Элиты Урала
Двойной портрет на фоне плоскогорья
Евгений Ройзман и Аксана Панова заняли постоянное место в информационной картине ежедневности, хотя, на взгляд из Москвы и из Ёбурга (так сокращенно и между собой называют город его обитатели), картина эта сильно различается
Вал сообщений о том, что в фонде «Город без наркотиков» прошли обыски, а правоохранительные органы уже влезли в больницу, чтобы проверить сведения о беременности Аксаны (а может вам еще экспертизу, от кого, господа офицеры?), целостного видения не создает. Калейдоскоп из сообщений «информагентств» лжив абсолютно: здесь уже нельзя различить, где правда, а где ложь, и получается, что все - ложь. И мы возвращаемся к дедовской интуиции, к детской игре в «веришь - не веришь», где надо в первую голову попытаться понять (с усилием), кто эти люди «по жизни».
Если тут и можно что-то считать документом, так это не протоколы обысков (в ходе которых можно кому угодно подложить что угодно), а опубликованные стихи Евгения Ройзмана, написанные им «задолго до», в конце восьмидесятых, например:
«Коршун чертит круги Над моей страной / Вьюга злая поет, я не верю в победу/ Жду беды, и беда не обойдет стороной/ Итак, из этой страны я никуда не еду».
Много Ройзманов
Как рассказал мне Женя, решение баллотироваться в Госдуму он принял летом 2003 года на полу камеры ИВС, куда их, избитых, бросили вместе с закоперщиком «Города без наркотиков», бывшим героинщиком Дюшей (Кабановым). Это была первая атака на фонд со стороны так называемых правоохранительных органов. Дюша ему якобы сказал: «Ну все, надо тебе в Думу. Или в тюрьму». Ройзман зарегистрировался по одномандатному округу и был избран в Думу 4-го созыва.
Пожалуй, сцена выглядит слишком героической, возможно, правильнее ее видят те, кто говорит, что Ройзман и раньше собирался в Думу, а менты своим тупым, как обычно, наездом на фонд ему просто помогли. Женя не врет. Но он поэт, и этим все сказано. Зато через его приемные в Свердловской области за четыре годы депутатства прошло 13 тысяч людей, и им всем он старался помочь, чем мог. Это как раз можно проверить, отчеты есть. И следующая история тоже выглядит как строго документальная проза.
Дума 4-го созыва сама себе ампутировала одномандатные округа, а будущий председатель «Справедливой России» Сергей Миронов обратился к Ройзману и барду Александру Новикову (тоже моему старому знакомому, я о нем писал в 1990 году в «Комсомолке», когда он еще сидел в тюрьме под тогдашний политический заказ) с предложением укрепить в Свердловской области позиции «Партии жизни». Они и укрепили: до 23 процентов рейтинга по опросам, ведь популярность обоих зашкаливала. В Москве схватились за голову: договоренность-то была процентов на семь, ну на девять.
Ройзмана вызвал на Старую площадь сотрудник администрации президента, тоже родом с Урала, и предложил перейти в «Единою Россию», где Женя имел бы возможность заниматься своей борьбой с наркотиками сколько влезет. Но Ройзман сказал, что связан словом, которое дал Миронову. Земляк спросил: «Ты что, дурак? Он же тебя сольет». Женя якобы ответил, что тогда это будет на совести Миронова, а не его. Тут по форме опять слишком поэтично, но по сути-то верно, потому что Миронов их, действительно, «слил», вычеркнув из списков «Справедливой» перед самыми выборами 2007 года. Полуофициальная версия для прессы гласила, что они же оба судимые (в 80-х годах прошлого века).
На личной встрече (как утверждают мои источники) Миронов объяснил, что не смог их отстоять, выкрутили руки. Понятно, кто выкрутил. Для Понятно Кого эта версия о судимости как-то не очень канала. На Урале несудимого еще поди поищи, а в Совете Федерации и в Думе вообще много было таких, кого когда-то судили или кого еще надо будет судить. Поэтому для Понятно Кого была создана версия «уральского сепаратиста» Жени Ройзмана, от которой того аж корчит. А вот стихи, которые Понятно Кому вряд ли прочитали, но они, по правде, суть документальное подтверждение версии «уральского сепаратизма»:
«Империя не встанет на дыбы. / Империя скорее встанет раком. / Все видится отчетливо. Однако / Рабы все чешут скошенные лбы» (1988 год).
Так они друг друга и переплетают, эти версии: 1) Ройзмана - сепаратиста, 2) Ройзмана, имеющего, в самом деле, судимость в возрасте 17 лет, 3) Ройзмана, избивающего наркоманов, 4) эксплуатирующего рабский труд в реабилитационных центрах, 5) члена ОПГ «Уралмаш», 6) торгующего иконами, 7) то же самое, но героином, 8) «мачо», бабника и др. Самое интересное в том, что под каждой из этих версией есть какая-то почва, что не означает, однако, что это и есть правда о Евгении Ройзмане как об особом явлении Урала.
