Михай Зичи "Триумф Бернара Палисси"
Полный размер: 1275 х 1476 px. Открыть оригинал
В 80-ые годы мне подарили книгу про не известного мне художника Зичи и там я увидела эту картину (она находится в собрании Эрмитажа). Я немного уже знала про Палисси, керамиста, страстно увлеченного своим делом, видела его работы в Эрмитаже. Он добился своего--создал свои глазури, изделия, покрытые ими имели успех. Вот он достал из печи готовое блюдо, еще горячее--держит его тряпками и гордо показывает жене. Сейчас керамика --вредное производство, а тогда использовали и свинец, и ртуть и многое другое, вреднее вредного все--окислы металлов, их соли. А тут печь рядом с колыбелью, дети малые и жена--все дышат испарениями из нее. Справа на столике камень на доске, им растирают химические вещества, внизу ступка--толочь в порошок составные части глазурей. Слева--приготовленные к обжигу работы, он и с гипсом работал, похоже, что он тут рассыпан. Палисси еще повезло--80 лет прожил,многие керамисты тогда рано умирали, легко было отравиться.
"Бернар Палисси (Bernard Palissy) родился в Сэнт-Ави в деревушке в Лакапель-Бироне около 1510 года и умер в Париже в 1590 году. Мальчиком он попал в стекольную мастерскую в качестве подмастерья и очень преуспел в умении работать со стеклом. По завершении обучения, как было принято в те времена, Палисси отправился по стране в поисках заказов. Он обошел половину Европы, побывал в Бельгии, Нидерландах и Германии, а в конце-концов осел в Сентонже, где женился и прожил большую часть своей жизни.
Интересно, что керамикой Палисси стал заниматься в условиях упадка интереса к стеклу и на волне ажиотажного спроса на персидскую и итальянскую майолику. Следует заметить, что в то время французские керамические работы были весьма брутальны и на фоне буйного цветения полихромной итальянской майолики со сложнейшими изобразительными мотивами и тонкой живописью, смотрелись довольно жалко. Французская керамика конца XV - начала XVI века была очень груба и проста. Поэтому совершенно неудивительно, что проникшая в Северную Европу итальянская и испанская майолика, сверкавшая чистыми красками и переливами многоцветных глазурей, буквально захватывала дух. Активно расширявшаяся успешная торговля итальянских мастерских, в первую очередь, семьи Делла Роббиа и Гвидо Андреаса, конечно, возбуждала французских керамистов и заставляла их пускаться на эксперименты.
Бернару Палисси повезло в том смысле, что его профессиональная подготовка стекольщика и очевидные способности к аналитике, позволили ему усовершенствовать глазури, являющиеся по своей природе стеклом. Он вполне преуспел в этой работе, однако даже ему пришлось потратить более 20 лет на то, чтобы добиться гениальной прозрачности своих глазурей и глубины цвета, сравнимого с глубоководными озерами.
Примерно в 1535 году Палисси находит кубок белого цвета и начинает изучать материал, опытным путем пытаясь добиться такой же белоснежности покрытия. Вероятно, Палисси нашел вазу из китайского фарфора, который тогда уже появлялся у любителей красивых вещей и, как дорогая редкость, пользовался популярностью. Игнорируя природу вазы, состав и технологические процессы изготовления фарфоровой массы, он отчаянно пытается открыть секрет состава белой «эмали», которая, как он считал, и была источником цвета. С 1536 по 1556 год, целых двадцать лет он посвящает попыткам воспроизвести глазурь этого кубка. Однажды ему показалось, что он уже достиг результата. И вот, он покрывает глазурью несколько сосудов и ставит их в печь.
Шесть суток без сна и отдыха он топит эту печь, а когда достает оттуда вазы, с горечью видит, что глазурь не расплавилась - ему не хватило топлива для растопки печи до нужной температуры. Тогда он бросает в печь всю мебель, которая была у него в доме, разбирает пол и растапливает печь до нужной температуры. В итоге, ему удалось добиться очень точной имитации, и это открывает новый период творчества Палисси, период финансового благополучия, поскольку теперь его работы пользуются популярностью. Двадцать лет физических и моральных испытаний, упреки жены и насмешки соседей, нищета и голод, но он смог создать свою собственную «крапчатую» глазурь - мерцающую прожилками, как мрамор.
