О влиянии больших величин на "маленького человека"
Вчера длинный перечень наград нашей редакции пополнился еще одной:
Вчера же доча автора этих строк отпраздновала уж какой по счету день рождения вдалеке от отца. И "Новая" к столь долгой разлуке имеет самое непосредственное отношение. Но ни грамма вины...
Насколько все в этом подлунном мире взаимосвязано, а то и предопределено, ваш покорный слуга всерьез задумался после ухода из жизни святой для меня женщины. Мама работала в ссылке вместе с Солженицыным. Сына ее некоторое время прятали именно там, где укрывался от шумихи высланный из СССР Александр Исаевич.
Мировая величина Солженицын и скромная сельская учительница Сергеева умерли не только в один день, но и час.
Вот и другая ярчайшая, по моему личному убеждению, "звезда" - "Новая газета" - в свое время не просто вошла в судьбу провинциального журналиста, но и кардинально поменяла ее. Правда, до того, как оказаться в столь почетном для автора этих строк списке,
пришлось уподобляться тому мышонку, что в крынке с молоком не опустил лапки, а сбил, таки, свой спасительный островок из маслица. Или, как изысканно обрисовано в фельетоне одного кубанского издания: "Сочинский щелкопер решился предать Родину ради того, чтобы купаться как сытый кот в густой германской сметане".
Дальше - отсюда
"...Подчиняясь инстинкту самосохранения и только потом жажде славы, начал я рассылать в большие столичные газеты самые громкие свои разоблачения. Наивно веря, что даже в нашей стране уровень огласки прямо пропорционален степени журналистской защищенности.
«Самотек» из провинции, он и есть «самотек». На неизвестного автора в лучшем случае реагировали два издания из каждых пяти. Вежливо обещали прислать своих спецкоров для перепроверки и возможного соавторства. А вот «Новая газета», поклон ей, сразу же принялась публиковать внештатника, внезапно вынырнувшего в районе Черного моря.
Тогда же познакомился я и с Юрой Щекочихиным, Царствие ему Небесное! После страшной и явно насильственной его кончины из немецкого «подполья» отправил я в интернет-пространство стон души под названием «Его хватало на всех. Только не на себя». И это была чистая правда. Юра очень тепло отнесся к новичку «газетного спецназа».
Так, во всяком случае, мне казалось и в процессе неформальных наших встреч дома, и на Красной поляне.
Он регулярно звонил потом в Адлер, поспособствовал моему выезду в Царское село, где состоялась учредительная конференция российских журналистов-расследователей.
Юра подсказал и насчет участия в республиканском конкурсе «Вопреки» имени Ларисы Юдиной. Как на первом, так и на втором состязании ваш автор умудрился непонятно каким образом победить.
В немалой степени, наверное, поспособствовали этому очерки о самозахвате сочинских пляжей. Сколько же «звездных» фамилий из Генеральной прокуратуры, МВД, Госдумы, разного уровня администраций и шоу-бизнеса оказались в списке застройщиков "дворцов-невидимок", что и по сей день остаются неприкосновенными! Хотя, в официальных документах вся эта роскошь значилась за каким-нибудь Пупкиным из села Барановка. Или за «пенсионерами-работягами с Крайнего Севера». Именно так окрестил владельцев построек, оценивавшихся еще в девяностые до миллиона долларов каждая, некий Факторович. В «Аргументах и фактах», а чуть позже на первой полосе «Вольной Кубани» тогдашний декан факультета журналистики КубГу разошелся так, что патриарх российских СМИ Ясен Засурский не удержался:
- Столь гнусно нападать на соратника по цеху возмутительно и недопустимо! - выступил в "Литературке" Ясен Николаевич.
Организация «Журналисты за гражданское общество» тоже в стороне не осталась: "Для того, чтобы дезавуировать в глазах жителей Краснодарского края критические публикации в "Новой газете" и «Сочи», появляется разгромный, уничижительный, в большинстве своем хамский материал за подписью другого журналиста со стажем, декана (и доктора филологических наук)..."
На трех полосах самым безобидным про автора этих строк было то, что он, по завидущей и плебейской своей натуре, паршивый пес Шариков. Который «лает как моська и шавка» на власть. А также на «скромные строения, напоминающие бараки палестинцев-беженцев». В то время, как воздвигнуты эти «хижины» трудовыми, мозолистыми руками пожилых северян. А также лично первым заместителем Сочинской городской администрации товарищем Кашниковым, у которого на захваченном пляже «всего-то» пара «лодочных ангарчиков».