Женя вообще многолик, но не в смысле двуличности, а в смысле разнообразия: он и сам, по-моему, не в каждый момент понимает, кто он в данный момент такой. Их просто многовато. Каждый по отдельности более или менее понятен, а цельный Ройзман, собранный из клонов, понимается с трудом. Так ведь человека вообще осмыслить трудно. А если удобней не понимать, тогда (и так) как раз и получается миф общего пользования элит города Ёбурга.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Евгений Ройзман и Аксана Панова заняли постоянное место в информационной картине ежедневности, хотя, на взгляд из Москвы и из Ёбурга (так сокращенно и между собой называют город его обитатели), картина эта сильно различается
Вал сообщений о том, что в фонде «Город без наркотиков» прошли обыски, а правоохранительные органы уже влезли в больницу, чтобы проверить сведения о беременности Аксаны (а может вам еще экспертизу, от кого, господа офицеры?), целостного видения не создает. Калейдоскоп из сообщений «информагентств» лжив абсолютно: здесь уже нельзя различить, где правда, а где ложь, и получается, что все - ложь. И мы возвращаемся к дедовской интуиции, к детской игре в «веришь - не веришь», где надо в первую голову попытаться понять (с усилием), кто эти люди «по жизни».
Если тут и можно что-то считать документом, так это не протоколы обысков (в ходе которых можно кому угодно подложить что угодно), а опубликованные стихи Евгения Ройзмана, написанные им «задолго до», в конце восьмидесятых, например:
«Коршун чертит круги Над моей страной / Вьюга злая поет, я не верю в победу/ Жду беды, и беда не обойдет стороной/ Итак, из этой страны я никуда не еду».
Много Ройзманов
Как рассказал мне Женя, решение баллотироваться в Госдуму он принял летом 2003 года на полу камеры ИВС, куда их, избитых, бросили вместе с закоперщиком «Города без наркотиков», бывшим героинщиком Дюшей (Кабановым). Это была первая атака на фонд со стороны так называемых правоохранительных органов. Дюша ему якобы сказал: «Ну все, надо тебе в Думу. Или в тюрьму». Ройзман зарегистрировался по одномандатному округу и был избран в Думу 4-го созыва.
Пожалуй, сцена выглядит слишком героической, возможно, правильнее ее видят те, кто говорит, что Ройзман и раньше собирался в Думу, а менты своим тупым, как обычно, наездом на фонд ему просто помогли. Женя не врет. Но он поэт, и этим все сказано. Зато через его приемные в Свердловской области за четыре годы депутатства прошло 13 тысяч людей, и им всем он старался помочь, чем мог. Это как раз можно проверить, отчеты есть. И следующая история тоже выглядит как строго документальная проза.
Дума 4-го созыва сама себе ампутировала одномандатные округа, а будущий председатель «Справедливой России» Сергей Миронов обратился к Ройзману и барду Александру Новикову (тоже моему старому знакомому, я о нем писал в 1990 году в «Комсомолке», когда он еще сидел в тюрьме под тогдашний политический заказ) с предложением укрепить в Свердловской области позиции «Партии жизни». Они и укрепили: до 23 процентов рейтинга по опросам, ведь популярность обоих зашкаливала. В Москве схватились за голову: договоренность-то была процентов на семь, ну на девять.
Ройзмана вызвал на Старую площадь сотрудник администрации президента, тоже родом с Урала, и предложил перейти в «Единою Россию», где Женя имел бы возможность заниматься своей борьбой с наркотиками сколько влезет. Но Ройзман сказал, что связан словом, которое дал Миронову. Земляк спросил: «Ты что, дурак? Он же тебя сольет». Женя якобы ответил, что тогда это будет на совести Миронова, а не его. Тут по форме опять слишком поэтично, но по сути-то верно, потому что Миронов их, действительно, «слил», вычеркнув из списков «Справедливой» перед самыми выборами 2007 года. Полуофициальная версия для прессы гласила, что они же оба судимые (в 80-х годах прошлого века).
На личной встрече (как утверждают мои источники) Миронов объяснил, что не смог их отстоять, выкрутили руки. Понятно, кто выкрутил. Для Понятно Кого эта версия о судимости как-то не очень канала. На Урале несудимого еще поди поищи, а в Совете Федерации и в Думе вообще много было таких, кого когда-то судили или кого еще надо будет судить. Поэтому для Понятно Кого была создана версия «уральского сепаратиста» Жени Ройзмана, от которой того аж корчит. А вот стихи, которые Понятно Кому вряд ли прочитали, но они, по правде, суть документальное подтверждение версии «уральского сепаратизма»:
«Империя не встанет на дыбы. / Империя скорее встанет раком. / Все видится отчетливо. Однако / Рабы все чешут скошенные лбы» (1988 год).
Так они друг друга и переплетают, эти версии: 1) Ройзмана - сепаратиста, 2) Ройзмана, имеющего, в самом деле, судимость в возрасте 17 лет, 3) Ройзмана, избивающего наркоманов, 4) эксплуатирующего рабский труд в реабилитационных центрах, 5) члена ОПГ «Уралмаш», 6) торгующего иконами, 7) то же самое, но героином, 8) «мачо», бабника и др. Самое интересное в том, что под каждой из этих версией есть какая-то почва, что не означает, однако, что это и есть правда о Евгении Ройзмане как об особом явлении Урала.
Женя вообще многолик, но не в смысле двуличности, а в смысле разнообразия: он и сам, по-моему, не в каждый момент понимает, кто он в данный момент такой. Их просто многовато. Каждый по отдельности более или менее понятен, а цельный Ройзман, собранный из клонов, понимается с трудом. Так ведь человека вообще осмыслить трудно. А если удобней не понимать, тогда (и так) как раз и получается миф общего пользования элит города Ёбурга.
ПРОДОЛЖЕНИЕ