БОМБИЛА. Диалоги в дороге
Вдоль раскаленной летним солнцем дороги, ожидая пассажиров, стояла вереница самых разнообразных легковушек, большинство с распахнутыми дверцами.
Водители кучковались у первых двух, курили, степенно беседовали о чем-то, не забывая наметанным глазом выискивать в праздной толпе потенциальных клиентов.
Очередность соблюдалась строго. Независимо от марки машины и пожеланий трудящихся.
Спешить нам было некуда.
Сесть в ржавый жигуленок мы не рискнули.
Подождали в тенечке, пока вздыхая и дребезжа всеми своими железными суставами, отъехал от стоянки расхлябанный москвич.
И с удовольствием нырнули в прохладный салон иномарки.
- Абижаешь, дарагой! - с подчеркнуто кавказкой интонацией весело возмутился водитель, видя, как муж берется за ремень безопасности, - К Акопу в машину сел, можешь не пристегиваться. Сам Бог да поможет, да хранит! Это, чтоб ты знал, мое имя значит. Так меня отец назвал. Мудрый человек был, зря имена детям не давал.
- Как скажешь, земляк! - покорно улыбнулся муж и, к моему неудовольствию, оставил ремень в покое.
- Вот это правильно! - одобрительно кивнул Акоп, лихо выруливая на дорогу, - Я тебе больше скажу, уважаемый! У нас тут не Москва, пристегнутый пассажир сомнение у ментов вызывает. Раз таким законопослушным казаться хочешь - значит что-то тут не так. Раз что-то не так - значит, надо остановить и проверить. Остановят, проверят, увидят, что приезжий. Что на Кавказе делаешь? А-а-а… отдыхаешь?! Раз отдыхаешь - значит, деньги есть. Раз деньги есть - значит, найдут к чему прицепиться, чтобы их чуть-чуть взять. А не пристегнут - значит, свой!
- Интересная логика! - не удержавшись, подала я голос.
Акоп мои слова проигнорировал.
И - правильно. Не фиг женщине в мужской разговор встревать.
Ну и пусть сами болтают, подумаешь!
Обиженно притихнув на заднем сиденье, я старалась сдержать панический ужас - никогда не понимала, как можно на скорости сворачивать за скалы, не видя, что там, за крутым поворотом. Дорога двухполосная, и те на ширину одной машины. Если что, и увильнуть некуда, кроме как на встречку. А там тоже машины почему-то катятся. И от них уже - только с обрыва на деревья или на крыши домов.
Сколько ни езжу по такому серпантину, не могу привыкнуть!
Душа всегда, поскуливая, уползает в пятки. Еще и ворчит там, что босоножки открытые.
Наконец, экстрим закончился.
Машина выехала на ровную широкую трассу. По обе стороны дороги, кажется, что до самого горизонта, поля кукурузы и цветущего подсолнечника. Чуть позади - горы. Впереди - бесконечная лента добротного асфальта. Или бетона? Да, какая, собственно, разница?! Главное, это было красиво.
Душа осторожненько, с опаской - точно, страшного больше не будет?! - вернулась на свое законное место и радовалась красотам кавказкой природы.
- Ой! - опять не утерпела я, - Смотрите, как сегодня Эльбрус хорошо видно! Обычно он в дымке.
- Ну, видно…, - недовольно покосился на белоснежные горбы Акоп, - Значит, у нас через три дня опять дождь пойдет. Достали уже эти дожди! Все лето льют и льют, льют и льют! Сколько можно! Видите, какой бурьян вымахал, да?! Вчера еду, пассажир меня спрашивает, как эта трава называется. Откуда я знаю, как эта трава называется, а?! Я на асфальте вырос, не знаю я никакой травы!
- Камыш, - подсказала я.
Но меня опять никто не услышал.
- Я не просто в большом городе родился, - с гордостью продолжал водитель, - В столице! Сюда недавно переехал. После родного города - деревня деревней, слушай! Жена никак не привыкнет…плачет… иногда.
- Зачем же переехали? - спросил муж, чтобы поддержать разговор.
- Да-а-а…. жизнь занесла, - уклончиво ответил Акоп и, вздохнув, добавил, - Ничего… жить везде можно.
- Можно, - вежливо согласился муж, - Главное, чтобы работа была.
- Слушай, дорогой?! Что такое «чтобы работа была», а?! - Акоп возмущенно вскинул обе руки и развернулся всем корпусом к бестолковому пассажиру.
