Холмы и я, или Туда и Обратно
Люди ездят на Пустые Холмы по разным причинам. Кто-то послушать музыку, кто-то посидеть у костра и провести время в обществе других таких же людей, кто-то покрутить огонь на публике в темноте в поле, кто-то укуриться в хлам, кто-то - ради свободы, иные говорят о непередаваемой атмосфере, а прочие просто "могут быть собой там". Мне кажется, каждый раз приезжая туда, понимаешь ещё один новый аспект, невидимую прежде сторону этой самой атмосферы Пустых Холмов. Во-первых, Холмы это всё же несколько больше, чем просто под пятьдесят тысяч разномастных людей и музыки; это ещё и та самая непередаваемая атмосфера, каждый раз немного разная. Единение с природой, свобода, простор; огромнейшая энергетика людей, собравшихся в одном месте, добавляет перца в ощущение Холмов, поэтому они одушевленны, ты попадаешь в них, как в какой-то иной мир, находящийся внутри нашего, чувствуешь себя крохотной частичкой внутри амёбы, поэтому - так и только так - Холмы и я, ведь это нечто большее, чем просто место. Во-вторых, я далеко не походник, у меня нет большого опыта, палатки, спальника, костёр я не разведу с первого раза совершенно точно, но зато неплохо ориентируюсь на местности, умею искать и находить дороги, планировать пути, высчитывать время и направление, по-честному, не скажу, что я приспособлена для выживания в таких условиях, да и жизнь в палатке не кажется мне такой уж романтичной (нет, в этом несомненно кое-что есть, просто для меня это чуть меньшее, чем для многих других людей), хотя мне вполне нравятся, если можно так сказать, походные условия жизни (но я не особенно люблю ползучих, прыгающих и летающих тварей, что да, то да, а также купаться в неизвестных водоёмах) и существовать в них я могу вполне уверенно и спокойно. В-третьих, я не особенно люблю людей в таком большом количестве в одном месте сразу, где часть людей не совсем адекватна, а уж укурков полным полно и подавно (я люблю общаться с людьми, у которых ясный и зоркий ум, а кумар в голове или какие-нибудь пусть даже лёгкие наркотики могут опустить человека в моих глазах довольно низко, пусть я даже не перестану с ним общаться и вести себя по-дружески; я знаю и даже понимаю, что некоторым людям иногда надо, иногда хочется, иногда можется, что ж поделаешь), я вообще не люблю людей в больших количествах, только отдельные экземпляры и могут привести меня в благоговейный трепет иной раз.
Вот из этих основных трёх составляющих в большинстве своём (исключая многие мелкие пункты и подпункты) и состоят для меня Пустые Холмы.
Хоть я и была на Холмах пока только два раза, но каждый раз приезжая туда, я абсолютно, совершенно, вообще не знала, что меня там ждёт. В этот раз, казалось бы, мне должно было быть грустно, уныло, плохо и вообще умрите все, а лучше я, а вот поди ж ты - флаг боевого духа поднят на невероятную высоту, мозг работает на полную катушку, не киснет и не зависает над обычными бытовыми домашними проблемами, собственно, отсюда и радость - есть цель, которую надо достичь практически какими угодно путями, поэтому давай, думай, грубо говоря, спасай шкуру. Хотя ни о чём таком в этот раз я не думала, а просто преследовала цели, довольно странные, соглашусь, но всё-таки. Это и было наибольшим сюрпризом: казалось бы, в таких условиях и цели-то быть не может, меси себе грязь да жди поезда, угрюмствуй и не выпендривайся, а кто вылезет - половником по лбу. Удивительно то, что мне не пришлось скучать, ныть и даже бездельничать, хотя поводов для особой радости тоже находилось немного, но... Это было действительно интересно, и никак более. Не захватывающе, позитивно, великолепно или познавательно - это было просто по-настоящему увлекательно и интересно.
Бесценный опыт, я считаю.
Собственно, дорога на Пустые Холмы и с них заняла большую часть времени; в шесть часов с небольшим мы с
Имаджн и klamm встретились на Киевском вокзале, купили билеты на электричку (очереди были довольно длинными, и ещё бы: не одни же мы ехали в выходной на музыкальный фестиваль), сели (а точнее сначала встали в тамбуре) и поехали. В этот раз Холмы закинули аж за Калугу, рядом с неприметным селом Тёмкино, куда добраться, в общем-то, достаточно просто, но и хлопотно. Расписание пути и карту Холмов успела распечатать только я, говорят, ночью и утром ссылка на сайте была закрыта организаторами. До остановки Нара мы ехали в битком набитой электричке, а вот после дачники вышли и пустохолмовцы заняли освободившиеся места, ехать стало веселее и приятнее. Я заплетала Имаджн расточку, позади граждане железнодорожники интересовались, можно ли прикрепить такое же на их лысины, а потом между делом выяснилось, что сын одного из них тоже ехал на Пустые Холмы через Гагарин, но свернул, потому что грязь и не проехать. В течение пути мне и Роме приходили смски - последние вести с полей. "Здесь не холмы, а болото", "мост унесло", "в целом позитивно" - унесённый мост нас не пугал (ну не один же он там, переберёмся как-нибудь), болото тоже (подумаешь, я за день до поездки специально купила очень симпатичные галоши с тканевыми завязками на щиколотке цвета хаки, чай не пропадём), а отзыв о цельном позитиве только воодушевлял.
Всю дорогу мы пытались выяснить, как выглядит дизельный поезд, что это вообще такое и не дрезина ли имеется в виду под этим странным названием. В Калуге электричка высадилась и толпа пустохолмовцев проследовала в здание станции узнавать, когда, собственно, отходит дизель и надо ли покупать на него билеты. Через некоторое время большая толпа людей с рюкзаками, в экстравагантных и ярких нарядах стояла на платформе и ждала четырёхвагонный состав, который оказался вполне милым поездом, без рогов разве что. Впихивались суматошно: всем хотелось войти, по возможности сесть, поэтому набились как сельди в бочку, а ведь там ещё были обычные люди, ехавшие до Вязьмы! Поезд ехал очень медленно, путь был одноколейный, поэтому разогнаться не было возможности, приходилось стоять ждать, пока проедет состав в другую сторону, повороты, мосты - много чего. Да и не одни мы ехали на Пустые Холмы: когда доехали до Муратовки (по предложениям организаторов, ещё один пересадочный узел на пути к месту фестиваля), с платформы на нас с отчаянием и энтузиазмом глядели ещё примерно столько же человек, сколько уже было в дизеле. Минут сорок убили, чтобы впихнуться в поезд, машинист негодовал и ходил вдоль состава, кто-то ныл, где-то кричал ребёнок, говорят, в туалете (и такие блага в дизеле есть) даже стояли четверо человек. В Муратовке же прямо в окно вагона пролез один шустрый молодой человек, который вообще утром ещё не знал, что поедет на Холмы, а один милый дядя уступил мне место под предлогом того, что стоя в него больше пива влезет. Вместе они пили сначала пиво, потом водку, обсуждали кучу вещей; а напротив меня сидела девушка, в которой я с удивлением узнала себя: фотоаппарат (Canon 350D) через плечо, руки всегда на готове, чтобы снять крышку, навести объектив и щёлкнуть. Наташа (так её звали) включилась в разговор, потом кто-то вышел, рядом посадили Имаджн с гитарой, Дима (дядя, уступивший мне место) то и дело рассказывал что-то интересное, про здешние места, говорил, сколько ещё ехать и где лучше выходить, а под конец вообще превратился в вожатого и просил не суетиться, помогал выйти из поезда. Где-то на второй трети пути ребята позади нас повесили настоящий гамак между полками и посадили туда лысую девушку в юбке, перед этим по вагонам ходила свирепая контролёрша и выписывала штрафы направо и налево, в общем, доехали до станции 57 км весело, хоть и опоздали чуть больше, чем на час (из-за долгих остановок и затора в Муратовке).
