Кароль Войтыла «КРИПТА. Избранная поэзия»
Профили Киринеянина
«И заставили проходящего некоего Киринея-
нина Симона, отца Александрова и Руфова,
идущего с поля, нести крест Его»
(Мр. 15, 21)
Часть I
Прежде чем я сумел различить
множество профилей
1
Профиль среди деревьев. Иначе: среди колонн.
Иначе: профиль в зеркале мокрой мостовой.
Иначе: профиль человека на пороге дома.
Иначе - победитель: профиль греческого полубога.
Профиль Киринеянина я знаю лучше всего,
всесторонней всего.
Он всегда возникает рядом с другим Человеком,
за плечами его,
чтоб именно там исчезнуть,
где Человек тот поистине равен себе
и наименее беззащитен-
(был бы он беззащитен, если б то, что в нём и его,
оказалось непрочно, лишённое тяги ввысь).
Вот о таком-то профиле и о другом Человеке
неустанно твердит мне жизнь.
(Так профиль переходит в срез.)
2
Есть земля - стопы ищут опору в траве.
Насекомые точат зелень, колышут солнечный луч.
Подошвы трёг мостовая, мостовую подошвы трут.
Пафоса нет. Есть мысль, недосказанная в толпе.
Что ж, возьми - если сможешь - мысль,
укорени её в пальцах мастеровых и женщин,
стучащих на машинке по восемь часов каждый день,
- над воспаленными веками чёрные буквы нависли.
Возьми же мысль, заверши человека,
или позволь ему заново создать себя самого,
или иначе: пускай он только Тебе поможет,
Ты же - веди его.
3
Почему всё не так? Магдалина, Симон из Киринеи~
Помнишь ли первый шаг на бесконечном пути:
4
Травы - пчелиная колыбель - колышутся, как гамак.
Высятся скалы - их разделяет отвесный луч.
Иди вместе с волной! Иди и ног не рань-
волна охватит тебя, ты не заметишь, что утонул.
5
И тогда явится Он, и собственное ярмо
возложит на плечи твои. И ты ощутишь его, очнёшься и вострепещешь.
Часть II
И вот я уже начинаю различать
отдельные профили
1. Меланхолик
Я не хотел принять это бремя. Слишком подолгу
во мне отзывается боль,
что была поначалу слаба -
вибрирует в воображении, медленно точит, как моль,
как ржавчина разъедает сталь.
За предощущенье боли - вырваться из сокрытого!
Жизнь велика и проста - не во мне глубины предел.
Реальность великолепна, пусть она и мучительна.
Уравновесить бы всё это движеньем твёрдым и зрелым!
Не вращаться по кругу, а подниматься, нести
сквозь перепады времен тонкую эту конструкцию,
ту, что в мозгу так легко рассыпается в хаос,
но сама по себе - скорее не боль, а усталость.
А ещё - не с собою, а с Ним быть чаще,
больше быть с Ним -
отодвинув кошмар преходящего,
множить правду всяким деяньем своим.
2. Шизотимик
Бывают такие глухие минуты, минуты безнадежности,
- суждено ли еще мне высказать мысль,
высечь искру тепла из сердцах
Не порывай со мной в этот миг, не принимай всерьёз мой гнев.
Это не гнев, это так - всего лишь пустынный берег.
Но в эту минуту и самая легкая ноша - великое бремя.
Я застыл на ходу, не ощущая движенья.
Помни - ты не застыл, в тишине кроются силы,
они ещё найдут свой путь, вырвутся на простор.
И тогда снова - не резко, не разом всего себя -
рассредоточь мгновения сердца, распредели натиск воли.
В лихорадочном блеске глаз да не сгорит в один миг
то, что росло в дни застоя.
3. Незрячие
Стук белой трости по мостовой
создаёт необходимую дистанцию.
Нам труден каждый шаг.
В пустых зрачках умирает мир,
на себя не похожий:
Этот мир состоит не из красок, а из шумов
(контуры, линии шорохов).
Подумай, как трудно дозреть до целого,
если всегда остается только часть - её-то нам и приходится выбирать.
О, как охотно любой из нас подхватил бы тяжкое бремя
людей, способных сразу, без белой трости объять пространство!
