Но друг Аристотеля, Данте, Монтеня, Лессинга, Пушкина не познается в беде!

[nyulia]

 «Друг познается в беде». Но друг Аристотеля, Данте, Монтеня, Лессинга, Пушкина не познается в беде! Он познается в радости. На пиру, за чашей и беседой. Он познается в захватывающем интересе того, что он тебе сообщает. Соучастие в радости другого человека - как форма «моей» открытости - существенно превосходит соучастие в его страдании, потому что требует большего величия души, большей человечности. Отсутствие сострадания - уже патологический случай, состраданием наделен самый низкий «нормальный» человек. Так судит Аристотель. Друг познается в празднике. Он познается в беседах. Он познается в том, что он «производит» (не обязательно сочинения: мысли, мнения, чувства; вообще говоря, себя самого). Он испытывается совсем другими вещами, чем беда. Его помощь (если говорить о помощи)
или его дар - совсем в другом. Говоря совсем кратко: друг дарит мне меня. Друг дарит мне меня цельного, меня дарящего, которого у меня, во мне без него нет.