Далее надо было топать полтора километра по дороге, через поля. Периодически вспоминали про болота и удивлялись: ну где же? говорили, вроде, на подъезде к месту должны быть прямо-таки топи. Надеялись на то, что всё высохло под солнцем до нашего приезда. Дошли до брёвен, у которых увязали машины и люди ходили босиком, по колено в засохшей грязи, спросили, как идти дальше, нам ответили, что можно напрямик, но там грязно и глубоко, а можно в обход, чуть длиннее, но грязь только по щиколотку. Я позвонила Аське, которая приехала туда с Пензенским автобусом день назад и ждала меня, получила инструкции, что идти надо ещё долго, а потом пройти сквозь жёлтые ворота и идти прямо, а там остановиться у белого круглого шатра и позвонить ей. По полю, которое оказалось прямо-таки настоящим грязевым болотом, поплутав немного, вышли на более менее чистую дорогу, которая вела прямо к лагерю, по пути мне встрелись
ned_ogle и aelryn, которые добирались, насколько поняла, автостопом с утра. Решив, что это хороший знак, я уверенно зашагала вперёд в ускоренном темпе: лагерь уже вот он, а ворот всё нет, непорядок. Когда мы прошли мимо Др-сцены, которая была буквально на входе, меня начали мучить сомнения, что то ли мы как-то не так идём, то ли ворота снесло ветром, то ли вообще не понятно что. Рома всё хотел открыть здоровенную бутылку тёплого шампанского, дабы обмыть приезд, но мы всё шли вперёд, пока не дошли до реки, а потом вдоль неё, упёрлись в палаточный тупик и увидели, что большой Главный мост действительно унесло - не то сильным течением, не то он просто развалился под тяжестью тысяч ног. Ребята в ринетовских футболках, банданах и перчатках с другими людьми пытались его починить, вбить сваи, но с действительно сильным течением это было очень проблематично. На обоих берегах стояли люди, перекрикивались и перемахивались, готовились переплыть и спрашивали, глубоко ли там. Мы слегка скисли: всем надо было на тот берег - меня там ждала Аська, а ребята хотели попасть в лагерь к Бармаглоту, а как теперь переправиться, никто не знал. Однако же я вспомнила, что по карте мост явно должен быть не один, достала распечатку, повертела карту, совершенно не понимая, где юг, север или запад, где мы и где мост. Через некоторое время до меня дошло, что мы вошли через совершенно другой вход, поэтому никаких нам ворот и прочих радостей жизни, только чавкающая грязь под ногами (дорог нормальных на Холмах вообще не было, только грязь, грязь, грязь и ещё раз грязь, серая, склизкая и чавкающая; примерно 60% людей ходили босиком, остальные обутые - в галошах) да безысходность в виде уплывшего моста. Но мост-то на карте не один отмечен, на этой стороне через речку Воря их по крайней мере два, поэтому мы быстро вернулись назад и лицезрели картину маслом: люди по одному выходят из воды, спрыгивают с досок, мокрые насквозь, рядом стоит каноэ с вёслами, натянуты шнуры, чтобы можно было пройти... Короче говоря, делов-то: снимай одежду и иди по горло в воде, держась за верёвку, причём дна нет.
От безысходности мы сели на травку прямо напротив моста. Что делать, я не представляла: на этой стороне знакомых нет (может и нашлись бы с палаткой, впрочем, не сомневаюсь), а с боку к нам подползала здоровенная чёрная туча с громом и молниями. И тут из реки вышли
Даха и Сергей, весёлые и мокрые, рассказали, как перешли реку, что было уже пять гроз за два дня ("это ж сколько грешников собралось в одном месте, что на небе такое творится", - сказал Сергей), что на этой стороне реки ещё можно найти клочок земли без, пардон, дерьма, в которое превратилась земля, а вот на той стороне его уже по колено и нормальной хоть сколько-нибудь твёрдой почвы нет вообще, только "прелое дерьмо", да и сцены там не работают, аппаратура плывёт, инструменты вязнут, а переправить музыкантов (если они есть) через реку не представляется возможным. Позади играл какой-то ненавящевый цыганский фолк, бродили полуголые люди в грязи, звучали барабаны, надвигалась туча. Рома неуверенно сказал, что надо бы поставить палатку, но дождь и непонятно, где прятаться, Даха и Сергей позвали нас к себе под тент, мы взяли рюкзаки и потопали по грязи в горку. Я возлюбила свои галоши и порадовалась, что догадалась на входе в поле грязи снять кеды и спрятать в рюкзак: хотя бы вернусь в Москву в более менее чистой обуви. По дороге на холм, к опушке леса, где остановились ребята, мне дозвонилась Аська, я в отчаянии и панике, брызгая мгновенно выступившими на глазах слезами затараторила, что мы вошли с другого входа, мосты смыло, как добираться до неё не знаю. Железно спокойным голосом Овца спросила, не одна ли я, наказала переждать грозу с ребятами, там дожить до утра и посмотреть, вдруг починят мост, а нет - так что-нибудь обязательно придумаем. Я успокоилась и догнала ребят, а через несколько метров нам встретились Куст с Марией, у которой на затылке сидел клещ. Придя в лагерь, стали думать, как его снять. Масло не помогло, я предложила капнуть на него йодом (надо сказать, перед выездом маман напугала меня клещами и тем, что в этом году из-за кризиса ближайших к столице областях лесополосы не обрабатывали против клещей, а поэтому я облазила интернет в поисках информации, как от этих гадких насекомых спастись, избавиться и что делать, если всё совсем плохо), что Куст и сделал, а Сергей затем достал нить и начал потихоньку подсовывать её под клеща, потом вертеть его из стороны в сторону. Где-то через четверть часа клещ был аккуратно снят с Машиного затылка и торжественно кремирован. Имаджн и Даха слегка занервничали: а что если на нас уже клещи попадали, а мы и не заметили? Честно говоря, меня несколько удивило то, что раньше об этом никто не забеспокоился, как будто их и не было. Ну да ладно, моё дело маленькое: таскать за собой йод и таблетки от несварения желудка, да.
Пошёл дождь, над нами сверкали молнии и чуть погодя даже посыпался немаленький такой град. Ребята развели костёр, начали резать овощи на суп, я поделила огурец с Жуликом, которая через несколько минут уже мирно посапывала, Даха варила каркадэ, Сергей что-то увлекательно рассказывал... Мне стало уютно и хорошо. Надо было дожить до утра, а там посмотрим. Если не смогу перебраться через реку, поверну к станции, благо расписание дизеля на вторую половину дня помню, а добраться до станции как раз столько времени не спеша и потребует.
И тут меня настигает довольно странный вопрос. Куст, занимавшийся неким кашеварением, выдал: "Я вот понимаю всё остальные, но ты-то Них чего сюда припёрлась?"
