Перевод и карикатура
Наш писатель-билингв описывает ощущения от работы над переводом себя же любимого:
"Книга Conclusive Evidence писалась долго (1946-1950), с особенно мучительным трудом, ибо память была настроена на один лад - музыкально недоговоренный русский, - а навязывался ей другой лад, английский и обстоятельный. В получившейся книге некоторые мелкие части механизма были сомнительной прочности, но мне казалось, что целое работает довольно исправно - покуда я не взялся за безумное дело перевода Conclesive Evidence на прежний, основной мой язык. Недостатки объявились такие, так отвратительно таращилась иная фраза, так много было и пробелов и лишних пояснений, что точный перевод на русский язык был бы карикатурой Мнемозины. Удержав общий узор, я изменил и дополнил многое"....
Хорошо ему, он творец и создатель, он Набоков...
я же, изменяя и дополняя, чувствую себя почти преступником, но в то же время миротворцем
"Книга Conclusive Evidence писалась долго (1946-1950), с особенно мучительным трудом, ибо память была настроена на один лад - музыкально недоговоренный русский, - а навязывался ей другой лад, английский и обстоятельный. В получившейся книге некоторые мелкие части механизма были сомнительной прочности, но мне казалось, что целое работает довольно исправно - покуда я не взялся за безумное дело перевода Conclesive Evidence на прежний, основной мой язык. Недостатки объявились такие, так отвратительно таращилась иная фраза, так много было и пробелов и лишних пояснений, что точный перевод на русский язык был бы карикатурой Мнемозины. Удержав общий узор, я изменил и дополнил многое"....
Хорошо ему, он творец и создатель, он Набоков...
я же, изменяя и дополняя, чувствую себя почти преступником, но в то же время миротворцем