Машина в потоке себе подобных неслась сама по себе.
Я опять съежилась от страха. Душа не то, что в пятки, куда-то под сиденье нырнула.
- «Чтобы работа была…!» - продолжая возмущенно жестикулировать, передразнил Акоп интонацию мужа, - Чтобы работа была, надо задницу с дивана поднять и на улицу выйти! Семью кормить надо, значит, работу искать надо. Не бывает такого, чтобы мужчине работы не нашлось! Государство работы не даст, люди дадут. Одному огород вскопать, другому крышу починить, третьего вот, как вас, отвезти туда-сюда. Я этого «чтобы работа была» не понимаю! Вот не понимаю и все тут! Слушай, скажи, что в моих словах неправильно, а?!
- Да-да-да! Вы совершенно правы! - примиряюще сказал муж, с тревогой поглядывая на дорогу.
- Конечно, прав! - так же легко, как вспылил, успокоился Акоп и взялся за руль.
Мы облегченно вздохнули, надеясь, что водитель этого не заметил.
- Эльбрус сегодня и, правда, как на открытке! - вдруг восторженно сказал он, не помолчав и минуты, - Возил я одного туда…. На правой руке пальца нет. На левой - двух. И на ноге, говорил, не хватает. Спрашиваю, где потерял? Отвечает, да там же и потерял - отморозил! А зачем, спрашиваю, опять едешь? Говорит, не могу без гор, тянет, понимаешь! А я вот этого не понимаю!
Мы чуть было не испугались, что он опять бросит управление. Но Акоп уверенно вел машину, крепко держась за баранку, и говорил, хмуро глядя прямо перед собой.
- Тянет его, видишь ли! Адреналина в крови не хватает, да?!
- Наверное, так и есть, - осторожно поддакнул муж.
- Да-а!- крякнул Акоп, - Не «наверное», точно! Мужик удовольствие получает, адреналин ловит, крутым себя чувствует, да! А в чем его крутость, скажи, пожалуйста! Пока он свое самолюбие ублажает, жена дома за него переживает. Он об этом думает, а?! Нельзя женщине переживать много, понимаешь! У нее от этого седина, морщины … что там еще? Короче, некрасивой женщина от переживаний становится. Сам же вернется, посмотрит на нее, подумает - зачем мне некрасивая жена, да?! Кому это надо?! Не понимаю! А если не вернется?! Если не руки, ноги отморозит, а совсем-совсем погибнет? Кто его детей кормить, растить будет?! Об этом он тоже не думает, да!?
- Может, у него ни жены, ни детей нет, - сказал муж, - Одни горы.
- Есть, - осуждающе вздохнул Акоп, - Я спрашивал. Потому и говорю, что никакая это не крутость - жить в свое удовольствие, не думая о семье.
Мы промолчали.
В машине повисла неловкая тишина.
Не надолго.
- Нет, ну ты посмотри! - темпераментному голосу было тесно в салоне автомобиля.
Почти расслабившиеся под шорох шин, мы вздрогнули от неожиданности и честно посмотрели по сторонам, пытаясь понять, что так возмутило нашего водителя в этот раз.
- Есть у людей совесть, а?! - в сердцах поднял обе ладони Акоп, и резко хлопнул ими по рулю, - НЕТ у людей совести, вот что я скажу!
Дорога серой ленточкой уходила далеко-далеко вдаль. Машины (немногочисленные, по сравнению с Москвой) двигались по ней с точностью хорошо отлаженного механизма. Почти у горизонта, кажущийся игрушечным, виднелся пост ГАИ. Возле него - такой же игрушечный, ярко одетый человечек с полосатой палочкой.
Все тихо, мирно.
- Сорок градусов в тени! Рядом ни деревца, ни кустика, - ворчал Акоп, - А все едут, как на экзамене. Не понимают что ли, что в такие места в наказание отправляют?! Уважать надо друг друга, тогда и жить всем хорошо будет. Нет, я так не могу!
Он одним точным движением защелкнул свой ремень безопасности и резко прибавил скорость.
Гаишник, наверное, решил, что несущаяся с превышением скорости машина ему от жары мерещится. Он вяло указал жезлом на обочину и подошел вразвалочку, всем своим видом напоминая расплавленное мороженное в вафельном стаканчике.
- Сержант Такойтов! - молодой парнишка небрежно вскинул загорелую руку к потному лбу, - Нарушаем…?
