FULL OF TRIGGER WARNINGS OF EVERY POSSIBLE KIND (The Last Hour of Gann)
Прелюдия: я сейчас занята переводом, помимо преподавания, поэтому в свободное время не играю, не читаю - пытаюсь не смотреть на пиксели на экране, потому что мне уже плохо от них
( Read more... )
Понятно - это когда война-чума-тюрьма, пример - Ремарк "Искра жизни" (про концлагерь). Понятно - это когда государство хуже войны-чумы-тюрьмы, пример - "Сахарный ребенок" Ольги Громовой, книга про "дочь врага народа" в конце тридцатых. Понятно, в общем, когда внешний фактор корежит ситуацию до банального "выжить бы".
(Из-за этого я терпеть не могу новомодные статьи про Цветаеву, "ах, как она могла бросить ребенка в приюте умирать от голода". Come on, вы на дату событий вообще смотрели? У матери двое детей (третий потом появился), если она сумела выкормить и вытащить одного из двоих, второго отдав в приют на "ее там, может, покормят" - это, исходя из творящегося вокруг, результат не из худших.)
Книги про маньяков, собственно, тоже описывают внешний фактор, творящий кошмар, ужас и разрушения. Только в роли фактора выступает не миллиардо-тонная боевая машина-планетоид, а, сопоставляя масштабы, асфальтовый каток, за рулем которого один человек. Но если попасть под каток, итог, вероятно, будет тот же, и жертве катка будет все равно.
А в самых жутких - для меня - книгах все эти факторы не внешние. Они внутренние.
"Тихий Дон" страшен с одной простой точки зрения: все это вот происходит не в каменном веке, не в эпоху инквизиции, если параллельно читать иностранную классику - так вообще в нормальное время, другие люди в это время цивилизацию строили, полюса осваивали, по Аляске на собаках, по морям на гигантских лайнерах... А тут тебе дают "Из жизни животных" прямым показом, причем животные зачастую гуманней, там жизнь насекомых какая-то. И в творящемся нельзя обвинить войну, царский режим, коронавирус и Императора - оно с самого начала происходит абсолютно само, при бодром участии почти всех действующих лиц. (Главное, "Жизнь Ивана" не читать бонусом. Захочется эмигрировать на Марс без скафандра.)
Или вот. Воспоминания жены Ландау, Коры, о самом Ландау - там такой абьюз с точки зрения жертвы, и жертве вообще не приходит в голову, что ситуация, вообще, ужасна с точки зрения двадцатого века (и нет, там нет кошмаров системы на заднем плане, люди вообще благополучные на 120% по тамошним меркам). Окружающие? А что окружающие. Им окей. Участникам окей. Всем окей, кроме читателя.
Или вот тот же "Плинтус" с "Манюней", где издевательство происходит - еще триггер - над беззащитным изначально существом (ребенок, котенок, whatever), а те, кто мог бы сказать "прекратите", это издевательствами не считают.
И в этих книгах обычно до самого финала включительно не происходит какого-то выкарабкивания из ситуации вообще. Если в какой-нибудь "Я родилась в секте и пробыла там 20 лет" есть разделение автора (лирического героя) и происходящего кошмара, если кошмар в итоге все-таки переходит во внешний фактор - это не так страшно, как вот этот ад внутри без конца и края.
Reply
Leave a comment