Из воспоминаний Сергеева-Ценского: Чуковский соблазнил меня идти кататься на лыжах. У него нашлись лишние лыжи и палки, и мы увлеклись этим делом до усталости.
Когда мы отдыхали, сидя под соснами на пеньках, Чуковский сказал мне совершенно потухающим голосом:
- Я очень, очень устал… Я, должно быть, сейчас умру… А у вас в «Печали полей» сказано: «Снега лежали палевые, розовые, голубые…»
- Да, именно так и сказано, - подтвердил я.
- Сергей Николаевич, - обратился он ко мне очень нежно и ласково, хотя бы вот теперь, перед самой моей смертью, скажите, что вы тут наврали, а снег, он обыкновенный - белый!
- Корней Иваныч, - сказал ему я, - Платон мне друг, но истина больший друг, чем Платон: снег бывает именно таким, как я писал, - палевым, розовым, голубым. - Так этот вот снег, - указал кругом Чуковский умирающей рукой, - какой же по-вашему? Палевый? Розовый? Голубой?
- Снег этот явно зеленый, - ответил я, - и это и вы должны видеть: ведь на нем отражается зелень сосен.
- А-а! - вскричал Чуковский. - Та-ак! В таком случае пойдемте сейчас же к Илье Ефимовичу, и пусть он сам при мне вам скажет, что снег - белый.
И Чуковский тут же вскочил на лыжи: любовь к правде в словесном творчестве победила в нем, критике, приблизившуюся смерть.
- Послушайте, - сказал я, - неужели вы в самом деле вздумали беспокоить Репина из-за каких-то пустяков?
- Пустяки? Нет-с, это не пустяки, когда вы в своих книгах все перекрашиваете по-своему, а меня, читателя, хотите заставить в эту свою выдумку поверить! И Илья Ефимович тоже скажет, что это не пустяки! Идем!
Мы пошли по направлению к «Пенатам»(...) - Илья Ефимович! Скажите, пожалуйста, хотя бы вы ему, вот этому, - тут широкий размах длинных рук в мою сторону, - скажите ему, что снег - белый!
- Корней Иванович, а вы учили физику? - вместо ответа спросил Репин. - Учил, Илья Ефимович, я был в гимназии, - сказал Чуковский.
- Так почему же вы не знаете, что белого цвета в природе не существует?
Репин имел, мне тогда казалось, рассерженный вид, и Чуковский не мог этого не заметить, но он показал рукою на снег около дачи, под елями и соснами, и спросил, повысив голос:
- Хорошо, - а этот вот, этот снег какой, какого цвета?
Репин пригляделся к снегу и сказал теперь уже более отходчиво:
- Я не знаю, каким вам назвал его Сергей Николаевич, но я бы лично… я бы лично написал бы его, разумеется, зеленоватым… а местами даже и гуще… в тенях - просто зеленым.
Я люблю рассматривать снег. Однажды на работе, а размещались мы тогда в особняке на Малой Бронной, глянула во двор, окруженный несколькими строениями, увидела снег самых разных цветов - дома-то были покрашены каждый в свой цвет, плюс синее небо:)
Чуковский соблазнил меня идти кататься на лыжах. У него нашлись лишние лыжи и палки, и мы увлеклись этим делом до усталости.
Когда мы отдыхали, сидя под соснами на пеньках, Чуковский сказал мне совершенно потухающим голосом:
- Я очень, очень устал… Я, должно быть, сейчас умру… А у вас в «Печали полей» сказано: «Снега лежали палевые, розовые, голубые…»
- Да, именно так и сказано, - подтвердил я.
- Сергей Николаевич, - обратился он ко мне очень нежно и ласково, хотя бы вот теперь, перед самой моей смертью, скажите, что вы тут наврали, а снег, он обыкновенный - белый!
- Корней Иваныч, - сказал ему я, - Платон мне друг, но истина больший друг, чем Платон: снег бывает именно таким, как я писал, - палевым, розовым, голубым.
- Так этот вот снег, - указал кругом Чуковский умирающей рукой, - какой же по-вашему? Палевый? Розовый? Голубой?
- Снег этот явно зеленый, - ответил я, - и это и вы должны видеть: ведь на нем отражается зелень сосен.
- А-а! - вскричал Чуковский. - Та-ак! В таком случае пойдемте сейчас же к Илье Ефимовичу, и пусть он сам при мне вам скажет, что снег - белый.
И Чуковский тут же вскочил на лыжи: любовь к правде в словесном творчестве победила в нем, критике, приблизившуюся смерть.
- Послушайте, - сказал я, - неужели вы в самом деле вздумали беспокоить Репина из-за каких-то пустяков?
- Пустяки? Нет-с, это не пустяки, когда вы в своих книгах все перекрашиваете по-своему, а меня, читателя, хотите заставить в эту свою выдумку поверить! И Илья Ефимович тоже скажет, что это не пустяки! Идем!
Мы пошли по направлению к «Пенатам»(...)
- Илья Ефимович! Скажите, пожалуйста, хотя бы вы ему, вот этому, - тут широкий размах длинных рук в мою сторону, - скажите ему, что снег - белый!
- Корней Иванович, а вы учили физику? - вместо ответа спросил Репин.
- Учил, Илья Ефимович, я был в гимназии, - сказал Чуковский.
- Так почему же вы не знаете, что белого цвета в природе не существует?
Репин имел, мне тогда казалось, рассерженный вид, и Чуковский не мог этого не заметить, но он показал рукою на снег около дачи, под елями и соснами, и спросил, повысив голос:
- Хорошо, - а этот вот, этот снег какой, какого цвета?
Репин пригляделся к снегу и сказал теперь уже более отходчиво:
- Я не знаю, каким вам назвал его Сергей Николаевич, но я бы лично… я бы лично написал бы его, разумеется, зеленоватым… а местами даже и гуще… в тенях - просто зеленым.
Reply
Reply
прочитала и вдруг поняла (про себя, конечно, а то про кого ж): я почти не смотрю на землю-то. надо будет начать приглядываться))))
Reply
Reply
вот скажите мне тогда: отчего желтеет финиковая пальма?
Reply
Reply
не, вредителей нет. кроме меня - ни одного)
Reply
Leave a comment