С рабочего стола: раввин, математик и происхождение хасидской майсы
Сначала история, о которой мне напомнил уважаемый idelsong. (Аз, многогрешный, читал о ней у Давида Асафа, но не запомнил). В 19 веке жил выдающийся раввин Исраэль Салантер, основоположник движения Мусар. У которого был не менее выдающюйся сын, к сожалению, скоропостижно скончавшийся - Липман Израилевич Липкин. Этот сын очень расстроил своего отца - о чем последний даже официально сообщил через газету - тем, что поступил в университет и стал математиком. На некоторых кошерных сайтах утверждается, что он продолжал соблюдать заповеди, но подтверждения этому я не нашел. Правда, в отличие от большинства тогдашних евреев, выбравших академическую карьеру, Липкин, судя по всему, не крестился.
А теперь - кусок хасидской истории, которую аз, многогрешный, несколько лет назад переводил для одной книги. (Опущены чисто хасидские детали, в даном случае нерелевантные. Кто захочет ссылку на полный вариант, обращайтесь в комментах:
Около ста лет назад в одной российской деревне жил чрезвычайно талантливый ешиботник по имени Яаков, посвятивший свою жизнь изучению Торы и добившийся несомненных успехов.
Как-то раз Яаков обнаружил в газете запутанную математическую задачу, предложенную Петербургским университетом. Тому, кто сможет ее решить, предлагалась награда - триста рублей. Молодой талмудист воспринял это как личный вызов и с головой погрузился в поиски решения. И у него получилось! Он поспешил на почту и отправил в университет письмо с решением.
Вскоре он получил ответ, в котором говорилось, что решение оказалось правильным и что он получит обещанную награду. В конверте также лежало приглашение на встречу с деканом математического факультета Петербургского университета и даже билет на поезд до столицы.
Яаков поехал. Декан и другие профессора были удивлены, когда выяснилось, что математический гений, с которым они переписывались - юный религиозный еврей в традиционной одежде. Однако они быстро оценили его выдающийся ум, поэтому, вручив ему обещанные триста рублей, профессора предложили ему остаться в университете, окончить курс на математическом факультете и получить диплом.
Потрясенный щедрым предложением, Яаков согласился. Он записался в Петербургский университет и с головой ушел в учебу.
Первое время он сохранял еврейский облик и образ жизни и даже ежедневно находил время для изучения Торы. Однако, по мере того как он добивался все новых успехов в науках и повышал свой общественный статус, он стал постепенно отходить от религии. Свободное время он проводил с коллегами, учившими его новым формам досуга.
Первой жертвой стала внешность - характерная еврейская одежда, борода и т.д. Затем пришел черед изучения Торы, и наконец наш герой вовсе перестал соблюдать заповеди.
Через несколько лет Яакову предложили стать профессором математического факультета. Правда, оставалось одно препятствие - чтобы стать профессором, нужно было креститься. Подумав, Яаков решил, что такая «мелочь» не должна помешать ему получить это престижное место.
Со временем, однако, Яакова начала мучить совесть. Как он мог решиться на этот шаг? Он искренне раскаивался и сожалел о содеянном. Однако он не видел, что тут можно сделать. Мало того, что этот шаг повлек бы за собой социальные и экономические последствия - в те времена возвращение крещеного еврея к вере предков, равно как обращение нееврея в иудаизм, считались уголовными преступлениями, и решившийся на этот шаг подлежал смертной казни .
Со временем Яаков стал все больше времени проводить на охоте. Ему нравилась эта забава, которой он научился у своих петербургских нееврейских друзей. К тому же охота позволяла ему расслабиться и ненадолго забыть об угрызениях совести. Однажды, когда он скакал верхом, лошадь внезапно понесла. Профессор понял, что если не произойдет чудо, он погиб. И в этот момент он дал обет, что если спасется, то снова станет евреем и раскается во всех прегрешениях.
К вящему удивлению, стоило ему принять это решение, как лошадь успокоилась и перешла на легкий бег.
В ту же ночь Яаков взял сколько-то денег и ценных вещей, покинул свою жену-нееврейку и скрылся в неизвестном направлении. Он странствовал инкогнито из города в город, из деревни в деревню, вздрагивая от каждого шороха. Он знал, что снова став евреем, он подвергает свою жизнь опасности. Однако он принял твердое решение и не собирался отступать.
Выделенное болдом, разумеется, типичный случай так называемого вранья (действие происходит после 1893 года, а скорее всего, и после 1905). Но меня сейчас интересует другое. Учитывая, что других евреев-математиков в Петербургском университете в то время, кажется, практически не было - насколько вероятным кажется предположение, что биография Липкина - разумеется, пройдя через десять рук, включая перевод с миснагедского на хасидский - послужила, по крайней мере, одним из источников приведенной майсы.
Лично мне это представляется весьма вероятным, но интересно мнение уважаемых читателей.
Пы. Сы. Что же касается имени героя (если автор не высосал его из пальца, что тоже не исключено) - старшим современником Липкина был Борис Семенович Якоби. Правда, не математик, а физик, но тоже преподаватель Петербургского университета, и тоже (крещеный) еврей.
А теперь - кусок хасидской истории, которую аз, многогрешный, несколько лет назад переводил для одной книги. (Опущены чисто хасидские детали, в даном случае нерелевантные. Кто захочет ссылку на полный вариант, обращайтесь в комментах:
Около ста лет назад в одной российской деревне жил чрезвычайно талантливый ешиботник по имени Яаков, посвятивший свою жизнь изучению Торы и добившийся несомненных успехов.
Как-то раз Яаков обнаружил в газете запутанную математическую задачу, предложенную Петербургским университетом. Тому, кто сможет ее решить, предлагалась награда - триста рублей. Молодой талмудист воспринял это как личный вызов и с головой погрузился в поиски решения. И у него получилось! Он поспешил на почту и отправил в университет письмо с решением.
Вскоре он получил ответ, в котором говорилось, что решение оказалось правильным и что он получит обещанную награду. В конверте также лежало приглашение на встречу с деканом математического факультета Петербургского университета и даже билет на поезд до столицы.
Яаков поехал. Декан и другие профессора были удивлены, когда выяснилось, что математический гений, с которым они переписывались - юный религиозный еврей в традиционной одежде. Однако они быстро оценили его выдающийся ум, поэтому, вручив ему обещанные триста рублей, профессора предложили ему остаться в университете, окончить курс на математическом факультете и получить диплом.
Потрясенный щедрым предложением, Яаков согласился. Он записался в Петербургский университет и с головой ушел в учебу.
Первое время он сохранял еврейский облик и образ жизни и даже ежедневно находил время для изучения Торы. Однако, по мере того как он добивался все новых успехов в науках и повышал свой общественный статус, он стал постепенно отходить от религии. Свободное время он проводил с коллегами, учившими его новым формам досуга.
Первой жертвой стала внешность - характерная еврейская одежда, борода и т.д. Затем пришел черед изучения Торы, и наконец наш герой вовсе перестал соблюдать заповеди.
Через несколько лет Яакову предложили стать профессором математического факультета. Правда, оставалось одно препятствие - чтобы стать профессором, нужно было креститься. Подумав, Яаков решил, что такая «мелочь» не должна помешать ему получить это престижное место.
Со временем, однако, Яакова начала мучить совесть. Как он мог решиться на этот шаг? Он искренне раскаивался и сожалел о содеянном. Однако он не видел, что тут можно сделать. Мало того, что этот шаг повлек бы за собой социальные и экономические последствия - в те времена возвращение крещеного еврея к вере предков, равно как обращение нееврея в иудаизм, считались уголовными преступлениями, и решившийся на этот шаг подлежал смертной казни .
Со временем Яаков стал все больше времени проводить на охоте. Ему нравилась эта забава, которой он научился у своих петербургских нееврейских друзей. К тому же охота позволяла ему расслабиться и ненадолго забыть об угрызениях совести. Однажды, когда он скакал верхом, лошадь внезапно понесла. Профессор понял, что если не произойдет чудо, он погиб. И в этот момент он дал обет, что если спасется, то снова станет евреем и раскается во всех прегрешениях.
К вящему удивлению, стоило ему принять это решение, как лошадь успокоилась и перешла на легкий бег.
В ту же ночь Яаков взял сколько-то денег и ценных вещей, покинул свою жену-нееврейку и скрылся в неизвестном направлении. Он странствовал инкогнито из города в город, из деревни в деревню, вздрагивая от каждого шороха. Он знал, что снова став евреем, он подвергает свою жизнь опасности. Однако он принял твердое решение и не собирался отступать.
Выделенное болдом, разумеется, типичный случай так называемого вранья (действие происходит после 1893 года, а скорее всего, и после 1905). Но меня сейчас интересует другое. Учитывая, что других евреев-математиков в Петербургском университете в то время, кажется, практически не было - насколько вероятным кажется предположение, что биография Липкина - разумеется, пройдя через десять рук, включая перевод с миснагедского на хасидский - послужила, по крайней мере, одним из источников приведенной майсы.
Лично мне это представляется весьма вероятным, но интересно мнение уважаемых читателей.
Пы. Сы. Что же касается имени героя (если автор не высосал его из пальца, что тоже не исключено) - старшим современником Липкина был Борис Семенович Якоби. Правда, не математик, а физик, но тоже преподаватель Петербургского университета, и тоже (крещеный) еврей.