Владимира Владимировича била дрожь.
-- Вызовите Патрушева!
Владимир Владимирович устало опустился в кресло. Прохладное сентябрьское солнце сверкало в уголок глаза через полузадвинутую штору кабинета; со стены на Владимира Владимировича пронизывающим взором косилась выцветшая фотография Владимира Владимировича в черной рамке.
Николай Платонович Патрушев, 1951 года рождения, из Ленинграда, офицер Федеральной службы безопасности России, генерал армии, Герой Российской Федерации, вошел в кабинет своего начальника.
-- Сколько?
-- Четыре тысячи, Владимир Владимирович.
-- Коля, не пи*ди. Я все знаю. Не пи*ди.
-- Ну хорошо, Владимир Владимирович. Там пять тысяч.
-- Папку принес?
-- Так точно, Владимир Владимирович.
-- Давай.
Николай Платонович протянул папку. Владимир Владимирович неуверенно взял папку из рук Николая Платоновича. «Надеюсь, полоний здесь не размазан» -- мелькнула мысль.
-- Ну что же ты, Коля, пи*дишь, а? Ты же даже в письменном отчете написал, что было шесть тысяч человек!
-- Виноват, Владимир Владимирович! Когда писался отчет, было шесть тысяч. Ровно, по головам считали. Ни одной меньше, ни одной больше. Но когда до вас дошел, то уже тысячу арестовали, так что можете считать, что всего пять тысяч. Это по телевизору Дима и сказал. И это правда.
-- Коля, брось херней страдать. Скажи лучше, чего хотели эти люди?
-- Ничего, Владимир Владимирович.
-- Как это? Зачем они по городу ходят?
-- Им там идиотка Псаки из Госдепа печенки обещала, если они по бульварам пройдутся. Вот они и пошли.
-- Зачем тогда тысячу арестовали?
-- Эти скандировали, что они хотят мира.
-- И что? А чего ты хочешь, Коля? Войны?
-- Владимир Владимирович, ну пожалуйста, не издевайтесь. И так тошно. Я каждый год на сезон трюфелей в Альбу езжу, а теперь...
-- Что такое Альба, Коля?
-- Да город такой, на границе Лигурии и Пьемонта, да это и неважно уже. Я больше никогда не увижу всего этого...
-- А зачем тебе это видеть, Коля? Ты что любишь больше, деньги или Родину?
-- Владимир Владимирович, я люблю Вас. Вы для меня - и деньги, и Родина.
-- Перестань паясничать, Коля. Лучше скажи, что там еще было такого, на бульварах? Макаревич был?
-- Да, Владимир Владимирович. Мы позаботились об этом. Сфотографировали его крупным планом, вот фотография.
-- Зачем фотографировал?
-- Как зачем? Мы же в прошлый раз договаривались, что растиражируем и постелим на пол туалета, правильно? И Вы еще хотели лучшего качества фотографию, чтобы постелить во всех туалетах всех вокзалов столицы?
-- Коля, мне последнее время кажется, что мы зашли слишком далеко.
-- Если честно, то мне тоже так кажется, Владимир Владимирович. Особенно, когда сотня миллиардов долларов зависла, сами знаете где, среди всех наших...
-- Ладно, Коля, иди.
Николай Платонович вышел из кабинета, пятясь и не отрывая глаз от Владимира Владимировича.
Владимир Владимирович вновь опустился в кресло, в изнеможении. У него был озноб.
«Пять тысяч. Пять тысяч. Пять тысяч. Пять тысяч. Пять тысяч.» Эти дурацкие числительные молотом отдавались в висках. «Пресвятая богородица, спаси и помоги! Не допусти эти толпы близко к Кремлю, спаси и сохрани!»
Владимира Владимировича била дрожь.
https://www.facebook.com/slava.rabinovich.9/posts/754205811307402
Владимир Владимирович устало опустился в кресло. Прохладное сентябрьское солнце сверкало в уголок глаза через полузадвинутую штору кабинета; со стены на Владимира Владимировича пронизывающим взором косилась выцветшая фотография Владимира Владимировича в черной рамке.
Николай Платонович Патрушев, 1951 года рождения, из Ленинграда, офицер Федеральной службы безопасности России, генерал армии, Герой Российской Федерации, вошел в кабинет своего начальника.
-- Сколько?
-- Четыре тысячи, Владимир Владимирович.
-- Коля, не пи*ди. Я все знаю. Не пи*ди.
-- Ну хорошо, Владимир Владимирович. Там пять тысяч.
-- Папку принес?
-- Так точно, Владимир Владимирович.
-- Давай.
Николай Платонович протянул папку. Владимир Владимирович неуверенно взял папку из рук Николая Платоновича. «Надеюсь, полоний здесь не размазан» -- мелькнула мысль.
-- Ну что же ты, Коля, пи*дишь, а? Ты же даже в письменном отчете написал, что было шесть тысяч человек!
-- Виноват, Владимир Владимирович! Когда писался отчет, было шесть тысяч. Ровно, по головам считали. Ни одной меньше, ни одной больше. Но когда до вас дошел, то уже тысячу арестовали, так что можете считать, что всего пять тысяч. Это по телевизору Дима и сказал. И это правда.
-- Коля, брось херней страдать. Скажи лучше, чего хотели эти люди?
-- Ничего, Владимир Владимирович.
-- Как это? Зачем они по городу ходят?
-- Им там идиотка Псаки из Госдепа печенки обещала, если они по бульварам пройдутся. Вот они и пошли.
-- Зачем тогда тысячу арестовали?
-- Эти скандировали, что они хотят мира.
-- И что? А чего ты хочешь, Коля? Войны?
-- Владимир Владимирович, ну пожалуйста, не издевайтесь. И так тошно. Я каждый год на сезон трюфелей в Альбу езжу, а теперь...
-- Что такое Альба, Коля?
-- Да город такой, на границе Лигурии и Пьемонта, да это и неважно уже. Я больше никогда не увижу всего этого...
-- А зачем тебе это видеть, Коля? Ты что любишь больше, деньги или Родину?
-- Владимир Владимирович, я люблю Вас. Вы для меня - и деньги, и Родина.
-- Перестань паясничать, Коля. Лучше скажи, что там еще было такого, на бульварах? Макаревич был?
-- Да, Владимир Владимирович. Мы позаботились об этом. Сфотографировали его крупным планом, вот фотография.
-- Зачем фотографировал?
-- Как зачем? Мы же в прошлый раз договаривались, что растиражируем и постелим на пол туалета, правильно? И Вы еще хотели лучшего качества фотографию, чтобы постелить во всех туалетах всех вокзалов столицы?
-- Коля, мне последнее время кажется, что мы зашли слишком далеко.
-- Если честно, то мне тоже так кажется, Владимир Владимирович. Особенно, когда сотня миллиардов долларов зависла, сами знаете где, среди всех наших...
-- Ладно, Коля, иди.
Николай Платонович вышел из кабинета, пятясь и не отрывая глаз от Владимира Владимировича.
Владимир Владимирович вновь опустился в кресло, в изнеможении. У него был озноб.
«Пять тысяч. Пять тысяч. Пять тысяч. Пять тысяч. Пять тысяч.» Эти дурацкие числительные молотом отдавались в висках. «Пресвятая богородица, спаси и помоги! Не допусти эти толпы близко к Кремлю, спаси и сохрани!»
Владимира Владимировича била дрожь.
https://www.facebook.com/slava.rabinovich.9/posts/754205811307402