- Нарушаем, дорогой! - весело высунулся через опущенное стекло Акоп, - Исключительно из уважения к твой нелегкой службе, нарушаем!
- ???? - сержант даже не нашел, что ответить.
- У меня племянник в гаишниках служит, - дружеским тоном пояснил ему нарушитель, - Я знаю, что такое, когда посылают на посты, где машины или совсем не ездят, ну, там на сельскую дорогу какую-нибудь, по которой одни трактора, и то раз в сутки, проезжают; или где, как вот здесь, за несколько километров тебя видно. После смены жене подарок не на что будет купить, правильно говорю?! Что, перед начальством провинился? - подмигнул он инспектору.
- Хм…. Ээээ…, - инспектор покраснел, как пойманный за стиранием двойки в дневнике школьник. Но постарался сохранить строгий тон, - Вы, что себе позволяете, гражданин?!
- Ну, ладно-ладно… не кипятись, - хитро улыбнулся ему Акоп, - И так жарко! На-ка вот тебе двести рублей, И я поехал, да?!
- А…., - парень растерянно посмотрел на деньги, почесал вспотевший затылок под фуражкой и все же, решился, - Может, раз Вы такой добрый, триста дадите?
- Не-еее-а…. Двести дам, а триста нет, - засмеялся Акоп и ласково этак посмотрел на сержанта, - Не наглей, сынок! Чтобы хорошо жить, дорогой, уважать друг друга надо! Я тебя уважил, остановился, чтобы с тобой поделиться, сколько мог тебе дал. А если ты сегодня с меня триста возьмешь, я завтра из дома выйду, машину помою, ремень пристегну и поеду тихо-тихо… Что ты тогда кушать будешь? Что своей женщине принесешь, а? Бери! - он сунул купюры в руку гаишнику и отстегнул ремень, - Еще увидимся, сержант!
Машина плавно вписалась в общий поток. Мне казалось, что инспектор смотрит ей вслед.
Но, конечно же, только казалось.
- Спасибо! Счастливого отдыха! - пересчитав деньги, Акоп что-то протянул мужу, - Звоните, если буду нужен,. В любое время приеду, куда надо и отвезу, куда скажете!
- На, убери! Вдруг, пригодится, - отдал мне муж самодельную визитку.
На неровно вырезанном картонном квадратике было написано тонким синим фломастером «АКОП (черная тойота)» и номер мобильного телефона.
Водители кучковались у первых двух, курили, степенно беседовали о чем-то, не забывая наметанным глазом выискивать в праздной толпе потенциальных клиентов.
Очередность соблюдалась строго. Независимо от марки машины и пожеланий трудящихся.
Спешить нам было некуда.
Сесть в ржавый жигуленок мы не рискнули.
Подождали в тенечке, пока вздыхая и дребезжа всеми своими железными суставами, отъехал от стоянки расхлябанный москвич.
И с удовольствием нырнули в прохладный салон иномарки.
- Абижаешь, дарагой! - с подчеркнуто кавказкой интонацией весело возмутился водитель, видя, как муж берется за ремень безопасности, - К Акопу в машину сел, можешь не пристегиваться. Сам Бог да поможет, да хранит! Это, чтоб ты знал, мое имя значит. Так меня отец назвал. Мудрый человек был, зря имена детям не давал.
- Как скажешь, земляк! - покорно улыбнулся муж и, к моему неудовольствию, оставил ремень в покое.
- Вот это правильно! - одобрительно кивнул Акоп, лихо выруливая на дорогу, - Я тебе больше скажу, уважаемый! У нас тут не Москва, пристегнутый пассажир сомнение у ментов вызывает. Раз таким законопослушным казаться хочешь - значит что-то тут не так. Раз что-то не так - значит, надо остановить и проверить. Остановят, проверят, увидят, что приезжий. Что на Кавказе делаешь? А-а-а… отдыхаешь?! Раз отдыхаешь - значит, деньги есть. Раз деньги есть - значит, найдут к чему прицепиться, чтобы их чуть-чуть взять. А не пристегнут - значит, свой!
- Интересная логика! - не удержавшись, подала я голос.
Акоп мои слова проигнорировал.
И - правильно. Не фиг женщине в мужской разговор встревать.
Ну и пусть сами болтают, подумаешь!
Обиженно притихнув на заднем сиденье, я старалась сдержать панический ужас - никогда не понимала, как можно на скорости сворачивать за скалы, не видя, что там, за крутым поворотом. Дорога двухполосная, и те на ширину одной машины. Если что, и увильнуть некуда, кроме как на встречку. А там тоже машины почему-то катятся. И от них уже - только с обрыва на деревья или на крыши домов.