Я, мягко говоря, офигеваю, а в голове проносится "чтобы йода вам, блин, привезти клеща снять!", но виду не подаю. Ответствую, что надо встретиться с хорошими людьми из других городов, но мост-то смыло, поэтому вот так. На самом деле этот вопрос лишает меня и покоя, и уюта одним махом, потому что я понимаю, что меня здесь никто не ждал и даже не ожидал увидеть, да и я сама не ожидала, но ведь мост действительно смыло, и в этом никто не виноват. На мой ответ Куст хмыкает и бубнит что-то про то, что не стал бы назначать друзьям встречи в таких местах. Мне в голову лезут мысли, что пора драпать отсюда, любым способом перебраться на ту сторону, и чем скорее, тем лучше. Поэтому, когда дождь окончательно перестаёт идти, я встаю и спускаюсь с длинного склона, топаю через весь палаточный лагерь, иду к реке, мешу грязь. Самое удивительное, что мне очень хорошо, даже радостно. Я улыбаюсь, хлюпаю галошами, разве что только не подпрыгиваю от удовольствия: всё же атмосферу многочисленным дождям и грозам убить не удалось, а у меня есть единственно важная цель на данный момент - любым, любым, повторяю, способом перебраться на тот берег (от полного и бесповоротного промокания меня спасает только то, что я плаваю отвратительно, можно сказать вообще не плаваю, поэтому переплыть речку не представляется возможным). Дойдя до берега с остатками Главного моста, слышу песни под гитару из фильма "Мэри Поппинс" из ближайшей палатки и вижу, что к берегу выстроилась очередь из людей с вещами, а по реке курсирует ярко оранжевая надувная лодка. От удивления я чуть не подпрыгиваю и несусь обратно, к тенту, забрать рюкзак, где впопыхах забываю кеды, про которые вспоминаю уже в очереди. Приходится забивать место, возвращаться по скользкому склону, потом искать очередь... Ещё двадцать минут я и окружающие меня люди закисаем в грязи, греем спины на солнце, и две девушки позади меня начинают вести разговор, что каким-то ещё образом можно добраться до того берега, дойти до железной дороги, перейти по железнодорожному мосту, а там ещё как-то, но как - не понятно. Через некоторое время они начинают сколачивать группу из тех, кто отважится пойти через мост и лес, потому что очередь продвигается на три человека в час, а так и до утра не доберёмся до того берега. (А стоит ещё учесть, что если я даже до него доберусь, то назавтра надо каким-то непостижимым образом перебраться обратно, чтобы сесть на электричку, либо уже там искать машину или какие-то другие пути выезда). Чуть погодя к нам подходит человек в ринетовской футболке, управляющий лодкой, и спрашивает, долго ли мы ещё планируем тут стоять. Узнав, что до победного, рассказывает, как можно за сорок минут добраться до того берега через ж/д мост: оказывается, после него, метров через 200 в лес налево уходит тропинка, протоптанная организаторами, а рассказать о ней они не успевают: поток людей большой, говорить не успеваешь, а объяснять как идти - тем более; он просит нам по возможности рассказывать другим о пути обхода. Тут же находится спортивного вида дяденька, который уже ходил к мосту, он-то нас и ведёт, через поле, чужие лагеря, к реке, попутно разговариваем о том о сём, двое мужчин весело спрашивают, указывая на мои галоши, специально ли они такие симпатичные, никак для выхода в свет? Мы смеёмся, один из них, в резиновых сапогах, рассказывает, что он ездит на Холмы каждый год, но такой болотный кошмар - первый раз. Минут двадцать спустя мы оказываемся у моста, по которому идёт всё та же одинокая колея дизеля. На мосту зависают какие-то тихие люди, и красота неописуемая на тот момент (около восьми, что ли, вечера): солнце достаточно низко, над рекой довольно густой туман, прорезаемый жёлтыми солнечными лучами, деревья стоят в золотой дымке и шпалы... На ходу сделав кадр на Зенит, я догоняю попутчиков, которые уже ушли по тропинке в лес; периодически нам попадаются люди, которые указывают правильное направление, и вот минут через пятнадцать мы уже выходим на живописную опушку леса, где высокая трава по колено, на которой блестят капельки воды, туман стелется над ней, по краям стоят деревья и ели, слева маленький палаточный лагерь, а справа приветливо сияют два огонька - не то администраторская отметка о границе лагеря, не то чей-то ещё привал. Но рано останавливаться: надо ещё пройти весь этот сухой и тихий лагерь с самыми находчивыми пустохолмовцами, которые не хотели киснуть в грязи и шуме, выйти к другой реке, Истре, перейти через неё (и не дай Джа тот мост тоже смыло), и только там можно будет кому расслабиться, а кому дальше искать нужный лагерь.
Ещё четверть часа мы шли по совершенно живописным местам: солнечные лучи сквозь деревья разрезали густой туман, влажный воздух пах дымом от многочисленных костров, под ногами в кои-то веки не хлюпало, а небо прояснилось окончательно. Дело шло к сумеркам, а темнело там на удивление быстро. Мост, по счастью, стоял и здравствовал, хоть и пропускали на него по пять человек в обе стороны, чтобы не рухнул. Наша группка отчаянных первопроходцев распалась окончательно и товарищи по несчастью разбрелись в туман, кто куда.
Перейдя мост, я увидела... моооорреееее грязи. СТОЛЬКО грязи (дерьма! - кричит разум, - дерьма!) я в жизни не видела вживую и вряд ли увижу. Земли там действительно не было, Пустые Холмы на тот момент состояли на 60% из грязи, 20% из тумана и на 20% из людей и всего с ними связанного. Вызвонив Аську и почувствовав смертельную усталость и то, что цель почти достигнута, я потопала в сказанном мне направлении. Вернее даже не потопала, а похлюпала, поплыла по серому океану, сквозь влажный туман и людские толпы. Увидев Аську и безмерно обрадовавшись, я выпалила, что хочу жрать, ныть и умереть прямо сейчас, на что она отвела меня в палатку и через несколько минут я уже жевала колбасу с хлебом, запивая остывшим чаем из термоса. Свершилось.
Следующей целью было найти, например, Бармаглота и спросить, не знает ли он, во сколько отходит первый утренний (или любой другой) дизель от 57 километра. Аська оптимистично махнула рукой в туман и сказала, что Бармаглот остановился где-то там, ещё четверть часа решали, как и куда идти и как мне его найти. В итоге n-ное время спустя, пошатавшись туда-сюда, повстречав укуренных донельзя людей и парочку, которая интересовалась, как пройти к метро Парк Культуры, послушав Аську, я свернула налево, потерявшись в тумане. Было не очень приятно, что ребята собрались курить какую-то траву ("не люблю укурков", - сказала я, когда мы наткнулись на очередную парочку, я нахмурилась и Аська спросила, в чём дело, а потом несколько поспешно отвествовала: "а я адекватна, если что"), поэтому я решила дать дёру отсюда как можно раньше, уехать, если повезёт, в одиннадцать утра (я на тот моменнт думала, что раньше дизель не ходит), попросив Аську прогуляться со мой через подлесок, поснимать туман и рельсы. План был таков: узнать наконец, когда уходит первая электричка, либо просто дойти утром до станции и узнать это там, сесть на дизель до Калуги, а там уже ждать электричку на Москву, и фиг бы с ним, сколько времени это займёт, главное - выбраться из грязи.
Впрочем, свернув в туман и потеряв из виду Аську, я повернула налево ещё раз и пошла по направлению к бездействующей сцене Солнца, рядом с которой должен был, по последним разведданным, ошиваться юзер jtootf, приехавший аж из Киева. Через некоторое время дорога сворачивала вправо, а я сделала несколько шагов вперёд и оказалась в море тумана, где не было видно ничерта на расстоянии полутора метров. Была слышна приглушённая музыка барабанов издалека, чьи-то смутные голоса. Надо мной был туман и едва-едва проглядывалось сквозь него звёздное небо. Передо мной, позади и по бокам был туман. И больше ничего там не было. Я стояла в этом море тумана в полной прострации, отчётливо понимая, что я попала сюда не просто так, а вот, например, постоять в этом облаке. Мне показалось, что я пропала. Просто взяла да пропала; было так легко и хорошо, что становилось жутковато, надо было выбраться отсюда. На память я свернула вправо, к моему довольно извращённому удовольствию, туман не рассеялся, но по мере продвижения становился только гуще, ведь я спускалась ещё ниже и к воде. Метров двести, наверное, я прошагала в этом туманном вакууме, в одиночку, не встретив ни души. Когда я дошла до сцены Солнца и прошла мимо неё прямо в расположившуюся рядом чайную, взяла себе имбирного напитка и села на бревно лицом к стене тумана, за которой абсолютно ничего не было видно, выяснила, что мобильник у вышеозначенного юзера не ловил.
Темнело. Туман сгущался, видимость была метра полтора вперёд, из густого киселя периодически раздавались крики "Ёжи-ик! Лоша-адка!", я сидела и торопливо размышляла, как быть дальше. Время ползло к полуночи, номер Бармаглота тоже не ловился, я пила имбирный чай, слушала смех и разговоры в чайной, перебрасывалась короткими фразами с ребятами за стойкой ("тебе простого чёрного чаю? ну-у, простого нет, есть только чёрный - на самом деле красный, конечно же! - китайский пуэр, будешь?"), помогала раздувать костёр у импровизированных столиков.
И тут меня осенило. Не так чтобы очень, но всё же. Без особой надежды на то, что сообщение дойдёт и даже придёт ответ, я набрала Ольке смску с просьбой посмотреть, когда отходит самый первый дизель от станции "57 км". К моему удивлению и радости ответ пришёл очень быстро: в 4:41, а потом только в 11 часов утра. Олька спросила, как я там, а я ответила, что планирую план побега, потому что - грязи по колено да, но вообще вполне себе здорово, сижу пью вкусный чай, ловлю кайф. Удивительно, что я на тот момент нисколько не устала, хотя в ночь перед отъездом не могла заснуть и в итоге продремала только час. Холодно тоже не было, хотя я подвернула джинсы, чтобы окончательно не заляпать. Выглядела я, наверное, презабавно: грязные-грязные галоши, заляпанные голени, грязные подвёрнутые джинсы в дырках и с нарисованной радугой, из-под сиреневого грязного свитера торчит дли-инная тельняшка-безрукавка, сверху потёрная синяя рубашка, тоже вся в пятнах подсохшей грязи, а на голове красная бандана, из-под которой выбиваются белокурые волосы. Красота, одним словом, да.