Прикладное искусство несет в себе часть большого искусства, предназначенного для возбуждения эмоциональных и интеллектуальных реакций зрителей. Так и в работах Палисси люди находили нечто необычное, бесконечно далекое от полной утилитарности, способное развлечь их и вызвать эмоции.
Палисси разработал технологию формовки своих изделий. Заметим, что первые европейские гипсовые формы относят к пятидесятым годам XVIII столетия, тем важнее изобретение Бернара Палисси, в котором он использует ту же технологию в середине XVI века, на двести (!) лет раньше. Моделями для его форм служили природные элементы: насекомые, земноводные, рыбы, цветы, растения и т.д. Палисси брал латунное блюдо, на котором закреплял свои модели - змей, лягушек, ящериц и прочих земноводных и рептилий, украшал эту композицию цветами и листьями, после чего заливал получившийся натюрморт гипсом. После высыхания у него оставался гипсовый оттиск, в который он набивал глину и делал таким образом свои блюда с очень точными рельефными изображениями живых существ.
Это было удивительно и очень необычно. Следует заметить, что качество рельефа его работ поражает до сих пор. Поверхности его скульптур на посуде очень фактурны, каждая лягушка на блюде, каждая рыбка или змейка имеет свою чешую, совершенно неотличимую от реальной. В сочетании с изумительными прозрачными цветными глазурями, блюда Палисси производят впечатление аквариума с живыми существами под толщей воды и это очень необычно и красиво даже по современным меркам. Эти работы Палисси получили название «сельские глины». Позднее, уже в XVIII веке английский художник Уилдон Фентон (учитель известного Джозайи Веджвуда) и керамисты Минтона повторили технологию Палисси в своих изделиях. Так родились знаменитые «уилдоновские» изделия - майоликовые фрукты и овощи на блюдах, неотличимые от настоящих (статья об английской керамике).
Однако, Палисси не останавливается на «сельских глинах», а продолжает разрабатывать многоцветные глазури и накладные рельефы, чтобы переносить на керамику живопись и скульптуру известных художников Возрождения. В XVI веке было принято перекладывать наиболее красивые работы в другие материалы, в частности, писать их на керамике - это не считалось плагиатом и наоборот было хорошим тоном и признаком признания художника. Таким образом были рождены гротески и барельефы Палисси, воссозданные много позже другими керамистами, в частности, Джозайа Веджвудом в конце XVIII века и Жаном-Батистом Шталем с его техникой пат-сюр-пат в Villeroy & Boch в конце XIX века. Эта техника Палисси получила в дальнейшем название «барботин» (barbotine) или barbotine ware и активно применялась также вСевре и Лиможе.
Палисси не повезло жить в «эпоху перемен», насыщенную наиболее кровавыми событиями французской истории. За протестантское вероисповедание его постоянно арестовывают и свободу он получает только благодаря покровительству королевских особ, для которых он делает множество предметов искусства. Он чудом переживает Варфоломеевскую ночь, благодаря заступничеству Екатерины Медичи, для которой он в 1566 году обустраивал грот («пещеру в деревенском стиле») в Тюильри.
Все это время Палисси пишет свой трактат «Настоящий рецепт», который стал одним из наиболее полных учебников технологии керамики позднего средневековья. С 1574 года Палисси ведет очень активную научную работу, основанную на химических опытах и естествознании. Он читает лекции, ведет научные курсы по химии и технологии минералов, которые с большим интересом посещают весьма образованные люди того времени - врачи, ученые, инженеры. В 1580 году Палисси издает второй трактат «Чудесные рассуждения о природе минеральных вод и источников … металлов, солей и солончаков, камней, земель, огня и эмалей», который считается первым изданием по минералогии на французском языке.
В декабре 1586 году его опять арестовывают, как гугенота, и осуждают на изгнание. Однако, он остается в Париже, где продолжает преподавать и ставить химические опыты.
В мае 1588 года Палисси заключают в Бастилию, где спустя два года он умирает от «от голода, холода и жестокого обращения».
Так умер один из самых выдающихся керамистов в истории, сравнимый по своему вкладу в мировую науку и культуру с великим Леонардо.
Бернар Палисси - это один из немногих керамистов мира, чьей заслугой стали химические исследования и уникальные произведения из керамики. Пусть Палисси и потерпел неудачу в разгадке секрета китайского фарфора (видимо, для этого просто не пришло еще время), зато он создал новые стили и технологии в керамике, переформатировал итальянское искусство на французских почвах и в конце-концов внес собственный и немалый вклад в развитие мирового искусства и науки.
