Выступление президента НАРЦ Юрия Васильевича Крупнова на Госсовете 17.06.15 г.
Блестящее выступление президента Национальной ассоциации реабилитационных центров Юрия Крупнова:
Стенограмма доклада:
Ю.Крупнов: Крупнов Юрий Васильевич, президент Национальной ассоциации реабилитационных центров.
Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Я представляю ассоциацию, которая была создана два года назад, когда мы увидели, то есть ведущие реабилитационные центры, что государство стало поворачиваться к нам. Надо честно, на мой взгляд, сказать, что буквально ещё 5 лет назад все жили параллельной жизнью, отсюда и масса всяческих проблем с нынешним сектором реабилитации в некоммерческой сфере. Но государство только сейчас стало разворачиваться к нам, и мы очень надеемся, что это уже окончательный тренд.
Вы сказали, что в 2011 году были приняты серьёзные поручения на президиуме Госсовета, и они не в полной степени реализуются. Я хотел бы кратко сказать, почему, с моей точки зрения, это происходит.
Первый пункт. Мне кажется, есть всё‑таки недооценка некоммерческого сектора. Так сложилось, что в России за эти 25 лет некоммерческий сектор не просто играет важную роль, а по сути, без всяких преувеличений, 99 и более процентов всех реабилитационных центров в сфере реабилитации наркозависимых - это некоммерческий сектор. Поэтому полностью соглашаюсь с Вами, что надо включить в национальную систему НКО, и не просто включить, а сделать опорой.
В данном случае полностью мы видим поддержку со стороны ФСКН и Минздрава, но, к сожалению, не все ведомства считают, что некоммерческий сектор - это не то что опора, а вообще то, о чём серьёзно говорить. Всем очень хотелось бы, как я понимаю, вот этим отдельным ведомствам, строить большое количество государственных, казённых учреждений на огромные сотни миллиардов рублей вместо того, чтобы поддерживать локальными, точечными инвестициями существующие уже организации - естественно, те, которые доказали свою эффективность.
И в этом плане, Владимир Владимирович, вызывает некоторое недоумение, прошу прощения, может быть, чуть резко скажу, но вызывает недоумение: понимаете, мы сегодня собрались, сегодня июнь 2015 года, а 15 апреля прошлого года Правительством уже была принята подпрограмма комплексной реабилитации - если это не план, то есть то, что Правительство утвердило по всем мероприятиям до 2020 года, то, что тогда называть планом? Вопрос‑то в том, что ничего не финансируется.
Когда Максим Анатольевич совершенно справедливо - надеюсь, мы будем работать по этому направлению, у нас же есть центр индивидуальных программ реабилитации, нам нужно делать индивидуальные программы реабилитации как технологию, нам нужно выходить на сертификаты. Я прошу прощения, это всё заложено решением Правительства Российской Федерации 15 апреля предыдущего года. Мы уже за этот год, то есть мы, например, работаем по индивидуальным программам - я прошу прощения, не хочется говорить слово «побираясь», но скажем более культурно и корректно - привлекая спонсоров. Возникает вопрос: это только проблема некоммерческого сектора? Мы, например, работаем не с теми, кто может оплатить даже 30 тысяч рублей в месяц. К сожалению, огромное количество нашего населения просто не идёт ни в какую реабилитацию, помимо всех других пунктов, из‑за того, что нет финансирования.
И кратко соответственно ещё три пункта, почему плохо идёт. Мне кажется, отсутствует понимание, что социальная реабилитация - совершенно автономный сектор, хотя Вероника Игоревна и поддерживает нас, и зафиксировала это. Ведь надо понимать, допустим, что навязываемая нам метадоновая заместительная терапия, о чём Ирина Анатольевна сказала, в общем‑то, исходит из чего: хорошо, есть наркоман; чтобы было меньше от него вреда, давайте ему будем метадончика давать по небольшой чарочке. Через полгода, я прошу прощения за эти слова, человек превратится, до этого частично разрушенный, в полностью разрушенного человека и не представляет общественного вреда.
Но наш подход, российский, совсем другой - у нас другие ценности: мы не можем бросать этих людей. И в этом плане я хотел бы сказать, что в существующей демографической ситуации, в условиях малодетности и малолюдности (Вы первый, кто это громко и ясно сказал ещё 15 лет назад), в этой сложной демографической ситуации у нас нет в стране лишних людей. Мы должны бороться за каждого человека, мы его должны обратно возвращать в социум. Время, эпоха одноразовых людей, когда передовик, уголовник, бандит, больной, здоровый, - всё это закончилось. Люди постоянно на протяжении жизни попадают во всякие ситуации, но мы должны за них бороться - и тем более в существующей международной, прошу прощения, ситуации, когда нам каждый человек дорог, и в ситуации экономической.