Сколько ни езжу по такому серпантину, не могу привыкнуть!
Душа всегда, поскуливая, уползает в пятки. Еще и ворчит там, что босоножки открытые.
Наконец, экстрим закончился.
Машина выехала на ровную широкую трассу. По обе стороны дороги, кажется, что до самого горизонта, поля кукурузы и цветущего подсолнечника. Чуть позади - горы. Впереди - бесконечная лента добротного асфальта. Или бетона? Да, какая, собственно, разница?! Главное, это было красиво.
Душа осторожненько, с опаской - точно, страшного больше не будет?! - вернулась на свое законное место и радовалась красотам кавказкой природы.
- Ой! - опять не утерпела я, - Смотрите, как сегодня Эльбрус хорошо видно! Обычно он в дымке.
- Ну, видно…, - недовольно покосился на белоснежные горбы Акоп, - Значит, у нас через три дня опять дождь пойдет. Достали уже эти дожди! Все лето льют и льют, льют и льют! Сколько можно! Видите, какой бурьян вымахал, да?! Вчера еду, пассажир меня спрашивает, как эта трава называется. Откуда я знаю, как эта трава называется, а?! Я на асфальте вырос, не знаю я никакой травы!
- Камыш, - подсказала я.
Но меня опять никто не услышал.
- Я не просто в большом городе родился, - с гордостью продолжал водитель, - В столице! Сюда недавно переехал. После родного города - деревня деревней, слушай! Жена никак не привыкнет…плачет… иногда.
- Зачем же переехали? - спросил муж, чтобы поддержать разговор.
- Да-а-а…. жизнь занесла, - уклончиво ответил Акоп и, вздохнув, добавил, - Ничего… жить везде можно.
- Можно, - вежливо согласился муж, - Главное, чтобы работа была.
- Слушай, дорогой?! Что такое «чтобы работа была», а?! - Акоп возмущенно вскинул обе руки и развернулся всем корпусом к бестолковому пассажиру.
Машина в потоке себе подобных неслась сама по себе.
Я опять съежилась от страха. Душа не то, что в пятки, куда-то под сиденье нырнула.
- «Чтобы работа была…!» - продолжая возмущенно жестикулировать, передразнил Акоп интонацию мужа, - Чтобы работа была, надо задницу с дивана поднять и на улицу выйти! Семью кормить надо, значит, работу искать надо. Не бывает такого, чтобы мужчине работы не нашлось! Государство работы не даст, люди дадут. Одному огород вскопать, другому крышу починить, третьего вот, как вас, отвезти туда-сюда. Я этого «чтобы работа была» не понимаю! Вот не понимаю и все тут! Слушай, скажи, что в моих словах неправильно, а?!
- Да-да-да! Вы совершенно правы! - примиряюще сказал муж, с тревогой поглядывая на дорогу.
- Конечно, прав! - так же легко, как вспылил, успокоился Акоп и взялся за руль.
Мы облегченно вздохнули, надеясь, что водитель этого не заметил.
- Эльбрус сегодня и, правда, как на открытке! - вдруг восторженно сказал он, не помолчав и минуты, - Возил я одного туда…. На правой руке пальца нет. На левой - двух. И на ноге, говорил, не хватает. Спрашиваю, где потерял? Отвечает, да там же и потерял - отморозил! А зачем, спрашиваю, опять едешь? Говорит, не могу без гор, тянет, понимаешь! А я вот этого не понимаю!
Мы чуть было не испугались, что он опять бросит управление. Но Акоп уверенно вел машину, крепко держась за баранку, и говорил, хмуро глядя прямо перед собой.
- Тянет его, видишь ли! Адреналина в крови не хватает, да?!
- Наверное, так и есть, - осторожно поддакнул муж.
- Да-а!- крякнул Акоп, - Не «наверное», точно! Мужик удовольствие получает, адреналин ловит, крутым себя чувствует, да! А в чем его крутость, скажи, пожалуйста! Пока он свое самолюбие ублажает, жена дома за него переживает. Он об этом думает, а?! Нельзя женщине переживать много, понимаешь! У нее от этого седина, морщины … что там еще? Короче, некрасивой женщина от переживаний становится. Сам же вернется, посмотрит на нее, подумает - зачем мне некрасивая жена, да?! Кому это надо?! Не понимаю! А если не вернется?! Если не руки, ноги отморозит, а совсем-совсем погибнет? Кто его детей кормить, растить будет?! Об этом он тоже не думает, да!?