Теперь план действий был ясен и прост: надо сгонять в палатку и, по возможности оставшись незамеченной, вытащить свой рюкзак, закрыть палатку, дотопать обратно, мимо чайной, до моста, там добраться до опушки, подождать немного, пока окончательно рассветёт, к четырём часам утра по лесу добраться до моста, а там направо и до станции 57 километр. Раньше двух к палатке подбираться нет смысла, на опушке торчать долго не хочется, поэтому я сижу в чайной и пью чай, ловлю непередаваемый вербально кайф. На бревно рядом со мной садится загадочный индивид: лица его я не вижу, потому что сидит он против света. Незнакомец начинает толкать телегу про то, что вышел на поиски табака и замолкает, видимо, многозначительно глядя на меня. Через несколько десятков секунд я соображаю, что от меня требуется, и говорю "извини, у меня табака нет", на что он фыркает, что долго я думаю, начинает что-то ещё рассказывать, а потом, резко оборвав себя, уходит в туман. Возвращается он через несколько минут, с сигаретой, я строю из себя благодарного слушателя, пока он рассказывает какую-то хрень, которую я уже, к сожалению, слышала и не один раз: про религию, ересь и своего сына, который живёт на Кропоткинской. Немного погодя незнакомец всё также стремительно скрывается в тумане на манер известного ёжика, я встаю, потягиваюсь, выкидываю стаканчик из-под чая в мусорку, гляжу на огонь. Внезапно, кто-то хватает меня сзади, складывая мои руки на груди и знакомый голос приказывает "выдохни!". От неожиданности я так и делаю, меня сжимают и поднимают, в спине что-то щёлкает, а передо мной уже стоит знакомый незнакомец и пронзительно смотрит на меня. "Вот это было здорово!" - выдыхаю я, не нащупывая на позвоночнике знакомой шишки-позвонка, натёртой долгим сидением за партой. Мануальная терапия - наше всё, ага. Вспоминаются слова Аськи о том, что на Холмах никто не сделает тебе плохого, потому что люди тупо хотят, чтобы было хорошо всем - как-то так.
Впрочем, вскоре дядя снова скрывается в тумане, а я гляжу на часы и понимаю, что пора забирать вещи из палатки и топать к опушке леса. Выхожу в туман, видимость всё такая же - метра полтора вперёд. То и дело попадаются люди с налобными фонариками, и я корю себя на чём свет стоит, что забыла свой дома. Ориентируюсь в тумане я довольно неплохо, помня расположение палаток, сцен, поворотов и прочих мелких деталей, быстро нахожу Аськину палатку и никого в ней, проверяю рюкзак на наличие всех своих вещей, закидываю его на спину вместе с пенкой, закрываю палатку и ухожу. Почему-то на обратном пути я умудрилась дважды заплутать, хотя шла тем же маршрутом, что и первый раз. Однажды я чуть не лишилась галоши, увязнув в грязи, но добрые люди, проходившие мимо, подали руку помощи и помогли переправиться через особо топкое место.
Выйдя к мосту, который был ярко освещён, я подумала, что рановато вышла: ещё очень темно и луна жёлтым куском сыра нависает над деревьями, фонарика, опять же, нет, а если я не смогу пройти через лес, придётся возвращаться и думать, что делать дальше. К опушке я иду медленно: всё же темно и по дороге этой я шла всего лишь один раз, хотя кругом горят приветливые костры и слышны тихие разговоры. На развилке останавливаюсь под берёзой, смотрю на луну, прикидываюсь деревом. Мимо меня проходят трое дядечек лет под пятьдесят, одетых во что-то, в темноте похожее на мантии или плащи-палатки. У первого длинная борода, у второго в руках маленькая лампочка, у третьего - красивая керосиновая лампа. Приятными густыми басами они желают мне доброй ночи и уходят по дороге в лес, сияя огоньками. Гномы, ей-богу, или волшебники-любители, добрые духи леса.
До опушки - рукой подать, светлеет, я стою и жду, пока в подлеске станет хоть немного светло. Рядом в палатках кипит предутрення жизнь: кто-то готовится ко сну, кто-то просыпается, кто-то что-то варит. На пути мне встречаются две девушки, в которых я узнаю бывших своих попутчиц по дороге на эту сторону реки. Они тоже хотят перебраться обратно, потому что здесь не нашли места, где переночевать. Девушки немного младше меня и у них тоже нет фонарика, но они предлагают идти вместе, светить мобильниками. Но беда в том, что с этой стороны тропинка некоторое время теряется из виду, пропадает, потому что по ней не особенно много людей ходит, поэтому я понимаю, что мы вот-вот потеряемся и предлагаю ещё чуть-чуть подождать, чтобы рассвело совсем. Глупая была идея, потому что ждать, пока в лесу посветлеет, надо долго. Девчонки не выдерживают и всё-таки идут в тёмную чащу... Я очень надеюсь, что они всё-таки дошли до железной дороги и до лагеря в целости и сохранности.
Глядя на часы (без пятнадцати четыре) и на чащу леса, я понимаю, что ничего мне тут не светит. Чуть приуныв начинаю возвращаться к мосту, чтобы добраться до палатки, но тут на повороте мне попадаются двое с фонариком и кипой веток в руках, и я абсолютно без надежды решаю спросить их, не к железнодорожному мосту ли они идут. Дядечки кивают, я, не веря в собственную удачу, спрашиваю, могу ли я присоединиться, они охотно соглашаются... и сворачивают совершенно не туда, не к опушке леса. Я неуверенно что-то мямлю про лесок и тропинку и махаю рукой направо, они устало говорят, что сейчас дойдут до своего лагеря, а там покажут мне другую дорогу, проще и быстрее. Мне уже пофигу, поэтому я соглашаюсь и покорно топаю вслед за ними. Усталые, они расспрашивают меня, откуда я, как добиралась, почему уезжаю сейчас (на этот вопрос нет ответа, нет его в моей голове, не-ет) и как планирую ехать дальше. Услышав про дизель, с энтузиазмом кивают. Доходим до последних палаток в лагере, дальше - поля, опушка леса и проложенная не одной машиной колея. Они машут рукой прямо и говорят, чтобы я шла тупо прямо, через полчаса выйду на железнодорожный переезд, налево - ближайшиая станция, направо - мост. Я удивлённо их благодарю и припускаю вдоль дороги, относительно сухой.
Двадцать минут пения утренних птиц, не единой души, поле, редкий седой туман, безумно красивое рассветное небо, твёрдая почва под ногами и визуальные глюки: дважды мне мерещились люди, шедшие прямо на меня. Надо сказать, это было довольно жутковато, видеть людей, когда их там нет. Видимо, всё же сказывалась усталость и отсутствие сна, хотя шла я бодрячком и усталости всё также не чувствовала. Затем я действительно вышла на железнодорожный переезд и вслух поблагодарила тех людей, которые повстречались мне и рассказали про этот путь.
На ж/д переезде - ни души. Только пара светофоров да опознавательные знаки; одна колея, тянущаяся направо и налево да вполне хорошая бетонка вперёд и чуть налево. И тишина. Деревья и туман и голубое небо над головой. По идее мне должно стать страшно, потому что фиг знает, какой ещё маньяк сидит в ближайшей берёзовой рощице, но мне очень спокойно, радостно и удивительно хорошо. Теперь налево до ближайшей станции? Налево, так налево; колея чуть-чуть заворачивает, а я шагаю то прямо по шпалам, то по едва-едва заметной тропинке из мха рядом с путями. Дорога постепенно выплывает из тумана.
Совсем скоро я прихожу к маленькой станции Угрюмово, где уже стоит человек двадцать путохолмовцев с рюкзаками, отмываются от грязи, дремлют, что-то жуют да отмахиваются от комаров. Ещё минут через десять-пятнадцать приползает медленный дизель, в котором на этот раз места хватит всем.