Перевод с французского И. Конакова
http://www.russian-mayolica.ru/page/Bernard-Palissy/
"Второй попыткой французской керамики XVI века к самостоятельному творчеству были фаянсы Бернара Палисси.
Бернар Палисси безусловно из всех художников, посвятивших себя керамике, самая популярная личность и воплощает в себе для многих всю французскую керамику. Имя его стало как бы символом неутомимого идейного работника, сперва непризнанного, затем торжествующего, добивающегося славы и почета и, наконец, умирающего в тюрьме стойкой жертвой своих убеждений. Но говоря откровенно, Палисси сам очень много способствовал своей славе, воздвигнув своими увлекательно написанными мемуарами пышный пьедестал для своего будущего памятника в воспоминаниях потомства.
Блестяще и всесторонне одаренный Палисси был не только керамистом, но также геологом, физиком, химиком, агрономом, садовым архитектором, живописцем по стеклу и весьма интересным и живым писателем и даже, отчасти, мыслителем. Он написал книгу под заглавием "Удивительные исследования о природе вод, фонтанов, металлов и т. д." (длиннейшее заглавие, согласно обычаю того времени, содержит краткий перечень всего изложенного в книге), которая, согласно отзыву историков, ставит его выше своего века и свидетельствует о глубокой оригинальности его мысли.
Палисси родился около 1510 года на юге Франции, согласно одним сведениям, в окрестностях Ажэна, а по другим, Сэнтонжа. Мы ничего не знаем о среде, из которой он вышел, и когда и в чем сказались первые проблески его аристократической натуры. Охваченный внутренним беспокойством своего времени, он рано отправился путешествовать, обошел юг Франции, близлежащие области Германии, Пиренеи и Нидерланды. В годы странствий он работал в качестве живописца по стеклу, одновременно собирая материалы для своих будущих научных изданий.
В 1542 году мы застаем его в Сенте (Saintes), "обремененного женой и детьми", и, несмотря на разнообразные доступные ему профессии, "в борьбе с жестокой нуждой". В то же время он мечтает о великих открытиях, которые должны вызвать переворот в искусстве и промышленности. Во время путешествий с Палисси произошел случай, который произвел на него потрясающее впечатление и определил все дальнейшее направление его работ. Где-то, в какой-то мастерской, ему показали глиняный эмалированный сосуд такой необычайной красоты, что Палисси с того момента "вступил в борьбу с своим духом" и "начал искать эту эмаль, как человек, блуждающий в потемках". И вот эти "искания" стали причиной всех бедствий Палисси, которые он переносил с таким мужеством в течение пятнадцати лет, но которые в то же время свидетельствуют о силе и превосходстве его духа. Вместо того, чтобы удовлетвориться подражанием модным в то время и выгодным в смысле продажи итальянским майоликам, Палисси предпочел пойти собственными путями и добиться новых результатов. Много было высказано предположений, что это был за сосуд, столь поразивший французского мастера. Одни высказываются в пользу итальянских майолик, другие полагают, что это был фарфор, китайский, японский или персидский, уже проникший к тому времени в Европу. Вопрос этот остается неразрешенным. После долгой упорной работы, свидетельствующей о неиссякаемом творческом энтузиазме, и целого ряда опытов, весьма драматически описанных Палисси в своих мемуарах, ему, наконец, удалось найти секрет изготовления прозрачных, окрашенных в массе разноцветных полив желанного качества и красоты. Временами, чтобы успокоить своих кредиторов и накормить многочисленную семью, Палисси снова возвращался к своей профессии землемера, но как только ему удавалось отложить небольшую сумму денег, он опять принимался за опыты, сопровождавшиеся насмешками и презрением его сограждан. Первоначально он изготовлял посуду с так называемой "яшмовой поливой", а затем фаянсы, украшенные рельефно исполненными змеями, лягушками, рыбами, ящерицами, ракушками, травами и т. д., которые остались самыми популярными памятниками его гения. Слава Палисси росла, а его своеобразные изделия снискали ему покровительство важных господ, к протекции которых ему впоследствии неоднократно приходилось прибегать. Изобретенные им фаянсы Палисси назвал несколько странно "сельской глиной" - "rustiques figulines". Название это, повидимому, должно было указывать на то, что все декоративные элементы заимствованы из сельской природы. Самым влиятельным покровителем Палисси был герцог Анн-де-Монморанси, руководивший делами государства при малолетнем короле Карле IX. Любопытно, что Монморанси, принадлежавший к самым видным вождям католической церкви, действительно, никогда не отказывал в своей помощи Палисси, страстному Приверженцу кальвинизма.