Третий момент. Мне кажется, совершенно неправильный взгляд у нас, который пошёл из системы ФСИН (где у нас, насколько я знаю, даже по официальным цифрам, только 24 процента осуждённых имеют возможность зарабатывать деньги и работать, остальные - безработные), у нас пошёл взгляд такой, что реабилитация - это мы берём человека, так сказать, под белые ручки, кормим его, поим, да ещё за счёт государства.
Но это безумие: люди должны работать, должен быть реабилитационный труд. У нас огромное количество проблем в стране по этому направлению. Они готовы работать - давайте посмотрим на это, как на позитивный человеческий ресурс, на людей, которых мы возвращаем в общество и которые решают задачи и обороны в дальнейшем и как минимум экономики.
В этом плане я хотел бы сказать, что это не просто отбросы общества. Масса людей, которые прошли реабилитацию (они, кстати, руководят некоммерческими центрами часто), - это люди, прошу прощения, где за битого двух не битых можно дать. Это люди с выраженной социальной миссией, эти люди - лучшая часть нашего российского общества.
В этом смысле, мне кажется, даже иногда происходит наоборот, что государство где‑то отстаёт, а мы готовы предложить государству идеологию развития, построенную на тех людях, которые прошли, с одной стороны, страшнейший этап в своей жизни, а с другой стороны - вышли и служат нашей России, нашему государству.
И последний момент. Мне кажется, тоже как‑то непонятно, вот 5 лет назад были приняты решения на предыдущем президиуме Госсовета. Но до сих пор непонятно, кто, прошу прощения, опять же за это некорректное слово, хозяин в этой сфере, какой государственный орган администрирует эту проблему.
Прежде чем нас контролировать, как вот правильно сегодня говорится, это абсолютно правильно, но прежде чем контролировать, надо выстроить какие‑то отношения с некоммерческим сектором. И в этом смысле давайте всё‑таки ФСКН, раз они взвалили на себя 5 лет назад. По сути, мне в этом смысле кажется позиция такая, что все очень правильно всё делают, но никто не хочет этим заниматься, - ФСКН хочет. Ну пусть занимается. Дайте нам государственный орган. В дальнейшем, как мне кажется, нас всё равно жизнь заставит создать национальное агентство по реабилитации, я не говорю - сейчас, но давайте ФСКН займётся не только в плане абстрактной координации, а конкретной нормативно-правовой выработкой политики и так далее.
И в этом плане хочу сказать, Владимир Владимирович, и поблагодарить Вас и всех коллег, потому что, на мой взгляд, это обсуждение прорывное. Всё‑таки 5 лет назад на президиуме Госсовета были более сложно, поставлены эти проблемы, более, так сказать, размыто, а сейчас вопрос идёт о том, будем мы бороться за оступившихся наших сограждан, будем мы создавать национальную систему социальной, прежде всего, - не медицинской - реабилитации, либо мы далее, уже пройдя 25 лет после развала СССР, к сожалению, ни к чему не придём.
И в этой связи предлагаю два следующие года, 2016-й и 2017-й, сделать такой двухлеткой антинаркотической консолидации в стране, потому что через муниципальные антинаркотические комиссии, через регионы (большинство прекрасно работают - регионы, прекрасные региональные антинаркотические комиссии), сегодня основная государственная поддержка идёт через регионы, то есть в этом смысле есть колоссальный опыт. Давайте эти два года сделаем очень серьёзной мобилизацией и государства, и общества. Мы готовы представить все необходимые предложения.
Мне кажется, пора кончать с этим как бы всесилием наркомании, с разговорами о том, как некоторые специалисты говорят, что в Америке в три раза ещё хуже, нам ещё есть куда расти с наркоманией. Нам некуда расти. Мы должны, мне кажется, ставить в том числе, прошу прощения, некие «экстремистские» (в кавычках, конечно, говорю) задачи: нам наркоманию надо ликвидировать как класс. Понятно, что не на 100 процентов, но хотя бы существенно сократить. Без постановки такой задачи, а для этого нужна социальная реабилитация, мне кажется, через пять лет мы будем во многом задавать вопрос, почему через пять лет не выполнены поручения 2015 года.