Дальше я то проваливалась в сон, то, открыв глаза, натыкалась на пронзительный взгляд удивительно голубых глаз соседа напротив. Он разглядывал меня, пока я дрыхла, скорчив донельзя серьёзную, наверное, рожу и облокотившись головой о раму. Когда я вопросительно смотрела в ответ, он сильнее обнимал девушку, спящую на его плече, будто боялся, что я её сейчас съем, но разглядывать меня не переставал, притом что сам был не по уши, конечно, но достаточно вымазан пх'шной грязью. Доехав до Муратовки, пустохолмовцы высадились и через двадцать минут сели на электричку до Москвы, где все по большей части тоже дрыхли кто как мог. А через три часа мы приехали на Киевский вокзал.
Добравшись до дома, я отмылась, распаковала рюкзак и запихнула одежду в стиральную машинку, отмыла галоши, поела и проспала чуть ли полтора суток кряду.
Непередаваемый экспириенс. В этот раз Пустые Холмы не испытали, конечно, на прочность, но невероятно взбодрили, заставили организм кипеть и бурлить. А что ещё для счастья надо?
Спасибо всем, кто. Фотографии будут, совсем немного и потом, потому что я брала с собой только Зенит (и правильно сделала; опасаюсь думать, что было бы с цифрой). Желающие посмотреть на грязь и почитать презанятные отчёты других людей, побывавших на Холмах, могут сделать это в сообществе pustye_holmi. upd: shmokadiabra, привет! Очень рада была тебя там увидеть (:
Вот из этих основных трёх составляющих в большинстве своём (исключая многие мелкие пункты и подпункты) и состоят для меня Пустые Холмы.
Хоть я и была на Холмах пока только два раза, но каждый раз приезжая туда, я абсолютно, совершенно, вообще не знала, что меня там ждёт. В этот раз, казалось бы, мне должно было быть грустно, уныло, плохо и вообще умрите все, а лучше я, а вот поди ж ты - флаг боевого духа поднят на невероятную высоту, мозг работает на полную катушку, не киснет и не зависает над обычными бытовыми домашними проблемами, собственно, отсюда и радость - есть цель, которую надо достичь практически какими угодно путями, поэтому давай, думай, грубо говоря, спасай шкуру. Хотя ни о чём таком в этот раз я не думала, а просто преследовала цели, довольно странные, соглашусь, но всё-таки. Это и было наибольшим сюрпризом: казалось бы, в таких условиях и цели-то быть не может, меси себе грязь да жди поезда, угрюмствуй и не выпендривайся, а кто вылезет - половником по лбу. Удивительно то, что мне не пришлось скучать, ныть и даже бездельничать, хотя поводов для особой радости тоже находилось немного, но... Это было действительно интересно, и никак более. Не захватывающе, позитивно, великолепно или познавательно - это было просто по-настоящему увлекательно и интересно.
Бесценный опыт, я считаю.
Собственно, дорога на Пустые Холмы и с них заняла большую часть времени; в шесть часов с небольшим мы с
Имаджн и klamm встретились на Киевском вокзале, купили билеты на электричку (очереди были довольно длинными, и ещё бы: не одни же мы ехали в выходной на музыкальный фестиваль), сели (а точнее сначала встали в тамбуре) и поехали. В этот раз Холмы закинули аж за Калугу, рядом с неприметным селом Тёмкино, куда добраться, в общем-то, достаточно просто, но и хлопотно. Расписание пути и карту Холмов успела распечатать только я, говорят, ночью и утром ссылка на сайте была закрыта организаторами. До остановки Нара мы ехали в битком набитой электричке, а вот после дачники вышли и пустохолмовцы заняли освободившиеся места, ехать стало веселее и приятнее. Я заплетала Имаджн расточку, позади граждане железнодорожники интересовались, можно ли прикрепить такое же на их лысины, а потом между делом выяснилось, что сын одного из них тоже ехал на Пустые Холмы через Гагарин, но свернул, потому что грязь и не проехать. В течение пути мне и Роме приходили смски - последние вести с полей. "Здесь не холмы, а болото", "мост унесло", "в целом позитивно" - унесённый мост нас не пугал (ну не один же он там, переберёмся как-нибудь), болото тоже (подумаешь, я за день до поездки специально купила очень симпатичные галоши с тканевыми завязками на щиколотке цвета хаки, чай не пропадём), а отзыв о цельном позитиве только воодушевлял.
Всю дорогу мы пытались выяснить, как выглядит дизельный поезд, что это вообще такое и не дрезина ли имеется в виду под этим странным названием. В Калуге электричка высадилась и толпа пустохолмовцев проследовала в здание станции узнавать, когда, собственно, отходит дизель и надо ли покупать на него билеты. Через некоторое время большая толпа людей с рюкзаками, в экстравагантных и ярких нарядах стояла на платформе и ждала четырёхвагонный состав, который оказался вполне милым поездом, без рогов разве что. Впихивались суматошно: всем хотелось войти, по возможности сесть, поэтому набились как сельди в бочку, а ведь там ещё были обычные люди, ехавшие до Вязьмы! Поезд ехал очень медленно, путь был одноколейный, поэтому разогнаться не было возможности, приходилось стоять ждать, пока проедет состав в другую сторону, повороты, мосты - много чего. Да и не одни мы ехали на Пустые Холмы: когда доехали до Муратовки (по предложениям организаторов, ещё один пересадочный узел на пути к месту фестиваля), с платформы на нас с отчаянием и энтузиазмом глядели ещё примерно столько же человек, сколько уже было в дизеле. Минут сорок убили, чтобы впихнуться в поезд, машинист негодовал и ходил вдоль состава, кто-то ныл, где-то кричал ребёнок, говорят, в туалете (и такие блага в дизеле есть) даже стояли четверо человек. В Муратовке же прямо в окно вагона пролез один шустрый молодой человек, который вообще утром ещё не знал, что поедет на Холмы, а один милый дядя уступил мне место под предлогом того, что стоя в него больше пива влезет. Вместе они пили сначала пиво, потом водку, обсуждали кучу вещей; а напротив меня сидела девушка, в которой я с удивлением узнала себя: фотоаппарат (Canon 350D) через плечо, руки всегда на готове, чтобы снять крышку, навести объектив и щёлкнуть. Наташа (так её звали) включилась в разговор, потом кто-то вышел, рядом посадили Имаджн с гитарой, Дима (дядя, уступивший мне место) то и дело рассказывал что-то интересное, про здешние места, говорил, сколько ещё ехать и где лучше выходить, а под конец вообще превратился в вожатого и просил не суетиться, помогал выйти из поезда. Где-то на второй трети пути ребята позади нас повесили настоящий гамак между полками и посадили туда лысую девушку в юбке, перед этим по вагонам ходила свирепая контролёрша и выписывала штрафы направо и налево, в общем, доехали до станции 57 км весело, хоть и опоздали чуть больше, чем на час (из-за долгих остановок и затора в Муратовке).
Далее надо было топать полтора километра по дороге, через поля. Периодически вспоминали про болота и удивлялись: ну где же? говорили, вроде, на подъезде к месту должны быть прямо-таки топи. Надеялись на то, что всё высохло под солнцем до нашего приезда. Дошли до брёвен, у которых увязали машины и люди ходили босиком, по колено в засохшей грязи, спросили, как идти дальше, нам ответили, что можно напрямик, но там грязно и глубоко, а можно в обход, чуть длиннее, но грязь только по щиколотку. Я позвонила Аське, которая приехала туда с Пензенским автобусом день назад и ждала меня, получила инструкции, что идти надо ещё долго, а потом пройти сквозь жёлтые ворота и идти прямо, а там остановиться у белого круглого шатра и позвонить ей. По полю, которое оказалось прямо-таки настоящим грязевым болотом, поплутав немного, вышли на более менее чистую дорогу, которая вела прямо к лагерю, по пути мне встрелись
ned_ogle и aelryn, которые добирались, насколько поняла, автостопом с утра. Решив, что это хороший знак, я уверенно зашагала вперёд в ускоренном темпе: лагерь уже вот он, а ворот всё нет, непорядок. Когда мы прошли мимо Др-сцены, которая была буквально на входе, меня начали мучить сомнения, что то ли мы как-то не так идём, то ли ворота снесло ветром, то ли вообще не понятно что. Рома всё хотел открыть здоровенную бутылку тёплого шампанского, дабы обмыть приезд, но мы всё шли вперёд, пока не дошли до реки, а потом вдоль неё, упёрлись в палаточный тупик и увидели, что большой Главный мост действительно унесло - не то сильным течением, не то он просто развалился под тяжестью тысяч ног. Ребята в ринетовских футболках, банданах и перчатках с другими людьми пытались его починить, вбить сваи, но с действительно сильным течением это было очень проблематично. На обоих берегах стояли люди, перекрикивались и перемахивались, готовились переплыть и спрашивали, глубоко ли там. Мы слегка скисли: всем надо было на тот берег - меня там ждала Аська, а ребята хотели попасть в лагерь к Бармаглоту, а как теперь переправиться, никто не знал. Однако же я вспомнила, что по карте мост явно должен быть не один, достала распечатку, повертела карту, совершенно не понимая, где юг, север или запад, где мы и где мост. Через некоторое время до меня дошло, что мы вошли через совершенно другой вход, поэтому никаких нам ворот и прочих радостей жизни, только чавкающая грязь под ногами (дорог нормальных на Холмах вообще не было, только грязь, грязь, грязь и ещё раз грязь, серая, склизкая и чавкающая; примерно 60% людей ходили босиком, остальные обутые - в галошах) да безысходность в виде уплывшего моста. Но мост-то на карте не один отмечен, на этой стороне через речку Воря их по крайней мере два, поэтому мы быстро вернулись назад и лицезрели картину маслом: люди по одному выходят из воды, спрыгивают с досок, мокрые насквозь, рядом стоит каноэ с вёслами, натянуты шнуры, чтобы можно было пройти... Короче говоря, делов-то: снимай одежду и иди по горло в воде, держась за верёвку, причём дна нет.
