Леплю и предаюсь воспоминаниям (часть 2)
Потом мы переехали из этого тихого и малолюдного места, которое тогда было еще Подмосковьем. С 8 до 18 лет я жила на улице с романтическим названием "Мазутный проезд", который потом переименовали в улицу Павла Корчагина. Это была далекая окраина. Дом наш серого кирпича, восьмиэтажный стоял буквой " Г ", окно большой комнаты было с внутренней стороны короткой перекладины этой буквы, выходило во двор. По вечерам в хорошую погоду во дворе кипела жизнь.
Стол с двумя лавками занимали мужики, стучавшие домино. У подъезда на лавочке и вынесенных из дома стульях сидел "рентген"- женщины почтенного возраста, которые осматривали всех проходящих парами, девушек, нарядно одетых-особенно критично, знали, кто к кому идет и, вообще, следили за нравственностью жильцов и особенно молодежи. В песочнице возилась малышня и девочки постарше, которые играли с ними. На асфальте перед подъездами девчонки прыгали через веревочку, играли в классики, лапту, мяч , попозже появился бадминтон. Мальчишки носились ватагами, у них были свои, военные в основном, игры, иногда играли вместе с девчонками, но недолго. Кто-нибудь открывал окно, ставил на подоконник проигрыватель и на весь двор пел Робертино Лоретти:"Джамайка..." или звучала модная:"Марина, Марина, Марина...", потом был "Черный кот" и другие. У каждого подъезда была своя компания, в некоторые не пускали, другие были гостеприимны, многие из одной школы, класса. На веревках сохло белье, выходили хозяйки с тазиками, снимали его и укладывали в тазы, а прищепки нацепляли на веревку на шее. Подальше от белья выколачивали половики или верхнюю одежду. Песочницы, турники, столы для домино были во всех дворах, иногда сетка волейбольная или столб в кольцом для мяча, там толпились ребята постарше. Как много народу бывало вечерами во дворах! В мае все, как сумасшедшие, гонялись за майскими жуками, запихивали их в спичечные коробки, где они подолгу скреблись. Машин во дворе можно было сосчитать по пальцам одной руки, собак тоже было очень мало. Зато нередки были голубятни. Между новыми восьмиэтажками стояли двухэтажные бараки, которыми отапливались печами. И рядами тянулись за бараками сараи для дров, вот на этих сараях и строили голубятни. Или это были высокие сооружения во дворе, оттуда часто слышался веселый переливчатый свист, когда гоняли голубей. Это было чисто мужское занятие, там всегда стояла компания парней, мужчин и ребятня крутилась между ними.
Перед нашим подъездом был небольшой прямоугольный пустырь, заросший лебедой, клоповником, закиданый мусором, его наискосок пресекала тропа к автобусной остановке. Если смотреть от поъезда, то в правом углу пустыря был виден маленький деревенский домик с огородом и садом, окруженный высоким забором, у которого бурно росла бузина. На левом краю росло несколько старых яблонь, под ними был стол с двумя лавками. Еще левее был какойто высокий побеленный забор, у которого зимой наметало здоровые сугробы, в них мы с братом рыли пещеры и сидели там с огарком свечи вечерами-играли во что-то. Снег был плотный, хорошо было вырезать из него кирпичи. А зимы все были снежные и холодные, оттепелей было мало и обидно было, когда они приходились на каникулы.
Все свободное время, особенно в младших классах мы бегали во дворе, после школы учили уроки и гулять. Или наоборот-сначала гуляли, потом уроки. Иногда ходили по кварталу. С одной стороны его ограничивал Мазутный проезд, через него запрещали нам переходить, а там было весьма притягательное место, называемое нефтебаза. За высоким забором из металлических прутьев стояли алюминивые огромные цилиндры, говорили, что с бензином или керосином, а может и с мазутом, в честь которого был назван проезд, между ними рос яблоневый сад. Ворота всегда были на замке, но были дырки и подкопы. Весной яблони расцветали, трава, по которой никто не ходил, разрасталась, одуванчики цвели сплошным ковром. В шестом классе мы играли там в войну, это была очень увлекательная игра с мальчишками, они наделали деревянных ножей, а я одному из них сшила ножны. Мы строились в ряд, командир отдавал приказ, потом мы прятались в каких-то канавах, пролезли через подкоп на территорию нефтебазы, но далеко туда забираться побаивались.
Прямо перед подъездом через пустырь было издательство "Мир", на его территории жили подружки, с которыми мы лазили в котлован за разноцветным песком, за что получили взбучку.
С третьей стороны квартала была железная дорога, станция "Маленковская", за не й простирался парк "Сокольники", то есть просто лес, два пруда с пляжами и лодками, небольшое болотце. Лазили,конечно, везде, несмотря на запреты, но ватагой и далеко не забирались.
Четвертую сторону квартала ограничивала какая-то улица. Гуляли на свежем тогда еще воздухе, постоянно во что-то играли. Фильмов было мало, их знали почти наизусть, разыгрывать из них сцены было любимейшем занятием. Один раз старшие девочки пригласили нас в свою игру, им нужен был паровоз, под который бросилась Анна Каренина. Мы построились цепочкой, взяли друг друга за локти, двигали ими по кругу, гудели и пыхтели. Дома мы с братом играли в известный фильм: я запиралась в ванне, он стучал в дверь и спрашивал:"У вас продается славянский шкаф с тумбочкой?" Я отвечала:"Шкаф продан..." , далее по тексту. Потом менялись ролями. И так целый вечер.
Телевизор ,тот самый КВН с экраном примерно с почтовую открытку, перед которым стояла выпуклая стеклянная линза, заполненная дисциллированной водой, работал только вечером часов с 6-и до 12, по праздникам бывали и днем передачи-парад и демонстрация с Красной площади, съезд партии и т.д. В детское время шли мультики, один-два за раз, один фильм за вечер. В воскресенье раньше начиналось вещание, были детские фильмы. Фильм по телеку-это было событие, смотрели все, особенно новый. А радио у всех работало тихо целый день на кухне, там было много детских передач, спектаклей. Было две библиотеки-в школе и районная, дома шкаф с книгами, журнал "Пионер" и газета "Пионерская правда". Главное-мы умели сами себя развлекать и скучно нам не было.
(Окончание)