- Может, у него ни жены, ни детей нет, - сказал муж, - Одни горы.
- Есть, - осуждающе вздохнул Акоп, - Я спрашивал. Потому и говорю, что никакая это не крутость - жить в свое удовольствие, не думая о семье.
Мы промолчали.
В машине повисла неловкая тишина.
Не надолго.
- Нет, ну ты посмотри! - темпераментному голосу было тесно в салоне автомобиля.
Почти расслабившиеся под шорох шин, мы вздрогнули от неожиданности и честно посмотрели по сторонам, пытаясь понять, что так возмутило нашего водителя в этот раз.
- Есть у людей совесть, а?! - в сердцах поднял обе ладони Акоп, и резко хлопнул ими по рулю, - НЕТ у людей совести, вот что я скажу!
Дорога серой ленточкой уходила далеко-далеко вдаль. Машины (немногочисленные, по сравнению с Москвой) двигались по ней с точностью хорошо отлаженного механизма. Почти у горизонта, кажущийся игрушечным, виднелся пост ГАИ. Возле него - такой же игрушечный, ярко одетый человечек с полосатой палочкой.
Все тихо, мирно.
- Сорок градусов в тени! Рядом ни деревца, ни кустика, - ворчал Акоп, - А все едут, как на экзамене. Не понимают что ли, что в такие места в наказание отправляют?! Уважать надо друг друга, тогда и жить всем хорошо будет. Нет, я так не могу!
Он одним точным движением защелкнул свой ремень безопасности и резко прибавил скорость.
Гаишник, наверное, решил, что несущаяся с превышением скорости машина ему от жары мерещится. Он вяло указал жезлом на обочину и подошел вразвалочку, всем своим видом напоминая расплавленное мороженное в вафельном стаканчике.
- Сержант Такойтов! - молодой парнишка небрежно вскинул загорелую руку к потному лбу, - Нарушаем…?
- Нарушаем, дорогой! - весело высунулся через опущенное стекло Акоп, - Исключительно из уважения к твой нелегкой службе, нарушаем!
- ???? - сержант даже не нашел, что ответить.
- У меня племянник в гаишниках служит, - дружеским тоном пояснил ему нарушитель, - Я знаю, что такое, когда посылают на посты, где машины или совсем не ездят, ну, там на сельскую дорогу какую-нибудь, по которой одни трактора, и то раз в сутки, проезжают; или где, как вот здесь, за несколько километров тебя видно. После смены жене подарок не на что будет купить, правильно говорю?! Что, перед начальством провинился? - подмигнул он инспектору.
- Хм…. Ээээ…, - инспектор покраснел, как пойманный за стиранием двойки в дневнике школьник. Но постарался сохранить строгий тон, - Вы, что себе позволяете, гражданин?!
- Ну, ладно-ладно… не кипятись, - хитро улыбнулся ему Акоп, - И так жарко! На-ка вот тебе двести рублей, И я поехал, да?!
- А…., - парень растерянно посмотрел на деньги, почесал вспотевший затылок под фуражкой и все же, решился, - Может, раз Вы такой добрый, триста дадите?
- Не-еее-а…. Двести дам, а триста нет, - засмеялся Акоп и ласково этак посмотрел на сержанта, - Не наглей, сынок! Чтобы хорошо жить, дорогой, уважать друг друга надо! Я тебя уважил, остановился, чтобы с тобой поделиться, сколько мог тебе дал. А если ты сегодня с меня триста возьмешь, я завтра из дома выйду, машину помою, ремень пристегну и поеду тихо-тихо… Что ты тогда кушать будешь? Что своей женщине принесешь, а? Бери! - он сунул купюры в руку гаишнику и отстегнул ремень, - Еще увидимся, сержант!
Машина плавно вписалась в общий поток. Мне казалось, что инспектор смотрит ей вслед.
Но, конечно же, только казалось.
- Спасибо! Счастливого отдыха! - пересчитав деньги, Акоп что-то протянул мужу, - Звоните, если буду нужен,. В любое время приеду, куда надо и отвезу, куда скажете!
- На, убери! Вдруг, пригодится, - отдал мне муж самодельную визитку.
На неровно вырезанном картонном квадратике было написано тонким синим фломастером «АКОП (черная тойота)» и номер мобильного телефона.