«Между человеком и волком»
Коллега подкинул ссылку на безумно интересное интервью с Ясоном Бадридзе, зоологом, долгое время изучавшим поведение волков в природе (Ясон и жил с волчьей стаей не один месяц).
Интервью очень большое (в один пост не влезет), но всем, кто хоть немного интересуется зоологией, советую её прочесть.
Пара забавных отрывков оттуда:
...я все время с ними вместе ходил. Где останавливаемся - там и я остаюсь спать. Как-то спал в бурке завернутый на рандеву-сайт - слышу, вода журчит, на бурку наливается что-то. Выглядываю - матерый с поднятой ногой стоит, пометил значит меня…
...
оказалось, что волки не помнят про существование своих кладовых. Но зачем тогда делать, да? Я эксперименты ставил. Оказалось, что функция этих кладовых - не себя прокормить, а создать максимально стабильную кормовую базу для щенков. Потому что вероятность случайного нахождения своих или чужих кладовых настолько велика, что запоминать не нужно. Это хорошо, что они их не помнят, - а то бы сами съели, а надо оставить щенкам, чтобы не голодали. Если волчата недоедают, они вырастают психически больными, возбудимыми - и у них агрессия не ритуализируется, всегда остается реальной. Когда волчица на сносях, семья начинает интенсивно закапывать добычу. Закопают и забудут. Это невероятно адаптивная неспособность запомнить. Абсурдно звучит «адаптивная неспособность» - но это так.
...
Вообще, есть две категории звуков. Врожденные, на которые реакция у других тоже врожденная. Например, звук опасности - это такой фыркающий лай. Щенки его слышат - разбегаются, хотя их никто не учил. И есть приобретенные звуки, которым научили. Притом есть диалекты: допустим, кахетинский волк вряд ли поймет волка из Западной Грузии. Я был в Канаде, по приглашению Джона Тебержа, пришли в национальный парк. Я начал вабить (призывно выть - РР), развернулся - ул-лю-лю - по-грузински, завитушки пустил - и вообще наплевали на меня волки. Я был страшно оскорблен. А Теберж просто кларнетом так - уууу - и все, они с ума сошли, заголосили.
...
А они видят хуже, близорукие. Я это как раз тогда заметил. Была осень, сезон охоты на перепела. И если я стою по ветру, они меня не могли отличить от охотников. Бросаются к нему, охотник в панике, я ору: «Не стрелять!» Целый тарарам. А они, когда сообразили, что это не я, пролетают мимо - и перепелочку, висящую у него на боку, - хоп…
...
Мы привлекли местных жителей. Потому что скрыть эту работу невозможно было, а если показать селянину, что волк тебя боится - это полный восторг. И сходу отношение меняется. А мне разные люди нужны были - и молодые, и старые, и горбатые, с сумкой, без сумки, с палкой, с ружьем, такие-сякие. Волки привыкли ко мне, и это генерализованная реакция - они никаких людей не боятся. Новый человек появляется - они идут к нему, я сразу нажимаю кнопку, они получают раздражение током. Раз, два, уже на третий раз, как только увидят человека, убегают моментально. Но сначала они убегали недалеко, а надо было выработать такую реакцию, чтобы им жизнь спасала, чтобы дистанция избегания была недоступна для выстрела. В общем, нужно было около сорока дней, чтобы идеально отработать.
Ну и аналогично надо было выработать реакцию на домашних животных. Пастухи на это охотно соглашались, им было интересно, как это волк барана не съест? Это вещь немыслимая. Надо было видеть выражение лица этой овцы, от которой волк убегал. На второй раз она уже на него сверху вниз смотрела: козявка!.. И у крестьян точно такая же была реакция, очень им понравилось.
Но реакция эта не вырабатывается генерализованно на всю скотину - по каждому виду надо было отдельно: на овец, коз, коров, лошадей. По ходу дела одна волчица у меня залезла в овчарню, а там и куры были. Она передавила кур, а овец не тронула…
...
Это было через девять лет. Я поехал туда по своим делам, ходил по лесу - и увидел какой-то знакомый след. Сначала даже не понял, почему знакомый, а там фаланги одной не было. Я понял, что это мои звери. Почти неделю ходил, вабил. И, в конце концов, они вышли, двое волков. Им уже по тринадцать лет было, седые, зубы стерты. Я почти уверен, что они уже не могли охотиться на косулю, наверно, зайцами и грызунами питались. Судя по всему, они уже дня два за мной наблюдали, ходили вокруг. Вышли, уставились, и так смотрели-смотрели - а потом начали играть, как щенки. Как они играли, визжали! Таким счастливым я никогда не был.
© http://www.rusrep.ru/2010/15/interview_badridzhe/