Сможешь ли ты объяснить нам, что есть иная беда кроме нашей?
Сумеешь ли нас убедить, что в слепоте наше счастье?
4. Актер
Сколько людей вырастало возле меня, через меня,
а отчасти и из меня.
Я словно русло, в котором рокочет стихия
- по имени человек.
Но ведь и я - человек,
так неужели скопленье других людей
не исказило меня самого?
Если я не до конца был каждым из них,
всякий раз чересчур оставаясь собой,
может ли тот, кто во мне уцелел,
взирать на себя без тревоги?
5. Девушка, обманутая в любви
Часто страдание измеряют столбиком ртути,
как температуру воздуха или тела,
а ведь величие чувств обнаруживается иначе...
(но слишком уж ты сама стала осью своих дел).
Если б ты сумела понять, что не ты - ось этих дел,
а Тот, в Ком эта ось,
тоже не находит любви-
- если б ты сумела это понять...
Для чего же сердце человеку1
Температура вселенной, сердце человеческое - и ртуть.
6. Дети
В любви невзначай подросшие, они внезапно взрослеют,
и вот уже взявшихся за руки их поглощает толпа -
(профили в полумраке, как птицы в силках - сердца).
Знаю, что в каждом сердце бьётся пульс всех людей.
Взявшись за руки, дети притихли на берегу.
Тлеющий треугольник: деревья, земля в лунном свете.
Туман ещё не поднялся. Сердца над рекой растут.
Будет ли так же, когда они отсюда уйдут?
Или иначе: свет, пролитый на растенья
видит в каждой былинке потаённое дно.
То, что в вас началось, сможете ль не обесценить,
будете ли всегда знать, где добро, где зло?
7. Мысли человека
Не называй по имени. С каким угодно «я» свяжи
всё, что раскрывается и угасает с дыханием,
всё, что порой в душе человека теряет жизнь,
что по пятам за ним ходит целыми днями,
свет обращая в ночь, а тепло - в мороз...
Люди живут, сменяются поколенья, тревожна
неизбывная память: руки, гвозди и раны.
Земля от Тебя отдаляется, но отделиться не может
- растёт в простых мыслях и в очертаньях странных.
Я не дорос, не дорос до людей - ощущаю всё время:
истина надо мной - словно крона скорбного древа.
А ведь пытаюсь постигнуть, тщусь понять, но из всех
лишь один профиль ясен - тот, что мною воспет.
Я несу очень мало, ноша слишком легка.
Мало, а думаю «много» - и ведь часто думаю так.
Умолчи о моём имени. Не позволь мне искать себя.
Пусть следы мои в собственных мыслях заносит песок.
8. Человеческий облик
Есть нити, в глубинах сплетённые.
Распутывать - бесполезно:
вместе с ними тебе пришлось бы вырвать себя.
Взгляни - но не слишком пристально,
чтоб не сорваться в бездну
(это лишь бездна мышления - не бездна бытия).
Бытие не разверзнется - растёт, превращаясь в шёпот:
мысль переполнена жизнью - ты, вселенная, Бог.
При движении вспять всё камнем виснет у ног,
мысль высыхает, как степь, бытие сжимается в точку.
Работай и верь. Погружайся вглубь себя лишь настолько,
чтоб знать о своей гордыне (а значит - её смиряя).
Будь начеку с волей. Бурные всплески эмоций,
что иногда случаются, Бога не постигают.
9. Рабочий с автозавода
Сквозь пальцы уходят изысканные модели - шелестят
по далеким улицам...
А я не плыву вместе с ними
по асфальту неизвестных шоссе,
не завожу часовой механизм их движения
- это дело полиции.
Теперь взяли слово машины, я лишён права голоса.
Душа моя открыта. Я хочу понять.
С кем борюсь, для кого живу? Эти мысли сильнее слов.
Нет ответа. Не задавай такие вопросы слишком громко.
Просто вернись, как всегда, в шесть часов утра.
Откуда ты знаешь, что человек
весомей всего на весах мира?
10. Рабочий с оружейного завода
Я не влияю на судьбы планеты, не я начинаю войны.
С Тобою иду или против Тебя - мне неведомо.
Я не грешу.