Как раз в момент высших триумфов Палисси город Сэнт стал ареной ожесточенных боев между гугенотами, исповедывавшими кальвинизм, и католиками. В июне 1562 года город был завоеван гугенотами, а в октябре того же года снова попал в руки католиков, которые, как полагается в таких случаях, опьяненные победой, предались безудержной мести и решили раз навсегда рассчитаться со своими противниками. Палисси, несмотря на охранные грамоты, выданные ему губернатором Аквитании, герцогом Монпансье, был арестован и уведен в тюрьму в Бордо. Тогда Анн-де-Монморанси выступил открыто на защиту своего любимца, использовал свое влияние на королеву-мать, которая "как всякая Медичи, любила искусство", и добился его освобождения.
Одновременно Палисси было пожаловано звание "королевского изобретателя сельской глины" (Inventeur des rustiques figulines du roi), которое впредь должно было его оградить от подобных преследований. Палисси, однако, предпочел не возвращаться более в Сент, связанный для него с такими тяжелыми воспоминаниями, и поселился в Ла-Рошеле, где он издал свой первый печатный труд под длиннейшем заглавием, которое мы приведем полностью, так как, с одной стороны, оно дает нам понятие о разносторонности автора, а с другой - является любопытным бытовым документом.
Заглавие гласит: "Действительное средство, благодаря которому все жители Франции могут увеличить и умножить свое состояние. А также те, которые не имеют никаких научных познаний, смогут научиться философии, необходимой всем обитателям земли. А также книга эта содержит рисунок сада, представляющий столь же приятное, как и полезное изобретение. А также рисунок и план защищенного и совершенно неприступного города. Изложено мастером Бернаром Палисси из города Сэнта, керамистом и изобретателем "сельской глины" короля и герцога Монморанси, пэра и коннетабля Франции. Ла-Рошель, в типографии Бартелеми Бертона, 1563 год".
Титульный лист этой книги, с столь странным и нелишенным характера саморекламы заглавием, украшен виньеткой и девизом, выбранным, по всей вероятности, самим автором: "Бедность мешает преуспевать выдающимся умам". Особенно интересно в его книге описание "Усладительного сада" (Jardin delectable), в котором Палисси точно предвозвещает полные настроения и укромной прелести сады XVIII века, на фоне которых разыгрался апофеоз старой Франции. Вообще, устройство садов чрезвычайно интересовало Палисси, страстно любившего природу, в чем сказывается его причастность к эпохе Возрождения, как бы вновь открывшей людям глаза на красоту мира божьего.
В качестве садового архитектора Палисси прославился устройством особого рода гротов. Гроты Палисси представляли маленькие пещеры в искусственных скалах, покрытых мхом и растениями, среди которых скользят и извиваются, блестя на солнце, змеи, ящерицы, ужи, разное другое зверье, при чем все, и скалы, и растения, и пресмыкающиеся были исполнены из блестящей глазированной глины. Мода на гроты пришла во Францию из Италии. Гроты служили целью прогулок, а также для разыгрывания довольно невинных фарсов. Когда гости входили в грот, хозяин нажимал потайной рычаг и все присутствующие поливались дождем. Спеша уйти от обильно льющейся на них воды, гости толкались в узких дверях, что также подавало повод к веселым шуткам. В таком виде гроты просуществовали довольно долго, особенно в провинции, пока в XVIII веке их не вытеснила мода на "естественное".
Первый такой грот был выстроен Палисси для коннетабля Монморанси в саду Экуанского замка. Для самого дворца Палисси исполнил живописные стекла и изразцы для полов и стен, к безграничному сожалению уничтоженные при Наполеоне I и замененные новыми, украшенными монограммой императора. Такие гроты были сооружены Палисси и при целом ряде других замков, но все они, как и Экуанский, исчезли бесследно.