От безысходности мы сели на травку прямо напротив моста. Что делать, я не представляла: на этой стороне знакомых нет (может и нашлись бы с палаткой, впрочем, не сомневаюсь), а с боку к нам подползала здоровенная чёрная туча с громом и молниями. И тут из реки вышли
Даха и Сергей, весёлые и мокрые, рассказали, как перешли реку, что было уже пять гроз за два дня ("это ж сколько грешников собралось в одном месте, что на небе такое творится", - сказал Сергей), что на этой стороне реки ещё можно найти клочок земли без, пардон, дерьма, в которое превратилась земля, а вот на той стороне его уже по колено и нормальной хоть сколько-нибудь твёрдой почвы нет вообще, только "прелое дерьмо", да и сцены там не работают, аппаратура плывёт, инструменты вязнут, а переправить музыкантов (если они есть) через реку не представляется возможным. Позади играл какой-то ненавящевый цыганский фолк, бродили полуголые люди в грязи, звучали барабаны, надвигалась туча. Рома неуверенно сказал, что надо бы поставить палатку, но дождь и непонятно, где прятаться, Даха и Сергей позвали нас к себе под тент, мы взяли рюкзаки и потопали по грязи в горку. Я возлюбила свои галоши и порадовалась, что догадалась на входе в поле грязи снять кеды и спрятать в рюкзак: хотя бы вернусь в Москву в более менее чистой обуви. По дороге на холм, к опушке леса, где остановились ребята, мне дозвонилась Аська, я в отчаянии и панике, брызгая мгновенно выступившими на глазах слезами затараторила, что мы вошли с другого входа, мосты смыло, как добираться до неё не знаю. Железно спокойным голосом Овца спросила, не одна ли я, наказала переждать грозу с ребятами, там дожить до утра и посмотреть, вдруг починят мост, а нет - так что-нибудь обязательно придумаем. Я успокоилась и догнала ребят, а через несколько метров нам встретились Куст с Марией, у которой на затылке сидел клещ. Придя в лагерь, стали думать, как его снять. Масло не помогло, я предложила капнуть на него йодом (надо сказать, перед выездом маман напугала меня клещами и тем, что в этом году из-за кризиса ближайших к столице областях лесополосы не обрабатывали против клещей, а поэтому я облазила интернет в поисках информации, как от этих гадких насекомых спастись, избавиться и что делать, если всё совсем плохо), что Куст и сделал, а Сергей затем достал нить и начал потихоньку подсовывать её под клеща, потом вертеть его из стороны в сторону. Где-то через четверть часа клещ был аккуратно снят с Машиного затылка и торжественно кремирован. Имаджн и Даха слегка занервничали: а что если на нас уже клещи попадали, а мы и не заметили? Честно говоря, меня несколько удивило то, что раньше об этом никто не забеспокоился, как будто их и не было. Ну да ладно, моё дело маленькое: таскать за собой йод и таблетки от несварения желудка, да.
Пошёл дождь, над нами сверкали молнии и чуть погодя даже посыпался немаленький такой град. Ребята развели костёр, начали резать овощи на суп, я поделила огурец с Жуликом, которая через несколько минут уже мирно посапывала, Даха варила каркадэ, Сергей что-то увлекательно рассказывал... Мне стало уютно и хорошо. Надо было дожить до утра, а там посмотрим. Если не смогу перебраться через реку, поверну к станции, благо расписание дизеля на вторую половину дня помню, а добраться до станции как раз столько времени не спеша и потребует.
И тут меня настигает довольно странный вопрос. Куст, занимавшийся неким кашеварением, выдал: "Я вот понимаю всё остальные, но ты-то Них чего сюда припёрлась?"
Я, мягко говоря, офигеваю, а в голове проносится "чтобы йода вам, блин, привезти клеща снять!", но виду не подаю. Ответствую, что надо встретиться с хорошими людьми из других городов, но мост-то смыло, поэтому вот так. На самом деле этот вопрос лишает меня и покоя, и уюта одним махом, потому что я понимаю, что меня здесь никто не ждал и даже не ожидал увидеть, да и я сама не ожидала, но ведь мост действительно смыло, и в этом никто не виноват. На мой ответ Куст хмыкает и бубнит что-то про то, что не стал бы назначать друзьям встречи в таких местах. Мне в голову лезут мысли, что пора драпать отсюда, любым способом перебраться на ту сторону, и чем скорее, тем лучше. Поэтому, когда дождь окончательно перестаёт идти, я встаю и спускаюсь с длинного склона, топаю через весь палаточный лагерь, иду к реке, мешу грязь. Самое удивительное, что мне очень хорошо, даже радостно. Я улыбаюсь, хлюпаю галошами, разве что только не подпрыгиваю от удовольствия: всё же атмосферу многочисленным дождям и грозам убить не удалось, а у меня есть единственно важная цель на данный момент - любым, любым, повторяю, способом перебраться на тот берег (от полного и бесповоротного промокания меня спасает только то, что я плаваю отвратительно, можно сказать вообще не плаваю, поэтому переплыть речку не представляется возможным). Дойдя до берега с остатками Главного моста, слышу песни под гитару из фильма "Мэри Поппинс" из ближайшей палатки и вижу, что к берегу выстроилась очередь из людей с вещами, а по реке курсирует ярко оранжевая надувная лодка. От удивления я чуть не подпрыгиваю и несусь обратно, к тенту, забрать рюкзак, где впопыхах забываю кеды, про которые вспоминаю уже в очереди. Приходится забивать место, возвращаться по скользкому склону, потом искать очередь... Ещё двадцать минут я и окружающие меня люди закисаем в грязи, греем спины на солнце, и две девушки позади меня начинают вести разговор, что каким-то ещё образом можно добраться до того берега, дойти до железной дороги, перейти по железнодорожному мосту, а там ещё как-то, но как - не понятно. Через некоторое время они начинают сколачивать группу из тех, кто отважится пойти через мост и лес, потому что очередь продвигается на три человека в час, а так и до утра не доберёмся до того берега. (А стоит ещё учесть, что если я даже до него доберусь, то назавтра надо каким-то непостижимым образом перебраться обратно, чтобы сесть на электричку, либо уже там искать машину или какие-то другие пути выезда). Чуть погодя к нам подходит человек в ринетовской футболке, управляющий лодкой, и спрашивает, долго ли мы ещё планируем тут стоять. Узнав, что до победного, рассказывает, как можно за сорок минут добраться до того берега через ж/д мост: оказывается, после него, метров через 200 в лес налево уходит тропинка, протоптанная организаторами, а рассказать о ней они не успевают: поток людей большой, говорить не успеваешь, а объяснять как идти - тем более; он просит нам по возможности рассказывать другим о пути обхода. Тут же находится спортивного вида дяденька, который уже ходил к мосту, он-то нас и ведёт, через поле, чужие лагеря, к реке, попутно разговариваем о том о сём, двое мужчин весело спрашивают, указывая на мои галоши, специально ли они такие симпатичные, никак для выхода в свет? Мы смеёмся, один из них, в резиновых сапогах, рассказывает, что он ездит на Холмы каждый год, но такой болотный кошмар - первый раз. Минут двадцать спустя мы оказываемся у моста, по которому идёт всё та же одинокая колея дизеля. На мосту зависают какие-то тихие люди, и красота неописуемая на тот момент (около восьми, что ли, вечера): солнце достаточно низко, над рекой довольно густой туман, прорезаемый жёлтыми солнечными лучами, деревья стоят в золотой дымке и шпалы... На ходу сделав кадр на Зенит, я догоняю попутчиков, которые уже ушли по тропинке в лес; периодически нам попадаются люди, которые указывают правильное направление, и вот минут через пятнадцать мы уже выходим на живописную опушку леса, где высокая трава по колено, на которой блестят капельки воды, туман стелется над ней, по краям стоят деревья и ели, слева маленький палаточный лагерь, а справа приветливо сияют два огонька - не то администраторская отметка о границе лагеря, не то чей-то ещё привал. Но рано останавливаться: надо ещё пройти весь этот сухой и тихий лагерь с самыми находчивыми пустохолмовцами, которые не хотели киснуть в грязи и шуме, выйти к другой реке, Истре, перейти через неё (и не дай Джа тот мост тоже смыло), и только там можно будет кому расслабиться, а кому дальше искать нужный лагерь.