Именно это меня и мучает, что не я влияю, не я грешу,
что я точу детали, готовя фрагменты бойни,
но не владею целым - человеческой судьбой.
Я создал бы иное целое, избрал иную судьбу
(вот только как без фрагментов?),
и тогда сам я, как всякий другой человек,
стал бы той святыней,
что никому не попрать делами
и не опошлить речами.
Мир, созидаемый мною, отнюдь не хорош -
но я не творю дурной мир!
Достаточно этого?
11. Магдалина
Дух внезапно взметнулся, плоть за ним не поспела,
осталась там, где была. И подступила боль.
Боль эта не утихнет, пока не созреет тело
и не отыщет в духе пищу себе - а не голод.
Боль любви - не мгновенье: недели, месяцы, годы.
Речи мои немые - корня сухого стон.
Содрана с губ помада. В ошибке - истины всходы.
И всё же засуху мира
не я ощущаю - Он.
12. Человек эмоций
Тебе не в тягость любовь, которой ты переполнен.
Лужица энтузиазма прельстительна и мелка.
Когда она пересохнет - ощутишь ли ты пустоту1
Меж сердцем и сердцем - разрыв,
в него проникнешь не прежде,
чем взгляд освоится с цветом, а ухо с ритмом.
Люби же, сходя в глубины и там достигая воли,
избегни предательства сердца и мыслей
мучительного контроля!
13. Человек интеллекта
Вот то, чем у жизни отняты аромат приключений,
дыхание вольной стихии, чарующая пестрота.
Тесно в твоих формулах, понятиях и сужденьях,
да, они - сгусток смысла, но как его мало там.
Не рушь во мне эту преграду - она ещё всем пригодится.
Каждый путь человеческий ведёт в направлении мысли.
14. Человек воли
Момент воли бесцветен и тяжёл, как удар поршня,
или остр, как хлыст;
обычно он не заметен
никому
кроме меня -
не созревает он в чувствах, как сладкий плод,
не рождается в мыслях.
Он круто меняет мой путь -
когда он приходит, я должен быть на высоте,
и чаще всего мне это удается.
Нет места уму и сердцу - только и есть
этот миг, что вспыхнул
во мне, как крест.
Часть III
Симон из Киринеи
Глаза в глаза с Человеком. Улица, множество лиц -
и словно кузницы стук, в висках за толчком толчок.
Я не ищу приключений. Никого не хочу оскорбить.
Хочу бьггь сам по себе.
Никто в меня да не вторгнется -
будь он нищий, смертник иль Бог.
Но, желая бьпь праведным, я торгуюсь с вами, убийцы,
за того - другого - Человека -
(а ведь я хочу вернуться в город).
Я торгуюсь с вами о том, чего требует справедливость,
что меня должно миновать, но что для него - благо.
Хочу быть всегда праведным. Вот порог.
Не переступай его, не касайся мыслей и сердца,
ты ничего там не тронешь - принуждение, произвол!
И он смеет на это идти - этот нищий!
Человек доселе праведный - а дале?
Люди пойдут - женщины, дети -
а я с ним -
Кто различит нас,
когда нас общая тяжесть
наземь повалит»
Я с ним -
большее мне не под силу:
праведность - не изваянье из стали.
Разбей и открой! (речь должна быть краткой,
должна клокотать и бурлить - не будет округлых строф)
Разбей и открой!
Надо мною зрачок - лучистое сердце,
око, что выше меня на балку креста,
выше настолько, что мне никогда не достать...
Тесен мой маленький мир: справедливость,
зажатая в клещи норм!
Твой большой, Твой великий мир: око, балка - и Он!
В этом великом мире Ты мог не заметить мой малый мирок,
мог бы разбить его в прах, уничтожить безвестно,
мог, со крестом проходя, поставить всё на ребро -
Ты, открытый для всех, -
Ты, в котором для всех есть место.
Я не хочу быть праведным! Едва стою, но с порога
виден мне новый мир! Мимо проносит толпу:
женщины, дети, воины, - все блуждают вблизи от Бога.
Тише, тише -
Праведность требует бунта - но против кого этот бунт?