Спасибо.
Полная запись Госсовета:
Click to view Стенограмма доклада:
Ю.Крупнов: Крупнов Юрий Васильевич, президент Национальной ассоциации реабилитационных центров.
Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!
Я представляю ассоциацию, которая была создана два года назад, когда мы увидели, то есть ведущие реабилитационные центры, что государство стало поворачиваться к нам. Надо честно, на мой взгляд, сказать, что буквально ещё 5 лет назад все жили параллельной жизнью, отсюда и масса всяческих проблем с нынешним сектором реабилитации в некоммерческой сфере. Но государство только сейчас стало разворачиваться к нам, и мы очень надеемся, что это уже окончательный тренд.
Вы сказали, что в 2011 году были приняты серьёзные поручения на президиуме Госсовета, и они не в полной степени реализуются. Я хотел бы кратко сказать, почему, с моей точки зрения, это происходит.
Первый пункт. Мне кажется, есть всё‑таки недооценка некоммерческого сектора. Так сложилось, что в России за эти 25 лет некоммерческий сектор не просто играет важную роль, а по сути, без всяких преувеличений, 99 и более процентов всех реабилитационных центров в сфере реабилитации наркозависимых - это некоммерческий сектор. Поэтому полностью соглашаюсь с Вами, что надо включить в национальную систему НКО, и не просто включить, а сделать опорой.
В данном случае полностью мы видим поддержку со стороны ФСКН и Минздрава, но, к сожалению, не все ведомства считают, что некоммерческий сектор - это не то что опора, а вообще то, о чём серьёзно говорить. Всем очень хотелось бы, как я понимаю, вот этим отдельным ведомствам, строить большое количество государственных, казённых учреждений на огромные сотни миллиардов рублей вместо того, чтобы поддерживать локальными, точечными инвестициями существующие уже организации - естественно, те, которые доказали свою эффективность.
И в этом плане, Владимир Владимирович, вызывает некоторое недоумение, прошу прощения, может быть, чуть резко скажу, но вызывает недоумение: понимаете, мы сегодня собрались, сегодня июнь 2015 года, а 15 апреля прошлого года Правительством уже была принята подпрограмма комплексной реабилитации - если это не план, то есть то, что Правительство утвердило по всем мероприятиям до 2020 года, то, что тогда называть планом? Вопрос‑то в том, что ничего не финансируется.
Когда Максим Анатольевич совершенно справедливо - надеюсь, мы будем работать по этому направлению, у нас же есть центр индивидуальных программ реабилитации, нам нужно делать индивидуальные программы реабилитации как технологию, нам нужно выходить на сертификаты. Я прошу прощения, это всё заложено решением Правительства Российской Федерации 15 апреля предыдущего года. Мы уже за этот год, то есть мы, например, работаем по индивидуальным программам - я прошу прощения, не хочется говорить слово «побираясь», но скажем более культурно и корректно - привлекая спонсоров. Возникает вопрос: это только проблема некоммерческого сектора? Мы, например, работаем не с теми, кто может оплатить даже 30 тысяч рублей в месяц. К сожалению, огромное количество нашего населения просто не идёт ни в какую реабилитацию, помимо всех других пунктов, из‑за того, что нет финансирования.
И кратко соответственно ещё три пункта, почему плохо идёт. Мне кажется, отсутствует понимание, что социальная реабилитация - совершенно автономный сектор, хотя Вероника Игоревна и поддерживает нас, и зафиксировала это. Ведь надо понимать, допустим, что навязываемая нам метадоновая заместительная терапия, о чём Ирина Анатольевна сказала, в общем‑то, исходит из чего: хорошо, есть наркоман; чтобы было меньше от него вреда, давайте ему будем метадончика давать по небольшой чарочке. Через полгода, я прошу прощения за эти слова, человек превратится, до этого частично разрушенный, в полностью разрушенного человека и не представляет общественного вреда.
Но наш подход, российский, совсем другой - у нас другие ценности: мы не можем бросать этих людей. И в этом плане я хотел бы сказать, что в существующей демографической ситуации, в условиях малодетности и малолюдности (Вы первый, кто это громко и ясно сказал ещё 15 лет назад), в этой сложной демографической ситуации у нас нет в стране лишних людей. Мы должны бороться за каждого человека, мы его должны обратно возвращать в социум. Время, эпоха одноразовых людей, когда передовик, уголовник, бандит, больной, здоровый, - всё это закончилось. Люди постоянно на протяжении жизни попадают во всякие ситуации, но мы должны за них бороться - и тем более в существующей международной, прошу прощения, ситуации, когда нам каждый человек дорог, и в ситуации экономической.
Третий момент. Мне кажется, совершенно неправильный взгляд у нас, который пошёл из системы ФСИН (где у нас, насколько я знаю, даже по официальным цифрам, только 24 процента осуждённых имеют возможность зарабатывать деньги и работать, остальные - безработные), у нас пошёл взгляд такой, что реабилитация - это мы берём человека, так сказать, под белые ручки, кормим его, поим, да ещё за счёт государства.
Но это безумие: люди должны работать, должен быть реабилитационный труд. У нас огромное количество проблем в стране по этому направлению. Они готовы работать - давайте посмотрим на это, как на позитивный человеческий ресурс, на людей, которых мы возвращаем в общество и которые решают задачи и обороны в дальнейшем и как минимум экономики.
В этом плане я хотел бы сказать, что это не просто отбросы общества. Масса людей, которые прошли реабилитацию (они, кстати, руководят некоммерческими центрами часто), - это люди, прошу прощения, где за битого двух не битых можно дать. Это люди с выраженной социальной миссией, эти люди - лучшая часть нашего российского общества.
В этом смысле, мне кажется, даже иногда происходит наоборот, что государство где‑то отстаёт, а мы готовы предложить государству идеологию развития, построенную на тех людях, которые прошли, с одной стороны, страшнейший этап в своей жизни, а с другой стороны - вышли и служат нашей России, нашему государству.
И последний момент. Мне кажется, тоже как‑то непонятно, вот 5 лет назад были приняты решения на предыдущем президиуме Госсовета. Но до сих пор непонятно, кто, прошу прощения, опять же за это некорректное слово, хозяин в этой сфере, какой государственный орган администрирует эту проблему.
Прежде чем нас контролировать, как вот правильно сегодня говорится, это абсолютно правильно, но прежде чем контролировать, надо выстроить какие‑то отношения с некоммерческим сектором. И в этом смысле давайте всё‑таки ФСКН, раз они взвалили на себя 5 лет назад. По сути, мне в этом смысле кажется позиция такая, что все очень правильно всё делают, но никто не хочет этим заниматься, - ФСКН хочет. Ну пусть занимается. Дайте нам государственный орган. В дальнейшем, как мне кажется, нас всё равно жизнь заставит создать национальное агентство по реабилитации, я не говорю - сейчас, но давайте ФСКН займётся не только в плане абстрактной координации, а конкретной нормативно-правовой выработкой политики и так далее.
И в этом плане хочу сказать, Владимир Владимирович, и поблагодарить Вас и всех коллег, потому что, на мой взгляд, это обсуждение прорывное. Всё‑таки 5 лет назад на президиуме Госсовета были более сложно, поставлены эти проблемы, более, так сказать, размыто, а сейчас вопрос идёт о том, будем мы бороться за оступившихся наших сограждан, будем мы создавать национальную систему социальной, прежде всего, - не медицинской - реабилитации, либо мы далее, уже пройдя 25 лет после развала СССР, к сожалению, ни к чему не придём.
И в этой связи предлагаю два следующие года, 2016-й и 2017-й, сделать такой двухлеткой антинаркотической консолидации в стране, потому что через муниципальные антинаркотические комиссии, через регионы (большинство прекрасно работают - регионы, прекрасные региональные антинаркотические комиссии), сегодня основная государственная поддержка идёт через регионы, то есть в этом смысле есть колоссальный опыт. Давайте эти два года сделаем очень серьёзной мобилизацией и государства, и общества. Мы готовы представить все необходимые предложения.
Мне кажется, пора кончать с этим как бы всесилием наркомании, с разговорами о том, как некоторые специалисты говорят, что в Америке в три раза ещё хуже, нам ещё есть куда расти с наркоманией. Нам некуда расти. Мы должны, мне кажется, ставить в том числе, прошу прощения, некие «экстремистские» (в кавычках, конечно, говорю) задачи: нам наркоманию надо ликвидировать как класс. Понятно, что не на 100 процентов, но хотя бы существенно сократить. Без постановки такой задачи, а для этого нужна социальная реабилитация, мне кажется, через пять лет мы будем во многом задавать вопрос, почему через пять лет не выполнены поручения 2015 года.
Спасибо.
Полная запись Госсовета: