потом сошла на нет. У этих фактов есть доказательства - и видео, и имена погибших, для Украины подобный уровень насилия на мирных акциях был неслыханным.
Отсюда и тюрьмы. Дело в насилии, в вооружении. Да, на Майдане насилие тоже появилось; первые убитые были со стороны проевропейских граждан через два месяца после начала протестов. При многосоттысячной толпе, которая выстояла на морозе три месяца, среди беркута погибло в общей сложности 13 человек (в последние три дня), среди мирных митингующих вместе с пропавшими без вести - несколько сотен (большая часть тоже в последние три дня). На востоке же банды из пары десятков людей с помощью оружия попытались захватить власть - у них бы ничего не вышло, но Россия помогла.
Гуркин: Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?
Алексиевич: - Которого убили?
Гуркин: И таких примеров сотни.
Мой ответ: Сотни убитых журналистов в Украине? Да что вы!
В любом случае, сейчас действительно более криминогенная обстановка, чем была раньше - и про Януковиче, и при Ющенко. Просто потому что идет война, и люди ожесточились. Расследования убийств не проходит эффективно. Но уж точно не России Украину в этом обвинять. Здесь ситуация куда запущеннее с количеством убитых журналистов, и с тем, как расследуются резонансные убийства - не лучше.
Гуркин: Даже если согласиться с позицией (хотя я с ней совершенно не согласен), что люди в Киеве «вышли сами», - после этого люди в Донецке тоже вышли сами, без оружия, их не стали слушать, их пробовали разгонять, и потом они вышли с оружием. И те, и другие вышли отстаивать свои представления о правильном. Почему действия первых возможны, а вторых нет?
Мой ответ: См. выше. В Донецке сразу началось с насилия. Митинги и протесты были не массовыми. Немногочисленные протесты длились до мая, но это мало на что влияло. Повлиял приход Гиркина - с настоящими вооруженными профессионалами. Первые захваты зданий СБУ и раздача оружия пророссийским жителям. Когда власть в городах захватывают вооруженные группы, центр уже не может это игнорировать.
Гуркин: То есть можно запрещать людям говорить на том языке, на котором они думают?
Мой ответ: Вообще не поняла всего этого спора про язык. И раньше, и сейчас множество людей говорит на русском без всякого дискомфорта. Документы официальные на украинском, но это не представляет сложности, это нормально в независимой стране. Более того, до сих пор в Киеве есть русские школы. А в России чуть не посадили в тюрьму руководителя украинской библиотеки (4 года условно за украинские книжки).
Алексиевич: Поговорите с любым европейским интеллигентом, и вы увидите, что вы - сундук, набитый суевериями.
Гуркин: Я жил в течение года в Италии, и девяносто процентов интеллигентов, которых я встречал, испытывают огромную симпатию к левым идеям и к президенту России.
Мой ответ: Это может быть правдой - Италия очень своеобразная европейская страна, близкая по духу России. Там многовековая коррупция, Берлускони - яркий пример мафиозной структуры у власти, его тоже любили. Я читаю сейчас всемирно известного экономиста Луиджи Зингалеса, он итальянец, подробно описывает, насколько проникнута коррупцией страна. Даже сейчас он не видит никакой возможности для себя там работать и что-то менять к лучшему.
Гуркин: Вот эта девушка, бармен в кафе, где мы сидим, - она несвободна?
- Перестаньте, о чем вы говорите.
Гуркин: Вот Вам реальный человек.
- Нет, она несвободна, я думаю. Она не может, например, вам в глаза сказать, что она о вас думает. Или про это государство.
Гуркин: Почему Вы так думаете?
Мой ответ: Я вчера спросила на камеру человека на улице: что нужно, чтобы война на Донбассе закончилась?
Он замешкался, сказав, что если ответит, что думает, боится, что завтра не дойдет до дома.
Сейчас в России уже становится опасным публично выражать осуждение власти, уже очень недалеко до этих слов "враг народа". Опасно открыто поддерживать Навального, например, потому что благодаря пропаганде Навальный воспринимается многими людьми как вор и фашист, и тебе может просто влететь на улице от неадекватных личностей. Вот, что такое несвобода.
Гуркин: Люди, которые живут на Донбассе, уверены в своей правоте. Это обыкновенные люди, и они поддерживают власть ополченцев. Может быть, если бы Вы их увидели, Вы бы их как-то по-другому поняли? Они тоже люди.
Мой ответ: Во-первых, пара миллионов людей мигрировали. Во-вторых, люди на Донбассе черпают информацию из российской пропаганды и живут в соответствующем туннеле реальности. В-третьих, понятно, что если твой дом бомбят, если какие-то твои знакомые погибли, трудно посмотреть на ситуацию со стороны и сказать: у украинских властей не было другого выбора. Конечно, люди это лично воспринимают и протестуют против такого положения дел. В-четвертых, так называемые ополченцы - криминальная сила, носящая характер абсолютной в этих регионах. Они могут легко убить, и никто не будет разбираться. Как люди могут публично выражать несогласие?
У моего свекра, который родился в Донецке, сохранился телефон соседа, он однажды позвонил. Тот говорит, что что ополченцы, что украинские власти - одного сорта ягоды.
Гуркин: Зимой 2013−2014 года, до Крыма, мы услышали, куда следует отправить «москаляку». А в феврале 2014 года, сразу после государственного переворота, до всяких Крымов, мы увидели проекты законов против использования русского языка. Люди, которые живут в [юго-восточной части страны], считают себя русскими и не считают Бандеру героем. Они вышли протестовать. А Вы почему-то считаете, что люди, которые живут в Киеве, имеют права на протест, а те, кто живут восточнее, такого права не имеют?
Мой ответ: После Майдана и до всяких Крымов - это, конечно, сильно сказано. Там буквально три недели прошло между этими событиями и с первой же недели появились вежливые люди в Крыму и на глазах у всех стала разворачиваться эта кампания. Да, были какие-то слова "Москаляку на гиляку" - в отношении России, которая до последнего снабжала Януковича и деньгами и советами, и профессиональной военной помощью, и совершенно провокативные законопроекты про язык со стороны партии "Свобода", очень дурацкие и неуместные в тот момент, как будто специально проплаченные люди это делали. Тем не менее никаких законов принято не было. Кого считать героем - это в принципе право каждого, в России многие Сталина считают, а многие думают, что он ничем не лучше Гитлера, тот же фашист, который отличился еще тем, что уничтожал собственный народ. Мои, например, друзья, кто считают Бандеру героем, уверены, что тот боролся чисто за свободу Украины, а к еврейским погромам не причастен. Подобные заявления делал и Ющенко. Я почитала архивы и считаю. что все же Бандеру считать героем не буду, у него были призывы уничтожать ляхiв, жидiв и москалiв. Но его влияние на умы сильно преувеличено, в целом украинцы живут своей жизнью и исторические фигуры для них не играют такой роли, как для россиян. Я бы сказала, они больше устремлены в будущее, а не оглядываются на прошлое.
https://regnum.ru/news/society/2290056.html
Сергей Гуркин: "Ни в знакомых, ни в незнакомых людях я не вижу никакой агрессии или воинственности. Что подразумевается под милитаризмом?"
Мой ответ: Сейчас, через несколько лет после начала военных действий, после экономического упадка градус агрессии в Москве снизился. Но в 2014-м он проявился очень явно - по телеку показывали, за сколько дней Россия могла бы захватить Европу, повсеместно можно было увидеть надписи "На Берлин" и "Если надо повторим", люди уезжали на Донбасс и лично я видела нескольких, которые готовы были туда уехать. Российский бук - разве не пример агрессии? Есть и сейчас те, что туда ездят воевать (привет Прилепину), но их стало меньше в том числе и потому, что многие погибли. Агрессии в России действительно много, и теперь даже среди обычных жителей - потому что без яростного протеста можно многое потерять, а чем больше "бычишь", тем более человеческое отношение и больше уважения со стороны коррумпированных чиновников. Они понимают не язык права, а язык угрозы.
Светлана Алексиевич: И в страшном сне нельзя было представить, что русские будут стрелять в украинцев.
Сергей Гуркин: Сначала там произошел государственный переворот.
Мой ответ: А что, государственный переворот дает право другой стране вмешиваться, начать вооруженный конфликт? Давайте по порядку: Янукович сам бежал? Сам. После расстрела безоружных протестующих на Майдане, после того, как больше ста человек погибли в продолжавшемся три месяца протесте. В тот же вечер и бежал, мог и остаться. В Украине это не первый раз, когда люди, выходя на улицы, добиваются смены власти. Это право любого народа, если народу кажется, что власть превысила свои полномочия и занимается вредительством. В 2004-м также были назначены перевыборы, где Янукович проиграл, и это не было никаким поводом для России применять силу. И наконец, как бы вы отнеслись, если бы после развала СССР в 91-м и переворота в 93-м Япония бы отобрала Курилы, а Германия Калининградскую область?
Сергей Гуркин: В Харькове в митинге в поддержку майдана принимали участие триста человек, а против майдана - сто тысяч. Потом на Украине открыли пятнадцать тюрем, в которых сидит несколько тысяч человек. А сторонники майдана ходят с портретами явных фашистов.
Мой ответ: Во-первых, где доказательства этих цифр? Сразу после победы Майдана прошли массовые митинги в его поддержку, я видела фото не то что из Харькова, из Донецка - многотысячная толпа. Это притом что люди в восточных областях по преимуществу смотрели российское телевидение, которое Майдан намеренно подавало весьма искаженно (как полный беспредел проплаченных Америкой неофашистов) и поддерживало Януковича. Но главное, что произошло - это угроза жизни. На первых же митингах при попустительстве местных довольно-таки криминальных властей (что Харьков, что Донецк) стали устраиваться побоища. Когда появились первые погибшие со стороны проевропейских ребят (три человека было убито в Донецке, многие покалечены), люди стали бояться выходить. Численность упала до сотен, а потом сошла на нет. У этих фактов есть доказательства - и видео, и имена погибших, для Украины подобный уровень насилия на мирных акциях был неслыханным.
Отсюда и тюрьмы. Дело в насилии, в вооружении. Да, на Майдане насилие тоже появилось; первые убитые были со стороны проевропейских граждан через два месяца после начала протестов. При многосоттысячной толпе, которая выстояла на морозе три месяца, среди беркута погибло в общей сложности 13 человек (в последние три дня), среди мирных митингующих вместе с пропавшими без вести - несколько сотен (большая часть тоже в последние три дня). На востоке же банды из пары десятков людей с помощью оружия попытались захватить власть - у них бы ничего не вышло, но Россия помогла.
Гуркин: Вы знаете, кто такой Олесь Бузина?
Алексиевич: - Которого убили?
Гуркин: И таких примеров сотни.
Мой ответ: Сотни убитых журналистов в Украине? Да что вы!
В любом случае, сейчас действительно более криминогенная обстановка, чем была раньше - и про Януковиче, и при Ющенко. Просто потому что идет война, и люди ожесточились. Расследования убийств не проходит эффективно. Но уж точно не России Украину в этом обвинять. Здесь ситуация куда запущеннее с количеством убитых журналистов, и с тем, как расследуются резонансные убийства - не лучше.
Гуркин: Даже если согласиться с позицией (хотя я с ней совершенно не согласен), что люди в Киеве «вышли сами», - после этого люди в Донецке тоже вышли сами, без оружия, их не стали слушать, их пробовали разгонять, и потом они вышли с оружием. И те, и другие вышли отстаивать свои представления о правильном. Почему действия первых возможны, а вторых нет?
Мой ответ: См. выше. В Донецке сразу началось с насилия. Митинги и протесты были не массовыми. Немногочисленные протесты длились до мая, но это мало на что влияло. Повлиял приход Гиркина - с настоящими вооруженными профессионалами. Первые захваты зданий СБУ и раздача оружия пророссийским жителям. Когда власть в городах захватывают вооруженные группы, центр уже не может это игнорировать.
Гуркин: То есть можно запрещать людям говорить на том языке, на котором они думают?
Мой ответ: Вообще не поняла всего этого спора про язык. И раньше, и сейчас множество людей говорит на русском без всякого дискомфорта. Документы официальные на украинском, но это не представляет сложности, это нормально в независимой стране. Более того, до сих пор в Киеве есть русские школы. А в России чуть не посадили в тюрьму руководителя украинской библиотеки (4 года условно за украинские книжки).
Алексиевич: Поговорите с любым европейским интеллигентом, и вы увидите, что вы - сундук, набитый суевериями.
Гуркин: Я жил в течение года в Италии, и девяносто процентов интеллигентов, которых я встречал, испытывают огромную симпатию к левым идеям и к президенту России.
Мой ответ: Это может быть правдой - Италия очень своеобразная европейская страна, близкая по духу России. Там многовековая коррупция, Берлускони - яркий пример мафиозной структуры у власти, его тоже любили. Я читаю сейчас всемирно известного экономиста Луиджи Зингалеса, он итальянец, подробно описывает, насколько проникнута коррупцией страна. Даже сейчас он не видит никакой возможности для себя там работать и что-то менять к лучшему.
Гуркин: Вот эта девушка, бармен в кафе, где мы сидим, - она несвободна?
- Перестаньте, о чем вы говорите.
Гуркин: Вот Вам реальный человек.
- Нет, она несвободна, я думаю. Она не может, например, вам в глаза сказать, что она о вас думает. Или про это государство.
Гуркин: Почему Вы так думаете?
Мой ответ: Я вчера спросила на камеру человека на улице: что нужно, чтобы война на Донбассе закончилась?
Он замешкался, сказав, что если ответит, что думает, боится, что завтра не дойдет до дома.
Сейчас в России уже становится опасным публично выражать осуждение власти, уже очень недалеко до этих слов "враг народа". Опасно открыто поддерживать Навального, например, потому что благодаря пропаганде Навальный воспринимается многими людьми как вор и фашист, и тебе может просто влететь на улице от неадекватных личностей. Вот, что такое несвобода.
Гуркин: Люди, которые живут на Донбассе, уверены в своей правоте. Это обыкновенные люди, и они поддерживают власть ополченцев. Может быть, если бы Вы их увидели, Вы бы их как-то по-другому поняли? Они тоже люди.
Мой ответ: Во-первых, пара миллионов людей мигрировали. Во-вторых, люди на Донбассе черпают информацию из российской пропаганды и живут в соответствующем туннеле реальности. В-третьих, понятно, что если твой дом бомбят, если какие-то твои знакомые погибли, трудно посмотреть на ситуацию со стороны и сказать: у украинских властей не было другого выбора. Конечно, люди это лично воспринимают и протестуют против такого положения дел. В-четвертых, так называемые ополченцы - криминальная сила, носящая характер абсолютной в этих регионах. Они могут легко убить, и никто не будет разбираться. Как люди могут публично выражать несогласие?
У моего свекра, который родился в Донецке, сохранился телефон соседа, он однажды позвонил. Тот говорит, что что ополченцы, что украинские власти - одного сорта ягоды.
Гуркин: Зимой 2013−2014 года, до Крыма, мы услышали, куда следует отправить «москаляку». А в феврале 2014 года, сразу после государственного переворота, до всяких Крымов, мы увидели проекты законов против использования русского языка. Люди, которые живут в [юго-восточной части страны], считают себя русскими и не считают Бандеру героем. Они вышли протестовать. А Вы почему-то считаете, что люди, которые живут в Киеве, имеют права на протест, а те, кто живут восточнее, такого права не имеют?
Мой ответ: После Майдана и до всяких Крымов - это, конечно, сильно сказано. Там буквально три недели прошло между этими событиями и с первой же недели появились вежливые люди в Крыму и на глазах у всех стала разворачиваться эта кампания. Да, были какие-то слова "Москаляку на гиляку" - в отношении России, которая до последнего снабжала Януковича и деньгами и советами, и профессиональной военной помощью, и совершенно провокативные законопроекты про язык со стороны партии "Свобода", очень дурацкие и неуместные в тот момент, как будто специально проплаченные люди это делали. Тем не менее никаких законов принято не было. Кого считать героем - это в принципе право каждого, в России многие Сталина считают, а многие думают, что он ничем не лучше Гитлера, тот же фашист, который отличился еще тем, что уничтожал собственный народ. Мои, например, друзья, кто считают Бандеру героем, уверены, что тот боролся чисто за свободу Украины, а к еврейским погромам не причастен. Подобные заявления делал и Ющенко. Я почитала архивы и считаю. что все же Бандеру считать героем не буду, у него были призывы уничтожать ляхiв, жидiв и москалiв. Но его влияние на умы сильно преувеличено, в целом украинцы живут своей жизнью и исторические фигуры для них не играют такой роли, как для россиян. Я бы сказала, они больше устремлены в будущее, а не оглядываются на прошлое.