В 1565 году король Карл IX с своей матерью Екатериной Медичи посетил юг Франции. Во время этого высочайшего путешествия Палисси был представлен королеве-матери, которая ознакомилась с его "сельской глиной". В следующем году королева вызвала мастера в Париж, где ему была поручена постройка грота, по образцу Экуанского, в саду возводившегося по планам Филибера де-Лорма Тюильерийского замка. Палисси переселился в Париж в конце 1566 года или в самом начале 1567 года. Во дворе Тюильери ему была устроена мастерская, откуда и его прозвище "мастера Бернара Тюильерийского" (maître Bernard des Tuileries). Знаменитый грот Екатерины Медичи, упоминаемый во многих документах конца XVI века, ныне более не существует. Жалкие остатки его были найдены в 1855 г., во время рытья траншей для прокладки водопроводных труб. Место мастерской было открыто в 1865 году в нескольких шагах от Триумфальной арки на "площади Карусели".
Близость ко двору спасла, очевидно, Палисси в страшную Варфоломеевскую ночь (1572 г.), во время которой погибли почти все его единоверцы и в том числе гениальный скульптор Ж. Гужон. Попав из глухой провинции в столицу, в кипучий центр духовной и культурной жизни страны, Палисси все больше и больше стал увлекаться ученой и общественной деятельностью и с новым жаром принялся за свои научные исследования. Он прочел в Париже 12 публичных лекций, которые имели шумный успех и которые он издал в печатном виде в 1580 году. Упоминая об этих лекциях в своих мемуарах, Палисси не забывает сообщить, что об'явления о них были расклеены "на всех углах". Зная заглавия его книг, мы легко можем себе представить и содержания этих об'явлений. В 1588 году при слабохарактерном Генрихе III Палисси был, все-таки, арестован, как кальвинист, и брошен в тюрьму, где он и скончался в 1590 году. Сохранился трогательный исторический анекдот, как Генрих III посетил старого мастера в тюрьме и предлагал ему свободу под условием перехода в католичество, но верный своим убеждениям восьмидесятилетний старец отказался, предпочитая смерть ренегатству.
В творчестве Палисси различаются три периода. К первому - периоду исканий и опытов - принадлежат фаянсы, покрытые так называемой "яшмовой эмалью", состоящей из цветов синего, зеленого и фиолетового. Тон эмалей необычайно глубокий, сочный и чистый. В этих ранних работах чувствуется совершенно определенно рука самого мастера. В последующие годы, постоянно отвлекаемый пропагандой различных научных и религиозных идей, Палисси, повидимому, все чаще и чаще полагался на своих помощников, наложивших очень скоро на изделия его мастерской мертвящую печать фабричного производства.
Ко второму периоду, совпадающему с расцветом творческих сил мастера, принадлежат так называемые сельские глиняные изделия (rustiques figulines). Это преимущественно большие неглубокие, всегда овальной формы, блюда и тарелки с широкими прямыми краями. Поверхность предмета представляет обыкновенно реку, руслом которой служит галтель на дне блюда. Средняя, слегка выдающаяся, часть является как бы островком, на котором предательски спокойно, точно греясь на солнце, спит змея. В реке плавают рыбы и лягушки, и на борту среди разбросанных веток, ракушек и камушков ползают раки и скользят ящерицы. Блюда эти, исполненные в высоком рельефе и представляющие своего рода "натуралистические этюды", служили исключительно для украшений открытых буфетов, а быть может также, что вполне в духе того времени, ставились на стол с целью пугать гостей. И действительно, все эти пресмыкающиеся должны были производить на людей слабонервных довольно сильное впечатление. Кружки, бутыли и фляги с такого рода украшениями встречаются значительно реже.
Французский историк прикладных искусств Андрэ Поттьэ нашел относящийся к концу XVI века документ с описанием изготовления таких "сельских фаянсов". На оловянное блюдо наклеивались, посредством венецианского терпентина, листья, ракушки, окаменелости и т. п., составляющие обыкновенно фон композиций. Между ними прикреплялись посредством тонких нитей, продетых сквозь маленькие дырочки, сделанные в самом блюде, различные пресмыкающиеся, образующие главные декоративные мотивы. Затем, все это покрывалось тончайшим слоем гипса, при помощи которого приготовлялась и сама глиняная форма. Главная прелесть "сельской глины" состоит в удивительном искусстве, с которым передана природа в связи с богатым, красивыми поливами, и гармоничным сочетанием красок. Но чисто художественные достоинства этих изделий не особенно велики и прославили они имя Палисси скорее своей новизной, редкостью и оригинальностью и созданной любителями всего необычайного модой на них.