Ещё четверть часа мы шли по совершенно живописным местам: солнечные лучи сквозь деревья разрезали густой туман, влажный воздух пах дымом от многочисленных костров, под ногами в кои-то веки не хлюпало, а небо прояснилось окончательно. Дело шло к сумеркам, а темнело там на удивление быстро. Мост, по счастью, стоял и здравствовал, хоть и пропускали на него по пять человек в обе стороны, чтобы не рухнул. Наша группка отчаянных первопроходцев распалась окончательно и товарищи по несчастью разбрелись в туман, кто куда.
Перейдя мост, я увидела... моооорреееее грязи. СТОЛЬКО грязи (дерьма! - кричит разум, - дерьма!) я в жизни не видела вживую и вряд ли увижу. Земли там действительно не было, Пустые Холмы на тот момент состояли на 60% из грязи, 20% из тумана и на 20% из людей и всего с ними связанного. Вызвонив Аську и почувствовав смертельную усталость и то, что цель почти достигнута, я потопала в сказанном мне направлении. Вернее даже не потопала, а похлюпала, поплыла по серому океану, сквозь влажный туман и людские толпы. Увидев Аську и безмерно обрадовавшись, я выпалила, что хочу жрать, ныть и умереть прямо сейчас, на что она отвела меня в палатку и через несколько минут я уже жевала колбасу с хлебом, запивая остывшим чаем из термоса. Свершилось.
Следующей целью было найти, например, Бармаглота и спросить, не знает ли он, во сколько отходит первый утренний (или любой другой) дизель от 57 километра. Аська оптимистично махнула рукой в туман и сказала, что Бармаглот остановился где-то там, ещё четверть часа решали, как и куда идти и как мне его найти. В итоге n-ное время спустя, пошатавшись туда-сюда, повстречав укуренных донельзя людей и парочку, которая интересовалась, как пройти к метро Парк Культуры, послушав Аську, я свернула налево, потерявшись в тумане. Было не очень приятно, что ребята собрались курить какую-то траву ("не люблю укурков", - сказала я, когда мы наткнулись на очередную парочку, я нахмурилась и Аська спросила, в чём дело, а потом несколько поспешно отвествовала: "а я адекватна, если что"), поэтому я решила дать дёру отсюда как можно раньше, уехать, если повезёт, в одиннадцать утра (я на тот моменнт думала, что раньше дизель не ходит), попросив Аську прогуляться со мой через подлесок, поснимать туман и рельсы. План был таков: узнать наконец, когда уходит первая электричка, либо просто дойти утром до станции и узнать это там, сесть на дизель до Калуги, а там уже ждать электричку на Москву, и фиг бы с ним, сколько времени это займёт, главное - выбраться из грязи.
Впрочем, свернув в туман и потеряв из виду Аську, я повернула налево ещё раз и пошла по направлению к бездействующей сцене Солнца, рядом с которой должен был, по последним разведданным, ошиваться юзер jtootf, приехавший аж из Киева. Через некоторое время дорога сворачивала вправо, а я сделала несколько шагов вперёд и оказалась в море тумана, где не было видно ничерта на расстоянии полутора метров. Была слышна приглушённая музыка барабанов издалека, чьи-то смутные голоса. Надо мной был туман и едва-едва проглядывалось сквозь него звёздное небо. Передо мной, позади и по бокам был туман. И больше ничего там не было. Я стояла в этом море тумана в полной прострации, отчётливо понимая, что я попала сюда не просто так, а вот, например, постоять в этом облаке. Мне показалось, что я пропала. Просто взяла да пропала; было так легко и хорошо, что становилось жутковато, надо было выбраться отсюда. На память я свернула вправо, к моему довольно извращённому удовольствию, туман не рассеялся, но по мере продвижения становился только гуще, ведь я спускалась ещё ниже и к воде. Метров двести, наверное, я прошагала в этом туманном вакууме, в одиночку, не встретив ни души. Когда я дошла до сцены Солнца и прошла мимо неё прямо в расположившуюся рядом чайную, взяла себе имбирного напитка и села на бревно лицом к стене тумана, за которой абсолютно ничего не было видно, выяснила, что мобильник у вышеозначенного юзера не ловил.
Темнело. Туман сгущался, видимость была метра полтора вперёд, из густого киселя периодически раздавались крики "Ёжи-ик! Лоша-адка!", я сидела и торопливо размышляла, как быть дальше. Время ползло к полуночи, номер Бармаглота тоже не ловился, я пила имбирный чай, слушала смех и разговоры в чайной, перебрасывалась короткими фразами с ребятами за стойкой ("тебе простого чёрного чаю? ну-у, простого нет, есть только чёрный - на самом деле красный, конечно же! - китайский пуэр, будешь?"), помогала раздувать костёр у импровизированных столиков.
И тут меня осенило. Не так чтобы очень, но всё же. Без особой надежды на то, что сообщение дойдёт и даже придёт ответ, я набрала Ольке смску с просьбой посмотреть, когда отходит самый первый дизель от станции "57 км". К моему удивлению и радости ответ пришёл очень быстро: в 4:41, а потом только в 11 часов утра. Олька спросила, как я там, а я ответила, что планирую план побега, потому что - грязи по колено да, но вообще вполне себе здорово, сижу пью вкусный чай, ловлю кайф. Удивительно, что я на тот момент нисколько не устала, хотя в ночь перед отъездом не могла заснуть и в итоге продремала только час. Холодно тоже не было, хотя я подвернула джинсы, чтобы окончательно не заляпать. Выглядела я, наверное, презабавно: грязные-грязные галоши, заляпанные голени, грязные подвёрнутые джинсы в дырках и с нарисованной радугой, из-под сиреневого грязного свитера торчит дли-инная тельняшка-безрукавка, сверху потёрная синяя рубашка, тоже вся в пятнах подсохшей грязи, а на голове красная бандана, из-под которой выбиваются белокурые волосы. Красота, одним словом, да.
