Врут, что окно в Европу прорубил Петр I. И окно, и дверь в Европу для России прорубил Владимир Ульянов Ленин.
Собственно, только после 1917 года Россия стала считаться полноценной европейской державой. И дело не только в сумасшедшем экономическом рывке 30-х, выведшем СССР на второе место в мире по объему промышленного производства. И не в ликвидации неграмотности, и даже не в темпах урбанизации.
По традициям европоцентризма собственно европейскими (цивилизациообразующими) странами являются только субъекты истории, страны, имеющие свои сверхзадачи и способные для их достижения на сверхусилия.
Россия, традиционно воевавшая за чужие интересы и, как правило, не на той стороне, на которой бы следовало, «опущенная» в 1854-м и 1905-м годах, воспринималась примерно как Турция. Больной человек Европы, позор Европы и т.п.
Всё изменилось, когда Россия приступила к реализации своего сверхпроекта - создания нового человека и построения рая на земле. Где не было бы ни грека, ни иудея, ни мужчины, ни женщины. Где бы львы и ягнята мирно сидели бы на изумрудном лужке возле кисельного берега.
С ужасом и замиранием сердца следил Ветхий Мир за реализацией этого проекта.
Чтобы не потерять всё, Ветхий Мир согласился признать людьми живые придатки к станкам (поверьте, они и теперь именно так и рассматривают тех, кто за них работает).
Согласился даже, чтоб не дразнить гусей, признать Новый Мир (хотя война ни на секунду не прекращалась - интервенция, экономическая блокада, Великая Отечественная война, бесконечные малые войны, холодная война, гонка вооружений).
Пожалуй то, что сейчас Ветхий Мир имеет более-менее человеческое лицо - целиком заслуга великого российского цивилизационного проекта под название Великая Октябрьская Социалистическая Революция.
Проект погиб, поднасрал таки богоносец. Сейчас существование России начисто лишено смыла. Смысл жизни в самой жизни - твердят суслики и бессмысленно моргают.
Русский народ вымирает и вырождается не потому, что плохо живем или что вокруг всё заполонили лица не той национальности. Нет. Он вымирает оттого, что лишился смысла, лишился исторической перспективы и буквально нутром ощущает неизбежный бесславный финал.
Близость «тепловой смерти» нации просто заставляет искать новые формы (каковыми были та же французская Директория и российские Советы), ступать на неизведанные пути, решаться на радикальные средства.
И если Россия исчерпала лимит на Революции - она погибла.