Из болота тащить бегемота
Новенькой девчонке исполнился месяц.
Я ничего-ничего не успеваю, питаюсь индейкой и сушками и оставляю за собой по дому лужи молока.
Мой более чем четырёхкилограммовый друг и товарищ не слазит с рук и ворчит-ворчит-ворчит. Временами пытается улыбаться и вертеть головой, но ещё, что называется, не алё. Знакомцы по дородовым курсам пока не в сети - переживают, как и я, первые родительские шоки (сколько их ещё).
Рожали мы с мужем. Жестокая роддомовская психолог на курсах для парочек безапелляционно заявила: "Если партнёрские роды - значит, рожать будете вместе, и все лавры пополам. Муж должен присутствовать от начала и до конца, безо всяких простынок, закрывающих некрасивости. Кстати, ещё раз спрашиваю мужчин - вам оно для чего надо?"
Чужие мужья начали дружно рассуждать о защите от злодеев-медиков, о "подержать за руку, пока жена в муках", о своевременной подаче стакана воды, и об ответственности за тех, кого они одарили цветами жизни. "Мне приказано - я иду," - искренне ответил мой муж и оглядел присутствующих бездонными влажными глазами.
Седьмого мая, аккурат как и было обещано, у меня начались схватки. Промаявшись целый день и весь вечер с мобильным счётчиком схваток, и дождавшись, когда ой-ёй-ёй наступит через каждые пять минут, мы поехали в ночи на скорой.
- Да вы ж нифига не рожаете! - объявила акушерка и влила в меня пару флаконов ношпы. Дело наладилось часа через 4, а до этого я болталась одна в предродовой палате, слушая за стенкой раз за разом
- Давай, давай, давай, Наташенька!!!!!
- У неё что, тройня? - подумалось. Ан нет, по соседству было как минимум две Наташи.
Поздним утром мы с мужем оказались в родовой палате с видом на улицу Герцена и дальнюю майскую грозу.
Ну, что могу сказать... больно. Но учитывая, что меня измотали бестолковые предвестники, каждой новой очень сильной схватке мы вместе радовались. Муж по аппарату КТГ, который периодически подключали, возвещал, что вот это ой-ёй неэффективно, а вот это АААААААА-бля отлично, ура, и давай ещё.
Гуляли по палате от кровати к раковине с водой намочить губы и обратно. Фоткались и обнимались. Спали в перерывах между схватками по 5 минут. Муж массировал поясницу, стёр себе костяшки и мне поясницу. Слегка, но чувствительно. Все остальные приёмы массажа и интересные точки, во-первых, забыли, во-вторых, было некогда заново искать, а в особенности - под конец. Акушерка и врач заходили изредка, но точно в ключевые моменты родов. Как им это удавалось - не понимаю. Зверская интуиция.
В один прекрасный момент мне предложили потужиться, и с первым усилием вся боль ушла, и мы легко сконцентрировались на рождении ребёнка. Полчаса из болота тащили бегемота! Я была полностью в сознании, но почувствовала зверскую усталость в самый ответственный момент. Врачам заново пришлось объяснять мне, куда направлять усилие, а с дыханием всё получалось само собой.
Крики были, как на футбольном матче.
- Давай-давай-давай, [Наташенька]!
- ЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪ!
И тут меня покоцали ножницами как вшивого духа. Успели, правда, вколоть обезболивающее, которое пригодилось чуть позже.
Через 30 минут "давай-давай" малышонок вылетел "как на лыжах", был взвешен (3 с чем-то), умыт, одет в шапочку и вручен папе, который от усталости и недосыпа начал подозрительно крениться с табуреточки.
Акушерка помогла мне завершить роды, мастерски зашила прореху, а мы с мужем назвали ребёнка. Перебирали имена месяца 3, а в родзале к девчонке отлично прилип самый первый рабочий вариант.
В 1 роддоме после События семье положено ещё 2 часа гармонии со льдом у мамы на пузе. Малыш родился явно не проголодавшимся, а вырубающегося мужа пришлось выгнать через 15 минут. Освобождённый, он радостно поскакал в стенку праздновать и обзванивать родственников. Развернули, снова выгнали.
Малышку оставили под лампой.
Говорят, первые 2 часа даны матери и дитю на запечатление друг друга - "импринтинг"... Любовь к лампочкам с тех пор очень органично вплетается в психику моего малыша, наряду с любовью к папе и маме.