Теперь план действий был ясен и прост: надо сгонять в палатку и, по возможности оставшись незамеченной, вытащить свой рюкзак, закрыть палатку, дотопать обратно, мимо чайной, до моста, там добраться до опушки, подождать немного, пока окончательно рассветёт, к четырём часам утра по лесу добраться до моста, а там направо и до станции 57 километр. Раньше двух к палатке подбираться нет смысла, на опушке торчать долго не хочется, поэтому я сижу в чайной и пью чай, ловлю непередаваемый вербально кайф. На бревно рядом со мной садится загадочный индивид: лица его я не вижу, потому что сидит он против света. Незнакомец начинает толкать телегу про то, что вышел на поиски табака и замолкает, видимо, многозначительно глядя на меня. Через несколько десятков секунд я соображаю, что от меня требуется, и говорю "извини, у меня табака нет", на что он фыркает, что долго я думаю, начинает что-то ещё рассказывать, а потом, резко оборвав себя, уходит в туман. Возвращается он через несколько минут, с сигаретой, я строю из себя благодарного слушателя, пока он рассказывает какую-то хрень, которую я уже, к сожалению, слышала и не один раз: про религию, ересь и своего сына, который живёт на Кропоткинской. Немного погодя незнакомец всё также стремительно скрывается в тумане на манер известного ёжика, я встаю, потягиваюсь, выкидываю стаканчик из-под чая в мусорку, гляжу на огонь. Внезапно, кто-то хватает меня сзади, складывая мои руки на груди и знакомый голос приказывает "выдохни!". От неожиданности я так и делаю, меня сжимают и поднимают, в спине что-то щёлкает, а передо мной уже стоит знакомый незнакомец и пронзительно смотрит на меня. "Вот это было здорово!" - выдыхаю я, не нащупывая на позвоночнике знакомой шишки-позвонка, натёртой долгим сидением за партой. Мануальная терапия - наше всё, ага. Вспоминаются слова Аськи о том, что на Холмах никто не сделает тебе плохого, потому что люди тупо хотят, чтобы было хорошо всем - как-то так.
Впрочем, вскоре дядя снова скрывается в тумане, а я гляжу на часы и понимаю, что пора забирать вещи из палатки и топать к опушке леса. Выхожу в туман, видимость всё такая же - метра полтора вперёд. То и дело попадаются люди с налобными фонариками, и я корю себя на чём свет стоит, что забыла свой дома. Ориентируюсь в тумане я довольно неплохо, помня расположение палаток, сцен, поворотов и прочих мелких деталей, быстро нахожу Аськину палатку и никого в ней, проверяю рюкзак на наличие всех своих вещей, закидываю его на спину вместе с пенкой, закрываю палатку и ухожу. Почему-то на обратном пути я умудрилась дважды заплутать, хотя шла тем же маршрутом, что и первый раз. Однажды я чуть не лишилась галоши, увязнув в грязи, но добрые люди, проходившие мимо, подали руку помощи и помогли переправиться через особо топкое место.
Выйдя к мосту, который был ярко освещён, я подумала, что рановато вышла: ещё очень темно и луна жёлтым куском сыра нависает над деревьями, фонарика, опять же, нет, а если я не смогу пройти через лес, придётся возвращаться и думать, что делать дальше. К опушке я иду медленно: всё же темно и по дороге этой я шла всего лишь один раз, хотя кругом горят приветливые костры и слышны тихие разговоры. На развилке останавливаюсь под берёзой, смотрю на луну, прикидываюсь деревом. Мимо меня проходят трое дядечек лет под пятьдесят, одетых во что-то, в темноте похожее на мантии или плащи-палатки. У первого длинная борода, у второго в руках маленькая лампочка, у третьего - красивая керосиновая лампа. Приятными густыми басами они желают мне доброй ночи и уходят по дороге в лес, сияя огоньками. Гномы, ей-богу, или волшебники-любители, добрые духи леса.
До опушки - рукой подать, светлеет, я стою и жду, пока в подлеске станет хоть немного светло. Рядом в палатках кипит предутрення жизнь: кто-то готовится ко сну, кто-то просыпается, кто-то что-то варит. На пути мне встречаются две девушки, в которых я узнаю бывших своих попутчиц по дороге на эту сторону реки. Они тоже хотят перебраться обратно, потому что здесь не нашли места, где переночевать. Девушки немного младше меня и у них тоже нет фонарика, но они предлагают идти вместе, светить мобильниками. Но беда в том, что с этой стороны тропинка некоторое время теряется из виду, пропадает, потому что по ней не особенно много людей ходит, поэтому я понимаю, что мы вот-вот потеряемся и предлагаю ещё чуть-чуть подождать, чтобы рассвело совсем. Глупая была идея, потому что ждать, пока в лесу посветлеет, надо долго. Девчонки не выдерживают и всё-таки идут в тёмную чащу... Я очень надеюсь, что они всё-таки дошли до железной дороги и до лагеря в целости и сохранности.
Глядя на часы (без пятнадцати четыре) и на чащу леса, я понимаю, что ничего мне тут не светит. Чуть приуныв начинаю возвращаться к мосту, чтобы добраться до палатки, но тут на повороте мне попадаются двое с фонариком и кипой веток в руках, и я абсолютно без надежды решаю спросить их, не к железнодорожному мосту ли они идут. Дядечки кивают, я, не веря в собственную удачу, спрашиваю, могу ли я присоединиться, они охотно соглашаются... и сворачивают совершенно не туда, не к опушке леса. Я неуверенно что-то мямлю про лесок и тропинку и махаю рукой направо, они устало говорят, что сейчас дойдут до своего лагеря, а там покажут мне другую дорогу, проще и быстрее. Мне уже пофигу, поэтому я соглашаюсь и покорно топаю вслед за ними. Усталые, они расспрашивают меня, откуда я, как добиралась, почему уезжаю сейчас (на этот вопрос нет ответа, нет его в моей голове, не-ет) и как планирую ехать дальше. Услышав про дизель, с энтузиазмом кивают. Доходим до последних палаток в лагере, дальше - поля, опушка леса и проложенная не одной машиной колея. Они машут рукой прямо и говорят, чтобы я шла тупо прямо, через полчаса выйду на железнодорожный переезд, налево - ближайшиая станция, направо - мост. Я удивлённо их благодарю и припускаю вдоль дороги, относительно сухой.
Двадцать минут пения утренних птиц, не единой души, поле, редкий седой туман, безумно красивое рассветное небо, твёрдая почва под ногами и визуальные глюки: дважды мне мерещились люди, шедшие прямо на меня. Надо сказать, это было довольно жутковато, видеть людей, когда их там нет. Видимо, всё же сказывалась усталость и отсутствие сна, хотя шла я бодрячком и усталости всё также не чувствовала. Затем я действительно вышла на железнодорожный переезд и вслух поблагодарила тех людей, которые повстречались мне и рассказали про этот путь.
На ж/д переезде - ни души. Только пара светофоров да опознавательные знаки; одна колея, тянущаяся направо и налево да вполне хорошая бетонка вперёд и чуть налево. И тишина. Деревья и туман и голубое небо над головой. По идее мне должно стать страшно, потому что фиг знает, какой ещё маньяк сидит в ближайшей берёзовой рощице, но мне очень спокойно, радостно и удивительно хорошо. Теперь налево до ближайшей станции? Налево, так налево; колея чуть-чуть заворачивает, а я шагаю то прямо по шпалам, то по едва-едва заметной тропинке из мха рядом с путями. Дорога постепенно выплывает из тумана.
Совсем скоро я прихожу к маленькой станции Угрюмово, где уже стоит человек двадцать путохолмовцев с рюкзаками, отмываются от грязи, дремлют, что-то жуют да отмахиваются от комаров. Ещё минут через десять-пятнадцать приползает медленный дизель, в котором на этот раз места хватит всем.
Дальше я то проваливалась в сон, то, открыв глаза, натыкалась на пронзительный взгляд удивительно голубых глаз соседа напротив. Он разглядывал меня, пока я дрыхла, скорчив донельзя серьёзную, наверное, рожу и облокотившись головой о раму. Когда я вопросительно смотрела в ответ, он сильнее обнимал девушку, спящую на его плече, будто боялся, что я её сейчас съем, но разглядывать меня не переставал, притом что сам был не по уши, конечно, но достаточно вымазан пх'шной грязью. Доехав до Муратовки, пустохолмовцы высадились и через двадцать минут сели на электричку до Москвы, где все по большей части тоже дрыхли кто как мог. А через три часа мы приехали на Киевский вокзал.
Добравшись до дома, я отмылась, распаковала рюкзак и запихнула одежду в стиральную машинку, отмыла галоши, поела и проспала чуть ли полтора суток кряду.
Непередаваемый экспириенс. В этот раз Пустые Холмы не испытали, конечно, на прочность, но невероятно взбодрили, заставили организм кипеть и бурлить. А что ещё для счастья надо?
Спасибо всем, кто. Фотографии будут, совсем немного и потом, потому что я брала с собой только Зенит (и правильно сделала; опасаюсь думать, что было бы с цифрой). Желающие посмотреть на грязь и почитать презанятные отчёты других людей, побывавших на Холмах, могут сделать это в сообществе pustye_holmi. upd: shmokadiabra, привет! Очень рада была тебя там увидеть (: