солярис

[nvm]

Виктор долго-предолго едет, сознательно
не заглядывая в навигатор,
На развилках из двух дорог выбирая ту,
что шибче богата
Ямами, разнотравьем, латунной гайкой,
впрессованной в землю.
Едет Виталий, едет,
«Серебряному дождю» внемлет,

Думает: слишком огромен мир, он прекрасен и яростен,
он не помещается ни в моем мозгу,
ни в антирадаре, ни в регистраторе, ни в телефоне,
Вот я стою пред тобою, Родина,
что я еще могу,
Русский рабочий, сантехник Афоня,

Ладно, пусть не сантехник Афоня, пусть
андеррайтер Григорий.
И не стою, а сижу. Даже еду прям по тебе
в невыплаченном "хёнде-солярисе"
Я же тебе обещал не покинуть в радости, как вчера,
и, как сегодня, в горе.
Так что, если захочешь, то забирай меня, ешь меня,
пользуйся, радуйся

Но Родина Никанора, похоже, есть и не собирается.
Норы ему не показывает, не посылает белого зайца,
Берёзками только качает, плачет грибным дождём.
"Ладно", - себе говорит Георгий, садится в машину,

включает "Эхо Москвы",-
"Подождём".

Тут камера улетает вверх: "Солярис" стоит на поляне,
Плывущей и растворяющейся в мыслящем океане.
Плывущей и растворяющейся в мыслящем океане.
Плывущей и растворяющейся в мыслящем океане