Я ничего-ничего не успеваю, питаюсь индейкой и сушками и оставляю за собой по дому лужи молока.
Мой более чем четырёхкилограммовый друг и товарищ не слазит с рук и ворчит-ворчит-ворчит. Временами пытается улыбаться и вертеть головой, но ещё, что называется, не алё. Знакомцы по дородовым курсам пока не в сети - переживают, как и я, первые родительские шоки (сколько их ещё).
Рожали мы с мужем. Жестокая роддомовская психолог на курсах для парочек безапелляционно заявила: "Если партнёрские роды - значит, рожать будете вместе, и все лавры пополам. Муж должен присутствовать от начала и до конца, безо всяких простынок, закрывающих некрасивости. Кстати, ещё раз спрашиваю мужчин - вам оно для чего надо?"
Чужие мужья начали дружно рассуждать о защите от злодеев-медиков, о "подержать за руку, пока жена в муках", о своевременной подаче стакана воды, и об ответственности за тех, кого они одарили цветами жизни. "Мне приказано - я иду," - искренне ответил мой муж и оглядел присутствующих бездонными влажными глазами.
Седьмого мая, аккурат как и было обещано, у меня начались схватки. Промаявшись целый день и весь вечер с мобильным счётчиком схваток, и дождавшись, когда ой-ёй-ёй наступит через каждые пять минут, мы поехали в ночи на скорой.
- Да вы ж нифига не рожаете! - объявила акушерка и влила в меня пару флаконов ношпы. Дело наладилось часа через 4, а до этого я болталась одна в предродовой палате, слушая за стенкой раз за разом
- Давай, давай, давай, Наташенька!!!!!
- У неё что, тройня? - подумалось. Ан нет, по соседству было как минимум две Наташи.
Поздним утром мы с мужем оказались в родовой палате с видом на улицу Герцена и дальнюю майскую грозу.
Ну, что могу сказать... больно. Но учитывая, что меня измотали бестолковые предвестники, каждой новой очень сильной схватке мы вместе радовались. Муж по аппарату КТГ, который периодически подключали, возвещал, что вот это ой-ёй неэффективно, а вот это АААААААА-бля отлично, ура, и давай ещё.
Гуляли по палате от кровати к раковине с водой намочить губы и обратно. Фоткались и обнимались. Спали в перерывах между схватками по 5 минут. Муж массировал поясницу, стёр себе костяшки и мне поясницу. Слегка, но чувствительно. Все остальные приёмы массажа и интересные точки, во-первых, забыли, во-вторых, было некогда заново искать, а в особенности - под конец. Акушерка и врач заходили изредка, но точно в ключевые моменты родов. Как им это удавалось - не понимаю. Зверская интуиция.
В один прекрасный момент мне предложили потужиться, и с первым усилием вся боль ушла, и мы легко сконцентрировались на рождении ребёнка. Полчаса из болота тащили бегемота! Я была полностью в сознании, но почувствовала зверскую усталость в самый ответственный момент. Врачам заново пришлось объяснять мне, куда направлять усилие, а с дыханием всё получалось само собой.
Крики были, как на футбольном матче.
- Давай-давай-давай, [Наташенька]!
- ЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪЪ!
И тут меня покоцали ножницами как вшивого духа. Успели, правда, вколоть обезболивающее, которое пригодилось чуть позже.
Через 30 минут "давай-давай" малышонок вылетел "как на лыжах", был взвешен (3 с чем-то), умыт, одет в шапочку и вручен папе, который от усталости и недосыпа начал подозрительно крениться с табуреточки.
Акушерка помогла мне завершить роды, мастерски зашила прореху, а мы с мужем назвали ребёнка. Перебирали имена месяца 3, а в родзале к девчонке отлично прилип самый первый рабочий вариант.
В 1 роддоме после События семье положено ещё 2 часа гармонии со льдом у мамы на пузе. Малыш родился явно не проголодавшимся, а вырубающегося мужа пришлось выгнать через 15 минут. Освобождённый, он радостно поскакал в стенку праздновать и обзванивать родственников. Развернули, снова выгнали.
Малышку оставили под лампой.
Говорят, первые 2 часа даны матери и дитю на запечатление друг друга - "импринтинг"... Любовь к лампочкам с тех пор очень органично вплетается в психику моего малыша, наряду с любовью к папе и маме.