Третий период может быть назван парижским. Пребывание в столице внесло новую струю в творчество мастера. "Сельская глина" в Париже, повидимому, очень быстро приелась, и Палисси пришлось изменить свой довольно однообразный художественный репертуар, состоящий все из тех же ящериц, змей, саламандр, лягушек и т. п. И вот мы видим, что натуралистические элементы начинают уступать место с одной стороны геометрическому и растительному орнаменту, а с другой стороны - фигурным изображениям. К первой серии принадлежат прелестные ажурные корзиночки и блюда и тарелки с широкими бортами, снабженными небольшими углублениями, предназначавшимися для разных пряностей, употреблявшихся в те времена в большом количестве. Что касается фигурных блюд, то для их изготовления Палисси совершенно очевидно не доставало соответствующей художественной подготовки. Большинство из них исполнено при помощи гипсовых слепков с металлической чеканной посуды. Это своего рода глиняные копии знаменитых оригиналов, доступных лишь немногим. Очень часто Палисси пользовался слепками с работ своего единоверца, оловянных дел мастера Франсуа Брио. Шедевр Брио - блюдо с аллегорической фигурой Воздержанности - копировалось в мастерской Палисси бесконечное количество раз. Кроме того, Палисси пользовался специально для него изготовленными различными художниками барельефами, представляющими библейские и мифологические сцены, которые он воспроизводил в глине и покрывал разноцветными поливами. С чисто керамической точки зрения фигурные блюда стоят ниже изделий второго периода. Красочная палитра их эмалей беднее, тусклее, и очень часто появляется на них какой-то грязновато-мутный тон.
Работы Палисси пользовались в Париже большим успехом и раскупались в огромном количестве. После смерти Екатерины Медичи в ее инвентаре значилось до 180 его произведений.
Любопытно отметить, что Палисси не оказал никакого влияния на дальнейшее развитие французской керамики, хотя само производство продолжалось еще долго после его смерти, прежде всего, его двумя сыновьями - Николя и Матюрином, имена которых встречаются рядом с именем их отца в счетах королевы-матери. Единственным исключением является фабрика Авон близ Фонтенебло, на которой изготовлялись глиняные фигурки, покрытые эмалями, совершенно такого же вида и состава, как поливы Палисси. Геруард, лейб-медик Людовика XIII, тогда еще младенца, день за днем отмечавший жизнь будущего короля, очень часто упоминает, во время пребывания двора в Фонтенебло, прогулки дофина и его сестры в Авон, где дети покупали "маленькие глиняные фигурки" (petits marmousets de poterie).
24-го апреля 1608 года Геруард записывает: "Сегодня прибыла в Фонтенебло герцогиня Монпансье навестить маленького герцога Орлеанского и привела свою дочь, трехлетнюю девочку. Принц обнял ее и подарил ей маленькую глиняную кормилицу, которую он держал в руках". Фигура этой Авонской кормилицы дошла до нас в нескольких экземплярах, при чем одна из них находится в Эрмитаже. Большой популярностью пользовалась, имеющаяся во многих музеях и частных собраниях группа, представляющая мальчика, несущего в фартуке щенят и преследуемого сукой (один экземпляр также в Эрмитаже). Среди других многочисленных и очень милых групп и статуэток Авона часто встречаются различные музыканты.
Изделия Палисси снова вошли в моду в середине прошлого столетия в эпоху романтизма, когда особенно увлекались его биографией, в которой легенды о поисках разноцветных эмалей сочетались с документально подтвержденными сведениями о деятельности Палисси в качестве религиозного борца и об его трагической кончине в темнице. Усиленный спрос на его фаянсы вызвал, как это обыкновенно бывает, и подражательное производство. Открылись две мастерския, одна в Париже - Пуля, а другая в Туре - Ависсо, которые стали с действительно изумительным совершенством подражать работам Палисси. Единственным более или менее надежным отличительным признаком парижских имитаций середины XIX века от оригиналов XVI века служит их сравнительно легкий вес. Много имитаций или подделок - провести здесь границу довольно трудно - вышли также из парижской мастерской Корплэ, известной, главным образом, по части реставрации эмалей.
Хорошие собрания приписываемых Палисси фаянсов и статуэток Авона имеются в Эрмитаже и в Шуваловском собрании."
http://okeramike.ru/books/item/f00/s00/z0000006/st029.shtml