Жену особенно задело описание тех дорогих подарков, лимузинов, яхт и многотысячных долларовых гонораров, на которые я, оказывается, не скуплюсь для «какой-то там сожительницы».
Веря, что с любовницами я давно завязал, ибо лучше своей половинки найти кого-то уже не рассчитывал, Эмма до полуночи что-то шлепала на компьютере, подаренном мне за победу в первом конкурсе «Вопреки». Выдавая такую вот свою отповедь:
- Г-н Факторович! Как только вы сможете представить доказательство ХОТЯ БЫ ОДНОГО такого факта, торжественно обещаю, я съем свою шляпу на той площади, какую вы сами выберете", - поклялась моя славная защитница в «Новой газете» и на нескольких форумах, - Пока же могу только сказать, вы - ЛЖЕЦ! От публичной женской пощечины вас спасает только то, что вы в Краснодаре, а я в Сочи!
Потом пошла в ход "тяжелая артиллерия". Пиманов в глазах автора этих строк превратился в нечестного человека после его реакции на погром, учиненный личной охраной Путина. В «Человеке и законе» ведущий на пару с Девятовым, пресс-секретарем ФСО, без смущения перевернули все с ног на голову. Теперь получалось, что горстка безоружных чекистов доблестно отбивала в сочинском аэропорту атаки «этнического бандформирования». И навела-таки порядок на курорте.
- Мы провели собственное расследование, - как всегда честно глядя стране в глаза, пиндел Пиманов, - И выяснили, что сочинский журналист, поднявший эту шумиху, выполнял заказ криминальных сил…
Я смотрел, записывал на допотопный видеомагнитофон "Электроника" и задыхался от негодования. Это Леша-то проверку проводил? Или его подчиненные? Да они ни одного звонка местным силовикам не сделали! Ни одной кассеты с записями пострадавших у меня дома не прослушали!
И тут прибегает дочка. Вся в слезах, бледная, руки трясутся. Оказывается, подошла к прилавку ее обувного отдела в универмаге женщина. Добрая такая, заботливая:
- Что же твой папа делает, Леночка? Ведь предупреждали его. И не раз. Такой шум поднял... Получаются большие убытки. Очень большие. В общем… Ничего личного. Но убьют вас обоих. Пусть папа выберет и скажет, кто из вас будет первым?
Вот это был действительно ужас! К кому идти? В ФСБ? Но как минимум два высших офицера шелестом прибоя из своих пляжных апартаментов наслаждаются. К сочинским ментам? Эти хитрее и дальновиднее всех оказались. Успели сбагрить свои «ангарчики» московским бандитам. Но зло на меня все еще держат. Ведь престижность «дворянского гнезда» из-за газетной шумихи тогда серьезно упала. Избавляться от недвижимости «стражам законности» пришлось по демпинговой цене.
Оставался только местный, тогда еще не скурвившийся, еженедельник. Напечатали мы в «Сочи» открытое письмо бандюкам и коррупционерам. Так его и озаглавив: «Почему журналистов убивать невыгодно?». Разъяснял я там как мог: после «мокрого» вашего дела, мол, поднимется большой шум. Не такой, конечно, как после Листьева или Холодова. Но все же, все же… Наверняка слетится пресса. Соберутся на месте происшествия погоны с большими звездами. Возьмут труп «под личный контроль». Могут даже назвать раскрытие «делом чести». А вдруг начнется углубленное расследование бюджетных трат на частные коттеджи в пляжном городке? Еще больше, чем после моих публикаций, потеряете…
Излагал все это и понимал: наивно и неубедительно. Детский лепет на лужайке. Но где найти защиту весомее?
Рискнул набрать номер главного редактора «Новой». Муратова тогда лично я совершенно не знал. Только что и видел пару раз при подведении итогов конкурса "Вопреки".
Диме хватило секунды на решение:
- Срочно пиши на мое имя докладную записку типа «Нашему собственному корреспонденту и его дочери угрожают смертью!»
- С каких это пор я ваш собкор, Дмитрий Андреевич?
- С этого мгновения!
... В тот летний день 1999 года у меня еще хватило сил проверить, надежно ли спрятана дочка. Возвращался в редакцию никакой. И замер как вкопанный на центральной площади у городской администрации. Стояли под палящим зноем, по всей видимости, уже давно, десятки мужчин и женщин. Я не знал никого из них. И они, судя по всему, не догадывались, кто сейчас, потрясенный, с комком в горле, читает их самодельные плакаты. Это были призывы защитить и спасти неугомонного журналюгу.
И это самые трогательные, самые памятные за все мои несколько жизней призывы.
Сергей Золовкин
Соб. корр. "Новой" в Германии
Вчера же доча автора этих строк отпраздновала уж какой по счету день рождения вдалеке от отца. И "Новая" к столь долгой разлуке имеет самое непосредственное отношение. Но ни грамма вины...
Насколько все в этом подлунном мире взаимосвязано, а то и предопределено, ваш покорный слуга всерьез задумался после ухода из жизни святой для меня женщины. Мама работала в ссылке вместе с Солженицыным. Сына ее некоторое время прятали именно там, где укрывался от шумихи высланный из СССР Александр Исаевич.
Мировая величина Солженицын и скромная сельская учительница Сергеева умерли не только в один день, но и час.
Вот и другая ярчайшая, по моему личному убеждению, "звезда" - "Новая газета" - в свое время не просто вошла в судьбу провинциального журналиста, но и кардинально поменяла ее. Правда, до того, как оказаться в столь почетном для автора этих строк списке,
пришлось уподобляться тому мышонку, что в крынке с молоком не опустил лапки, а сбил, таки, свой спасительный островок из маслица. Или, как изысканно обрисовано в фельетоне одного кубанского издания: "Сочинский щелкопер решился предать Родину ради того, чтобы купаться как сытый кот в густой германской сметане".
Дальше - отсюда
"...Подчиняясь инстинкту самосохранения и только потом жажде славы, начал я рассылать в большие столичные газеты самые громкие свои разоблачения. Наивно веря, что даже в нашей стране уровень огласки прямо пропорционален степени журналистской защищенности.
«Самотек» из провинции, он и есть «самотек». На неизвестного автора в лучшем случае реагировали два издания из каждых пяти. Вежливо обещали прислать своих спецкоров для перепроверки и возможного соавторства. А вот «Новая газета», поклон ей, сразу же принялась публиковать внештатника, внезапно вынырнувшего в районе Черного моря.
Тогда же познакомился я и с Юрой Щекочихиным, Царствие ему Небесное! После страшной и явно насильственной его кончины из немецкого «подполья» отправил я в интернет-пространство стон души под названием «Его хватало на всех. Только не на себя». И это была чистая правда. Юра очень тепло отнесся к новичку «газетного спецназа».
Так, во всяком случае, мне казалось и в процессе неформальных наших встреч дома, и на Красной поляне.
Он регулярно звонил потом в Адлер, поспособствовал моему выезду в Царское село, где состоялась учредительная конференция российских журналистов-расследователей.
Юра подсказал и насчет участия в республиканском конкурсе «Вопреки» имени Ларисы Юдиной. Как на первом, так и на втором состязании ваш автор умудрился непонятно каким образом победить.
В немалой степени, наверное, поспособствовали этому очерки о самозахвате сочинских пляжей. Сколько же «звездных» фамилий из Генеральной прокуратуры, МВД, Госдумы, разного уровня администраций и шоу-бизнеса оказались в списке застройщиков "дворцов-невидимок", что и по сей день остаются неприкосновенными! Хотя, в официальных документах вся эта роскошь значилась за каким-нибудь Пупкиным из села Барановка. Или за «пенсионерами-работягами с Крайнего Севера». Именно так окрестил владельцев построек, оценивавшихся еще в девяностые до миллиона долларов каждая, некий Факторович. В «Аргументах и фактах», а чуть позже на первой полосе «Вольной Кубани» тогдашний декан факультета журналистики КубГу разошелся так, что патриарх российских СМИ Ясен Засурский не удержался:
- Столь гнусно нападать на соратника по цеху возмутительно и недопустимо! - выступил в "Литературке" Ясен Николаевич.
Организация «Журналисты за гражданское общество» тоже в стороне не осталась: "Для того, чтобы дезавуировать в глазах жителей Краснодарского края критические публикации в "Новой газете" и «Сочи», появляется разгромный, уничижительный, в большинстве своем хамский материал за подписью другого журналиста со стажем, декана (и доктора филологических наук)..."
На трех полосах самым безобидным про автора этих строк было то, что он, по завидущей и плебейской своей натуре, паршивый пес Шариков. Который «лает как моська и шавка» на власть. А также на «скромные строения, напоминающие бараки палестинцев-беженцев». В то время, как воздвигнуты эти «хижины» трудовыми, мозолистыми руками пожилых северян. А также лично первым заместителем Сочинской городской администрации товарищем Кашниковым, у которого на захваченном пляже «всего-то» пара «лодочных ангарчиков».
Жену особенно задело описание тех дорогих подарков, лимузинов, яхт и многотысячных долларовых гонораров, на которые я, оказывается, не скуплюсь для «какой-то там сожительницы».
Веря, что с любовницами я давно завязал, ибо лучше своей половинки найти кого-то уже не рассчитывал, Эмма до полуночи что-то шлепала на компьютере, подаренном мне за победу в первом конкурсе «Вопреки». Выдавая такую вот свою отповедь:
- Г-н Факторович! Как только вы сможете представить доказательство ХОТЯ БЫ ОДНОГО такого факта, торжественно обещаю, я съем свою шляпу на той площади, какую вы сами выберете", - поклялась моя славная защитница в «Новой газете» и на нескольких форумах, - Пока же могу только сказать, вы - ЛЖЕЦ! От публичной женской пощечины вас спасает только то, что вы в Краснодаре, а я в Сочи!
Потом пошла в ход "тяжелая артиллерия". Пиманов в глазах автора этих строк превратился в нечестного человека после его реакции на погром, учиненный личной охраной Путина. В «Человеке и законе» ведущий на пару с Девятовым, пресс-секретарем ФСО, без смущения перевернули все с ног на голову. Теперь получалось, что горстка безоружных чекистов доблестно отбивала в сочинском аэропорту атаки «этнического бандформирования». И навела-таки порядок на курорте.
- Мы провели собственное расследование, - как всегда честно глядя стране в глаза, пиндел Пиманов, - И выяснили, что сочинский журналист, поднявший эту шумиху, выполнял заказ криминальных сил…
Я смотрел, записывал на допотопный видеомагнитофон "Электроника" и задыхался от негодования. Это Леша-то проверку проводил? Или его подчиненные? Да они ни одного звонка местным силовикам не сделали! Ни одной кассеты с записями пострадавших у меня дома не прослушали!
И тут прибегает дочка. Вся в слезах, бледная, руки трясутся. Оказывается, подошла к прилавку ее обувного отдела в универмаге женщина. Добрая такая, заботливая:
- Что же твой папа делает, Леночка? Ведь предупреждали его. И не раз. Такой шум поднял... Получаются большие убытки. Очень большие. В общем… Ничего личного. Но убьют вас обоих. Пусть папа выберет и скажет, кто из вас будет первым?
Вот это был действительно ужас! К кому идти? В ФСБ? Но как минимум два высших офицера шелестом прибоя из своих пляжных апартаментов наслаждаются. К сочинским ментам? Эти хитрее и дальновиднее всех оказались. Успели сбагрить свои «ангарчики» московским бандитам. Но зло на меня все еще держат. Ведь престижность «дворянского гнезда» из-за газетной шумихи тогда серьезно упала. Избавляться от недвижимости «стражам законности» пришлось по демпинговой цене.
Оставался только местный, тогда еще не скурвившийся, еженедельник. Напечатали мы в «Сочи» открытое письмо бандюкам и коррупционерам. Так его и озаглавив: «Почему журналистов убивать невыгодно?». Разъяснял я там как мог: после «мокрого» вашего дела, мол, поднимется большой шум. Не такой, конечно, как после Листьева или Холодова. Но все же, все же… Наверняка слетится пресса. Соберутся на месте происшествия погоны с большими звездами. Возьмут труп «под личный контроль». Могут даже назвать раскрытие «делом чести». А вдруг начнется углубленное расследование бюджетных трат на частные коттеджи в пляжном городке? Еще больше, чем после моих публикаций, потеряете…
Излагал все это и понимал: наивно и неубедительно. Детский лепет на лужайке. Но где найти защиту весомее?
Рискнул набрать номер главного редактора «Новой». Муратова тогда лично я совершенно не знал. Только что и видел пару раз при подведении итогов конкурса "Вопреки".
Диме хватило секунды на решение:
- Срочно пиши на мое имя докладную записку типа «Нашему собственному корреспонденту и его дочери угрожают смертью!»
- С каких это пор я ваш собкор, Дмитрий Андреевич?
- С этого мгновения!
... В тот летний день 1999 года у меня еще хватило сил проверить, надежно ли спрятана дочка. Возвращался в редакцию никакой. И замер как вкопанный на центральной площади у городской администрации. Стояли под палящим зноем, по всей видимости, уже давно, десятки мужчин и женщин. Я не знал никого из них. И они, судя по всему, не догадывались, кто сейчас, потрясенный, с комком в горле, читает их самодельные плакаты. Это были призывы защитить и спасти неугомонного журналюгу.
И это самые трогательные, самые памятные за все мои несколько жизней призывы.
Сергей Золовкин
Соб. корр. "Новой" в Германии