Путин. Портрет в осеннем интерьере
Оригинал взят у a_nikonov в Путин. Портрет в осеннем интерьере
Царь. Именно так он себя и ощущает. А народ - это смерды, которые с готовностью все проглотят. Так он и живёт - в смердящей России. В убитой стране. Опущенной. Маргинализированной. Фашизированной. С мракобесной мутью, поднятой с социального дна. В стране, мертвые куски которой, словно шашлык, нанизаны на шампур его властной вертикали. В стране, где в отличие от сталинской России, сажают не за анекдоты, а за танцы и лайки. Расположенной благословением божием на плоской Земле. В стране, которую он лишил будущего.
А ведь был же шанс!
Был шанс провести реформы и выйти на уровень ну, например, Польши. Но в Польше удалось, а Путину не удалось. Дурные нефтяные деньги и льстивые похвалы окружения сыграли с ним и страной дурную шутку. Труп России пух от денег, а всем казалось, что он шевелится.
И когда ему от льстивых речей и олимпийских фейерверков уже совсем сорвало крышу, он решился на откровенное преступление. Ему многое бы простили и прощали - подавление политических свобод, Южную Осетию, Абхазию, кусок Молдавии. Ему простили бы даже Донбасс, потому что здесь он хотя бы блюл условия игры, отнекиваясь и отрицая: "Их там нет! Это не я! Это трактористы и ассенизаторы выкопали "Бук" из военторга..." Но циничное наглое наплевательство на устои послевоенного мироустройства - откровенную аннексию чужой территории на глазах всего мира - не простят. Саддама в конечном итоге повесили именно за это. А значит, отвечать придется и за "Бук", и за обстрел территории сопредельного государства из артиллерии, и за вмешательство в американские выборы, и за контрабасы...
Уйди он в 2008 году, незаслуженно стал бы великой исторической фигурой, отличным правителем. Но он не смог оторваться от титьки власти... Почему незаслуженно? Потому что к этому времени он уже сломал судебный хребет стране, превратив ее в калеку. Ему, с его чекистским параноидально-конспирологическим мышлением, коему везде грезятся заговоры и рукотворные цветные революции, казалось, что нужно страной управлять. Непременно нужно управлять! Что в этом уверенность и надежность! Позвонить и быть уверенным в решении суда, например. А вот в Америке нельзя быть уверенным ни в решении суда, ни в результатах выборов. Поэтому США - живая страна. А Россия - мертвая.
Живая система - неуправляемая. Нелинейная. Расходящаяся последовательность, черт побери! А вот управляемая система - это мертвая система. За ниточки дергаешь - труп марионеточно руками шевелит.
И вот нефть рухнула. Все страны чувствуют себя нормально. Растут экономически. А в России беспросветный кризис. Который будет только углубляться. И что теперь ему делать?
Идти на четвертый срок и принимать на свой привыкший к незаслуженным победам хребет рухнувшую балку экономики?
Или спрыгнуть с поезда, несущегося к разрушенному мосту? Но так можно и шею сломать. Ведь никто ничего не забыл!
А окружающие его и пригретые им друзья-миллиардеры из детско-юношеской спортивной секции, приближенные к телу охранники, ставшие губернаторами, и прочие, которые льстили и внушали уверенность в его исключительности и божественной исторической предначертанности, уже готовы прыгать с поезда и коротать век на зарубежных виллах. Но пока боятся, понимая: сейчас рапорт об отставке будет воспринят, как предательство. Со всеми вытекающими. И эту нервозность окружения, которому грозит арест западных счетов, он чувствует. Это подспудно пробивается сквозь хор льстивых голосов.
Что же делать?
Что же ему делать?..
Поэтому он сидит и колеблется - до последнего.
Страшно.
Царь. Именно так он себя и ощущает. А народ - это смерды, которые с готовностью все проглотят. Так он и живёт - в смердящей России. В убитой стране. Опущенной. Маргинализированной. Фашизированной. С мракобесной мутью, поднятой с социального дна. В стране, мертвые куски которой, словно шашлык, нанизаны на шампур его властной вертикали. В стране, где в отличие от сталинской России, сажают не за анекдоты, а за танцы и лайки. Расположенной благословением божием на плоской Земле. В стране, которую он лишил будущего.
А ведь был же шанс!
Был шанс провести реформы и выйти на уровень ну, например, Польши. Но в Польше удалось, а Путину не удалось. Дурные нефтяные деньги и льстивые похвалы окружения сыграли с ним и страной дурную шутку. Труп России пух от денег, а всем казалось, что он шевелится.
И когда ему от льстивых речей и олимпийских фейерверков уже совсем сорвало крышу, он решился на откровенное преступление. Ему многое бы простили и прощали - подавление политических свобод, Южную Осетию, Абхазию, кусок Молдавии. Ему простили бы даже Донбасс, потому что здесь он хотя бы блюл условия игры, отнекиваясь и отрицая: "Их там нет! Это не я! Это трактористы и ассенизаторы выкопали "Бук" из военторга..." Но циничное наглое наплевательство на устои послевоенного мироустройства - откровенную аннексию чужой территории на глазах всего мира - не простят. Саддама в конечном итоге повесили именно за это. А значит, отвечать придется и за "Бук", и за обстрел территории сопредельного государства из артиллерии, и за вмешательство в американские выборы, и за контрабасы...
Уйди он в 2008 году, незаслуженно стал бы великой исторической фигурой, отличным правителем. Но он не смог оторваться от титьки власти... Почему незаслуженно? Потому что к этому времени он уже сломал судебный хребет стране, превратив ее в калеку. Ему, с его чекистским параноидально-конспирологическим мышлением, коему везде грезятся заговоры и рукотворные цветные революции, казалось, что нужно страной управлять. Непременно нужно управлять! Что в этом уверенность и надежность! Позвонить и быть уверенным в решении суда, например. А вот в Америке нельзя быть уверенным ни в решении суда, ни в результатах выборов. Поэтому США - живая страна. А Россия - мертвая.
Живая система - неуправляемая. Нелинейная. Расходящаяся последовательность, черт побери! А вот управляемая система - это мертвая система. За ниточки дергаешь - труп марионеточно руками шевелит.
И вот нефть рухнула. Все страны чувствуют себя нормально. Растут экономически. А в России беспросветный кризис. Который будет только углубляться. И что теперь ему делать?
Идти на четвертый срок и принимать на свой привыкший к незаслуженным победам хребет рухнувшую балку экономики?
Или спрыгнуть с поезда, несущегося к разрушенному мосту? Но так можно и шею сломать. Ведь никто ничего не забыл!
А окружающие его и пригретые им друзья-миллиардеры из детско-юношеской спортивной секции, приближенные к телу охранники, ставшие губернаторами, и прочие, которые льстили и внушали уверенность в его исключительности и божественной исторической предначертанности, уже готовы прыгать с поезда и коротать век на зарубежных виллах. Но пока боятся, понимая: сейчас рапорт об отставке будет воспринят, как предательство. Со всеми вытекающими. И эту нервозность окружения, которому грозит арест западных счетов, он чувствует. Это подспудно пробивается сквозь хор льстивых голосов.
Что же делать?
Что же ему делать?..
Поэтому он сидит и колеблется - до последнего.
Страшно.