1957
http://valmis.livejournal.com/tag/%D0%98%D0%BE%D0%B0%D0%BD%D0%BD%20%D0%9F%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB%20II
«И заставили проходящего некоего Киринея-
нина Симона, отца Александрова и Руфова,
идущего с поля, нести крест Его»
(Мр. 15, 21)
Часть I
Прежде чем я сумел различить
множество профилей
1
Профиль среди деревьев. Иначе: среди колонн.
Иначе: профиль в зеркале мокрой мостовой.
Иначе: профиль человека на пороге дома.
Иначе - победитель: профиль греческого полубога.
Профиль Киринеянина я знаю лучше всего,
всесторонней всего.
Он всегда возникает рядом с другим Человеком,
за плечами его,
чтоб именно там исчезнуть,
где Человек тот поистине равен себе
и наименее беззащитен-
(был бы он беззащитен, если б то, что в нём и его,
оказалось непрочно, лишённое тяги ввысь).
Вот о таком-то профиле и о другом Человеке
неустанно твердит мне жизнь.
(Так профиль переходит в срез.)
2
Есть земля - стопы ищут опору в траве.
Насекомые точат зелень, колышут солнечный луч.
Подошвы трёг мостовая, мостовую подошвы трут.
Пафоса нет. Есть мысль, недосказанная в толпе.
Что ж, возьми - если сможешь - мысль,
укорени её в пальцах мастеровых и женщин,
стучащих на машинке по восемь часов каждый день,
- над воспаленными веками чёрные буквы нависли.
Возьми же мысль, заверши человека,
или позволь ему заново создать себя самого,
или иначе: пускай он только Тебе поможет,
Ты же - веди его.
3
Почему всё не так? Магдалина, Симон из Киринеи~
Помнишь ли первый шаг на бесконечном пути:
4
Травы - пчелиная колыбель - колышутся, как гамак.
Высятся скалы - их разделяет отвесный луч.
Иди вместе с волной! Иди и ног не рань-
волна охватит тебя, ты не заметишь, что утонул.
5
И тогда явится Он, и собственное ярмо
возложит на плечи твои. И ты ощутишь его, очнёшься и вострепещешь.
Часть II
И вот я уже начинаю различать
отдельные профили
1. Меланхолик
Я не хотел принять это бремя. Слишком подолгу
во мне отзывается боль,
что была поначалу слаба -
вибрирует в воображении, медленно точит, как моль,
как ржавчина разъедает сталь.
За предощущенье боли - вырваться из сокрытого!
Жизнь велика и проста - не во мне глубины предел.
Реальность великолепна, пусть она и мучительна.
Уравновесить бы всё это движеньем твёрдым и зрелым!
Не вращаться по кругу, а подниматься, нести
сквозь перепады времен тонкую эту конструкцию,
ту, что в мозгу так легко рассыпается в хаос,
но сама по себе - скорее не боль, а усталость.
А ещё - не с собою, а с Ним быть чаще,
больше быть с Ним -
отодвинув кошмар преходящего,
множить правду всяким деяньем своим.
2. Шизотимик
Бывают такие глухие минуты, минуты безнадежности,
- суждено ли еще мне высказать мысль,
высечь искру тепла из сердцах
Не порывай со мной в этот миг, не принимай всерьёз мой гнев.
Это не гнев, это так - всего лишь пустынный берег.
Но в эту минуту и самая легкая ноша - великое бремя.
Я застыл на ходу, не ощущая движенья.
Помни - ты не застыл, в тишине кроются силы,
они ещё найдут свой путь, вырвутся на простор.
И тогда снова - не резко, не разом всего себя -
рассредоточь мгновения сердца, распредели натиск воли.
В лихорадочном блеске глаз да не сгорит в один миг
то, что росло в дни застоя.
3. Незрячие
Стук белой трости по мостовой
создаёт необходимую дистанцию.
Нам труден каждый шаг.
В пустых зрачках умирает мир,
на себя не похожий:
Этот мир состоит не из красок, а из шумов
(контуры, линии шорохов).
Подумай, как трудно дозреть до целого,
если всегда остается только часть - её-то нам и приходится выбирать.
О, как охотно любой из нас подхватил бы тяжкое бремя
людей, способных сразу, без белой трости объять пространство!
Сможешь ли ты объяснить нам, что есть иная беда кроме нашей?
Сумеешь ли нас убедить, что в слепоте наше счастье?
4. Актер
Сколько людей вырастало возле меня, через меня,
а отчасти и из меня.
Я словно русло, в котором рокочет стихия
- по имени человек.
Но ведь и я - человек,
так неужели скопленье других людей
не исказило меня самого?
Если я не до конца был каждым из них,
всякий раз чересчур оставаясь собой,
может ли тот, кто во мне уцелел,
взирать на себя без тревоги?
5. Девушка, обманутая в любви
Часто страдание измеряют столбиком ртути,
как температуру воздуха или тела,
а ведь величие чувств обнаруживается иначе...
(но слишком уж ты сама стала осью своих дел).
Если б ты сумела понять, что не ты - ось этих дел,
а Тот, в Ком эта ось,
тоже не находит любви-
- если б ты сумела это понять...
Для чего же сердце человеку1
Температура вселенной, сердце человеческое - и ртуть.
6. Дети
В любви невзначай подросшие, они внезапно взрослеют,
и вот уже взявшихся за руки их поглощает толпа -
(профили в полумраке, как птицы в силках - сердца).
Знаю, что в каждом сердце бьётся пульс всех людей.
Взявшись за руки, дети притихли на берегу.
Тлеющий треугольник: деревья, земля в лунном свете.
Туман ещё не поднялся. Сердца над рекой растут.
Будет ли так же, когда они отсюда уйдут?
Или иначе: свет, пролитый на растенья
видит в каждой былинке потаённое дно.
То, что в вас началось, сможете ль не обесценить,
будете ли всегда знать, где добро, где зло?
7. Мысли человека
Не называй по имени. С каким угодно «я» свяжи
всё, что раскрывается и угасает с дыханием,
всё, что порой в душе человека теряет жизнь,
что по пятам за ним ходит целыми днями,
свет обращая в ночь, а тепло - в мороз...
Люди живут, сменяются поколенья, тревожна
неизбывная память: руки, гвозди и раны.
Земля от Тебя отдаляется, но отделиться не может
- растёт в простых мыслях и в очертаньях странных.
Я не дорос, не дорос до людей - ощущаю всё время:
истина надо мной - словно крона скорбного древа.
А ведь пытаюсь постигнуть, тщусь понять, но из всех
лишь один профиль ясен - тот, что мною воспет.
Я несу очень мало, ноша слишком легка.
Мало, а думаю «много» - и ведь часто думаю так.
Умолчи о моём имени. Не позволь мне искать себя.
Пусть следы мои в собственных мыслях заносит песок.
8. Человеческий облик
Есть нити, в глубинах сплетённые.
Распутывать - бесполезно:
вместе с ними тебе пришлось бы вырвать себя.
Взгляни - но не слишком пристально,
чтоб не сорваться в бездну
(это лишь бездна мышления - не бездна бытия).
Бытие не разверзнется - растёт, превращаясь в шёпот:
мысль переполнена жизнью - ты, вселенная, Бог.
При движении вспять всё камнем виснет у ног,
мысль высыхает, как степь, бытие сжимается в точку.
Работай и верь. Погружайся вглубь себя лишь настолько,
чтоб знать о своей гордыне (а значит - её смиряя).
Будь начеку с волей. Бурные всплески эмоций,
что иногда случаются, Бога не постигают.
9. Рабочий с автозавода
Сквозь пальцы уходят изысканные модели - шелестят
по далеким улицам...
А я не плыву вместе с ними
по асфальту неизвестных шоссе,
не завожу часовой механизм их движения
- это дело полиции.
Теперь взяли слово машины, я лишён права голоса.
Душа моя открыта. Я хочу понять.
С кем борюсь, для кого живу? Эти мысли сильнее слов.
Нет ответа. Не задавай такие вопросы слишком громко.
Просто вернись, как всегда, в шесть часов утра.
Откуда ты знаешь, что человек
весомей всего на весах мира?
10. Рабочий с оружейного завода
Я не влияю на судьбы планеты, не я начинаю войны.
С Тобою иду или против Тебя - мне неведомо.
Я не грешу.
Именно это меня и мучает, что не я влияю, не я грешу,
что я точу детали, готовя фрагменты бойни,
но не владею целым - человеческой судьбой.
Я создал бы иное целое, избрал иную судьбу
(вот только как без фрагментов?),
и тогда сам я, как всякий другой человек,
стал бы той святыней,
что никому не попрать делами
и не опошлить речами.
Мир, созидаемый мною, отнюдь не хорош -
но я не творю дурной мир!
Достаточно этого?
11. Магдалина
Дух внезапно взметнулся, плоть за ним не поспела,
осталась там, где была. И подступила боль.
Боль эта не утихнет, пока не созреет тело
и не отыщет в духе пищу себе - а не голод.
Боль любви - не мгновенье: недели, месяцы, годы.
Речи мои немые - корня сухого стон.
Содрана с губ помада. В ошибке - истины всходы.
И всё же засуху мира
не я ощущаю - Он.
12. Человек эмоций
Тебе не в тягость любовь, которой ты переполнен.
Лужица энтузиазма прельстительна и мелка.
Когда она пересохнет - ощутишь ли ты пустоту1
Меж сердцем и сердцем - разрыв,
в него проникнешь не прежде,
чем взгляд освоится с цветом, а ухо с ритмом.
Люби же, сходя в глубины и там достигая воли,
избегни предательства сердца и мыслей
мучительного контроля!
13. Человек интеллекта
Вот то, чем у жизни отняты аромат приключений,
дыхание вольной стихии, чарующая пестрота.
Тесно в твоих формулах, понятиях и сужденьях,
да, они - сгусток смысла, но как его мало там.
Не рушь во мне эту преграду - она ещё всем пригодится.
Каждый путь человеческий ведёт в направлении мысли.
14. Человек воли
Момент воли бесцветен и тяжёл, как удар поршня,
или остр, как хлыст;
обычно он не заметен
никому
кроме меня -
не созревает он в чувствах, как сладкий плод,
не рождается в мыслях.
Он круто меняет мой путь -
когда он приходит, я должен быть на высоте,
и чаще всего мне это удается.
Нет места уму и сердцу - только и есть
этот миг, что вспыхнул
во мне, как крест.
Часть III
Симон из Киринеи
Глаза в глаза с Человеком. Улица, множество лиц -
и словно кузницы стук, в висках за толчком толчок.
Я не ищу приключений. Никого не хочу оскорбить.
Хочу бьггь сам по себе.
Никто в меня да не вторгнется -
будь он нищий, смертник иль Бог.
Но, желая бьпь праведным, я торгуюсь с вами, убийцы,
за того - другого - Человека -
(а ведь я хочу вернуться в город).
Я торгуюсь с вами о том, чего требует справедливость,
что меня должно миновать, но что для него - благо.
Хочу быть всегда праведным. Вот порог.
Не переступай его, не касайся мыслей и сердца,
ты ничего там не тронешь - принуждение, произвол!
И он смеет на это идти - этот нищий!
Человек доселе праведный - а дале?
Люди пойдут - женщины, дети -
а я с ним -
Кто различит нас,
когда нас общая тяжесть
наземь повалит»
Я с ним -
большее мне не под силу:
праведность - не изваянье из стали.
Разбей и открой! (речь должна быть краткой,
должна клокотать и бурлить - не будет округлых строф)
Разбей и открой!
Надо мною зрачок - лучистое сердце,
око, что выше меня на балку креста,
выше настолько, что мне никогда не достать...
Тесен мой маленький мир: справедливость,
зажатая в клещи норм!
Твой большой, Твой великий мир: око, балка - и Он!
В этом великом мире Ты мог не заметить мой малый мирок,
мог бы разбить его в прах, уничтожить безвестно,
мог, со крестом проходя, поставить всё на ребро -
Ты, открытый для всех, -
Ты, в котором для всех есть место.
Я не хочу быть праведным! Едва стою, но с порога
виден мне новый мир! Мимо проносит толпу:
женщины, дети, воины, - все блуждают вблизи от Бога.
Тише, тише -
Праведность требует бунта - но против кого этот бунт?
1957
http://valmis.livejournal.com/tag/%D0%98%D0%BE%D0%B0%D0%BD%D0%BD%20%D0%9F%D0%B0%D0%B2%D0%B5%D0%BB%20II